Читать книгу За дверью. Часть 1 - Антон Михайлович Козлов - Страница 3

– Тетя Вика, как тебя зовут на самом деле?

– Виктрикс Валерия.

– Похоже на латынь.

– Это и есть латынь. Скоро ты сам увидишь, как много общего между Изначальным миром и Землей.

– А можно я буду по-прежнему звать тебя тетей Викой?

– Конечно, можно. А я теперь буду называть тебя Калки. Тебе надо привыкать к настоящему имени.

– Хорошо.

Мы начали преодолевать довольно крутой и опасный спуск, поэтому разговоры на некоторое время прекратились. Мелкие камни осыпались под нашим весом, что на узкой тропинке, извивавшейся по крутому склону, было довольно опасно. Правда, горный склон был сплошь покрыт ползучими ветвистыми кустами, так что при падении за них было легко ухватиться. Но все равно срываться вниз никому не хотелось.

Потом тропинка опять стала немного шире и положе. Я спросил:

– Тетя Вика, меня и правда приняли бы в Университет?

– Правда.

– А дальше?

– Что дальше?

– Ну, после окончания Университета. Что бы я делал дальше?

– В Университете ты получил бы знания по истории, философии, логике. Они помогли бы тебе стать хорошим магом.

Я фыркнул:

– Что-то я раньше не слышал, чтобы в МГУ учили волшебству!

– Там этому и не учат. Ты бы развивался интеллектуально и духовно. Тренировал мозги, короче говоря.

– А, понятно.

– После окончания Университета я познакомила бы тебя с Зайкиным. Или даже еще во время обучения.

– Зайкин – это тот, кто знает о нас правду?

– Да. У него тоже есть магический талант. Правда, небольшой. Но для жителя Земли вполне приличный.

– Он что, экстрасенс?

– Нет, нет! – тетя Вика рассмеялась. – Если ты имеешь в виду, что он дает объявления в газеты: «Сниму порчу, приворожу, помогу в бизнесе», то это все не про него. Он настоящий маг, а не шарлатан, собирающий деньги с легковерных простаков. Его клиенты – люди здравомыслящие. Они могут отличить настоящую магию от дешевых подделок. Кстати, один из клиентов Зайкина – декан МГУ.

– Понял. У вас целая подпольная организация. И каждый подпольщик по мере своих сил и возможностей помогает другим.

– Ты почти прав. Но мы не подпольщики, а группа единомышленников. Мы стараемся противодействовать злу.

– Что-то не очень хорошо у вас это получается.

– Увы! Что толку исправлять Отражение под названием Земля, если в Изначальном мире торжествует несправедливость?

– А она тут точно торжествует? Мне кажется, что тут очень красиво!

– Это потому, что в Изначальном мире краски ярче, звуки отчетливее, а запахи острее.

Тетя Вика была права. Вначале я не обратил внимания на то, что мир вокруг меня немного отличается от Земли. Он был больше похож на яркую открытку или картинку в журнале.

Но на всякий случай я решил уточнить:

– Я думал, что тут так красиво из-за того, что после московского смога и пыли мы оказались в местности с чистым горным воздухом.

– Изначальный мир везде одинаков. Ты скоро привыкнешь к нему, и другие Отражения будут казаться тебе серыми и тусклыми.

Чем ниже мы спускались в долину, тем шире и удобнее становилась тропа. Вскоре мы уже могли идти рядом, и нам не мешали даже объемистые дорожные сумки. К этому времени мой желудок начал напоминать, что после школы я так и не успел пообедать. Тетя Вика тоже услышала эти сигналы.

– Подожди немного, – сказала она. – Вскоре мы дойдем до ручья. Там и передохнем.

– Ты уже бывала здесь раньше?

– Три раза. Вместе с твоей матерью. Твои родители знали, что скоро придут тяжелые времена, и заранее готовили безопасные базы.

– Что же они сами не сумели спастись?

– Вот об этом мы и спросим у Отшельника. Об этом, и о многом другом…

– А какими были мои родители? – спросил я. Никогда раньше я не задавал тете Вике такого вопроса.

Она мягко ответила:

– Не торопись, Калки. Это очень долгий и серьезный разговор. Мы продолжим его в доме Отшельника.

Некоторое время мы шли молча. Но у меня накопилось столько вопросов, что я не мог держать язык за зубами:

– Тетя Вика, как ты думаешь, что случилось с тетей Дарьей?

– Ты хочешь знать, не убили ли ее оборотни? Не знаю. Оборотни совершенно равнодушны к чужой жизни. Могли и убить. Копия Дарьи была очень хорошей. Несомненно, они рассмотрели ее вблизи.

– Как ты узнала, что это был оборотень?

– Опыт. Я не раз встречалась с ними ранее. Есть несколько способов узнать, что перед тобой оборотень, принявший чужой облик. Во-первых, глаза. Они неподвижны, как у слепого. Во-вторых, губы. Обычно при разговоре артикуляция не совпадает с произносимыми звуками. И, в-третьих, движения. Они плавные и замедленные. Оборотни боятся резкими движениями разрушить свой облик. Но зато когда они подбираются к тебе на расстояние удара…

У меня по спине пробежали мурашки. Я вспомнил волнистый клинок, покрытый письменами. Клинок, изготовленный специально для того, чтобы вонзиться в мое тело…

– Тетя Вика, а почему оборотень не воспользовался пистолетом? Почему, в конце концов, нас не «заказали» местным бандитам?

– Понятия не имею. Мысли оборотней непостижимы для людей и даже для боблинов. Так, например, они никогда не войдут в дом, если им не разрешат. С человеческой точки зрения это нонсенс, ведь физически оборотни не встречают никакого сопротивления.

– А если бы я не пригласил оборотня в дом?

– Думаю, оборотни попытались бы подобраться к тебе на улице или в школе. Они могли принять облики твоих друзей, Маргариты. Учителей, в конце концов.

Количество мурашек у меня на спине увеличилось. Я представил, как во время урока меня медленно окружают Гнида Павловна, Любочка Львовна, Маришка, Витек, Нася, Толян – у всех неподвижные глаза и блестящие клинки в руках… Бр-р-р!

– А вот и ручей! – веселый голос тети Вики рассеял наваждение.

Мы спустились в долину и оказались на берегу неширокого горного ручья, который весело журчал между камнями. Через ручей был перекинут высокий горбатый мостик, а рядом с тропинкой находилась небольшая полянка, явно специально устроенная для того, чтобы усталый путник мог сделать привал. Мы сели на большие камни и перекусили бутербродами с сыром и колбасой, помидорами и огурцами. Запили водой из ручья. Потом пошли дальше – через мост.

Тропинка петляла по дну узкой долины. По обеим сторонам ручья росли раскидистые деревья, похожие на земные ивы. Я молчал и переваривал обед. Пешая прогулка и чистейший воздух способствовали хорошему усвоению пищи.

Перед очередным поворотом тропинки тетя Вика поставила свою сумку на землю и скомандовала:

– Стой, Калки! Я пойду вперед, посмотрю, нет ли в доме Отшельника кого-нибудь постороннего.

– То есть, оборотни могут поджидать нас и здесь?

Тетя Вика не ответила. Она вытащила из сумки два ножа: большой для правой руки и маленький – для левой.

– Тетя Вика, что мне делать, если ты не вернешься?

– Типун тебе на язык! Все будет хорошо. – Тетя Вика быстро и совершенно бесшумно заскользила вперед, держась в тени деревьев.

Я на всякий случай оттащил сумки с тропинки за ближайшее толстое дерево, сел на округлый валун и стал ждать. Лучи солнца просвечивали сквозь листву и казались золотым дождем. Я слышал птичье пение и видел больших бабочек и стрекоз, которые летали между деревьями. Может быть, это не Изначальный мир, а Кавказ или Средиземноморье? Может, я стал жертвой какого-то глупого розыгрыша?… Ага, напомнил я сам себе, и дверь, которую я открыл – тоже розыгрыш!

Прошло всего несколько часов с того момента, как я вышел из школы. Сегодня вечером я собирался посидеть за компьютером и пройти два-три уровня в довольно сложной «стрелялке». Теперь и школа, и компьютер, и даже мой рюкзак с учебниками и мобильником оказались невообразимо далеко… Хотя… Ведь мне стоило только представить себе свою квартиру и войти в дверь… Я вздрогнул. Пока в коридоре лежит тело оборотня, а во дворе дежурят еще несколько его товарищей, домой я возвращаться не буду.

