Читать книгу Такая разная тьма - Антон Кучевский - Страница 5

Магии я действительно не ощутила. Но, если у них и есть то, что может достать нас с такого расстояния, мы не совсем беззащитны. Посох стоял по правую руку от входа в каюту, там, где я его и оставила. Да, выходить без оружия – непростительная глупость, однако я просто не могла предположить… и чего я оправдываюсь? Сейчас хвост нападающему и поджарим.

Оно ведь как получается – мы вышли не пограбить, а, следовательно, крепить парус «для устрашения» нет никакой нужды. Для стороннего наблюдателя «Храпящий» сейчас выглядит обычной шхуной под белыми парусами. Интересно то, что в ненастье вражеское судно атаковало без раздумий. Сразу две вещи приходят в голову – либо у них очень хорошие приборы наблюдения, которые позволили разглядеть меня (что, в свою очередь, позволяет безошибочно определить наш корабль, как пиратский), либо же они атакуют всех без разбора. В пользу второй версии говорит покалеченное судно перед нами.

Я захватила и подзорную трубу, тут же разложив ее и отвернув защитную кожаную манишку, чтобы дождь не заливал линзы. Пока мы закрыты корпусом торговца, можно потратить несколько секунд на то, чтобы прицелиться в слабое место. Очень странный корабль. Хотя такие «уши» по бокам я уже видела, их использует отец для некоторых флевиллов. Внутри обычно размещаются два больших маховика, но здесь… похоже, да не очень. Два больших колеса, едва виднеющихся под защитными листами металла, которые без устали загребают воду. Труба, из которой и вправду идет дым.

Борта то ли обшиты металлом, то ли полностью изготовлены из него. Никаких парусов, никаких мачт. На палубе виднеются несколько фигурок, но отсюда мне не обеспечить достаточную точность…

И демоническое оружие, наброски которого мы видели на захваченных летом прошлого года чертежах!

Бесспорно, это оно. Необычная надстройка на палубе, укрытая массивным металлическим щитом, снова издала громовой звук. Плюнула в нашу сторону двумя черными точками, что, быстро приближаясь, заставили меня боязливо отпрянуть от окуляра. Но, к счастью, оба загадочных объекта врезались не в нас.

«Черный металл огнем, созданным магией, не поразить. Любое направленное заклинание на него не подействует, а, если пробудить стихию вокруг него, вреда она не причинит. Все металлы, кроме драгоценных, высасывают из колдовства то, что дает ему первоначальную силу. То же самое касается и самого мага – даже простые железные кандалы значительно его ослабят, хоть и не лишат возможности творить волшбу».

Да, мастер Флойд Перегрин, безусловно, ваши наставления сейчас меня очень воодушевят. А ведь пять лет прошло со второго курса.

Есть способ. Прямая передача разрушительной мощи через объект сосредоточения – например, посох, как у меня.

Я прищурила глаза и тщательно направила оружие, сконцентрировавшись на том, что из фокусирующего кристалла в навершии должна вырваться чистая сила. Луч янтарно-желтого цвета указующим перстом протянулся к трубе, затем еще один с силой ударил по водному колесу.

Ничего.

Мать вашу, совсем ничего. Ни взрыва, ни каких-либо повреждений. Настолько совершенная защита, что просто отрицает любую магию? Настолько специфический металл? Или они ухнули на загадочное судно несколько миллионов золотых, и весь металл, защищающий его, теперь дополнительно испещрен защитными рунами?

Я выругалась. Вот не было печали…

Думай, голова ушастая. Думай, а то шапку будет покупать не на что. Слишком многие сильные мира сего охотятся за твоей головой, и, учитывая, что монструозное оружие достанет нас, как только выйдем из-под защиты полуразваленной лодчонки… ой, чья-то песенка спета. Не то чтоб я совсем ударилась в нервы. Профессия у нас рискованная, рано или поздно стоит ждать неминуемого возмездия.

Но, во имя трех демонов Лунного Танца, мне не наскучит задавать один-единственный вопрос. Почему именно сейчас?!

Да, мы попались, причем глупо попались. Однако встреть мы врага на противоположных курсах – расправа могла бы стать намного короче. Пара таких громовых плевков ниже ватерлинии, и все. Как можно выиграть бой с подобным монстром? Бортовые баллисты не могут стрелять даже на милю, а магия на него не действует… ни в каком виде.

Можно было бы призвать опасное морское существо, но, как я уже упоминала, подобным мастерством не владею. Да и вряд ли кто-то на всем Кихча может сотворить подобный трюк.

