Читать книгу Партия на троих - Антон Корчевский - Страница 5

– Где ваши хвалёные кубинские сигары? Я бы не отказался от одной.

Инга удивлённо повела бровью, но затем, догадавшись, что всё дело в натянутых до предела нервах, понимающе кивнула:

– Сигары в апартаментах, они не на каждый день. Но могу предложить замену, – в тонкой руке доктора появилась сигарилла.

Тадеуш благодарно кивнул и, взяв предложенное, затянулся – тут же с непривычки закашлявшись.

– Последний раз курил, когда разошелся с женой.

– Что случилось?

– Всё было идеально. Но я болел космосом, она сходила с ума по своим шимпанзе. Наука встала между нами. Впрочем, мы до сих пор переписываемся. Время от времени.

Штур умолк. Зодер изобразила терпеливое ожидание, не особо надеясь на продолжение. Оба они прекрасно понимали, что за пустыми разговорами стоит попытка отвлечься от навалившихся забот. Кризис уже миновал, однако дел оставалось выше крыши.

В нескольких отсеках базы произошла разгерметизация, хотя в целом атмосферное давление оставалось в пределах нормы. Утечку на Бродвее удалось найти и вовремя устранить без последствий. Несколько хуже ситуация сложилась в лабораторном корпусе – атмосфера из него вышла, внутренние помещения успели основательно вымерзнуть. Работавшие здесь учёные, за судьбу которых беспокоился Штур, действительно оказались пойманы в ловушку. Но, к счастью, кому-то из них пришла в голову смелая мысль запереться внутри герметичных испытательных стендов, закутавшись в теплоизоляционную фольгу. Хотя укрытие было аховым, со своей задачей оно справилось: спасательная команда, восстановив системы жизнеобеспечения лабораторного корпуса, извлекла из стендов обмороженных биологов, впавших в кому – но, по крайней мере, живых.

А вот долгие и безуспешные попытки реанимировать Роберта закончились тем, что Старки, скрепя сердце, признал – интелком умер окончательно и бесповоротно. Хотя «железо» сохранилось, то, что делало Роберта искусственным интеллектом, исчезло без следа. Людям, несколько часов наблюдавшим за агонией машины, пришлось самим нанести «удар милосердия»: чтобы наверняка локализовать вирус и не допустить его дальнейшего распространения, приняли решение изолировать блоки интелкома от систем базы и подчистую отформатировать их один за другим. Той же участи подверглись все носители информации, соединённые в сеть. Затем началась переустановка программного обеспечения резервных хранилищ. Поскольку процесс обещал затянуться, людям пришлось взять управление системами Базы в свои руки – в прямом смысле этого слова. Давление, терморегуляция, работа энергогенераторов – за всем следили с пультов, дублировавших основные автоматические системы. Мера предосторожности, часто критикуемая как излишняя умниками, ни разу не бывавшими в космосе, сейчас позволяла сохранять контроль над исследовательским комплексом.

Пригодились запчасти от компьютеров и мультибоксы, хранившиеся на складе. Как и планировалось, техники собрали из них полноценные вычислительные машины, худо-бедно заместившие потерянные мощности. Только что Тадеуш закончил инспектировать подключение медотсека к созданным самодельным устройствам. Зодер тоже хватало работы. Мёртвых, к счастью, не было – периодические учебные тревоги, за которые Штура не раз за глаза материли разбуженные среди ночи люди, теперь спасли их жизни. Персонал Базы, знавший на зубок, что делать в экстремальной ситуации, показал себя на высоте. И всё же несколько человек балансировали на грани. Переохлаждение и асфиксия, один случай травматической ампутации, ожоги и электротравмы. Инга была единственным врачом на станции, обычно этого с лихвой хватало – но теперь, когда половина техники отключилась, ей пришлось работать не покладая рук. Мобилизовали в качестве санитаров нескольких биологов и одного из супругов капитана Кабилы, до начала полётов в космос имевшего опыт фельдшерской работы на своей родине, планете Либрии. Пока доктор Зодер контролировала состояние больных, требовавших хирургического вмешательства, они выхаживали тех, кто пострадал не так сильно.

