Читать книгу Как оправдать по делам о мошенничестве, присвоении и растрате - Антон Колосов - Страница 4

Сам по себе факт наличия или отсутствия у обвиняемого полномочий как на подписание предварительного договора, так и согласование договора уступки прав при отсутствии доказательств, подтверждающих наличие у обвиняемого умысла на совершение хищения денежных средств при подписании данных договоров, а также подтверждающих факт завладения денежными средствами непосредственно обвиняемым либо лицами, действующими по его поручению, не свидетельствует о наличии в действиях обвиняемого признаков состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Подсудимый оправдан по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

С. органами предварительного расследования обвиняется в совершении мошенничества, то есть хищении чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, в особо крупном размере.

Преступление, по версии органов предварительного расследования, совершено при следующих обстоятельствах.

С., являясь на основании распоряжения Правительства Москвы № 8-РП от 10.01.2008 года и приказа руководителя ДГПР № 14-к от 16.01.2008 года заместителем руководителя Департамента градостроительной политики, развития и реконструкции города Москвы – начальником Управления по реализации целевого заказа в строительстве (ДГПР), имея умысел на хищение денежных средств граждан, желающих приобрести квартиру, действуя из корыстных побуждений в не установленное следствием время, но не позднее 11 января 2008 года, в качестве заместителя руководителя Департамента инвестиционных программ строительства (ДИПС) г. Москвы, прекратившего существование как юридическое лицо 7.11.2007 года, не имея полномочий, необходимых для заключения сделок по оформлению прав собственности на квартиру в г. Москве, заключил юридически ничтожный предварительный договор купли-продажи с действующей по его указанию и в его интересах матерью его жены – Я., а также договор уступки прав требования по вышеуказанному договору с Я. и В., датированный 30.12.2007 года, под предлогом которых похитил принадлежащие В. денежные средства на общую сумму 51 375 000 рублей.

Так, в соответствии с постановлением Правительства Москвы № 572-ПП от 3.07.2007 года исполнительной властью города Москвы принято решение о реорганизации ДИПС в форме преобразования в УРИПС. Названное управление являлось правопреемником ДИПС в части всех прав и обязанностей, в том числе и перед третьими лицами, покупателями жилых помещений, существующих у департамента на момент его реорганизации, и до 31.12.2007 года сохранялось в качестве самостоятельного юридического лица в составе Комплекса архитектуры, строительства, развития и реконструкции города Москвы с последующей реорганизацией в форме присоединения к ДГПР.

В соответствии с Положением об УРИПС, утвержденным постановлением Правительства Москвы № 772-ПП от 4.09.2007 года, названному управлению было предписано обеспечить исполнение ряда задач и функций, ранее возложенных на ДИПС, в том числе завершение строительства объектов адресной инвестиционной программы ДИПС; реализацию на коммерческой основе жилых площадей, принадлежащих городу Москве, построенных по городскому заказу, и контроль за данной реализацией в установленном порядке; оформление прав собственности физических лиц на завершенные строительством объекты; обеспечение деятельности МВК, осуществление иных видов деятельности в соответствии с задачами УРИПС, с возложением указанных функций с 1.01.2008 года на ДГПР.

Согласно Положению о ДГПР, утвержденному постановлением Правительства Москвы № 1191-ПП от 25.12.2007 года, названный департамент являлся правопреемником УРИПС в части всех его прав и обязанностей, в том числе и перед третьими лицами, покупателями жилых помещений, физическими лицами, существующих у УРИПС на момент его реорганизации путем присоединения к ДГПР. К основным правам и задачам ДГПР указанным Положением было отнесено в том числе сопровождение и выполнение целевых градостроительных проектов, ранее выполнявшихся под контролем УРИПС и инвестируемых с участием Правительства Москвы, включая обеспечение реализации в установленном порядке жилых площадей и других объектов, построенных по городскому заказу в рамках соответствующих целевых программ, оформление и обеспечение регистрации имущественных прав в установленном законом порядке; заключение в установленном законом порядке в целях обеспечения исполнения задач и возложенных на ДГПР функций соответствующих договоров и соглашений; осуществление других прав и функций в соответствии с федеральным законодательством и нормативно-правовыми актами города Москвы, необходимых для решения ДГПР возложенных на него задач.

