Читать книгу Ведьма придет за тобой - Антон Грановский, Евгения Грановская - Страница 9

Евгений Борисович Чурсин, высокий, сутуловатый, в белом халате и очках в золотой оправе, неторопливо прохаживался перед кроватью, в которой сидел, навалившись спиной на подушки, Андрей Темченко.

– Восемнадцать лет назад вы попали под грузовик, – вещал доктор. – Он переломал почти все ваши кости.

– Но вы же их «склеили»!

Чурсин строго взглянул на пациента сквозь стекла очков и сказал:

– Милый мой, вы восемнадцать лет находились без движения. Ваши кости стали хрупкими, но это еще полбеды. В ваших суставах и сосудах за это время произошли патологические изменения.

– Да, вы об этом уже говорили. Скажите лучше, я стану здоровым? У меня есть шансы?

– Есть. Но немного.

– Спасибо за прямоту.

Доктор остановился и поправил пальцем очки.

– Резервы вашего организма велики, но не безграничны. Восстановление будет тяжелым и болезненным. Если случится закупорка сосудов или даже простая кишечная инфекция – вы можете умереть.

– Я чувствую себя намного лучше, чем пару дней назад, – возразил Темченко. – Завтра или послезавтра могу попробовать встать на ноги.

– На ноги? – Чурсин усмехнулся. – Хорошо. Я вам докажу. Вытяните руки перед собой. Да-да, просто вытяните, смелее!

Темченко поднял руки и вытянул их перед собой. Однако продержать их так смог не больше пяти секунд, после чего они упали на одеяло.

– Вот видите, – произнес доктор без торжества, но с легким упреком. – Все должно происходить постепенно. Считайте, что вы заново родились на свет меньше двух недель назад. Разве двухнедельный младенец пытается встать на ноги?

– Мне сорок лет, – хмуро сказал Темченко.

Доктор вздохнул.

– Что ж… Вижу, вы очень упорный человек. Хорошо, завтра мы начнем курс мышечной реабилитации. Но главное ваше правило – постепенность. Никаких резких движений. Никакой самодеятельности. Все должно идти по намеченному плану. Вы меня поняли?

– Понял.

– Ваша новая жизнь только начинается. Вы будете заново учиться ходить, садиться, вставать, водить машину, накачивать мускулы… Не торопить события, но и не терять веру. Вы поняли, что я сказал?

Темченко вздохнул.

– Понял, доктор. Я не дегенерат.

– Станете дегенератом, если попытаетесь форсировать события, и наживете себе осложнения. А пока…

Дверь кабинета приоткрылась.

– Евгений Борисович? – услышали они голос Лизы.

– Что там еще? – обернулся Чурсин.

– Можно вас?

– Да, сейчас. – Доктор снова взглянул на Темченко. – Никакой самодеятельности! – повторил он. И вышел из палаты.

В коридоре Лиза дождалась, пока он прикроет за собой дверь, и сказала:

– Евгений Борисович, пришел журналист, которому вы звонили. Глеб Корсак.

– Пришел? Отлично! Где он?

– Вон – сидит в кресле. Я позволила ему пройти.

– Хорошо. Пойду его подготовлю.

Доктор сунул руки в карманы халата и зашагал к Глебу. Тот, завидев Чурсина, поднялся ему навстречу.

– Глеб Олегович? – с улыбкой осведомился доктор.

– Да. Ваш пациент хотел меня видеть.

– Да-да, сейчас я вас к нему проведу! – кивнул доктор и пожал журналисту руку.

Глеб достал из кармана электронную сигарету и сунул в рот.

– Простите, но у нас нельзя курить, – сказал Чурсин.

– Она электронная.

– Даже электронные.

Глеб молча убрал сигарету обратно в карман и вопросительно посмотрел на врача.

– Перед тем, как вы встретитесь, я должен кое-что вам объяснить, – сказал тот. – Пациент Андрей Темченко всего одиннадцать дней назад вышел из комы.

– Вот как, – неопределенно проговорил Корсак. – И сколько он спал?

– Восемнадцать лет.

Лицо Глеба вытянулось.

– Сколько-сколько?

– Восемнадцать лет, – повторил Чурсин. – Он впал в кому после того, как его сбила машина. Случилось это на трассе, вокруг лес. Темченко получил множественные переломы. У него было сотрясение мозга и еще много чего.

– Сочувствую парню. Но почему он позвал меня?

– Дело в том, что он почти ничего не помнит о своей жизни до аварии. Ваше имя было вторым, которое он вспомнил – после своего собственного.

Глеб задумчиво сдвинул брови.

– Он говорил, откуда меня знает?

Доктор покачал головой:

– Нет. Он помнит только ваше имя – Глеб Корсак.