Я встал с камня, выхватил из кармана «бабочку», развернул ее и воткнул в ствол дерева. Потом сложил, убрал в карман и вновь выхватил. Я повторил это упражнение раз сорок, прежде чем услышал голос тети Вики:

– Эй, Калки! Ты где?

– Здесь! – я спрятал «бабочку» и вышел из-за дерева.

Тетя Вика была не одна. Ее сопровождал невысокий плотный седовласый старик в сандалиях на босу ногу, джинсах и яркой рубахе навыпуск. Когда они подошли поближе, я понял, что старик на самом деле не человек. Или не совсем человек. Отличия были едва уловимы: уши необычной формы, странный разрез глаз, слишком крупные челюсти. Конечно, он мог казаться человеком, но я почему-то ЗНАЛ, что он не человек.

– Калки, это Отшельник! – представила мне старика тетя Вика.

– Ты абсолютно уверена, что это не оборотень? – поинтересовался я, на всякий случай делая шаг назад и засовывая руку в карман, где лежала «бабочка».

– Абсолютно! Он боблин.

– Боблин? – я отступил еще дальше. – Но ведь ты же говорила…

– Мой рассказ был коротким и, возможно, не совсем полным. Боблины такие же разные, как и люди. Одни готовы защитить тебя ценой своей жизни, другие норовят воткнуть нож в спину. Отшельник был самым верным другом твоих родителей.

– А-а-а, – я остановился.

– Да, я боблин, – сказал Отшельник и широко улыбнулся. – Я рад видеть тебя, Калки. Я помню тебя еще вот таким.

Отшельник развел руки в стороны, словно рыбак, показывающий своему товарищу, какого карася он поймал в прошлом году. Улыбка у старого боблина была широкой и доброй. Я отметил, что его резцы и клыки значительно крупнее, чем у обычного человека.

– Привет, – мрачно сказал я.

– Калки немного растерян, – извинилась тетя Вика за мою невежливость. – Знание пришло к нему слишком рано.

– Это не помешало ему открыть дверь, – внимательные глаза Отшельника быстро обежали меня. – Он гораздо сильнее, чем его родители в его возрасте. Калки станет величайшим магом.

Я хмыкнул. Комплимент, произнесенный боблином, ничуть не растопил моего недоверия. Отшельник, похоже, понял это, коротко вздохнул, подхватил наши сумки и зашагал по тропинке. Мы с тетей Викой пошли следом.

Дом Отшельника предстал передо мной совершенно неожиданно. Он настолько вписывался в окружавший его пейзаж, что казался неотъемлемой составляющей частью природы наравне с горами, деревьями, ручьями, облаками. Дом был одновременно похож на большую деревенскую избу и на традиционное китайское жилище. Толстые бревна сочетались здесь с раздвижными дверями, а высокая крыша имела очертания, схожие с пагодами.

Внутри дома также наблюдалось смешение разнообразных стилей. Легкие перегородки делили жилище на несколько комнат. Мы оказались в гостиной, где находились большой открытый камин, низкий круглый стол, диван, несколько кресел и шкаф со стеклянными дверцами, полки которого были сплошь уставлены вазочками, расписными пиалами, фигурками людей и животных. Восточный аскетизм общей обстановки входил в контраст с содержимым шкафа. Более естественно и гармонично в нем смотрелись бы пять-шесть крупных предметов, а не три десятка мелких.

– Присаживайтесь! – Отшельник указал нам на диван.

Затем он поставил сумки на пол, трижды негромко хлопнул в ладоши и крикнул:

– Уважаемые домовые, прошу вас, подайте обед нашим гостям!

Через мгновение дом наполнился шуршанием множества ног, звоном посуды и тоненькими голосками. На столе начали появляться тарелки, чашки, ложки, а также столовые приборы, совмещающие в себе свойства ножа и вилки. С одной стороны у них была режущая кромка, как у ножа, но широкое лезвие расходилось тремя зубчиками, так что ими можно было накалывать пищу.

Но не необычная посуда занимала мое внимание. Я вертел головой, пытаясь разглядеть хотя бы одного домового из тех, кого, судя по звукам и по быстроте работы, в доме было немало. Но все, что мне удавалось – это заметить бледные тени, проявлявшиеся тогда, когда невидимые существа оказывались между мной и окнами. И большинство этих теней имели совершенно не человеческие очертания.

Отшельник и тетя Вика, несомненно, заметили мое беспокойство.

– Не волнуйся, Калки, – сказала тетя Вика, – домовые Отшельника – милые и добрые существа. Они не хотят тебя напугать. Просто стеснительность и природная скромность не позволяют им сразу показаться незнакомым людям.

– Если ты и в самом деле маг, то можешь увидеть моих помощников, – произнес Отшельник.

Я попробовал сконцентрировать внимание на одном из домовых, передвижение которого выдавали шлепающие звуки, похожие на шаги босых мокрых ног по линолеуму. И я его увидел! Нельзя сказать, что это зрелище доставило мне особое эстетическое наслаждение – домовой был похож на растрепанный сноп сена высотой примерно мне по пояс, с огромными плоскими ступнями и широкими ладонями, без каких-либо признаков головы, глаз и прочих привычных атрибутов живого существа.

Сообразив, в каком направлении следует двигаться, я сумел рассмотреть и остальных домовых. Действительно, их было не менее двух десятков. Больших и маленьких. Толстых и тонких. Смешных и страшных. Почти человекообразных и совершенно невероятных. Почувствовав на себе мой взгляд, домовые вздрагивали и торопились скрыться в других комнатах. Создавалось впечатление, что они меня боялись. Но почему? Вообще-то, это мне полагалось бы бояться этих существ. Но я испытывал лишь любопытство и… и странное узнавание. Я постарался не нервировать домовых своим пристальным вниманием, так что они вновь стали для меня почти невидимыми.

Отшельник одобрительно покачал головой:

– Ты справился. Но это и неудивительно. Маг, сумевший открыть дверь, без труда разглядит невидимое. Я скорее удивился, узнав от Виктрикс, что ты впустил в дом оборотня.

– Это моя вина! – быстро произнесла тетя Вика. – Я учила Калки быть внимательным и осмотрительным, но никогда не объясняла, КОГО и ЧЕГО он должен опасаться.

– Теперь он это знает, – сказал Отшельник.

Тетя Вика посмотрела на меня:

– Да. Теперь он знает.

Я не хотел тратить время на долгую словесную игру и спросил у Отшельника напрямую:

– Что с моими родителями?

– Я сам много бы отдал, чтобы это узнать.

– То есть?…

– Об их судьбе никто не знает. Поверьте, я употребил много сил и времени, чтобы выяснить, что произошло десять лет назад в вашем доме. Но о Сильфите и Люце ничего не известно…

Сильфита – это моя мама. Люц – отец. Я сразу узнал имена, едва Отшельник их произнес вслух. Но, кроме имен, о родителях я больше ничего не помнил. Ни лиц, ни голосов, ни запахов. Ничего. Пустота…

А Отшельник продолжал рассказывать:

– Мне удалось лишь узнать, что все спецназовцы, ворвавшиеся внутрь дома, были уничтожены. В живых остались только те свидетели, что находились снаружи. По некоторым дошедшим до меня слухам, Сильфита и Люц воспользовались боевой магией, которая уничтожила их самих. Но их тел не нашли.

Я выдохнул воздух и сделал вдох. Я только теперь заметил, что слушал Отшельника, затаив дыхание. Тетя Вика также внимательно слушала рассказ. Более того, я мог бы поклясться, что она исподволь тщательно изучала самого Отшельника. Значит, ее уверения в абсолютной надежности приютившего нас боблина не были правдивыми? Она сомневалась в нем, как и я?

В рассказе Отшельника меня удивило одно услышанное слово. Поэтому я спросил:

– Вы сказали, что на дом моих родителей напали спецназовцы? Но тетя Вика говорила мне, что это были боблины.

Тетя Вика ответила:

– Среди нападавших были не только боблины, но и люди. Я имела в виду, что нападение было организовано и направлялось боблинами, которые хотели утвердить свою власть в Колоссии. К сожалению, некоторые колосские люди им помогали… да, собственно, и продолжают помогать. Я права?

Последний вопрос был адресован Отшельнику. Тот кивнул:

– Увы, Виктрикс. За последние годы ситуация значительно ухудшилась. Я имею в виду ситуацию в Колоссии. Пока мы будем есть, я предлагаю посмотреть телевизор. Вам сразу все станет ясно.