В соответствии с распоряжением Правительства Москвы № 1718-РП от 31.08.2004 года и приказом и. о. руководителя ДИПС № 39-к от 02.09.2004 года С. был назначен на должность первого заместителя руководителя указанного департамента, наделенного в соответствии с положением о ДИПС, утвержденным распоряжением мэра Москвы № 701-РМ от 17.07.2001 года, служебным контрактом от 1.11.2005 года, должностным регламентом от 9.01.2007 года, приказами и. о. руководителя ДИПС № 10 от 16.03.2005 года и № 28 от 17.05.2007 года обязанностями по подписанию гражданско-правовых договоров, заключаемых департаментом от имени правительства Москвы по реализации жилой площади на коммерческой основе, и документов по оформлению прав собственности, методических и нормативных материалов по правовой деятельности ДИПС, а также документов, регламентирующих финансовую и хозяйственную деятельность департамента.

После назначения в соответствии с приказом № 44-к начальника УРИПС на должность первого заместителя начальника названного управления с 19.11.2007 года С. осуществлял свои служебные полномочия на основании и в соответствии с Конституцией РФ, федеральным законодательством, нормативно-правовыми актами города Москвы.

Так, С., зная о прекращении существования ДИПС в соответствии с постановлениями Правительства г. Москвы, на основании распоряжения Правительства Москвы № 8-РП от 10.01.2008 года и приказа руководителя ДГПР № 14-к от 16.01.2008 года являясь заместителем руководителя ДГПР – начальником Управления по реализации целевого заказа в строительстве, в не установленное следствием время, но не ранее 11.01.2008 года, находясь на своем рабочем месте, имея доступ к печати ДИПС, а также сведениям о перечне квартир, ранее реализованных ДИПС на коммерческой основе, действуя из корыстной заинтересованности с целью быстрого и неправомерного обогащения, реализуя свой преступный умысел, при не установленных следствием обстоятельствах подготовил и подписал от имени ДИПС с Я., являющейся матерью его жены, действующей по его указанию и в его интересах, предварительный договор купли-продажи квартиры, обремененной правами Г. на основании договора-обязательства мены жилых помещений от 16.10.2007 года, который ранее был заключен им же (С.) как первым заместителем руководителя ДИПС и оплачен путем перечисления на счет ДИПС денежных средств, а также для придания совершаемым им действиям видимости законности заверил его оттиском печати ДИПС. Таким образом, при указанных условиях сделка между Я. и С. в качестве заместителя руководителя ДИПС являлась ничтожной в связи с повторной реализацией указанной квартиры.

После чего в продолжение своего преступного умысла С. привлек дочь Я. – В. и ее сожителя А., при помощи которых подыскал риэлтора ООО «ЛюксДом-Ипотека» Ю., а она, в свою очередь, – потенциального покупателя вышеуказанной квартиры В. В дальнейшем, 11.01.2008 года, Я. в присутствии А., В. и сотрудника ООО «ЛюксДом-Ипотека» В. предъявила В. и его представителям С. и О. подписанный С. не имеющий юридической силы договор купли-продажи квартиры, заключенный с Я., чем ввела В. в заблуждение относительно легитимности указанной сделки и последующих сделок по купли-продаже указанной квартиры, в связи с чем введенный в заблуждение В., заинтересованный в покупке указанной квартиры, действуя через своих представителей, риэлторов ООО «ЛюксДом-Ипотека», заключил с Я. договор возмездного оказания услуг.

С целью последующей реализации намерений по приобретению квартиры между Я. и В. было подписано соглашение о задатке от 11.01.2008 года, согласно которому Я. приняла от В. денежные средства в сумме 4 895 920 руб., эквивалентных по курсу Центрального Банка России на дату заключения соглашения 200 000 долларов США, в счет стоимости приобретаемого последним права на недвижимое имущество, которые в действительности 11.01.2008 года в не установленное следствием время, находясь в офисе ООО «ЛюксДом-Ипотека», А. получил от В. и при не установленных следствием обстоятельствах передал С., который, в свою очередь, их похитил.