Магия, магия… что я так зацепилась за магию? Не в ней ключ, или не только в ней. Не можешь драться – беги. Но, если я наброшу иллюзию, у них вполне может оказаться один из артефактов Прозрения. Стоит попробовать, в любом случае.

Вообразив, что на нашем месте теперь лишь спокойные бурунчики невысоких волн, а чуть выше – только дождь и туман, я с удовольствием отметила, что следующие громовые раскаты плюхнулись в воду правее от нас. Но затем что-то угодило прямо в корму, тяжело тряхнув весь корабль. Я не удержалась на ногах, несколько матросов тоже оказались на палубе.

– Как с ним сражаться? – беспомощно крикнул Джад. Я помотала головой, прокричав в ответ:

– Не смогу вывести его из строя, даже частично! Все наше оружие бесполезно, уходим! Рулевой, маневрируй! Три вправо, затем два влево!

Если бросать шхуну из стороны в сторону, некоторое время можно уклоняться от страшного оружия. Перед внутренним зрением мелькнули чертежные листы, в заголовках которых значилось «корабельное орудие второго класса», «комбинированный заряд взрывного действия на основе известных алхимических соединений», «подвижная броневая башня». Это самое «орудие» нас сейчас и добьет.

Отчаявшись, я решила прибегнуть к последнему способу. Рванув старпома за рукав, проорала тому прямо в ухо:

– Создай между нами туман и поддерживай, пока не дам знак!

– Что-то задумала? Если да, то лучше бы поторопиться, – нервозно кивнул он и, сосредоточившись, поднял водную взвесь между пиратской шхуной и противником, превосходящим нас во всем. Кроме, пожалуй, скорости, но ее мы потеряем, пытаясь избежать повреждений.

Еще два. На сей раз – в борт под нами, одно в ют, одно в переборку, известившую о попадании оглушительным треском. Палуба даже слегка вздыбилась. Каждые пару десятков секунд они будут отгрызать кусок моего корабля. Моего! Корабля!

Злость, особенно боевая злость, нередко помогает, если использовать ее правильно. «Правильно» – означает примерно «не тогда, когда ты не можешь причинить врагу ни единой царапины».

Два месяца назад, когда мы бежали из тюрьмы, мои люди убили мага по имени Вициус, забрав его книгу заклинаний. Конечно, там было чертовски много хлама, а некоторые из строк я уже видела, когда обучалась в Коллегиальной Академии Телмьюна. Тем не менее, узнала много нового. Например, мечта любого шпиона – заклинание невидимости. Беда только в том, что, будучи магом второго круга, я не так сильна, как Вициус. Он-то наверняка был первого, а умер исключительно по собственной глупости. Истощил собственные силы, а затем его прирезали во сне беглые заключенные.

Так вот, безвременно почивший мог сделать невидимым целый корабль. Выкинув лишнее из формулировки, я сократила размер заклинания до одного листа, но, сколько бы ни тренировалась в его использовании, сделать невидимым, например, замок, мне так и не удалось. Возможно, смертельная опасность даст нужный стимул? Ну, знаешь, Тави, такая штука, которая вместо деревянного борта с удовольствием проделает кровавую дыру в твоем собственном теле?!

Страх пришел неожиданно, но сгинул в глубинах самоконтроля. Нас, студентов, третируют, не позволяют любить или ненавидеть, не допускают безумных выходок – все ради того, чтобы приобрести силу. И, скажу откровенно, такой стиль обучения помогает. Я сделала глубокий вдох, выдохнула, и лишь затем набросила незримую сеть на мачты «Храпящего».

Этап первый, он же самый сложный. Инизамо, кроверфс агни… оплетение предмета. Глазу, даже самому острому, не заметить нити, которые сейчас обволакивают судно от бушприта и до кормы. Кое-где остаются прорехи, но сейчас ими можно пренебречь.

Этап второй. Замещение. Каждая нить пожирает материю пространства извне, заставляя зрительный образ предмета, на который направлено заклинание, исчезнуть. При этом все, что находится внутри «свертка», останется невредимым.

И третий, трансляция. Перемещает на противоположные стороны искаженного кусочка мира изображение того, что находится за предметом для стороннего наблюдателя.

По описанию – вроде бы несложно. Но когда все это приходится произносить на языке Древних почти минуту, ни разу не сбившись, задействовав в процессе огромный запас собственных сил… становится понятно, почему талисманы, амулеты, заклинания невидимости встречаются раз в тысячу лет. Во время сотворения колдовства по нам попали еще несколько раз, и шхуна дала крен на левый борт. Пробоина? Выдохлась, чуть не легла тут же, на шершавых и мокрых досках, но нашла в себе силы отдать приказ:

– Лево руля! Идем вдоль Щита в Грайрув!