– Телевизор? – удивился я.

– Давайте посмотрим! – оживилась тетя Вика.

К этому времени на столе стали появляться блюда с едой. Хлеб, помидоры и ветчину я узнал сразу, поданные тарелки с супом также казались знакомыми. А вот содержимое некоторых тарелок вызывало сомнения. То ли это были местные раки странной формы, то ли гигантские тараканы.

– Не забудь помыть руки перед едой! – напомнила мне тетя Вика.

Рядом с нами появились небольшие ведерки с розоватой жидкостью. Повторяя действия Отшельника и тети Вики, я опустил в свое ведерко кисти рук и прополоскал их. Жидкость была чуть более густой, чем вода, и имела едва уловимый цветочный аромат.

– Теперь можно поесть? – спросил я.

– Теперь можно, – разрешила тетя Вика.

Я взял ложку и принялся энергично поглощать пищу. Я старался не смотреть на раков-тараканов и не задумываться о том, из чего сварен суп.

Отшельник позвал:

– Прукс, любезный, принеси, пожалуйста, телевизор!

Послышались тяжелые шаги, и один из домовых вкатил в гостиную большой плоский предмет на подставке с колесиками. Предмет был накрыт непрозрачной тканью. Когда Прукс снял ткань, я увидел некий аппарат, похожий на круглый выпуклый щит или на большой гонг, подвешенный на П-образной опоре. С краю к ободу щита был приделан блестящий металлический шарик.

– Прукс, дружище, включай! – распорядился Отшельник.

Домовой щелкнул по шарику своей клешней (кажется, я забыл сказать, что Прукс был похож на двуного краба с шестью руками-клешнями). Шарик начал кататься по ободу, быстро ускоряясь. Выпуклая сторона щита засветилась зеленоватым светом. Вскоре шарик разогнался до такой скорости, что начал казаться сплошным кольцом, а в щите появились двигавшиеся тени. Еще несколько мгновений, и выпуклый щит превратился в круглый экран. Я был так заинтересован устройством телевизора, что вначале не обратил внимания на саму телепередачу.

– Тетя Вика, а как эта штука работает?

– Какая штука?

– Ну, вот эта, которую вы называете телевизором.

– Ах, эта! Двигающийся шарик вызывает обновление изображения на экране.

– Похоже на яблочко, катающееся по тарелочке, – заметил я. – Прямо как в сказках.

– Яблочко на тарелочке – это самая древнейшая модель телевизора. С тех пор техника в Изначальном мире намного продвинулась вперед.

– Ты говорила, что этот мир похож на Землю. Но пока я вижу только отличия.

Отшельник вмешался в наш разговор:

– Калки, не обращай внимания на внешний вид предметов и живых существ. Проникай мыслью в их суть. Телевизоры на Земле – лишь подобие устройств Изначального мира. Посмотри, насколько лучше работает наш телевизор!

В этом я не мог с ним не согласиться. Изображение на выпуклой стороне щита было таким четким, что казалось почти осязаемым. Словно я не смотрел на экран, а через большой круглый иллюминатор заглядывал внутрь другого помещения.

– Моя антенна позволяет принимать телепередачи со всего мира, – с гордостью сказал Отшельник. – Прукс, будь добр, переключи на какой-нибудь колосский телеканал.

Домовой сделал своей клешней несколько пассов перед экраном, и я увидел помещение, чрезвычайно похожее на студию какого-нибудь ток-шоу. Только вместо людей на небольших трибунах сидели боблины: мужчины и женщины, все очень хорошо одетые и ухоженные. Но я почему-то испытывал к ним почти физическое отвращение, словно видел перед собой омерзительных чудовищ, зачем-то вырядившихся в человеческую одежду. С трудом подавив отвращение, я прислушался к тому, что говорил боблин-ведущий, непринужденно прогуливавшийся по студии с микрофоном в руках.

Ведущий обращался к телезрителям:

– Вы смотрите передачу «Свобода боблинского слова». Ее, как обычно, веду я – Сявка Шустрик. Сегодня для обсуждения мы выбрали тему: «Чего больше хотят люди – быть умными или быть счастливыми?» Среди приглашенных гостей в нашей студии присутствует известная женщина-политик, очаровательная Ирида Какаморда. Вам слово, Ирида…

– Спасибо, Сявка, за то, что ты решил обсудить важную и актуальную для жителей Колоссии тему. Долгое время колоссиянам внушали, что они должны быть умными, честными, добрыми, вежливыми, помогать слабым, не унижаться перед сильными. – Голос Какаморды насмешливо зазвенел. – Так говорили им представители Уравнительной церкви, которые семьдесят лет угнетали колоссиян. А в это время люди в Империке и в Еропке жили счастливо и свободно. Они вкусно кушали, хорошо одевались, ездили на роскошных машинах, путешествовали по свободному миру. Теперь, когда власть Уравниловки в Колоссии свергнута, колоссияне также получили возможность стать счастливыми. Но почему-то эту возможность использовали лишь единицы. Подавляющее большинство людей оказалось не готово к переменам, к новому типу мышления. Они по-прежнему считают, что ум, честь и совесть помогут им обрести счастье. Пришла пора раскрыть им глаза на эти многолетние заблуждения…

Ирида Какаморда продолжала вещать в том же духе, но ее слова пролетали мимо моих ушей.

– Тетя Вика, тебе все это ничего не напоминает?

Виктрикс напряженно вглядывалась в экран. Мне пришлось повторить вопрос, чтобы она обратила на меня внимание.

– Калки, теперь ты понимаешь, что Земля – это отражение Изначального мира? Боблины захватили здесь власть, и во всех остальных Отражениях начались перемены. Причем перемены не в лучшую сторону.

Я показал пальцем на экран:

– Я имел в виду, что эти лица мне знакомы. Они похожи на…

– Знаю, знаю! Ты хочешь сказать, что уже много раз видел их по телевизору. По нашему земному телевизору.

Я находился в растерянности:

– Но у нас Сявка Шустрик не боблин. И Ирида Какаморда тоже…

Отшельник сказал:

– И в этом мире Ирида Какаморда не боблин. Ее все считают человеком. Ее даже однажды выбирали в Государственную Мысль Колоссии. Но на самом деле она оборотень, принявший облик человека, чтобы одурачивать людей Колоссии, внедрять в их сознание идеи боблинов. Не зря же она все время носит темные очки – ими она скрывает свои неподвижные глаза оборотня. На самом деле Какаморду зовут Черная Пиявка. Она не просто оборотень, а самый страшный из оборотней – оборотень-вампир.

– А-а-а, – понимающе протянул я, – я слышал, что в нашем мире она тоже заявляла, будто реформы в России идут медленно, потому что их тормозит слишком большое количество пенсионеров. То есть, нужно уничтожить всех стариков – наших бабушек и дедушек – чтобы такие существа, как Ирида Какаморда, чувствовали себя хорошо.

Тетя Вика с гордостью посмотрела на меня и сказала Отшельнику:

– Вот видишь, Калки достаточно умен, чтобы все понимать и делать правильные выводы.

– На самом деле я вообще ничего не понимаю! – воскликнул я. – Объясните мне, как эти боблины и оборотни могут существовать сразу в двух мирах?

Отшельник ответил:

– В разных мирах существуют не одни и те же вещи или живые создания. Просто Отражения Изначального мира выглядят примерно так же, как и оригиналы. Но они не полностью идентичны. На Земле живут люди, но их мысли и дела могут быть мыслями и делами боблинов или оборотней.

– Но как же названия стран? – не мог успокоиться я. – Колоссия, Империка, Еропка – эти названия звучат, как пародии на государства Земли.

– А для меня земные названия кажутся пародиями на Изначальный мир, – усмехнулся Отшельник. – Все зависит от точки зрения. Отражение – не абсолютный дубликат оригинала, а его искаженный образ. Чем дальше Отраженный мир от Изначального, тем меньше он на него похож. Земля довольно близка, поэтому во многом сохранила черты Изначального мира.

Я вспомнил картинки из альбома. Там были нарисованы совершенно невозможные миры. Неужели, они тоже реально существовали, а не являлись фантазией художника?

Мне хотелось докопаться до истины:

– Значит, если я родился в Изначальном мире, то во всех отражениях существуют мои двойники?