Самая тяжёлая часть работ осталась позади, состояние базы и пострадавших не требовали немедленных и решительных действий – можно было отвлечься перед тем, как вновь засучить рукава. Выкроив пару минут и признав, что лучшего способа расслабиться, чем оказаться в обществе друг друга, за столь короткое время не придумать, Тадеуш с Ингой выбрались из медицинского отсека и устроились в коридоре у небольшого смотрового окна.

– Ну, по крайней мере, мы сможем продолжить наши шахматные поединки, – прервал молчание Штур, легонько постучав по мультибоксу. Сейчас на всей базе эти устройства работали почти в автономном режиме, связываясь между собой лишь по крайней необходимости и по каналам с малой проходной способностью – предосторожность, которую после атаки вируса никто не посчитал излишней.

Инга покачала головой.

– Боюсь, пан Штур, нам ещё долго будет не до того. Чутьё подсказывает, что скоро мне может прибавиться работы. Сколько у нас людей на планете?

– Четыреста двадцать пять агентов на аванпостах и «в поле», – мрачно кивнул Тадеуш, понимая, куда клонит доктор. Восстановив контроль над лунной базой, он первым делом попытался связаться с Шат’рэ. Результаты оказались удручающими: на используемых землянами уровнях инфополя царила почти полная тишина, нарушаемая лишь парой взволнованных голосов полевых агентов да фоном, исходящим от планеты. Это не на шутку встревожило Штура: не исключено, что компьютеры более низкого класса, чем Роберт, пострадали от атаки куда сильнее, а значит, повышался риск гибели людей. Теперь, когда ситуация за пределами планеты стабилизировалась, следовало навести порядок на её поверхности.

– А что с этим, новеньким? Макаров, кажется.

– Пока неясно. Судя по всему, палеовирус начал атаку уже после отправки «Призрака» на Шат’рэ. Боюсь, что посадка могла оказаться жесткой. Спутники не работают, приходится прочёсывать поверхность планеты с помощью телескопов Базы. Но это как искать иголку в стоге сена: мы знаем, что Олег приземлился не там, где планировалось. Но как сильно и, главное, по какой причине его болид отклонился в сторону – другой вопрос.

Инга взглянула сквозь окно на краешек голубого диска Шат’рэ, успевшего показаться над стенками кратера, приютившего земную базу. Ещё одна проблема для Тадеуша: систему маскировки пока что не удалось восстановить, а из-за вращения местной луны исследовательский комплекс останется на виду ещё пару дней. Если за это время кто-то из аборигенов бросит любопытствующий взгляд куда не следует, возникнет опасность раскрытия местной цивилизацией факта существования инопланетного разума.

– Я не перестаю удивляться, до чего Шат’рэ похожа на Землю. Очертания материков другие, но эти оттенки голубого, облака, огни городов на тёмной стороне… Цивилизация, напоминающая нашу. И даже поступающая, как поступили бы мы сами, – Зодер повернулась к собеседнику. – Ведь, не вдаваясь в подробности, именно поэтому мы здесь: изучить, насколько сильно сходство между нашими мирами. Как вам кажется, пан Штур, – упади на Землю двадцатого века неопознанный летающий объект, кто попытался бы прибрать его к рукам?

Тадеуша словно громом поразило. Он мысленно выругался: следовало догадаться самому. Хотя соблазн списать всё на занятость был велик, начальник исследовательской базы не входил в число тех, кто ищет для себя оправдания.

– Инга, ты гений! Конечно же, военные! – пальцы пробежались по мультибоксу, связываясь с обсерваторией, временно переоборудованной под наблюдательный пост. – Говорит Тадеуш Штур. Поисковой группе – сосредоточить внимание на передвижении отрядов вооруженных сил Директории в предполагаемой зоне падения.