– Пробоина у самой ватерлинии! – раздался крик с нижней палубы. – Помпы работают с перебоями, нужно еще пару человек, чтобы заткнуть дыру!

Джад, свирепо ругаясь, загнал вниз Хога и Балбеса. Если б я что-то хотела понять сейчас, так это почему ночная вахта все еще спит.

– Ты в порядке, Тави? – подхватил он меня под руку. Я, опираясь на его плечо, встала, пошатнулась. Затем оттолкнула старпома и молча кивнула. Не сахарная, небось. Увидев, что оставшаяся часть фок-мачты переломлена у основания, приказала срубить ее к демонам. Джад сам взялся за топор, все заняты, нет ни единой возможности сесть и отдохнуть.

Страшный скрежет послышался со стороны кормы, недоумение быстро сменилось очередной, не самой приятной догадкой:

– Сорам, останови двигатель! Он нас выдаст…

– Есть! – крикнул рулевой, подняв рычаг в исходное положение.

Чума на их голову. Теперь еще и рунный двигатель поврежден.

Хотя изначально мы выходили из этой схватки с одним-единственным результатом, весьма плачевным для двух десятков пиратов.

Враг еще несколько раз пальнул туда, куда мы держали курс минутой ранее, затем беспокойно покрутился на месте (насколько вообще можно представить «беспокойное кручение» массивного судна) и взял курс на север.

Спустя несколько десятков минут на палубе показался боцман, весь грязный, взъерошенный. По его лицу медленно стекала вода, рисуя узоры из грязи и масла. Погода стала заметно мягче – дождь сейчас падал отдельными, разреженными каплями, как будто нарочно ждал именно такого момента. Потирая короткую бороду, рыжей, немного вьющейся щетиной обрамляющую челюсть, Ксам заявил:

– Да, проснуться от такого… не самый приятный момент. Что вообще случилось?

– Напали на нас, – устало произнесла я. – Сейчас мы под покровом невидимости, магов у них наверняка нет.

– Почему ты так думаешь? – спросил Джад, усевшись прямо на палубу. Огрызок мачты на носу иссечен рубящими ударами, думаю, если бы он попробовал срубить ее сейчас, ни черта бы не вышло. Мачты не рубят боевыми секирами, более того, композитное дерево даже обычным плотницким топором не сильно-то и возьмешь.

Не иначе, как чудо. Хотя отсутствие колдунов на вражеском корабле вовсе таковым не является. Я задумалась, откуда же мне пришла в голову сия блестящая мысль. Ах, ну конечно.

– Засунь боевого мага в простую железную бочку, и он мало что сможет сделать, – усмехнулась я. – А у них – целое судно, оббитое металлом с рунами защиты. Я ведь именно поэтому так и не смогла нанести им хоть какой-то урон, даже прямыми атаками.

– А забросать камнями своими ты их сможешь? – спросил Джад, обращаясь к рыжему.

– На две мили? Я так далеко не размахнусь. И бортовые баллисты стреляют метров на четыреста, от силы. Надо было обрушить на них воду. Много воды, – угрюмо сказал боцман.

Я объяснила, почему вода, связанная магией и подталкиваемая магией, будет рассыпаться, едва дотронется до защитных рун, и любопытный Ксам, кажется, угомонился. Джад Стефенсон в сердцах стукнул кулаком по многострадальной палубе:

– Проблема в том, что мы не можем даже взять их на абордаж! Пусть и невидимые, тогда хоть можно было бы попытаться… из трех мачт осталось две, двигатель не работает, кливера сорваны вместе с фоком. Я сомневаюсь, что можно сейчас выжать из нашей скорлупки восемь полных узлов.

Какой-то ответ, ироничный и горький, вертелся в моей голове, однако его прогнал неясный звук, который становился все громче. Мороз внезапно продрал все тело, с головы до пят.

Со средней палубы доносился протяжный, тонкий вой.

Внизу, в узком проходе между кают, куда рванули все, кто не был занят работой, мы обнаружили сорванную с петель дверь и солидную дыру в ней. От переборки до переборки с глухим стуком катался шар, судя по весу – чугунный, но залитый внутри свинцом. Я не обратила на него внимания…

У койки стоял на коленях Ойген и рыдал. Крупные, увесистые слезы тут же утирались рукавом рубахи, но у меня тоже ком подкатил к горлу.

На своем законном месте – за то, кто будет спать снизу, они, кажется, тоже дрались – лежал Тумас. То, что осталось от Тумаса. В борту, у изголовья, зияла дыра. Один из смертоносных громовых плевков не только прошил борт, но и поразил тело матроса. Человеческое тело… такое хрупкое. Такое уязвимое.