– Это не обязательно. Отражения живых существ могут существовать, а могут и не существовать. И в то же время одно создание может иметь сразу несколько отражений в другом мире. Здесь нет однозначной линейной связи. Все определяют вероятностные искажения и интерпретации. Калки, ты знаком лишь с Землей, но ведь кроме нее существует бесчисленное количество иных Отражений Изначального мира. Там ты можешь встретить обитателей, не имеющих ничего общего с людьми или боблинами.

Пока мы разговаривали, передача «Свобода боблинского слова» продолжала идти. После Ириды Какаморды выступали другие приглашенные «эксперты». Их лица были мне незнакомы – честно говоря, на Земле я не слишком интересовался политикой – но все говорили примерно об одном: наступили новые времена, в Колоссию пришла долгожданная свобода, люди должны переменить мышление и стать такими же счастливыми, как жители Империки и Еропки. Все «эксперты» были боблинами. Они выглядели очень респектабельно, рассуждали о нуждах людей Колоссии с уверенностью непререкаемых авторитетов.

Тетя Вика поинтересовалась у Отшельника:

– Как давно боблины обзавелись собственной программой на Колосском телевидении?

Тот усмехнулся:

– Разве ты еще не поняла? Прукс, окажи любезность, переключи на другой канал!

На круглом экране появилось другое изображение: пожилой боблин с почти облысевшим черепом и кромкой седых волос на затылке сидел за столом, щурил глаза над толстыми линзами очков и говорил прямо в камеру:

– Долгое время Колоссия претендовала на роль ведущей мировой державы. Авторитарная Уравнительная церковь исповедовала принципы великоколосского шовинизма и национализма. Но теперь времена изменились, и Колоссия должна на равных войти в мировое сообщество. Надо научиться уважать другие точки зрения на жизнь. Надо избавиться от человеческого высокомерия. Когда люди, наконец, всем своим сердцем примут происходящие в стране перемены и вместе с боблинами будут выступать против великоколосского национализма, наступят совсем другие времена.

После окончания этого монолога по экрану побежали титры. За ними последовала реклама жевательной резинки примерно следующего содержания: «Жуй «Свинорол» и ни о чем не думай! Жуй «Свинорол» и наслаждайся! Жуй «Свинорол», и в жизни ждет тебя успех! Жуй «Свинорол», и ты будешь счастлив!»

– Жаль, что нам удалось застать только конец этой передачи, – сказал Отшельник. – Боблин Врунер пользуется доверием и уважением некоторого количества людей. Он говорит умно и в меру непонятно. Кроме того, он много лет прожил в Империке. Колосской интеллигенции это очень нравится. Она благоговеет перед всеми идеями, пришедшими с Запада.

– А я и его тоже знаю! – воскликнул я. – У нас он тоже ведет передачу… Точнее, на нашем главном канале работает его человеческое отражение.

Тетя Вика совершенно не разделяла мою радость:

– Отшельник, я раньше и не подозревала, что наше телевидение – всего лишь отражение вашего. Теперь мне многое видится в другом свете. Скажи, а передачи для людей еще остались?

– Остались… – старый боблин нахмурился. – Но, честно говоря, лучше бы их совсем не было.

– Почему?

– Суди сама, Виктрикс. Прукс, не сочти за труд, переключи на «Тупое быдло»!

– Куда-куда? – хором переспросили мы с тетей.

– Есть такая передача. Она называется «Тупое быдло». Там людей заставляют не только отвечать на примитивные вопросы, но еще и последовательно изгонять из команды самых умных и способных. Вот, смотрите сами!

На экране возникло изображение весьма симпатичной боблинки. Ее стройная фигура была затянута в черную кожу. Боблинка-ведущая презрительно оглядывала стоявших перед ней людей-игроков, лениво похлопывала по ладони плеткой-девятихвосткой, напористо и уничижительно вопрошала:

– Кто из вас недостоин убирать навоз в коровнике? Чей интеллект находится на уровне земляного червяка? Чье место на обочине дороги в сточной канаве? Кто из вас, жалкие людишки, САМОЕ ТУПОЕ БЫДЛО?

– Ну, у нас такая передача тоже есть, – вспомнил я. – Только называется она по-другому.

– Калки, разве ты не заметил, что в Изначальном мире ВСЕ выглядит более четким и ясным? Не только предметы, но и мысли, названия, имена.

– Заметил, – сказал я. – Но почему местные жители этого не видят? Почему они позволяют себя унижать? Почему не возмущаются? Почему не сопротивляются?

– Они привыкли, – с грустью произнес Отшельник. – Кроме того, они не могут посмотреть на себя со стороны. Они считают, что все так и должно быть. Им кажется, что их жизнь вполне нормальна. Нет тех, кто мог бы раскрыть им глаза.

– А вы?

– Да кто же меня пустит на Колосское телевидение?!

Я едва не сказал: «Вы же сами боблин!», но вовремя одумался. Отшельник был совсем другим боблином. И для него не было места в обществе подобных по виду, но противоположных по взглядам сородичей.

Тетя Вика выглядела совершенно подавленной:

– Я и не думала, что в Колоссии все зашло так далеко. Всего десять лет, а боблины полностью завладели умами людей.

– Вы еще не видели самого мерзкого, – Отшельник сморщился, словно проглотил ложку соли. – Прукс, пожалуйста, включи «Щели»!

На этот раз домовой не торопился выполнить распоряжение хозяина. Он колебался, как будто боялся, что неправильно расслышал название передачи.

– Прукс, я не ошибся, – сказал Отшельник. – Я хочу, чтобы ты переключил телевизор на программу «Щели». Ту самую, которую ведет Димитрий Навриев.

С видимой неохотой домовой щелкнул клешней по телевизору. Я увидел молодого длинноволосого боблина, который вальяжно развалился на диване. Рядом с ним сидела светловолосая девушка-человек и, пряча глаза от направленной прямо на нее телекамеры, рассказывала:

– Я очень люблю животных. У меня есть собака. Я зову ее Милкой. Три раза в день я выгуливаю Милку в парке…

– Вы выгуливаете ее одна? – перебил девушку Димитрий Навриев и положил руку ей на плечо.

Девушка заметно смутилась, но руку боблина не скинула. Слегка дрогнувшим голосом она ответила:

– Раньше я гуляла одна. Но недавно в парке ко мне подошел очень симпатичный молодой человек…

– Неужели симпатичнее меня? – Навриев начал весьма откровенно ласкать плечо девушки.

Та старательно делала вид, что ничего не происходит, и продолжала говорить, как будто читала заученную роль:

– Молодой человек мне понравился. Мы стали встречаться. Он несколько раз оставался ночевать у меня дома…

– Как я его понимаю! – воскликнул боблин-ведущий и запустил руку за вырез платья девушки.

– …Однажды я вышла в магазин, чтобы купить продукты. А когда вернулась, то увидела, что мой молодой человек и моя Милка…

– Ну-ну! – подстегнул девушку Навриев.

– …В общем, молодой человек на самом деле любил не меня, а мою собаку. И со мной он познакомился только для того, чтобы оказаться с Милкой в одной квартире. Я пришла сюда, чтобы спросить: что мне делать в этой ситуации?

– А что вас не устраивает? – Навриев приблизил свое лицо к лицу девушки, высунул язык и часто-часто задышал, изображая собаку. – Я и сам люблю иногда побаловаться с животными.

С языка боблина стекла струйка слюны. Камера крупным планом показала, как жидкость потекла в ложбинку на груди девушки…

– Прукс, выключи эту гадость! – яростно выкрикнул Отшельник, но сразу же взял себя в руки: – Извините, не смог сдержаться.

Домовой с радостью исполнил приказ Отшельника. Бегающий по ободу диска шарик начал быстро замедлять свое движение. Светящийся экран погас.

Тетя Вика тяжело вздохнула:

– На Земле происходит примерно то же самое. Из людей вытравливают человечность. Людей изображают скотами и моральными уродами. И самое страшное, когда людям говорят, что именно такими они и должны быть.

– Вот такая жизнь началась в Колоссии, – подытожил Отшельник. – Прукс, спасибо, достаточно. Убери телевизор!

Прукс накрыл аппарат тканью и укатил его куда-то в другую комнату.

– Ужасно! – воскликнула тетя Вика. – Пал последний оплот человечности в Изначальном мире. Теперь необратимые изменения разойдутся по всем Отражениям.

– Возможно, изменения не такие уж и необратимые, – сказал Отшельник. – Есть разумные люди и честные боблины, которые понимают, что происходит в мире. Они готовы бороться.

