Читать книгу Рыбки всегда плавают вправо - Антон Гусев - Страница 3

Знакомый район уже несколько часов назад как скрылся вдали: вокруг не было ни одного дома, дерева и даже облака. Только луна – яркий плоский круг на тёмном небосводе – и лодка на бескрайнем водном зеркале, в котором больше нечему было отражаться.

Клос бросил весло на дно лодки и откинулся на спинку стула, запрокинув голову вверх. Руки гудели, ноги, как ни странно, тоже. Хотелось есть. А двигаться, напротив, совсем не хотелось. Несколько минут он сидел молча и не двигаясь, разглядывая пустое небо и луну, которая теперь казалась гораздо ближе, чем обычно.

«Интересно, если вода будет и дальше прибывать, смогу ли я дотянуться до луны?»

Наконец, мальчик поднялся и оглядел лодку. Ладонью бегло прощупал стыки, покачал мачту и борта – всё держалось крепко, после чего потянулся к половинкам дверей шкафа. Дверцы, которые были наполовину отпилены – это было необходимо, чтобы вместить стул и руль с мачтой, – сейчас открылись и образовали подобие стен: между ними натянулась плотная ткань, заранее приделанная к створкам изнутри гвоздями. Получилось некое подобие каюты, куда можно было заползти, высунув ноги наружу, или даже полностью спрятаться, свернувшись калачиком. Конечно, если предварительно вытащить оттуда часть припасов, коих здесь было немало.

Клос направил фонарик, привязанный к мачте, вглубь лодки и осмотрелся. Внутри блестело несколько лужиц воды, да и все предметы вокруг были изрядно забрызганы. Однако никаких пробоин на палубе или в бортах судна обнаружено не было. Пластиковые бутылки, привязанные к бокам и под днище лодки, слегка растрепались, но оставались на местах.

Мальчик наклонился и достал мешок с припасами: за лотком с холодной гречневой кашей и овощной подливкой последовали два куска белого хлеба и ложка. Беспокоиться, что кто-то его заметит, не стоило: вокруг никого не было, а если кто-то и был, то, наверное, беспокоился о том, чтобы кто-то не заметил его самого.

С аппетитом уплетая поздний ужин, Клос вдруг заметил, что коты, смирно сидящие рядом друг с другом, пристально глядят ему прямо в глаза. Не на ложку, перемещая круглые жёлто-зелёные глаза между лотком и ртом, как делают обычно, выпрашивая еду, а именно на него. На секунду мальчику показалось, что зрачки в левом глазу Барона и левом глазу Лаки стали вертикальными. Клос помотал головой и отвёл луч фонарика в сторону.

– Ах да, совсем забыл: сначала накорми кота, потом поешь сам! – не переставая жевать, он отставил лоток в сторону и пополз на четвереньках вглубь каюты, шаря руками в темноте, в попытке нащупать нужный мешок.

– Первая умная мысль за сегодня, произнесённая вслух, – раздался бархатный голос сверху.

От неожиданности Клос выронил мешок и выпрямился. Дверцы шкафа захлопнулись, стукнув мальчика по голове, а лодка закачалась из стороны в сторону.

Чтобы не перевернуть судно, он замер и затаил дыхание. Сердце бешено колотилось в груди. Через несколько секунд, медленно пятясь назад, он вылез из-под тента и оказался снаружи. Мельком оглядевшись вокруг, скорее, чтобы убедиться в своей первой мысли, он нащупал рукой спинку стула и присел. Кажется, было совершенно ясно, что это произнёс кот, именно потому, что если бы коты говорили… чаще, то их голос наверняка звучал бы именно так. Мальчик поочерёдно переводил взгляд с одного кота на другого, а те, в свою очередь, наблюдали за ним. Возникла пауза, если так можно назвать тишину, которая появляется, когда монолог между человеком и котом впервые стал диалогом.

– Вы будете кашу или что-нибудь… кошачье? – на слове «каша» он придвинул к котам свой лоток, а на слове «кошачье» просто развёл руками. Он старался сделать голос максимально спокойным, естественным и вообще делал всё возможное, чтобы взять себя в руки.

– Как обычно, – проговорил белый.

– Снаружи столько всего необычного. Хочется, чтобы внутри… – добавил чёрный и умолк.