Ему оторвало, превратило в кровавые брызги голову, шею и часть груди вместе с левой рукой. Предплечье и кисть до сих пор лежат на полу. Судя по пробоине, Тумас сидел на койке, когда в нас в очередной раз попали. Левое плечо его брата все в крови, рубаха тоже забрызгана красным… поднял, еще не веря в смерть, перевалил на кровать. Ойген краем глаза заметил движение в двери, чуть ли не прыгнул ко мне, сжал в тяжелых, но сейчас бессильных кулаках белую ткань моей рубашки.

Не замечает, что оставляет кровавые пятна, смотрит с надеждой: а вдруг…

– Прости. – Я едва смогла выдавить из себя одно слово, затем опустилась на одно колено и обняла его. – Маги не повелевают жизнью и смертью. Я… не могу. Не сумею. Никто не сумеет.

– Но должно же быть что-то, – надломленным голосом произнес он.

Нет.

Ничего нет… я слышала, что некоторые алхимики, из величайших, нашли способ упрятать человеческий разум в анимуса, колдовского или механического. Но для этого нужен мозг. Голова.

Я вышла из каюты, оставив Ойгена наедине с его горем. Ощущение, что мне нужен свежий воздух и капелька божественной мощи, чтоб уничтожить тот корабль до последнего гвоздя, последней заклепки, продолжало настойчиво колоть душу. Большим, длинным трезубцем. Так, чтоб наверняка достать.

Вышла на палубу, двинула ногой ни в чем не повинный пустой ящик. Уселась на него, прислонилась спиной к юту. Тут же вскочила, пошла на нос, подобрала вовремя перерезанные шкоты. Меня догнал Ксам, вопросительно посмотрел, ничего не говоря. Прокашлявшись, я отрывисто сказала:

– Привяжем кливера к грот-мачте, может дать пару узлов. Держи свой конец.

Механическими движениями завязала двойной морской узел, чтобы удлинить большой леер, передала Рыжему, который сноровисто полез на мачту. Деррек осторожно забрал у меня веревки, я просто отошла в сторону. Да, не мое дело, но надо чем-то заниматься, иначе съест проклятая горечь.

– Капитан? – подал голос Линд.

– Возьмите запасной парус, заверните в него тело. Чтобы утонул, привяжите его молот. Похороны с оружием и в морских глубинах… думаю, он хотел бы этого.

– Сделаем. Еще приказы?

Я закрыла глаза.

– Нет. Иди.

Старпома и интенданта нигде не видать. Помогают внизу, наверное. Граф перевязывает мелкие царапины тем, кого задело брызжущим во все стороны деревом, наносит заживляющую мазь.

Вина на смерти каждого члена команды лежит, прежде всего, на мне. Никакие отговорки здесь не помогут. Я капитан, я должна делать так, чтобы все оставались живы. В тот момент мы не могли принять бой, поэтому не отдала приказ «Свистать всех наверх»… жалкое оправдание. Может, если бы самоуверенность не затмила мой взор, мы бы успели спрятаться под покровом невидимости. Может, может, может.

Кем для меня был Тумас? Беглым заключенным? Парнем, который несколько раз вместе с другими спасал мою шкуру? Подчиненным? Другом? Частью команды…

– Капитан… если вас не затруднит.

Нытик. Тоже стоял в ночной вахте и отсыпался сейчас. Ранен. Из плеча торчит длинная, зазубренная щепка – уже даже не щепка, а кусок доски. Рана глубокая, но матрос терпит. Понимает, что мне не до того.

Кивнув, я бесцветно произнесла:

– Давай, попробую. Не взыщи, если не получится, я порядком выдохлась.

С силой выдернула обломок, Нытик охнул, переступил с ноги на ногу, словно конь в стойле. Слова лечебного заклинания прозвучали как-то отдельно от меня, будто произносил их совершенно другой человек. Ну, я о том, что я же наполовину человек. Могу ли я применительно к постороннему существу сказать «другой человек»? Хотя, возможно, для этого надо и самой…

Угораздило.

Полтора года мы скитаемся по морям без потерь. Чед не в счет. Он из игрушки превратился в члена команды, но покинул ее, как только получил такую возможность.

Тумас. Демоны тебя раздери, как же ты так.

И близнец твой тоже сейчас вышел из строя. Надолго. Убитый горем человек сражается только до тех пор, пока есть возможность отомстить. Как муравей может мстить горе? Медленно вдохнув, затем потратив несколько секунд на выдох, я до боли сжала зубы. Говорят, что пираты бессердечны, любят издеваться над жертвами. Говорят, что капитаны пиратских команд ни слезинки не проронят за всю свою недолгую, но полную бурных приключений и авантюр жизнь.