– Бороться со всем миром?

– Если понадобится, то и со всем миром.

– Среди них есть могущественные маги?

– Нет. Пока нет. – Отшельник посмотрел на меня. Тетя Вика тоже.

– Калки еще слишком юн. Он не готов.

– Он – наша последняя надежда. Он – маг по крови.

Я решил, что пришла пора вмешаться в разговор, который шел обо мне:

– Не пора ли вам ответить на мои вопросы? Я посмотрел телевизор и понял, что в этом мире далеко не все в порядке. Но при чем тут я? При чем тут мои родители? Я знаю о том, что происходит на Земле, поэтому могу представить, в каких отношениях находятся Колоссия, Империка и Европка, то есть, Еропка. Но на Земле нет ни магов, ни боблинов, ни, в конце концов, оборотней и домовых. Объясните же, кто я такой? Почему за мной охотятся боблины и оборотни? Почему вы возлагаете на меня какие-то надежды?

Отшельник и тетя Вика переглянулись.

– Расскажи ты, – предложила тетя старому боблину. – Мне и самой интересно узнать, что произошло в Изначальном мире за те десять лет, которые мы провели на Земле.

– Начну издалека. Земля находится довольно близко к Изначальному миру, поэтому ты, Калки, верно подметил, что основные исторические потоки у нас совпадают. Но Изначальный мир не просто более четок, он еще и более многогранен. Его населяют не только люди, но и многие другие существа. Боблины – это одна из ветвей человеческой расы. Люди считают, что боблины – это промежуточная стадия между обезьяной и человеком. Боблины же уверены, что люди – дефектное нежизнеспособное звено в цепи эволюции.

Увидев на моем лице выражение удивления, Отшельник пояснил:

– Разумеется, такие взгляды не принято высказывать вслух, особенно в обществе представителей другого вида. Взаимная неприязнь существует на бытовом уровне, тогда как внешне на официальном уровне пропагандируется полное равноправие. И еще: я говорю о ПРЕОБЛАДАЮЩИХ взглядах. И среди людей, и среди боблинов есть те, кто искренне считает наши расы равными друг другу. Более того, браки между боблинами и людьми вполне возможны. У них рождаются здоровые дети-полукровки, которые также могут иметь потомство. Другое дело, что такие браки – большая редкость. Люди и боблины предпочитают не смешивать свою кровь и соблюдать, как они это называют, «чистоту расы».

– А оборотни? – спросил я.

– Они также родственны людям и боблинам. И среди них встречаются вполне достойные создания. Но все-таки большинство оборотней ступило на путь зла. Возможно, в этом виноваты сами люди. Раньше они охотились на оборотней, уничтожали их. Поэтому оборотни собирались в тайные организации, чтобы бороться за свое место под солнцем. Теперь оборотни тоже имеют равные с людьми и боблинами права, но по-прежнему предпочитают держаться в тени, либо для маскировки действуют в обликах людей.

– Понятно, – сказал я, подумав про себя, что здесь тоже можно провести некоторые параллели с Землей.

– Хорошо! – улыбнулся Отшельник. – Теперь немного об истории Изначального мира. В древности все воевали со всеми. Рождались и исчезали страны. Зачастую люди сражались с людьми, а боблины – с боблинами. И те и другие в войнах использовали оборотней. Оборотни, в свою очередь, вели свою тайную игру. Около тысячи лет назад границы государств Еропки и Язвии определились, и с тех пор остаются практически неизменными. Примерно пятьсот лет назад была открыта Империка. Аффига до сих пор пребывает в полудиком-полуцивилизованном состоянии.

Я кивнул головой, сопоставив историю Изначального мира с историей Земли. В основном, все сходилось.

Отшельник продолжал рассказ:

– Так получилось, что государства, созданные людьми на территории Еропки и Империки, быстро набирали силу. Этому способствовало использование нафтелина и теллургия. Теллургий – это металл, из которого изготавливаются различные механизмы и приборы. Нафтелин – жидкое вещество, которое при сгорании выделяет энергию, приводящую в движение машины из теллургия. Люди постоянно совершенствовали теллургические машины, и потому смогли добиться больших успехов в военном деле, в строительстве, в сельском хозяйстве. Люди Еропки подчинили себе практически весь Изначальный мир, разграбили богатства древних государств Язвии и Аффиги, захватили страны боблинов и оборотней.

Я уже знал, что последует дальше, поэтому слова Отшельника меня не удивили:

– Но, как я уже говорил, люди воевали не только с боблинами и с оборотнями, но и друг с другом. Причем, чем сильнее становились человеческие государства, тем больше они боялись и ненавидели своих соседей. В Еропке произошло несколько чудовищных войн, которые ослабили человеческую расу. Одновременно с этим боблины из захваченных колоний начали переселяться в Еропку и Империку. Постепенно боблинов становилось все больше и больше. Вначале их принимали только на «черную», непрестижную работу, но вскоре боблины начали проникать в торговлю, в финансовую область. И вскоре людям пришлось считаться с ними. Под давлением боблинских финансово-промышленных корпораций были приняты законы, уравнивавшие в правах людей и боблинов. А еще через некоторое время вдруг выяснилось, что теперь боблины управляют странами Еропки и Империки, а люди являются лишь послушными исполнителями их воли. Но в Еропке и особенно в Северной Империке в настоящее время достигнут определенный баланс между интересами людей и боблинов. И те, и другие живут вполне благополучно. Это объясняется тем, что империканским и еропкейским боблинам нет необходимости грабить «своих» людей. Им достаточно того, что они занимаются экономическим грабежом Язвии, Аффиги и Южной Империки. И хотя большинство политиков в Империке и странах Еропки – люди, на самом деле они всего лишь выполняют приказы истинных хозяев – боблинов.

– Расскажи Калки о Колоссии! – подсказала Отшельнику тетя Вика.

– О, у Колоссии весьма необычная судьба! Она расположена частично в человеческой Еропке, частично – в боблинской Язвии. Люди и боблины издавна жили здесь бок о бок. Ни в одной другой стране нет такого количества полукровок, как в Колоссии. И раньше в этой стране никогда не возникали межрасовые конфликты. Много раз колоссийские люди и боблины плечом к плечу отстаивали свободу своей Родины от вражеских вторжений с Запада и с Востока. Но «беда» Колоссии в том, что на ее территории находятся необъятные запасы теллургия и нафтелина. Эти богатства давно не дают покоя боблинам Еропки и Империки. Много раз они пытались наложить на них свои руки, и много раз получали достойный отпор. Поэтому боблины решили изменить тактику. В начале прошлого века они организовали в Колоссии революцию, рассчитывая этим ослабить страну. К власти в Колоссии пришла Уравнительная церковь, которая пропагандировала идеи всеобщего равенства. Но империканские и еропкейские боблины просчитались – Колоссия под властью Уравниловки только окрепла и стала еще сильнее, чем была прежде. Теперь уже ее враги начали опасаться, что весьма привлекательные для простого народа идеи равенства распространятся по всему Изначальному миру.

Чтобы установить свою власть над Колоссией, боблины придумали новый план. Они внедрили в верхушку Уравнительной церкви своих тайных агентов. Те начали разлагать государство изнутри, на фоне общего равноправия демонстративно заниматься личным обогащением, в то время как нормы потребления для народа были значительно снижены. Говорят даже, что некоторые представители Центрального Конклава Уравнительной церкви, их жены и особенно дети на самом деле были подменены оборотнями. Так вражеские агенты подготовили почву для массового народного недовольства. Чтобы хоть как-то стабилизировать положение в Колоссии, Центральный Конклав Уравнительной церкви избрал своим Верховным Жрецом Мафусаила Трепачёва. Худшей кандидатуры невозможно было представить. Трепачёв был безвольным, недалеким человеком, а его жена – полукровкой, которую одинаково не любили и люди, и колосские боблины. Трепачёв довел жителей Колоссии до проявлений открытой ненависти к государству и правительству.