Затем в не установленное следствием время, но не позднее 11.01.2008 года, С. при не установленных следствием обстоятельствах подготовил договор уступки права требования между ДИПС в лице С., Я. и В., который передал Я. для подписания ей и В.

22.01.2008 года А., действуя по поручению С., арендовал банковский сейф № 2.8 в помещении ЗАО «КБ „Кедр“» (г. Москва), заключив с указанным банком соответствующий договор, предполагая использовать его для сохранности денежных средств, передаваемых В. за уступку Я. прав по предварительному договору купли-продажи вышеуказанной квартиры, а также гарантий исполнения договорных обязательств. Затем в соответствии с достигнутой между Я. и В. договоренностью последний, введенный в заблуждение легитимностью заключенного С. и Я. договора купли-продажи квартиры, в этот же день, то есть 22.01.2008 года, находясь в помещении ЗАО «КБ „Кедр“» (г. Москва), заложил в указанный банковский сейф 46 375 000 рублей, для того чтобы впоследствии, после согласования С. как заместителем руководителя ДИПС договора уступки права требования между Я. и В., в соответствии с условиями договора аренды банковского сейфа А. или Я. получили возможность доступа к заложенным в указанный банковский сейф денежным средствам.

Далее в этот же день, то есть 22.01.2008 года, в дневное время риэлтор Ю., действуя по поручению А., в соответствии с достигнутой между В. и Я. договоренностью совместно с представителем В. – С. – прибыл к зданию ДГПР, где через не установленное следствием лицо, действующее по поручению С., передал последнему три экземпляра ранее изготовленного С. договора уступки права требования, уже подписанные Я. и В., которые С., осведомленный об обременении вышеуказанной квартиры правами Г., в тот же день подписал как заместитель руководителя юридически прекратившего свое существование ДИПС и заверил их оттисками печати ДИПС, после чего передал через не установленное следствием лицо Ю. и С., которые, в свою очередь, предоставили их своим доверителям.

Получив экземпляр указанного договора, подписанного С. и заверенного печатью ДИПС, Я. при не установленных следствием обстоятельствах в не установленное следствием время, но не позднее 25.01.2008 года, изъяла из банковского сейфа № 2.8 в помещении ЗАО «КБ „Кедр“» (г. Москва) денежные средства в размере 46 375 000 рублей, принадлежащие В., после чего при не установленных следствием обстоятельствах передала их С., который, в свою очередь, их похитил.

Для придания совершенным сделкам законного вида во исполнение договора, заключенного между ДИПС в лице С. и Я., при не установленных следствием обстоятельствах С., используя в том числе денежные средства, полученные Я. от В. по соглашению о задатке (приложение № 01 от 11.01.2008 года к договору возмездного оказания услуг, связанных с отчуждением недвижимого имущества), а также заложенные в банковский сейф В. и изъятые оттуда Я., 17.01.2008 года, 18.01.2008 года и 25.01.2008 года перечислил на счет ДИПС через подконтрольное ему не ведущее реальной коммерческой деятельности ЗАО «ТехПромСити» денежные средства на общую сумму 16 453 160 руб., указав в качестве назначения платежей оплату по договору от 30.12.2007 года, а как основание перечисления денежных средств – несуществующие письма № 07 от 17.01.2008 года, № 08 от 18.01.2008 года и № 12 от 25.01.2008 года.

Кроме того, с целью исключения привлечения себя, а также привлеченных им лиц к уголовной ответственности, сокрытия противоправного характера своих действий и придания им видимости законных С. не позднее 11.08.2009 года при помощи своего бывшего подчиненного И., ранее занимавшего должность секретаря межведомственной комиссии (далее – МВК), имевшего доступ к электронным файлам протоколов заседания указанной комиссии, внес не соответствующие действительности изменения в протокол № 4 заседания МВК от 21.06.2007 года, а именно в пп. 1.17 и 2, исключив из них сведения о проведенной ОАО «Мосжилрегистрация» оценке рыночной стоимости квартиры Г., о принятых межведомственной комиссией решениях относительно установления стоимости одного квадратного метра при отчуждении квартиры, а также решения о реализации указанной квартиры путем обмена на квартиру Г.