Хочется верить, да нынешнее состояние только и просит налакаться хмельного пойла да разрыдаться у кого-то на плече. Точно так же, как минуту назад сделал Ойген. Кстати, надо ему выдать, из запасов. Иногда, если человек был особенно дорог, сердце не выдерживает – брага не выход, но лучше уж так.

– Пункт двадцать шесть, – произнес Джад, садясь рядом. Только в штанах и сапогах, устало, но твердо смотрит на меня. Словно ожидает ответа. А я сначала подумала, что ослышалась:

– Что?

– Говорю, пункт двадцать шесть корабельного устава. «С момента выхода в море мы вверяем свою жизнь случаю, и никто, кроме нас, не несет за нее ответ», – сказал он, очевидно, ожидая от меня какой-то реакции.

– Это жестоко, – невесело усмехнулась я.

– Это жизнь.

– Он прав, капитан.

Бледное, землистого цвета лицо Ойгена показалось наверху. За веревки он тащит сверток парусины, со стороны лестницы его поддерживает лучник.

– Я никого не виню, – глухо сказал он. – Я просто хочу найти того, кто отдал приказ о нападении, и зубами вырвать ему глотку.

– Не он один! – крикнул боцман с мачты. Палуба огласилась яростными криками, но я поднялась на ноги и громко ответила:

– Давай сохраним жизнь тому, кому еще в силах сохранить. Твоя Узана, если она жива, переедет в бывшее баронство, а потом займемся тем, чего просит кровь Тумаса Жамсби!

Сверток с телом положили на борт, привязали тяжелое оружие матроса, чтобы он не всплыл и не качался раздутым трупом на поверхности воды. Сейтарр, только сейчас показавшийся на палубе – осматривал двигатель, полагаю – подошел к нам, достал из кошелька пару золотых, засунул под несколько слоев ткани. На вопросительные взгляды сказал:

– Пусть и на том свете лапает баб и пьет дорогое вино.

– Лучшая погребальная, что я когда-либо слышал, – сплюнул в сторону один из матросов. Все сгрудились вокруг, желая отдать последние почести товарищу, пусть даже настолько неуклюже. Мы – не лучшие ораторы.

Ойген всхлипнул. Затем утер насквозь промокшим рукавом лицо, опустил ладонь на парусину. Помолчал некоторое время, затем медленно проговорил:

– Прости меня, брат. За все прости… твоей пролитой кровью клянусь, мы найдем это демоническое судно и уничтожим его.

Отвернувшись, я побрела в сторону своей каюты.

Кем был для меня Тумас?

Родственником. Из близких. Из тех самых, что, как и ты, хотят наживы, хорошей драки, шума морских волн над ухом. Он поднимал молот во имя своего капитана, разбивал им камень, лед и крушил черепа. Что ж… я найду способ отдать долг. Пусть даже пока что и примерно не представляю, как это сделать, и что для этого понадобится.

Сзади раздался плеск, приглушенный шумом дождя.

За мной увязались двое – главный механик и главный лекарь. Я кивнула, приглашая их в каюту. Села, вернее, повалилась на койку, больно ударившись головой. Ничего, ей полезно. Указала подпиленным когтем на Графа:

– Докладывай.

– Остальные живы и здоровы. Ничего серьезного, – кратко сообщил он. Посмотрел на Сейтарра:

– Что с двигателем?

Тот выругался, затем уже более спокойно произнес:

– Плохо все с двигателем. Рулевой трос держится на паре волосин, мы его кое-как скрепили, но потребуется серьезный ремонт. Перебиты правые приводные валы, туда сразу два снаряда угодило. Крылья маховика погнуло, тем не менее, это можно исправить. Нам нужно причалить, а, по-хорошему, обратиться на верфь.

Отличная шутка – на верфь обратиться.

– В Грайруве? Нас возле той верфи и повесят. Меня, во всяком случае. Кроме того, если повреждены какие-то детали рунного двигателя, их можно достать только в одном месте, – подчеркнула я. Сейтарр скривился. Хотя он прекрасно знал, что я предлагаю единственно допустимый выход – рунные двигатели производили лишь заводы моего отца. Единственная деталь, которая изготовлялась Объединением Механиков – сам маховик, из какой-то невероятно крепкой стали.

Но возвращаться в Телмьюн, столицу империи Серого Жемчуга, наполненную серьезной магией, полицейскими патрулями и агентами Тайной Канцелярии не хотелось никому. Место нашего первого преступления имело на компанию морских бродяг изрядный зуб.