– …Всё было как всегда, – закончил белый кот, на последних словах повернувшись к чёрному. Его голос был странным, тягучим и низким, очень похожим на то, как говорят люди, когда изображают, как говорят коты, Выражение его морды при этом не менялось, только рот слегка приоткрывался, а усы шевелились.

Мальчик, наконец, нащупал позади себя пачку кошачьего корма с кошачьей миской и щедро, с горкой, отсыпал внушительную порцию. Коты одновременно спрыгнули с борта лодки, который раньше служил деревянным подоконником, и, аккуратно обойдя лужицы, принялись за еду.

В голову не лезло ни одного нормального вопроса, настолько необычной была ситуация, поэтому Клос просто молчал, блуждая взглядом по бесконечной водной глади и иногда косясь на жадно жующих попутчиков.

– Почему вы раньше не говорили, что умеете… говорить? – наконец сформулировал свой главный вопрос Клос, пододвигаясь поближе.

– Меньше говоришь – больше можешь видеть, – Лаки начал облизывать свою белую шёрстку и в целом вёл себя как обычно, кроме того, что иногда говорил.

– Ну, «меньше» не значит совсем не говорить? – возразил Клос.

– Совсем не говоришь – совсем всё видишь, – кот запрыгнул обратно на подоконник и, растянувшись на нём, хитро глядел на Клоса. Казалось, он улыбался.

Мальчик призадумался: ответы котов казались довольно логичными, а его вопросы, напротив, звучали достаточно глупо. Теперь он решил более тщательно продумывать, что спрашивать, но это было трудно, поскольку мысли разбегались, а сердце всё ещё громко колотилось.

– Кстати, куда мы направляемся? – черный кот Барон тоже запрыгнул на подоконник, точнее вторую свободную его половинку, и медленно огляделся.

– Туда, где зелёная трава, яркое солнце и бесконечные тропинки: ходи куда хочешь! – уверенно произнёс Клос слова, которые с каждым гребком крутились у него в голове. – Сами видели, что на прежнем месте в любом случае оставаться было невозможно. Все, кто остался, через несколько дней неизбежно окажутся под водой, если, конечно, тоже не построят лодки. Но на всех лодок точно не хватит, поэтому здесь в любом случае безопаснее, чем там. Я уже всё продумал! – Клос снова полез внутрь лодки и извлёк оттуда пластиковый тубус, обмотанный изолентой.

Размотав её и открутив крышку, он вытряхнул наружу маленький компас, несколько карандашей и школьный атлас с картой мира. Бегло вытер тряпкой пол вокруг, снял с мачты фонарик, сел на корточки и направил луч на карту.

– Вот здесь – горы, – он провёл пальцем по карте, – это довольно далеко отсюда, но если держаться севера и грести по 7–8 часов в день, то очень скоро мы окажемся на месте. Я всё рассчитал, провизии должно хватить. Это компас, – слово «компас» он произнёс чуть громче и отчётливее, демонстрируя умный механизм обоим котам по очереди. – Он поможет нам понять, где север и куда надо держать курс. У меня было несколько дней на подготовку, так что я успел всё хорошенько продумать. Вода не может подниматься бесконечно. Мы сможем добраться до вершин самых высоких гор и подождать, пока вода испарится или ещё что-нибудь произойдёт и её уровень снизится. Конечно, это будет происходить постепенно, придётся подождать, но мы – те, кто всё-таки сделал лодки и доплыл, – будем плавать друг к другу в гости, между островами, которые раньше были вершинами, и чем ниже будет уровень воды, тем больше будет становится земли. Скорее всего, на вершинах этих гор найдётся какая-нибудь живность, например горные бараны, и мы сможем их разводить…

– Кто окажется? – перебил его Лаки.

– Горные бараны: это что-то вроде овец, только с рогами, пушистые, говорят, их немного осталось.

Он посмотрел на котов, которые молчали, явно ничего не понимая в баранах: – Сейчас я нарисую.

Клос взял карандаш и прямо на карте, рядом с горой, нарисовал барана.

– Вот. Примерно такой.

Коты молчали. Барон от скуки покусывал стоящую на подоконнике с цветами фиалку. Каждый горшок с растением был закреплён через специальные дырочки, которые имеются на донышке почти любого горшка, и можно было не беспокоиться о том, что он свалится за борт. Среди цветов было даже миниатюрное апельсиновое дерево.