Таким образом, С. из корыстных побуждений, неправомерно действуя в качестве заместителя руководителя ДИПС г. Москвы, прекратившего существование как юридическое лицо 7.11.2007 года, зная о существовании договора обязательства мены жилых помещений от 16.10.2007 года с Г., а следовательно, понимая, что Г. будет претендовать на получение квартиры согласно условиям указанного договора, при описанных обстоятельствах подыскал потенциальную жертву мошенничества В., от которого с целью осуществления мошенничества скрыл существование договора с Г. и отсутствие у него полномочий должностного лица – заместителя руководителя ДИПС, заключил от имени указанного департамента юридически ничтожный предварительный договор купли-продажи, датированный 30.12.2007 года, с действующей по его указанию и в его интересах матерью его жены Я., а также договор уступки прав требования по вышеуказанному договору, датированный 30.12.2007 года, под предлогом которых в период с 11.01.2008 года по 25.01.2008 года описанным способом похитил принадлежащие В. денежные средства на общую сумму 51 375 000 рублей.

По предъявленному обвинению подсудимый С. вину не признал и в суде дал показания о том, что преступление в отношении В. и Г. он не совершал. Пресненским районным судом г. Москвы в отношении него был постановлен оправдательный приговор по тем же обстоятельствам, которые изложены в предъявленном ему обвинении в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ. Договор между Правительством г. Москвы в лице Департамента инвестиционных программ и В. носит исключительно гражданско-правовой характер. Обстоятельств заключения договора обязательства мены жилых помещений от 16.10.2007 года с Г. он, С., не помнит. Действительно, от Г. поступило обращение об улучшении жилищных условий. Данный вопрос должен был быть рассмотрен на заседании межведомственной комиссии, однако фактически не рассматривался. С Я. предварительный договор купли-продажи от 30.12.2007 года он подписал на общих основаниях. В. попросила его помочь в приобретении квартиры, на что С. познакомил ее с И., который и занимался этим вопросом. Весь пакет документов и все договоры готовились полностью отделом реализации жилого и нежилого фонда, возглавляемым И. После подписания представленных С. документов их забирал секретарь, затем подписанные документы забирал кто-то из отдела И. Дату в договоре С. не проставлял. Дата и номер на договоре проставлялась отделом И. Гербовая печать ДИПС г. Москвы на основании распоряжения руководителя ДИПС находилась на ответственном хранении главного бухгалтера ДИПС и доступа к ней С. не имел. С. не было известно о том, что В. продает квартиру. Трехсторонний договор уступки права требования от 30.12.2007 года между Я., В. и Департаментом С. подписал на общих основаниях, когда указанный договор поступил ему в папку для подписания документов из отдела реализации жилого и нежилого фонда Департамента, возглавляемого И. В период реорганизации ДИПС заключенные управлением договоры были подписаны от его лица, поскольку все организации были правопреемниками. При всех реорганизациях Правительством г. Москвы было принято решение о том, что система инвестиционного фонда (ДИПС) будет работать в случае реорганизации до исполнения последнего предварительного договора купли-продажи. Даты на предварительном договоре купли-продажи от 30.12.2007 года между ДИПС г. Москвы и Я. и на трехстороннем договоре уступки права требования между Я. и В. при участии ДИПС г. Москвы от 30.12.2007 года С. не проставлял. Никаких денежных средств от реализации Я. квартиры В. он, С., не получал, никаких денежных средств ни Я., ни В. никогда ему не передавали. После увольнения И. не сдал по акту документы по вопросам, рассматриваемым МВК. По этому поводу в управлении, являвшемся правопреемником ДИПС, было проведено совещание с участием руководителя И. На совещании было установлено, что документы по работе комиссии по реализации жилья находились у И., которому было дано указание передать все необходимые документы И. После этого часть документов по работе комиссии И. передал И., а часть была утеряна. К И. с просьбой изменить пункты в протоколе МВК от 21.06.2007 года С. не обращался. И. работал в ЗАО «Интеко», где была жесткая пропускная система, и пройти в здание можно было только по предварительно заказанным пропускам. С. действительно написал и передал В. обязательство о возвращении потерпевшему 30 546 675 рублей, поскольку В. отказалась производить какие-либо выплаты, а Я. является пенсионеркой и не имеет возможности погасить перед В. задолженность.