– А что будет, если военные обнаружат нашего человека первыми?

Штур покачал головой:

– Искренне надеюсь, мне не доведётся это узнать.

Почва в лесу была иная, чем там, на болоте – чёрная и жирная. Под кронами деревьев царил полумрак, и растительность в нижнем ярусе оттого росла скудная – в основном какие-то куцые кустики да колючая низкорослая травка, кое-где пробивавшаяся из-под ковра полуистлевшей листвы. Однако такая природа почему-то действовала на Макарова умиротворяющее, что прекрасно подходило для напряжённого мыслительного процесса. Олег в голове пытался проложить безопасный для себя маршрут, не имея ни карт, ни примерных ориентиров. Выбора не было. Первая попытка выбраться из леса провалилась: землянин наткнулся на плотное кольцо оцепления, выставленное местными военными. Конечно, маскировочная система скафандра в какой-то мере скрывала Макарова от посторонних взглядов, однако была не идеальной, и движущийся силуэт могли заметить: день выдался, как на зло, солнечным. Приняв за лучшее ретироваться, он с прискорбием пришел к мысли, что солдаты могли оцепить весь лес вокруг болота.

Когда мультибокс Олега поймал вызов, землянин сидел в тени – и чуть было не подскочил от радости. База, молчавшая долгое время, наконец-то установила с ним контакт. Качество связи оставляло желать лучшего: видеоизображения не было, голос говорившего то и дело перекрывался помехами – однако с первых слов Макаров понял, что на том конце коммуникационного канала находится Тадеуш Штур.

Надо сказать, это слегка успокоило его. Работая в прошлом с Тадеушем на Мефисто, он успел понять, что это за человек. Не будучи по своей натуре властолюбивым, он никогда не ставил себя выше подчинённых, относясь к занимаемым должностям скорее как к дополнительному бремени, чем к источнику власти. Тадеуш всегда выслушивал коллег и считался с их мнением, если оно казалось правильным. Фактически, часто случалось так, что решение принимал не он, а кто-то другой, Штур же своим словом лишь благословлял людей на действия. При этом поляк обладал потрясающей способностью выбирать из множества вариантов самый верный, а в экстремальных ситуациях действовал решительно и жестко.

В своё время, после истории с «Клондайком», эти качества на некоторое время прославили Тадеуша на все Обитаемые миры. По какой-то причине – скорее всего из-за плохой калибровки установленной перед рейсом аппаратуры – интелком корабля ошибся в выборе точки выхода из пузыря Алькубьерре, а экипаж не продублировал, как полагалось, его решение собственными расчетами. В результате лайнер, попав в гравитационное поле гигантской звезды, стал стремительно погружаться в неё. Гражданский корабль, не обладающий защитой исследовательских или военных аппаратов, не мог долго выдерживать колоссальные температуры за бортом. Растерявшийся экипаж включил двигатели на полную тягу, но по всем расчетам никак не успевал вывести лайнер из опасной зоны до того, как тот превратится в ионизированный газ. Лишь Тадеуш, бывший на этом рейсе всего лишь пассажиром, смог сохранить самообладание и, ворвавшись в командный отсек, заставил пилотов не пытаться вырваться из плена Антареса, а развернуть энергоконденсаторы корабля, позволив ему продолжить свободное падение в звезду. В результате звездолёт за считанные минуты набрал необходимый для создания пузыря Алькубьерре объём энергии, в которую преобразовалась огромная температура вокруг лайнера, и прежде, чем его обшивка пала под натиском невыносимого жара, «Клондайк» деформировал пространство вокруг себя и покинул опасную зону.

В общем, такому человеку можно было доверить свою жизнь.

– Хорошо, что ты цел! – раздался радостный голос Штура. – Ты как себя чувствуешь? Нормально?