– Кстати говоря! – Клос показал на замотанную пищевой плёнкой коробку в самом дальнем углу шкафа за дверцами, – Я взял с собой семена, их немного, но для начала хватит. Мы сможем выращивать овощи и фрукты прямо на вершинах гор. Знаю, что там раньше было холодно, но теперь везде вода и, скорее всего, климат тоже сильно изменился. Или изменится к моменту, когда мы доберёмся туда. Вот такой план. Что… скажете? – на слове «скажете» мальчик запнулся, он ещё не привык обращаться к котам со всей серьёзностью.

– Хороший план. Хорошо всё, кроме баранов. – Барон потянулся и сел.

– А что с баранами? – нахмурился Клос.

– Там, где одни бараны, нет места людям.

– И котам, – добавил Лаки.

– Да. Тем более котам, – подтвердил Барон.

– К тому же твоя бумажка с двумя кругами… – Лаки неожиданно прыгнул прямо на барашка, помяв его передними лапами.

– Карта, – подсказал Клос.

– Эта карта никуда не годится.

– Почему никуда не годится? Это отличная карта, по ней моряки сотни лет плавали через моря и океаны, открывали новые острова и даже целые континенты! Это всем давным-давно известно! Вот здесь находится широта, а вот тут – долгота. Они нужны, чтобы…

– Всем давным-давно было известно, что коты не говорят, – Лаки не дал мальчику закончить мысль.

– А коты говорят… – протяжно повторил Барон.

Клос хотел было возмутиться и всё-таки доказать упрямым котам важность карты, но в нескольких метрах от лодки надулся и лопнул большой пузырь, а следом ещё один. Лаки с Бароном, навострив уши, пристально следили за появляющимися и лопавшимися пузырями. Но, когда вода на месте появления пузырей забурлила и из глубин стал быстро подниматься сгусток света, мигом спрыгнули и исчезли за дверцами каюты с припасами. Мальчик схватил компас, думая, в каком направлении удирать, но стрелка вращалась по кругу, подсказывая, что в данный момент направление не имеет значения, лишь бы подальше и поскорее. Свободной рукой он уже сжимал весло, готовясь сражаться или грести: что именно, он и сам пока не решил. Меньше всего сейчас ему хотелось встретиться с каким-нибудь морским чудищем вроде глубоководного удильщика, приманивающего более мелких рыб своим мерцающим фонарём. Или другими не менее жуткими и опасными созданиями, которые теперь вырвались из глубин океанов и спокойно могли плавать везде, где только им только заблагорассудится.

– Нападём первыми! – произнёс Клос, обращаясь к швабре с тяжёлой разделочной доской на конце, – может быть, ты так и не стала отличным веслом, зато отличным оружием станешь точно, – с этими словами он занёс своё оружие над головой, глубоко вдохнул и, как только существо показалось из воды, что было сил нанёс удар. Раздался гул, такой, словно ударили по железному ведру, наполненному водой. Приближающийся свет стал нестерпимо ярким. Мальчик зажмурился и, даже не видя, по чему попал в первый раз, что было сил ударил снова. Гул повторился, движение и бурление прекратилось.

Жмурясь от света и прикрывая глаза ладонью, Клос увидел перед собой огромную всплывшую металлическую бочку со следами сварки и заклёпками, местами ржавыми. Из бочки торчал прожектор, источая нестерпимый, слишком яркий для такой спокойной лунной ночи свет.

Это была подводная лодка, довольно старая, насколько мог судить мальчик. Ну а если это лодка, то у неё должен быть капитан и к его появлению необходимо быть готовым.

Клос натянул фуражку пониже, прямо на глаза, чтобы казаться взрослее, слегка расправил плащ, поднял воротник, натянул перчатки и, опершись на весло, стал соображать, как лучше действовать в такой странной ситуации.