Органами предварительного следствия не устанавливалось, при каких обстоятельствах и когда Я. либо В. обращались в ДИПС с просьбой продать им квартиру и обращалась ли они вообще с такого рода заявлением, принималось ли какое-либо решение по их заявлению, если принималось, то кем и когда. Также органами предварительного следствия не устанавливалось, при каких обстоятельствах данный договор был подписан Я., кто явился инициатором его подписания, при каких обстоятельствах данный договор был подписан С., а также кем и при каких обстоятельствах ставилась печать и дата на данный договор. Установление же данных обстоятельств является необходимым для решения вопроса о наличии либо отсутствии у С. при подписании предварительного договора умысла на хищение чужого имущества.

Свидетель В., которая работала помощником С., пояснила, что С. никогда не просил ее напечатать какой-либо договор купли-продажи квартиры.

По обстоятельствам подписания предварительного договора купли-продажи никто из представленных стороной обвинения свидетелей не дает никаких показаний.

Таким образом, в ходе судебного следствия был установлен только факт проставления С. своей подписи в предварительном договоре купли-продажи квартиры, однако иные обстоятельства, имеющие значение для дела, не были доказаны, а именно не было представлено доказательств, подтверждающих факт изготовления предварительного договора непосредственно С. либо иным лицом по его просьбе или поручению, факт осведомленности С. при подписании предварительного договора о желании Я. реализовать квартиру и наличие на момент подписания данного договора у С. умысла на хищение денежных средств В., не доказан тот факт, что Я. при подписании предварительного договора действовала по указанию С., имеющего намерение в дальнейшем совершить хищение денежных средств. Стороной обвинения не представлено каких-либо объективных доказательств данным обстоятельствам, равно как и доказательств, опровергающих доводы С. о своей непричастности к указанным фактам.

Допрошенная в ходе судебного следствия свидетель Ю. показала, что документы на сделку готовила сторона продавца недвижимости и что эти документы поступили по электронной почте от А. Свидетель А., в свою очередь, утверждает, что документы по сделке готовились В. и компанией ООО «ЛюксДом-Ипотека». Каких-то иных доказательств, которые бы позволили суду установить, кем и при каких обстоятельствах были изготовлены эти документы, в том числе договор уступки прав, стороной обвинения представлено не было. При таких обстоятельствах, с учетом противоречивости показаний свидетеля Ю. и А. и при отсутствии иных объективных доказательств, которые бы свидетельствовали об изготовлении договора уступки права непосредственно С. либо по его просьбе, либо поручению иными лицами, суд приходит к выводу о недоказанности факта изготовления С. договора уступки права и передачи данного договора Я. для подписания.

Допрошенный в ходе судебного следствия подсудимый С. показал, что он не помнит обстоятельств согласования договора уступки прав. Но он утверждает, что печать на договор не ставил, так как она хранилась в бухгалтерии, дату на договоре также не ставил, договор мог подписать среди прочих документов, которые ему приносят на подпись. Подсудимый С. в суде дал показания о том, что все документы по заключению договоров готовил отдел И., от которого и поступали к нему на подпись документы. Отдел же И. проставлял даты на договоре и указывал номер, а затем уже ставилась печать, доступа к которой у С. не было.

В ходе предварительного следствия не было установлено обстоятельств, при которых данный договор уступки права был подписан, а именно кто непосредственно и при каких обстоятельствах представил С. данный договор на подпись, а также кто поставил на данном договоре печать ДИПС и дату. Также органами предварительного следствия не было установлено обстоятельств, у кого конкретно находилась печать ДИПС, прекратившего свое существование как юридическое лицо в связи с реорганизацией, кто отвечал за хранение данной печати, могла ли данная печать физически быть у С. либо мог ли С. иметь к ней доступ, кто фактически поставил печать при согласовании договора уступки.