– Да, знаешь ли, всё в порядке, – шутливо буркнул Макаров, стараясь продемонстрировать присутствие духа. – Всего-то оказался в сотне километров от запланированного места посадки, разорвал связки, лёгкое да переломал все рёбра. Что, собственно говоря, произошло? Почему отказали все системы «Призрака»? Что случилось с навигационными спутниками? Почему я никак не мог связаться ни с вами, ни с какой либо из наших наземных баз?

Тадеуш промедлил с ответом. А затем, без особой надежды, произнёс:

– Скажи, что ты пытался связаться с нами совсем недавно.

– Последний раз минут восемь назад, не больше… – ответил Олег, несколько смущённый реакцией своего начальника.

– Последний? А первый?

– Где-то через два часа после приземления.

На том конце коммуникационного канала послышалось короткое ругательство.

– Значит, твой мультибокс заражён. Инкубационный период скоро закончится, так что у нас остаётся совсем немного времени, чтобы поговорить.

– Вирус?

– Да, именно. Палеовирус Куртца, – Штур вкратце обрисовав сложившуюся ситуацию.

– Если бы не ты рассказал мне всё, я ни за что не поверил…

– Хочешь верь, хочешь нет – но вирус в твоём наручном компьютере может активироваться в любой момент и сжечь все электронные системы. И это лишь одна из плохих новостей. Вот другая: мы до сих пор не можем связаться с планетарной исследовательской станцией или каким-нибудь аванпостом, поэтому нет никакой возможности эвакуировать тебя в ближайшее время.

– Это значит…

– Ты останешься без маскировки и без надежд на скорое извлечение

– Я уже остался без многого из перечисленного. Но всё же надеялся на эвакуацию, – Макаров вздохнул. – И когда же вы вытащите меня отсюда?

– Не знаю, – честно признался Штур. – Если палеовирус перекинулся и на другие наши базы, то у ребят проблем сейчас не меньше, чем тут, в космосе. Временно считай себя на необитаемом острове. Или разведчиком в тылу врага. Да, кстати о враге: визуальное наблюдение показывает, что лесок, в котором ты сейчас находишься, оцеплен местными военными.

– Это я уже заметил. И насколько я разобрал расцветку доспехов, против меня выдвинули Шестой Легион. Интересно, за что аборигены приняли «Призрак»? Небось, за какой-нибудь экспериментальный аппарат их противников.

– Вполне возможно. Так или иначе, но лес прочёсывается, а в воздухе парят аэростаты и дирижабли. Будь осмотрителен.

– Буду, буду, – Макаров почесал фалангой указательного пальца кончик носа. – Мда-а-а… Если головорезы из Шестого Легиона найдут меня, едва ли они кинутся обниматься, скорее нашпигуют пулями и отдадут учёным на опыты. То-то ты не знаешь, кто такие рядовые солдаты легиона.

– Ими командуют офицеры.

– Только до встречи с ними сначала надо дожить. Мне однозначно стоит как можно скорее выбираться отсюда, и без помощи обойтись не удастся.

Тадеуш не отвечал. Он и сам знал, что Олег прав. Если офицеры Легиона были гибкими, хорошо приспосабливающимися специалистами с широким профилем, то рядовые бойцы и вправду не блистали инициативностью. Вымуштрованные, они, бывало, слепо и с абсолютной точностью выполняли самые абсурдные приказы начальства. Знал Штур и про то, что в восьми из десяти случаев боевые подразделения этой спецслужбы посылаются куда-либо лишь для того, чтобы устроить кровавую баню. Что ни говори, а Легион был идеальной машиной для истребления себе подобных: надёжной, почти никогда не дающей осечек и невероятно эффективной. И сейчас эта машина готовилась перемолоть между своими шестерёнками землянина.