Долго ждать не пришлось: люк подводной лодки с лязгом распахнулся, послышался кашель, а затем на фоне луны из люка стала появляться фигура, высокая и стройная. Фигура забралась на крышу лодки, и через несколько секунд перед носом мальчика уже болталась старая лампа, внутри которой горел настоящий, живой огонь. Похожую лампу, как и подводную лодку, мальчик встречал только в фильмах и книгах, и этой ночью она горела куда ярче его маленького электрического фонарика, но куда слабее прожектора, который погас, как только фигура вылезла наружу. Мальчик смог хорошо разглядеть лампу – она была металлической, болталась на короткой цепочке, слегка коптила и пахла маслом. Чтобы не обжечься, на правой руке незнакомца была надета толстая перчатка.

Фигура откинула капюшон. За ним скрывалось лицо старика – худое, бледное и угловатое, без бороды. Лицо обрамляли длинные, тёмные, уходящие под плащ волосы. Глаза закрывали круглые чёрные очки на толстой резинке, такие, которыми пользовались сварщики, чтобы не портить зрение.

– Кхе-кхе, доброй ночи, капитан! – прокашлявшись, с кривой улыбкой произнёс старик. Его голос был крепким и слегка хрипловатым, как у всех пожилых людей. – Разглядел ваш фонарик сквозь толщу воды и решил полюбопытствовать, кто забрёл в наши края в столь поздний час. Давненько здесь не было гостей.

– Доброй ночи! – как можно более низким и неприветливым голосом проговорил Клос. – Я просто проплывал мимо и остановился перекусить.

– Перекусить? Здесь? – старик расхохотался, тыча в мальчика пальцем и согнувшись пополам. – Проплывал и остановился перекусить, надо же, какое дело! – его смех вдруг перешёл в кашель, что, впрочем, не мешало старику продолжать весело смеяться.

– Как вас зовут, юноша?

Клос замялся:

– Джек. Меня зовут Джек.

Старик вытянул шею и сделал шаг к лодке:

– Стало быть, Джек… хм… не вижу здесь никакого Джека, быть может, всё дело в этом, – старик своей длинной жилистой рукой подтянул лодку Клоса ближе и поставил свой фонарь прямо на её борт. После чего медленно поднял чёрные очки себе на лоб и склонился ниже к мальчику, пытаясь заглянуть под капюшон плаща. Клос же буквально сжался в комок и крутил во все стороны головой, не давая это сделать.

Чтобы погасить неловкую паузу, вызванную неожиданным даже для самого Клоса враньём, добавил:

– А вас как зовут?

– Меня? Можешь называть меня просто Старик, ведь я, не зная, как тебя зовут, назвал тебя юношей, поэтому ты в ответ можешь называть меня Стариком!

Он опять разразился своим смехом-кашлем, а потом неожиданно умолк и уставился на цветы в горшках, стоящие на правом от Клоса «подоконнике»:

– Что это у тебя здесь такое, юноша?

– Это горшки… цветы… горшки с цветами. Вот там – фиалки, это – апельсин, остальные сам не знаю, как называются…

От волнения последнюю фразу Клос произнёс своим обычным голосом, но быстро собрался и грубовато добавил:

– Никогда цветов не видели?

– Послушай, какое дело…

Старик шагнул к горшкам с цветами и аккуратно, двумя пальцами пощупал пушистый листик одной из фиалок.

– Чудесно! Когда-то давно я, кажется, видел цветы, но, оказывается, совсем забыл, как они выглядят. Надо же, какое дело… – Старик рассматривал и трогал цветы, а потом вдруг шагнул к мальчику и заглянул ему прямо в глаза. – Послушай, продай мне цветы! – Клос не успел отвести глаза, их взгляды встретились. Глаза Старика показались мальчику даже более чёрными, чем очки, которые тот снял. Прикидываться теперь не было никакого смысла.

– Понимаешь, какое-дело… Погляди! – он взял Клоса под руку и заставил заглянуть внутрь люка, из которого недавно вылез. Чтобы разглядеть то, что показывает Старик, мальчику пришлось встать на мы-сочки и перегнуться через борт своей лодки. Внутри Клосу не удалось разглядеть ничего, кроме большого старого сундука («а бывают ли вообще сундуки новыми?») и длинного свёртка странной формы из плотной чёрной ткани, перевязанной верёвками с обеих сторон. На свёртке белыми латинскими буквами было что-то написано; что именно, было не разобрать.

«Неужели там человек?» – пронеслось в голове у мальчика. Он сглотнул. Кажется, слишком громко.