Вышеприведенные обстоятельства как изготовления и подписания предварительного договора купли-продажи, так и изготовления и согласования договора уступки права имеют существенное значение для установления либо опровержения наличия у подсудимого С. умысла на совершение преступления при проставлении им своих подписей в договорах. С учетом утверждений С. о проставлении своей подписи в предварительном договоре и в договоре уступки права при подписании их среди массива иных договоров и других документов, которые постоянно представлялись ему на подпись, установление вышеприведенных обстоятельств позволяло бы установить, действовал ли С. при подписании предварительного договора и согласовании договора уступки с умыслом на хищение денежных средств, совершил ли он указанные действия в силу ненадлежащего исполнения своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к ним либо подписал данные документы по каким-то иным причинам. Однако при рассмотрении настоящего уголовного дела стороной обвинения не было представлено доказательств, которые бы опровергали вышеприведенные утверждения С.

Кроме того, сам по себе факт наличия или отсутствия у С. полномочий на подписание как предварительного договора, так и согласование договора уступки прав при отсутствии доказательств, подтверждающих наличие у С. умысла на совершение хищения денежных средств при подписании данных договоров, а также подтверждающих факт завладения денежными средствами непосредственно С. либо лицами, действующими по его поручению, не свидетельствует о наличии в действиях С. признаков состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Допрошенный в ходе судебного следствия подсудимый С. отрицал факт получения им денежных средств, а также отрицал какую-либо причастность к компании ЗАО «ТехПромСити».

Ни один из допрошенных в ходе судебного следствия свидетелей не давал показаний, подтверждающих, что им было известно о передаче денежных средств С., а также об обстоятельствах такой передачи.

Показания свидетелей М. и Н. об обстоятельствах поступления денежных средств от ЗАО «ТехПромСити» и Г. свидетельствуют исключительно о фактах перечисления денежных средств, не опровергают и не подтверждают факта получения С. денежных средств. Стороной обвинения доказательств наличия какой-либо взаимосвязи между С. и компанией ЗАО «ТехПромСити» не представлено. Исследованная в ходе судебного следствия копия выписки из ЕГРЮЛ в отношении ЗАО «ТехПромСити» не свидетельствует о наличии какой-либо связи С. с данной компанией.

В ходе судебного следствия было установлено, что денежные средства в сумме 200 000 долларов США, переданные потерпевшим В. в качестве задатка, были переданы им непосредственно А., который данное обстоятельство отрицает. Об обстоятельствах передачи данных денежных средств С. А. никаких показаний не дает, отрицая какую-либо осведомленность С. относительно продажи квартиры Я. В. Никаких иных доказательств, свидетельствующих о передаче данных денежных средств А. непосредственно С. лично либо через каких-то иных лиц, стороной обвинения не представлено.

Денежные средства в сумме 46 375 000 рублей были заложены потерпевшим В. в банковскую ячейку, арендованную на имя А. Данные обстоятельства подтверждаются как показаниями потерпевшего В., так и показаниями свидетелей Ю. и С. о том, что А. и В. ходили в хранилище банка.

Согласно показаниям свидетеля А., оглашенным в ходе судебного следствия, ему было неизвестно, кто забрал денежные средства из принадлежащей ему ячейки. В ходе судебного следствия А. утверждал, что данные денежные средства забрала В. или ее представитель по его звонку в банк.

Согласно же предъявленному С. обвинению, денежные средства из банковской ячейки забрала Я., которая являлась стороной по договору уступки права и которая, по мнению следствия, при не установленных следствием обстоятельствах передала эти денежные средства С. Данному обстоятельству стороной обвинения не представлено никаких доказательств.

Органами предварительного следствия не было установлено, имел ли кто-либо, кроме А., доступ к банковской ячейке, посещал ли кто-либо банковскую ячейку в отсутствие А., сколько было ключей от банковской ячейки, а также при каких обстоятельствах и кто мог получить и кто в конечном итоге получил доступ к данным денежным средствам.

Документы, изъятые в ходе выемки 11.09.2013 года в помещении московского филиала «На Вернадского» ЗАО «КБ „Кедр“», касающиеся аренды банковской ячейки А., свидетельствуют о том, что договор аренды был заключен исключительно с А. Каких-либо доверенностей на право пользования данной банковской ячейкой иными лицами в ходе данной выемки обнаружено не было. Также не было обнаружено иных документов, свидетельствующих о доступе к банковской ячейке А. иных посторонних лиц.

Таким образом, стороной обвинения не было представлено достаточных и бесспорных доказательств тому обстоятельству, что доступ к банковской ячейки А. имелся у Я. либо В.