– Уверен, что я не единственный Глеб Корсак на свете.

– Да, но он попросил позвать именно вас. – Чурсин улыбнулся. – Он увидел вашу фамилию под журнальной статьей.

– Хорошо, что не на заборе, – заметил Глеб. – И чего ему от меня нужно?

– А разве это не очевидно? Андрей Темченко пытается вернуть себе воспоминания.

– С моей помощью?

– Да. – Доктор выжидательно посмотрел на Глеба. – Подумайте. Припомните. Быть может, вам знакомо его имя? Андрей Темченко.

– Похоже, моя память тоже не совсем в порядке, – иронично произнес Корсак.

– Ладно, – смирился Чурсин. – Но вам все равно следует с ним поговорить. На беседу у вас есть пять минут. Не больше. Пациент еще слишком слаб.

– Думаю, мне хватит и минуты, – ответил Глеб. – Куда идти?

Когда Глеб вошел в палату, Андрей Темченко был там не один. Рядом с его кроватью сидела на белом табурете молоденькая медсестра, хрупкая, похожая на подростка. У нее было усталое лицо с правильными, тонкими чертами и большие зеленые глаза. Завидев Глеба, она хотела подняться с табурета, но пациент удержал ее за руку.

– Подождите, Лиза. Останьтесь.

Девушка покраснела и бросила на Глеба смущенный взгляд.

– Но вам ведь нужно поговорить.

– Вы нам не помешаете, – тихо произнес Темченко.

Он посмотрел на вошедшего.

– Вы Глеб Корсак?

– Точно, – кивнул тот. – А вы Андрей Темченко?

– Верно. – Рыжий мужчина слабо улыбнулся сухими, бесцветными губами. – Я видел вашу статью. И подпись под ней.

– И как вам статья?

– Не знаю, не читал.

– Значит, вас вдохновила подпись? Я всегда говорил, что мне повезло с именем и фамилией, – ухмыльнулся Глеб.

Темченко тоже попытался улыбнуться, но улыбка вышла вялой и ненатуральной.

– Мне не так сильно повезло, – сказал он, – судя по тому, что вы меня не помните. Не против, если мы перейдем на «ты»? Мы ведь, наверное, ровесники.

– Наверное, – согласился Глеб. – Хотя выглядишь ты намного младше.

Корсак покривил душой, поскольку выглядел его собеседник странновато. Андрей Темченко напоминал внезапно постаревшего мальчика, или, скорей, юного актера, на лицо которого наложили небрежный грим в виде россыпи страдальческих морщинок.

– Да уж, моложе. – Темченко усмехнулся и с горечью проговорил: – Я все никак не могу привыкнуть к тому, что мне почти сорок лет. Ведь еще несколько дней назад мне было всего двадцать два.

– Странное, наверно, ощущение.

– Не то слово. Садись на стул!

Глеб подошел к кровати и уселся на белый венский стул.

– Телевизор уже смотрел? – поинтересовался он у пациента.

– Да, – ответил тот.

– И как тебе наш мир? Впечатляет?

– Скорее, пугает. Компьютеры, сотовые телефоны, крутые тачки, заграничные товары в свободном доступе… Все это похоже на фантастику. Если, конечно, телевизор не врет и показывает правду.

– Он не врет, – сказал Глеб. – Товаров действительно много. А вот хороших людей мало. Впрочем, они всегда были в дефиците.

Глеб потянулся к карману пиджака за электронной сигаретой, но вспомнил, что в больнице курить нельзя, и со вздохом положил руку на колено.

Все это время пациент наблюдал за ним изучающим взглядом.

– Откуда я тебя знаю? – спросил он наконец.

– Сам скажи, – отозвался Глеб небрежно.

Некоторое время оба молчали, разглядывая друг друга. Первым молчание прервал Темченко.

– Кажется, я вспомнил. – Он снова внимательно вгляделся в лицо Корсака. – Школа, да? Ведь это было в школе? Ты тоже там учился, верно?

– Все мы учились в школе, – ответил Глеб. – Этой пытки не удалось избежать никому.

– Ты меня не помнишь? Совсем не помнишь?

Корсак молчал, и, казалось, что смотрит он не на взволнованное лицо пациента, а куда-то мимо.

– Я Андрей Темченко! Ты звал меня Тьмой! Глеб, ты правда меня не помнишь?

Корсак вздохнул.

– Помню. Конечно, помню. Ты – тот ненормальный мальчишка, который воображал себя колдуном.

– Верно! – Андрей облегченно улыбнулся. – Значит, я не ошибся. Это радует.

– А я рад, что смог тебя повеселить, – сказал Глеб.

Они помолчали, продолжая разглядывать друг друга.

– Значит, ты теперь журналист? – снова заговорил Темченко.