Старик подхватил чадящую масляную лампу, довольно ловко, прямо вместе с ней нырнул в люк и, подойдя к сундуку, свободной рукой опрокинул крышку. Сундук доверху был наполнен монетами самых разных размеров и форм.

– Смотри! – Старик легко, одной рукой пододвинул тяжеленный сундук поближе к мальчику, – Понимаешь ли, я уже очень давно и очень тяжело работаю, так давно, что и вспомнить теперь нелегко. Кхе-кхе! За это время мне удалось заработать множество монет, великое множество монет. Фартинги, тугрики, дублоны, таллеры, доллары, – он зачерпнул горсть и швырнул обратно. – Целый сундук монет! Но я так давно не видел живых цветов. Сколько же лет я их не видел? – Какое-то время он смотрел куда-то вдаль, потом резко задрал голову, поднеся фонарь к самому носу мальчика: – Ты должен продать мне цветы, сколько ты за них хочешь?

Клос зажмурился и отшатнулся:

– Понимаете, цветы не продаются. Я планирую доплыть до самых высоких гор, там они мне понадобятся, чтобы посадить. Все тогда смогут их видеть, а я стану знаменитым путешественником. Люди будут благодарны мне за такой подвиг. А в ваших деньгах нет никакого смысла: не осталось ни магазинов, в которых за них что-то можно было бы купить, ни людей, которые за эти деньги могли бы сделать что-нибудь полезное. Одно сплошное море вокруг.

Старик расстроенно взял двумя пальцами из сундука монету – на ней был изображён рыцарь на коне, протыкающий копьём пасть змея, – и оглядел со всех сторон:

– Понимаешь, какое дело, а ведь ты не прав: в некоторых местах очень даже нужны. Ну и почти везде ими можно делать так, – он перехватил монету поудобнее, примерился и запустил по водной глади. Монета сделала несколько скачков, оставляя круги на воде, и исчезла. – Юноша, давай так: если ты запустишь монету и она проскочит меньше моей, я забираю цветы, а если наоборот, ты забираешь сундук? Весь сундук. Монету выбирай любую, но рекомендую вот эти, продолговатые: лучше всего лежат в ладони и скачут дальше.

Клос на секунду задумался и смело произнёс:

– От вашего огромного сундука моя маленькая лодка сразу пойдёт ко дну вместе со всеми монетами. Такое богатство сейчас мне точно не по плечу.

Старик со вздохом присел на край лодки Клоса, отчего она опасно накренилась, и снова указал пальцем внутрь подводной лодки:

– Я очень много времени провожу там, внизу. Внутри довольно тесно и очень душно, из-за этого я всё время кашляю! Кха-кхо! Если бы у меня был хотя бы один цветок, он бы вырабатывал кислород и поглощал углекислый газ. Я бы смог оставаться на глубине гораздо дольше, выполнял свою работу гораздо лучше и здоровье своё поправил. Ну? Что скажешь?

Клосу стало жалко несчастного трудягу:

– Ладно, если вы любите цветы, я подарю один, просто так, держите! – он отсоединил горшок, который был ближе всего к Старику, и протянул ему.

– Просто так? Смотри, какое дело… – Старик приблизил цветок к своему лицу, глубоко вдохнул и снова расхохотался. Начал спускаться по лестнице, но, остановившись, обернулся и помахал мальчику:

– Знаешь, пожалуй, и я подарю тебе кое-что… просто так! – он затушил свою древнюю лампу и ловким движением захлопнул люк. Через несколько секунд вода забурлила, прожектор вновь вспыхнул, лодка исчезла в пучине.

«Какой странный старик. А ведь мог бы потопить мою маленькую посудину за секунду, если б захотел. Забрать все цветы, да ещё и пару котов в придачу».

Мальчик с облегчением выдохнул, сбросил перчатки, рухнул на стул и засунул руки в карманы. В его ладонь ткнулось что-то холодное и твёрдое. В свете электрического фонарика он разглядел монету, на которой был изображён глаз, похожий на тот, что мальчик когда-то видел в учебнике истории. Он улыбнулся и запустил монетку по воде. Она проскакала несколько раз, оставляя за собой круги, и скрылась вслед за удивительным кораблём Старика.