Стороной обвинения не было представлено доказательств, что передача денежных средств В. осуществлялась под контролем С. либо по его указанию, что С. был вообще осведомлен о передаче денежных средств В., а также что данные денежные средства были переданы С.

При таких обстоятельствах, с учетом изложенных выше обстоятельств, утверждение органов предварительного расследования о передаче А. и Я. денежных средств С. при не установленных следствием обстоятельствах является предположением, не подтвержденным какими-либо доказательствами.

При этом судом также учитывается, что в отношении Я. и А. органами предварительного расследования приняты решения об отсутствии в их действиях признаков состава преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, так как они, по мнению органов предварительного следствия, были не осведомлены о преступном характере действий С., а Я. не могла отказаться от выполнения указаний С. в силу наличия между ними родственных отношений.

Показания потерпевшего В. о том, что С. просил у него прощения и написал расписку о возмещении ущерба, не свидетельствует о виновности подсудимого. Как пояснил С., он хотел рассчитаться за свою родственницу, чтобы у нее не было неприятностей. Стороной обвинения данные утверждения С. не опровергнуты.

В соответствии с ч. 2 ст. 14 УПК РФ подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения.

В соответствии с ч. 3 ст. 14 УПК РФ все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого. В соответствии с ч. 4 ст. 14 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.

Учитывая вышеизложенное, суд приходит к выводу о том, что причастность С. к совершению преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, не установлена, в связи с чем С. подлежит оправданию.

Приговор Останкинского районного суда г. Москвы по делу № 10-/2016.

Апелляционным определением судебной коллегия по уголовным делам Московского городского суда от 21.09.2016 года приговор оставлен без изменения.

Судебная коллегия отметила, что ни один из допрошенных как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства свидетелей не давал показаний о том, что им было известно о том, что именно С. подготовил от имени Я. предварительный договор купли-продажи квартиры, подготовил договор уступки права требования указанной квартиры; о том, что С. был осведомлен о желании Я. реализовать квартиру; о том, что Я. и А. действовали по указанию С., а также что им было известно о том, что денежные средства были переданы С. Письменные доказательства, представленные стороной обвинения, также не подтверждают указанных обстоятельств, а также не подтверждают, что С. при подписании указанных договоров имел корыстную цель и умысел на хищение денежных средств потерпевшего.

Кроме того, в ходе предварительного следствия не было установлено, кто именно забрал из банковской ячейки денежные средства, заложенные в нее потерпевшим, не были представлены такие сведения стороной обвинения и в суды первой и апелляционной инстанции.

Показания свидетелей Ю., С. и В., которые участвовали при заключении сделки по купле-продаже квартиры, при заключении между Я. и потерпевшим договора уступки права требования, не доказывают того обстоятельства, что С. был осведомлен о проводимых переговорах по продаже квартиры.

Помимо этого, суд обоснованно сослался на вступившее в законную силу решение суда г. Москвы, которым договор мены жилых помещений признан незаключенным, так как, по мнению суда, при заключении договора мены с Г. установленный распорядительными документами порядок предоставления жилья Г., включая порядок определения цены, был нарушен, и решение по реализации указанной площади не принималось.

Показания свидетеля И. о том, что он встретился с С., последний в ходе личной беседы, угрожая возможными неприятностями, попросил переделать текстовку протокола, убрав из него пункт, содержащий сведения об установлении стоимости одного квадратного метра квартиры, и изменить пункт, содержащий сведения о производстве мены квартиры с Г., а также сведения о проведенной оценке рыночной стоимости квартиры, на что он согласился и по просьбе С. в протоколе заседания изменил пункты, после чего данный протокол в течение нескольких дней передал через своего секретаря в приемную С., также не нашли объективного подтверждения, а, наоборот, опровергаются показаниями свидетеля А., которая работала секретарем у И., из которых следует, что она не носила никаких документов в приемную С., а также никогда не видела его в здании и не заказывала ему пропуск.

Кроме того судом первой инстанции обоснованно было учтено, что Г., Н., а также И. являются заинтересованными лицами, так как Г. и Н. претендуют на получение квартиры, а свидетель И. в инкриминируемый С. период отвечал за нормальный документооборот.