– Вот что я думаю, – медленно произнёс Штур. – Мы не можем связаться ни с одной из баз на планете, чтобы попросить о помощи, поэтому единственный выход, который я вижу – скрываться до тех пор, пока я не пришлю эвакуационный транспорт. Найди поляну, где можно совершить посадку. Ближайший пригодный участок находится в шести километрах от места, где ты приземлился.

– Упал.

– Оставим в стороне вопросы семантики. Я бы на твоём месте отправился туда, скрываясь в лесу, окружающем болото. Здесь проще затеряться, так что покидать его следует в самом крайнем случае, – «Ты не на моём месте», – подумал в этот момент Макаров. – Если придётся отступать, то продвигайся на северо-север-запад, там есть ещё одна пригодная поляна. Да, и вот ещё что. Думаю, тебе стоит синтезировать генератор защитного поля и оружие.

– Шоковое ружьё конструктор не сможет сделать – не те габариты… – Макаров осёкся. Конечно же, Тадеуш знал об этом. Это означает, что он предлагал создать боевое – на небольшой пистолет ресурсов вполне хватало. После стольких лет военной службы Олег умел хорошо стрелять, но ему ни разу не приходилось применять свой навык против разумных существ. Армия двадцать пятого века защищала людей от агрессивной фауны, спасала от стихийных бедствий, помогала колонистам осваиваться на новом месте. Но не убивала. До сих пор. – Здесь ведь не Мефисто или Титания, тут незачем палить во все стороны, да и, откровенно говоря, не в кого. Если я начну стрелять по аборигенам, то разразиться такой скандал… Думаю, в этом случае я могу попрощаться со своей работой, а то и вообще отправиться в психиатрическую больницу.

– Олег, я же не предлагаю тебе утроить тир. Это самая крайняя мера и прибегнуть к ней вряд ли придётся, во всяком случае, надеюсь на это. Я, как и ты, против убийства разумных существ. И всё же жизнь человека для меня будет дороже жизни любого из них. Никто из легионеров не станет долго раздумывать над вопросом, убить тебя или нет, его не будут мучить морально-этические проблемы. Так что и тебе следует оставить рефлексию на потом. В конце концов, я помню, как ты обращаешься с оружием. Думаю, твоих навыков хватит, чтобы прострелить пару конечностей, не убивая своего противника.

– Одно дело стрелять в вечно голодных чудищ, которые видят в тебе исключительно закуску, и совершенно другое – в местных, рискуя убить их или искалечить. Возможно, они и не самые цивилизованные ребята в галактике, но любой носитель разума достоин уважения и права на жизнь, ты это сам прекрасно знаешь.

– Я бы посмотрел, как ты это объясняешь кому-нибудь из легионеров, – со странно-негодующей интонацией в голосе произнёс Штур. – Не ты ли говорил, что они сначала нашпигуют тебя пулями, а уж потом подумают, надо ли было это делать? Это же профессиональные убийцы. Откуда вдруг такая щепетильность?

– Оттуда, что меня с детства учили не лезть в драку первым. Я знаю, что необстрелянные новички в Легион не попадают, что у тех, кто в нем служит, на счету порой не один десяток жизней. Но это ещё не повод стрелять по всем без разбора. В конце концов, каждый легионер просто выполняют свою работу, и я не могу винить человека за это.

– Ну, с чисто биологической точки зрения – это не человек.

– Когда смотрю на кого-то, то не вижу цепочки ДНК. Взглянув на любого местного жителя, я увижу в первую очередь человека, пусть немного необычного, но всё же человека. И ты думаешь, стрелять в людей так легко?

Находившийся за десятки тысяч километров Тадеуш покачал головой.