Все это было на руку тем, кто давно работал на боблинов Империки и Еропки. Под их руководством десять лет назад произошел государственный переворот, в результате которого от Колоссии отделились несколько больших частей. В самой Колоссии к власти пришел Эль-Цзын. Возможно, сам он искренне полагал, что действует во благо колосского народа, но окружавшие его боблины, оборотни и продавшиеся им люди управляли Колоссией от его имени и в своих интересах. Для Колоссии наступили тяжелые времена. Боблины проводили одну реформу за другой, и каждая новая реформа приводила к тому, что честные рабочие люди жили все хуже и хуже. В то же время появилась прослойка богатых боблинов, которые не без помощи своих заморских сородичей прибрали к рукам все заводы и фабрики Колоссии, а особенно добычу и переработку теллургия и нафтелина. То, что раньше принадлежало всему колосскому народу, как-то быстро и незаметно перешло в личную собственность нескольких боблинских кланов. Теперь боблины полностью контролируют торговлю, средства массовой информации, энергетическую сеть страны. Боблины-журналисты формируют общественное сознание. Люди нищают, боблины богатеют, и при этом все считают, что так и должно быть.

– Если я не ошибаюсь, Эль-Цзын Колоссией больше не управляет? – спросила тетя Вика. – На Земле к власти пришло другое отражение.

– Да, ты права. Два года назад Венценосцем Колоссии стал Вессарион Вессарионович Статин.

– Венценосцем?

– Да. Теперь правителя Колоссии называют Венценосцем. Этот титул принял еще Эль-Цзын. Его преемнику он тоже очень нравится. Статин пришел к власти под лозунгами защиты людей от произвола боблинов и оборотней. Но в настоящее время разграбление богатств Колоссии продолжается, боблины по-прежнему выкачивают из нее теллургий и нафтелин и проводят новые античеловеческие реформы. Все боблинские средства массовой информации работают для того, чтобы лишить людей остатков самостоятельного мышления и трезвой оценки окружающего мира. То, что происходит сейчас в Колоссии, вы могли видеть по телевизору.

– Но причем здесь я и мои родители?! – вырвалось у меня.

– Магия в Изначальном мире издавна соседствовала с наукой и техникой. Но около трехсот лет назад, когда началось широкое использование теллургических машин и нафтелиновой энергии, магия оказалась на задворках прогресса. Маги обладали огромной властью в древности, но в эпоху становления демократических государств они добровольно ушли с исторической сцены. Ушли, но не исчезли. Маги образовали тайный союз, который поставил перед собой цель исправлять несовершенство мира, сдерживать напористых боблинов и поддерживать честных людей. Позже магов обвиняли в том, что они сотрудничали с оборотнями, но это отвратительная клевета. Союзы магов и союзы оборотней издавна враждовали друг с другом. Маги вели Изначальный мир по пути познания и добра, а оборотни стремились столкнуть его в хаос и анархию. Но не оборотни, а захватившие власть в Еропке и Империке боблины стали для магов самыми страшными врагами. Боблины не собирались мириться с силой, которая ограничивала их притязания на мировое господство. Так началась долгая тайная война. Причем война не столько физическая, сколько интеллектуальная. Боблины объявили магию мифом, вымыслом, детской сказкой. Успехи научно-технического прогресса вроде бы свидетельствовали о справедливости этих утверждений. История Изначального мира была боблинами частично подкорректирована, частично переписана по-новому. Так что сейчас практически все обычные жители Изначального мира – и люди, и боблины, и оборотни – не верят в реальность магии и в существование магов. Я даже скажу больше: о множественности миров, об Отражениях знают лишь единицы. Эта информация строжайше засекречена и доступна только боблинам из высших эшелонов власти.

– Но почему маги не сопротивлялись?

– Во-первых, их всегда было очень мало. Постижение магии – долгий и трудный процесс. Не каждый может пройти этот путь до конца. Во-вторых, маги, конечно же, пытались бороться. Но их подвела собственная доброта. Боблины без всяких угрызений совести уничтожали магов, тогда как маги причиняли вред живым существам только в исключительных случаях. Когда маги опомнились, их сопротивление уже было сломлено. Перед ними была поставлена дилемма: либо открыто выступить на последний бой со всем миром, либо скрыться. Они выбрали последнее. Но боблины не прекратили преследования магов. Они отыскивали их по всему миру и уничтожали. Так произошло и с твоей семьей. В правление Уравниловки в Колоссию не могли проникнуть боблинские специальные службы по уничтожению магов. Но во время переворота десять лет назад они нанесли стремительный и жестокий удар. Остальное ты знаешь…

– Выходит, магия – не такая уж сильная штука, если не может защитить даже самого мага.

– Это не совсем так. Просто истинный маг скорее допустит, чтобы причинили вред ему, чем сам причинит вред.

Я хмыкнул:

– Тогда я не истинный маг!

Отшельник и тетя Вика внимательно на меня посмотрели.

Старый боблин осторожно спросил:

– Скажи, Калки, как ты сможешь себя защитить?

Я решил произвести впечатление и продемонстрировал свой трюк с «бабочкой»: выхватил нож из кармана и одним взмахом развернул лезвие. Но эффект получился совершенно не такой, на какой я рассчитывал. Тетя Вика вскрикнула от ужаса, а Отшельник горестно вздохнул.

– Калки, зачем ты это сделал? – спросил боблин.

– Земля – не самое спокойное Отражение, – объяснил я. – У маленького слабого хоббита должны быть острые зубки.

Отшельник не оценил мою цитату из Толкиена:

– Ты не должен пользоваться материальным оружием. Ты – маг! Твоя сила – в твоем таланте.

– Но я-то об этом раньше не знал!

Отшельник осуждающе посмотрел на тетю Вику:

– Виктрикс, почему ты не заметила, что Калки идет не в ту сторону?

– Да, я виновата, – опустила глаза тетя Вика. – Я проглядела мальчика. Но Земля, и правда, не лучшее место для спокойной благостной жизни. На ней отразилось все, что происходило в Изначальном мире. На Земле много зла, которое влияет даже на маленьких детей.

– Это не оправдание! – крикнул Отшельник. – Ты отвечала за Калки, Виктрикс! Тебе доверили не только его жизнь, но и его душу!

Боблин гневно скалил свои клыки, и во мне внезапно закипел гнев. Как смеет это существо кричать на тетю Вику, которая посвятила мне всю свою жизнь?… Раздался звон разбитого стекла. Я не столько увидел, сколько почувствовал, как домовые бросились врассыпную. Оказалось, что нож вырвался из моей руки и, просвистев возле уха Отшельника, попал в шкаф и вдребезги разнес половину его содержимого.

В комнате повисла мертвая тишина. Тетя Вика и Отшельник сидели с совершенно белыми лицами. Домовые прятались где-то в дальних комнатах.

– Извините, – пробормотал я. – Сам не понимаю, что на меня нашло.

Губы Отшельника дрогнули, шевельнулись, а потом растянулись в широкой улыбке:

– Виктрикс, я беру все свои слова назад. Калки вырос именно тем, кого мы ждали. Ему еще не хватает выдержки и самоконтроля, но его сила сильна.

– Я что, рыцарь-«жидай»? – спросил я.

Но Отшельник опять не понял моей шутки:

– Ты – маг по крови. Кроме того, ты маг, способный на решительные, подчас жесткие действия. Но тебе нужен достойный учитель. Боюсь, что я тебе помочь не смогу. Я всего лишь маг по обучению.

– А в чем разница?

– Маг по крови – это не просто ребенок магов. Это совершенно особый организм, буквально пропитанный магией на генетическом уровне. Маг по крови творит магию естественно и не задумываясь. Маг по обучению – это человек или боблин, который всю свою жизнь потратил на то, чтобы выучить несколько десятков более или менее эффективных заклинаний.

– То есть, я не совсем человек? – решил уточнить я.

– Ты человек. Ты уязвим и смертен. Но ты имеешь талант, который делает тебя непохожим на обычное разумное существо.

– Мне хотелось бы поточнее узнать, на что я способен и что мне угрожает.

– Увы, я этого не знаю. Обучить тебя может только такой же маг по крови. И я знаю одного такого. Это Вечный Ребенок.

Тетя Вика открыла рот, как будто хотела что-то сказать, но потом передумала и промолчала. Однако Отшельник заметил ее сомнения:

– Виктрикс, ты слышала о Вечном Ребенке?

– Слышала. Я знаю, что он живет в Детском мире.

– Вот именно! – Отшельник поднял вверх указательный палец. – Туда не смогут проникнуть враги Калки.

– Ты хочешь послать Калки в Детский мир?

– Ты можешь предложить что-то получше?

Тетя Вика грустно вздохнула:

– Мне будет его не хватать…

Отшельник успокаивающе произнес:

– Не переживай, Виктрикс. Думается мне, что обучение Калки продлится недолго.