– Угу.

– Расскажи мне.

– О чем?

– Обо мне.

Глеб пожал плечами:

– Да нечего рассказывать. Мы с тобой не виделись с самой школы. То есть уже лет двадцать пять.

– Для меня прошло всего пять лет, – тихо произнес Темченко.

– Ну, значит, тебе и карты в руки. – Глеб пожал плечами. – Мне правда нечего тебе сказать. Прости.

Дверь приоткрылась, и в палату заглянул доктор Чурсин.

– Пора заканчивать разговор, – строго сказал он.

– Доктор, еще немного, – попросил Темченко. – Пожалуйста.

– Но…

– Пару минут, – взмолился Андрей. – Иначе я не смогу уснуть.

– Хорошо. Глеб Олегович, зайдите потом ко мне в кабинет, если вам не трудно. Это прямо по коридору, а потом налево. Если заблудитесь, вам любой покажет.

– Хорошо.

Доктор скрылся из вида, плотно притворив за собой дверь.

Темченко несколько секунд молчал, собираясь с духом. Потом заговорил спокойным голосом, в котором чувствовалось сдерживаемое напряжение.

– Восемнадцать лет назад я попал под машину, когда выбежал из леса.

– Не повезло, – сказал Глеб. – А что ты делал в лесу?

– Не помню. Но это было важно. Очень важно.

– Сочувствую.

Темченко стиснул зубы, отчего желваки на его скулах напряглись, а потом заявил, повысив голос:

– Ты журналист.

– Правильный диагноз, – кивнул Глеб.

– И специализируешься на криминальной теме.

– Снова в точку.

– Значит, у тебя есть связи?

Корсак усмехнулся:

– Если ты про «порочные», то их у меня полно.

Темченко вяло улыбнулся – скорее, из вежливости.

– Глеб, что-то произошло восемнадцать лет назад, – продолжил он. – Что-то очень важное. И я хочу знать – что именно. Ты можешь выяснить, где именно это было?

– Наверное.

– А ты можешь… туда съездить?

Корсак чуть прищурил золотисто-карие глаза, отчего лицо его стало холодным и неприветливым.

– Смелая просьба, – сказал он. – И чего ради я это должен делать?

Темченко помолчал. Потом облизнул губы и заговорил снова, на этот раз гораздо сбивчивее, чем прежде.

– Мне снятся кошмары, Глеб. И будут сниться до тех пор, пока я не узнаю, что случилось тогда в лесу.

При упоминании о кошмарах лицо Глеба слегка потемнело.

– Что конкретно тебе снится? – спросил он.

– Что-то страшное. Будто бы в этом лесу происходит что-то неправильное. То, что разрушит мою жизнь. И… и не только мою. Мне снится, что я должен это остановить. И не только ради себя.

Глеб хмыкнул.

– Интрига. Это хорошо. Но я сейчас слишком занят. К тому же я с опаской отношусь к лесу. Я давно предпочитаю каменные джунгли настоящим, Андрей.

Темченко прищурился.

– Ты назвал меня по имени, Глеб.

– И что?

– Ничего. Но мне это нравится. Послушай, мне сказали, что я очень богат.

– Сочувствую.

– Что, если я тебе заплачу? Я советовался с нашей медсестрой, и она сказала, что две тысячи долларов – это очень хорошие деньги.

– Для медсестры – возможно, – отозвался на это Глеб.

– Ясно, – пробормотал Темченко. – Тогда как насчет пяти?

– Только за то, что я выясню, где тебя сбила машина, и наведаюсь в то место?

– Да.

– Интересное предложение. Я над ним подумаю. – Глеб поднял руку и взглянул на циферблат часов. – А сейчас мне пора. Выздоравливай!

Корсак встал и повернулся к двери.

– Подожди, – окликнул его Темченко.

Журналист остановился и взглянул на больного через плечо. Тот смотрел на него пристальным взглядом.

– Глеб, ты по-прежнему думаешь, что мы не причастны к ее смерти?

– К чьей?

– Химички. Ты правда думаешь, что мы не виноваты?

Некоторое время Глеб задумчиво смотрел на бывшего одноклассника, потом разлепил губы и небрежно обронил:

– До встречи, Тьма.

Отвернулся и молча вышел из палаты. Темченко закрыл глаза.

Снова он их открыл только через пять минут.

– Лиза?

– Да, Андрей.

– Я забыл, что вы еще здесь.

– Вы сами попросили меня остаться.

Он улыбнулся:

– Да, помню. Простите, что вам пришлось выслушать весь этот бред.

– Ничего. Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Только немного устал. Я, пожалуй, посплю.

– Хорошая идея, – улыбнулась Лиза и встала с табурета. – Если понадоблюсь – нажмите на кнопку.