– Олег, – вздохнул он, – конечно, ты прав. Мне, да и любому землянину, вне зависимости от подготовки, пришлось бы очень непросто в ситуации, подобной твоей. Но есть такое слово: «надо». Я… Мы… Обитаемые Миры не могут позволить себе любой утечки информации в изучаемый мир, если его жители не подготовлены – а в данном случае перед нами именно такой расклад. Ты хоть представляешь себе, к каким нарушениям хода естественной истории инопланетной цивилизации может привести контакт, если она к нему не готова? Вспомни, что экспедиция Лисянского увидела на Приаме. Деградировавшую цивилизацию, бездумно пользующуюся предоставленными ей инопланетными технологиями, подарившими планете изобилие, но лишившими её жителей всяких устремлений. За сотни тысячелетий там не было никаких новых открытий – техника пришельцев считалась у аборигенов верхом совершенства, и, имея её в своём распоряжении, никто не хотел развивать свою. Неизвестные «благодетели», невольно посадили приамцев в золотую клетку, сгубив цивилизацию, которая к сегодняшним дням могла достичь небывалых высот. Ты хочешь того же и для Шат’рэ? Если они получат твоё тело, это может привести к непредсказуемым последствиям. Если же нет, то естественному ходу исторического процесса ничего не угрожает. Может статься, что, пристрелив парочку легионеров, ты, тем самым, спасёшь миллионы жизней. А потому, как бы мне не было противно это признавать, повторюсь – сейчас твоя жизнь стоит несравнимо больше, чем жизнь и здоровье кого бы то ни было на этой планете. Я могу тебе приказать, но лучше, чтобы ты всё сам понял. Действуй на своё усмотрение – но запомни, я тебя предупредил, и…

Тадеуш хотел сказать ещё что-то, но в это время связь прервалась: вирус активировался. Макаров остался сидеть под деревом в полном одиночестве, со сломанным мультибоксом. Только теперь он понял, что до сих пор, на протяжении всей своей жизни, за исключением непродолжительных моментов, связанных с тренировками, он имел возможность в любой момент, когда пожелает, поговорить с кем-нибудь из людей. Теперь обстоятельства лишили его того бессознательного чувства защищенности, того согревающего чувства близости со всем многомиллиардным человечеством, что давала связь.

Олег размышлял, что делать: поступить так, как подсказывала совесть, или же так, как советовал Штур и, по большому счёту, требовал здравый смысл. Олег резко откинул голову назад, отчего больно стукнулся о ствол дерева. Мысли от этого, правда, не пришли в порядок, как того хотелось.

В любом случае, Макаров не мог позволить себе и дальше рассиживаться на одном месте. Набрав на панели универсального конструктора, не связанного с наручным компьютером и потому оставшимся работоспособным, нужную комбинацию цифр, он дождался, пока из образовавшегося вокруг руки голубого тумана, в котором то и дело появлялись золотисто-красные проблески, материализовалась небольшая коробочка генератора защитного поля. Не очень мощного, но вполне способного некоторое время отклонять в сторону пули. Прикрепив её к поясу, он набрал следующую комбинацию, которая должна была запустить программу по созданию микроволнового пистолета. Но когда рука уже хотела нажать на «Пуск», Олег задумался. По мере того, как в голове ещё раз прокручивались все аргументы «за» и «против», палец его руки неуверенно перемещался между кнопками «Пуск» и «Отмена», не решаясь нажать ни одну из них. Наконец, он сначала отвёл руку подальше, а затем, зажмурившись, наугад ткнул в одну из этих кнопок. Некоторое время, не открывая глаза, он напрягал слух, стараясь услышать характерное лёгкое гудение работающего конструктора. Но ничего не было. Подняв, наконец, веки, он увидел, что палец попал лишь на тёмный корпус устройства. С души Макарова словно свалился многотонный камень. Облегчённо вздохнув, он отдал команду на создание ещё одного генератора поля, а затем выключил универсальный конструктор. Встав на ноги, землянин вытащил из аптечки несколько пилюль для нанитов и проглотил их. Дождавшись, пока те начнут действовать, он торопливо зашагал к предполагаемому месту эвакуации.