– Но зачем мне вообще куда-то идти?! – вскричал я. – Вы ведь тоже могущественный маг. Вон сколько домовых вам подчиняются.

– Домовые – это всего лишь духи, которые нашли себе последнее убежище в Тассисудуне. Сюда они перебрались из-за того, что теллургические машины и нафтелиновая энергетика наносят вред их полуматериальной сущности.

– Сейчас мы находимся в местности под названием Тассисудун, – сказала тетя Вика. – На Земле это примерно соответствует Тибету.

– Я не знал, что мы так далеко от Колоссии, – удивился я.

– Для магов нет больших расстояний, – наставительно произнес Отшельник. – Ведь ты можешь открыть дверь в любое место.

– А вы тоже можете?

– И я могу. Но мне для этого приходится прилагать намного больше сил, чем тебе. Кроме того, выбираться из затерянного в горах Тассисудуна в последнее время становится небезопасно. Боблинские спецназовцы сжимают кольцо вокруг последнего прибежища магии.

У меня мелькнула догадка:

– Уж не поэтому ли вы так торопитесь отправить меня в Детский мир? Кстати, что это за место, и почему боблины не смогут меня там достать?

– Детский мир – это одно из Отражений Изначального мира. Его история несколько отличается от нашей. В последней войне там было использовано биологическое оружие – так называемый «вирус старости». Когда организм зараженного человека выходит из детского возраста, перестает расти и развиваться, его клетки сразу же начинают разрушаться. Так что ни одному обитателю Детского мира не удается перешагнуть восемнадцати-двадцатилетний рубеж. В этом мире, как и на Земле, живут одни лишь люди. Вирус поразил их всех. От него нет защиты. Он в воде, в воздухе и в почве.

Я не поверил своим ушам:

– Если там остались одни только дети, то все они должны скоро умереть?

– Нет. Ведь способность к деторождению появляется раньше, чем организм окончательно взрослеет. Так что обитатели Детского мира продолжают свой род, несмотря на поразившую их болезнь. Среди них живет один из последних магов по крови – Вечный Ребенок. Там он чувствует себя в безопасности, так как агенты боблинов не могут до него добраться. Ты должен разыскать Вечного Ребенка. Он тебе поможет.

Я сразу почувствовал подвох:

– Если я попаду в Детский мир, то и сам заражусь «вирусом старости»!

– Ты опять не прав, Калки. Твоя кровь прирожденного мага защитит тебя от любых болезней. Вечный Ребенок живет в Детском мире уже лет тридцать, и чувствует себя довольно хорошо.

– А когда я вернусь из Детского мира, то не принесу вирус с собой?

– Ты предусмотрителен, Калки. Это делает тебе честь. Но ты можешь не беспокоиться. Вирус не повредит тебе, и ты не заразишь им другие Отражения.

Похоже, на все мои вопросы старый боблин имел ответы. У меня больше не было причин отказываться от путешествия в Детский мир, разве только…

– Тетя Вика, ведь ты не сможешь пойти со мной?

Виктрикс вздохнула:

– Калки, я буду ждать тебя здесь. В Детском мире я не проживу и трех дней. Я и тебе ничем не помогу, и сама погибну. Но я знаю, что в Детском мире тебе грозит меньше опасностей, чем в Изначальном мире или в любом другом его Отражении. Поэтому я за тебя спокойна. Ты даже не простудишься и не заболеешь.

– Но разве боблины или оборотни для проникновения в Детский мир не могут воспользоваться противогазами и герметическими комбинезонами?

– Могут, – ответил Отшельник. – Но представь себе длительную военную экспедицию, ни один участник которой не может ни на минуту снять защитный костюм. Стоимость необходимого оборудования, запасов воздуха, воды и пищи несоразмерна возможной удаче. Ведь такая экспедиция привлечет внимание жителей Детского мира, и маг – объект охоты – сто раз успеет скрыться.

– Тоже верно… – пробормотал я, но тут же спохватился: – А как я сам найду Вечного Ребенка?

– Уверен, он сам тебя найдет. Когда ты появишься в условленном месте…

– В условленном месте?

– Я имел в виду, что ты появишься в месте, которое нарисовано в альбоме для открытия дверей. Вечный Ребенок сразу почувствует, что в Детском мире появился маг, и поспешит к тебе на встречу.

Крыть эту карту мне было нечем. Отшельник продумал абсолютно все. Моя судьба была определена и расписана гораздо подробнее, чем жизнь на Земле.

– Калки, ты согласен? – с надеждой посмотрел на меня Отшельник.

– А разве вы оставили мне выбор?

Лицо старого боблина просветлело:

– Калки, твое появление – просто чудо! И сам ты – молодец! Мы на тебя надеемся!

– Отшельник, дай Калки немного отдохнуть, – вмешалась тетя Вика. – Сегодняшний день изменил всю его жизнь. Пусть он переночует здесь, а завтра отправится в Детский мир.

Пока мы обедали, смотрели телевизор и разговаривали, на улице стемнело. Домовые зажгли несколько ярких ламп, которые хорошо освещали внутреннее пространство дома Отшельника. Лампы были изготовлены из литого металла и полупрозрачной бумаги, внутри них горели живые огоньки, которые давали много света, больше, чем от свечей или керосинок.

– Пока ты будешь спать, я соберу твои вещи, – сказала мне тетя Вика.

Я почувствовал, что и в самом деле не прочь прилечь на кровать. Впечатления сегодняшнего дня будоражили мой мозг, но тело требовало отдыха. Отшельник и пара домовых проводили меня в отдельную комнату, где я обнаружил вешалку и низкую кровать.

– Вот твой нож, – боблин протянул мне мою «бабочку», а я даже не заметил, когда он успел вытащить ее из разбитого шкафа. Впрочем, это могли сделать и домовые, а потом передать ее своему хозяину.

– Я прошу прощения за свой поступок, – сказал я. – Я не нарочно.

– Ничего страшного. Такой быстрой телепортации предметов я не видел лет двести.

– Вам так много лет? – удивился я.

– Немало, – вздохнул боблин. – Спи, Калки, завтра тебя ждет первое самостоятельное путешествие.

Он вышел из комнаты, и домовые задвинули за ним створки скользящих по полу дверей. Я разделся и лег на непривычно жесткую кровать с маленькой узкой подушкой. Впрочем, несмотря на неудобства, заснул я почти мгновенно…

* * *

Когда я проснулся, то сперва не понял, что по-прежнему нахожусь в доме Отшельника. Я начал строить в голове планы на сегодняшний день: успеть в школу, сделать уроки… но потом ощутил под собой непривычно жесткое ложе, и сразу же мои мысли побежали в совершенно другом направлении. Да, вчерашний денек выдался просто изумительным! Наверное, я не сошел с ума только потому, что во мне, и правда, текла кровь магов. Я не только узнал о мире и о себе много нового, но и взвалил на себя груз обязанностей и обещаний. Возможно, уже совсем скоро мне придется пожалеть о том, что я дал себя уговорить. Перспектива путешествия в Детский мир и поиск волшебника с идиотским именем Вечный Ребенок вызывала у меня не слишком большой энтузиазм.

И еще: я чувствовал, что Отшельник и тетя Вика вчера что-то не договаривали. Речь шла не об истории Изначального мира – тут-то рассказ боблина был честным и, несмотря на вынужденную краткость повествования (попробуйте сами за пару часов пересказать всю историю человеческой цивилизации на Земле!), достаточно емким. Но вот все, что касалось магии, моих родителей и меня самого…

Отшельник прямо не ответил ни на один мой вопрос, а вместо объяснений торопился выпроводить в Детский мир. С чем это было связано? С тем ли, что он сам, и правда, не мог мне ничем помочь? Или же здесь, в его доме, мне грозила опасность? В любом случае, тетя Вика была согласна с Отшельником, а у меня не было причин перестать ей доверять. Значит, меня ждало первое за десять лет длительное расставание с тетей Викой и путешествие в Детский мир.

Я потянулся, встал и начал одеваться. Домовые, как будто все время караулили под дверью, тотчас же появились в комнате и начали наводить порядок на кровати: убирать смятое белье и стелить новое. Поняв этот весьма недвусмысленный намек, я вышел из комнаты и направился в гостиную. Там меня уже ждали тетя Вика и Отшельник. Боблин был одет по-домашнему – в длинный халат из блестящей зеленоватой ткани с вышитыми ярко-алыми цветами. Тетя Вика была одета во вчерашний дорожный костюм, как будто совсем не ложилась спать или готовилась к путешествию.

Я обрадовался было, подумав, что планы изменились и я вместе с тетей Викой отправлюсь куда-нибудь в более гостеприимное место. Но первые же ее слова показали, что все осталось по-прежнему:

– Доброе утро, Калки! Я собрала твои вещи. Вот посмотри: носки, свитер, теплая куртка…

Тетя Вика демонстрировала мне содержимое рюкзака, на котором был нанесен характерный рисунок в виде запятой-закорючки и написано: «MIKE». То ли это была местная оригинальная продукция, то ли земная китайская подделка под известную спортивную фирму. Скорее, все-таки первое. Откуда у Отшельника могли оказаться земные предметы? Вчера я пребывал не в том состоянии, чтобы заметить, какие вещи захватила из нашей квартиры тетя Вика, но такого рюкзака у нас точно раньше не было.

Слушая тетю Вику, я ритмично кивал головой в знак согласия, а сам поглядывал на стол, где домовые расставляли чашки с дымящимся ароматным напитком, напоминающим кофе, и тарелки с горячими булочками.

Отшельник перехватил мой взгляд и сказал тете Вике:

– Калки сам разберется со своими вещами. Дай ему спокойно поесть!

Та запнулась на полуслове, но быстро сообразила, что завтрак остывает.

– Прошу к столу! – произнес боблин и сделал широкий жест руками.

Меня долго упрашивать не требовалось. Я схватил теплую булку раньше, чем опустился на стул. Отшельник сел медленно и степенно, как и полагалось хозяину дома. А тетя Вика присела на краешек стула боком, и одной правой рукой стала брать по очереди то чашку, то булку. Ее левая рука была прижата к телу. Кроме того, тетя Вика даже не сняла свою удлиненную куртку. Ее поведение меня удивило. Мне показалось, что у нее болит рука. Я присмотрелся и тут только сообразил, что домовые стараются держаться от тети Вики на некотором удалении. А левой рукой она не действовала потому, что локтем прижимала спрятанный под одеждой довольно тяжелый предмет.

Я спросил с совершенно невинным видом:

– Тетя Вика, что ты держишь под курткой?

Она заметно смутилась, а Отшельник широко улыбнулся:

– Вот видишь, Виктрикс, я был прав. Калки все заметил. Не стоило садиться за стол с автоматом.

Я едва не поперхнулся:

– С автоматом?!

Тетя Вика, словно пойманная с поличным школьница, списывавшая на контрольной со шпаргалки, приоткрыла полу куртки и продемонстрировала оружие, очень сильно смахивавшее на пистолет-пулемет фирмы «Хеклер и Кох». Но это была не земная модель. Автомат имел короткий ствол с широким кубическим глушителем на конце. Его магазин был прямым и длинным, а приклада не было совсем.

Извиняющимся тоном тетя Вика произнесла:

– У Отшельника есть оружие, но не нашлось никакого снаряжения. Я не успела изготовить подвеску под автомат… и пистолеты.

Она вытащила из карманов куртки и выложила на стол пару изящных блестящих «стволов» тоже неземного производства.

– Это мне? – спросил я без всякой надежды на положительный ответ.

– Нет, ЭТО – мне, – внушительно произнесла тетя Вика. – У тебя свое оружие, у меня – свое. А, как известно, за двумя зайцами погонишься…

– …Штаны порвешь! – закончил я. – Можно хоть пощупать?

– Пожалуйста, – тетя Вика быстрыми профессиональными движениями вытащила обойму из пистолета, оттянула затвор, убедилась, что патрона в стволе нет, и только потом протянула оружие мне.

Пистолет удобно лег в мою ладонь. Он был не тяжелым, а… как бы это поточнее выразить… весомым. С ним бы я чувствовал себя более уверенным, чем с ножом-«бабочкой». Хотя… у огнестрельного оружия есть один серьезный недостаток – слишком быстро заканчиваются патроны. Только в кино и в компьютерных играх их запас безграничен и неисчерпаем.

Я вернул пистолет тете Вике:

– Тебе-то это зачем?

– Я сопоставила события вчерашнего дня. Если оборотни нашли нас в Москве, то они могут найти нас и в Тассисудуне. Тогда одного холодного оружия может оказаться недостаточно.

– Может быть, я открою дверь в какое-нибудь безопасное место? – предложил я.

Тетя Вика покачала головой:

– Если оборотни вышли на след, они с него уже не сойдут. Я не сомневаюсь, что боблинам и оборотням помогают маги. По крайней мере, хотя бы один. Так что враги найдут нас в любом Отражении. Встреча с ними – вопрос времени.

– Тогда, может, я останусь? Все-таки вместе как-то поспокойнее…

– Нет, Калки, ты должен идти. Мы подождем тебя здесь.

– Ладно… – я допил кофе и доел свои булочки. – Давайте приступать, пока я не передумал.

Отшельник, словно давно был готов к этому моменту, щелкнул пальцами, и один из домовых положил на стол альбом с картинками-ключами в другие места и миры. Боблин раскрыл альбом и показал мне нужное изображение:

– Вот, Калки, это дверь в Детский мир. Открой ее, и окажешься в доме Привратника.

На картинке была изображена пустая комната. Пыльная, заброшенная, местами затянутая паутиной. Вернее, это была не комната, а высокий чердак – на картинке я увидел наклонные балки и часть обрешетки. Лучи солнца освещали помещение, попадая внутрь через высоко расположенное окно.

– Не слишком-то приятное место, – с сомнением протянул я, разглядывая пустынный чердак.

– Таковы все каталогизированные места, – Отшельник хлопнул ладонью по альбому. – Для ключевых мест открытия дверей выбираются места уединенные и почти не изменяющиеся с течением времени. Не волнуйся, Калки, это чердак дома, где тебя встретят с радушием и помогут освоиться в Детском мире.

Я с сомнением пожал плечами, но вынужден был подчиняться Отшельнику и тете Вике. В конце концов, всем нам было одинаково нелегко. Всех нас ждали трудные времена. Оружие в руках тети Вики было лучшим тому подтверждением.

– И как мне открыть дверь? – мрачно поинтересовался я.

– Тот, кто уже сделал это однажды, не должен задавать подобных вопросов! – наставительно произнес Отшельник.

Он встал из-за стола, подошел к раздвижным межкомнатным дверям и приоткрыл их ровно настолько, чтобы дверной проем по соотношению высоты и ширины соответствовал картинке в альбоме.

Тетя Вика подала мне рюкзак и альбом:

– Возьми это с собой! Назад вернешься через сад камней уже знакомой дорогой. Если за время твоего отсутствия произойдет что-то важное, то мы оставим записку под самым близким к тропинке валуном. Он небольшой, и ты легко его перевернешь. Все понял?

– Если на вас нападут оборотни или боблины, то как вы успеете написать записку и отнести ее в сад камней?

Тетя Вика с наигранной веселостью взъерошила мне волосы:

– Очень просто! Отшельник откроет дверь в сад камней, и мы легко скроемся от врагов, напавших на дом. Привыкай к магическим дорогам, Калки!

Я понял, что об окружающем мире и о магических возможностях мне еще предстоит очень много. Пожалуй, мне, и правда, требовалось повидать Вечного Ребенка – такого же, как и я, мага по крови.

Я закинул за спину рюкзак, взял в руки альбом и посмотрел на изображение чердака. Потом уставился на дверной проем, мысленно рисуя в нем очертания реальных предметов. У меня ничего не получилось.

Отшельник посоветовал:

– Не смотри прямо на дверь. Постарайся вначале взглянуть на нее боковым зрением и увидеть общее изображение, как на картинке. Когда контакт станет более четким, поверни голову и дорисуй недостающие детали.

Я попробовал поступить именно так. И боблин оказался прав! Скосив глаза на дверь, я вместо соседней комнаты увидел в проеме полумрак пыльного чердака. Медленно переводя взгляд, я ощутил, как изображение становится более четким и реальным. Потом я осмелел и посмотрел прямо на дверь. Все было готово к переходу – чердак незнакомого чужого дома находился на расстоянии нескольких шагов.

– Иди, Калки! – тетя Вика обняла меня, поцеловала в обе щеки, а потом мягко подтолкнула к двери. – Иди!

– Мы будем ждать тебя! – добавил Отшельник и похлопал меня по плечу. – Иди!

И я пошел…