Читать книгу ReMind - Антон Сергеевич Волов - Страница 4

– Я так понимаю, по-хорошему ты оставлять меня в покое не желаешь? – с легкой долей грусти в голосе спросил я.

– Долго же до тебя доходило, Джек. Ты меня даже немного разочаровал. Все твои действия оказались слишком предсказуемыми. Я прямо видел, как после моего небольшого откровения ты пойдешь на занятия, переписывая память всем, кого встретишь по пути. Вот только это не поможет. Я слишком долго слежу за тобой, чтобы так легко попасть под раздачу.

– Не действуй мне на нервы, – его слова действительно слегка зацепили мое непомерно раздутое эго. – Для того, кто желает стать моим другом, ты на редкость плохо выбираешь выражения.

– Я хочу стать твоим другом, а не подстилкой. У тебя и так хватает знакомых, об которых ты вытираешь ноги. Если я позволю себе стать одним из них, никакой взаимовыгодной дружбы точно не получится. Поэтому, говорить то, что мне хочется – это практически обязательное условие в нашем общении.

– Звучит на удивление разумно, – не смог не согласиться я. – И что теперь? Как ты планируешь действовать дальше после того, как я добровольно пошел на контакт? Как будем решать проблему твоего вмешательства в мою личную жизнь?

– Очень просто, Джек. Коренным образом изменять твою жизненную позицию, взгляды на общество, поведение, в первую очередь. Я сделаю тебя, если не полезным, то хотя бы безвредным членом социума, от рук которого перестанут страдать люди.

– Притворяешься добрым самаритянином? Какой лично для тебя смысл тратить время на подобное занятие? Я не верю, что все исходит из чистого альтруизма. Я навредил твоим близким в прошлом, или ты сам стал жертвой моих желаний, а теперь стремишься оградить остальных от такой же участи?

– А я ведь тоже большой кофеман, Джек. Знаю, что вредно, но ничего не могу с собой поделать. Ты наверняка отлично меня понимаешь. Особенно ближе к ночи, когда накатывает бессонница, могу, не замечая, влить в себя пять и больше кружек подряд…

И зачем мне вся эта информация? Где простой ответ на четко поставленный вопрос? К чему шарада про кофе, которая вообще тут не к месту?

– Ты уходишь от ответа? – уточнил я на автомате.

После секундной запинки незнакомец резко переключил тему и тон.

– Боже, Джек, закрой рот, пожалуйста! Я тут пытаюсь семимильными шагами перевести русло нашего дальнейшего диалога на обыкновенные житейские темы, а ты все равно хочешь разгадать тайну моей личности. Это скучно, приятель. Какая разница, кто я такой и что из себя представляю? В этом и прелесть интернет-общения. Пока ты не видел человека лично, ты можешь представлять себе все, что угодно. И любая твоя фантазия окажется куда интереснее того, что есть на самом деле. Раскрыв мою суть, увидев внешность, узнав имя и род деятельности с возрастом, ты, вероятнее всего, разочаруешься. Так всегда происходит.

– Зубы мне не заговаривай! – складывалось ощущение, что этот парень считает меня идиотом. – О каких житейских темах вообще может идти речь? Ты вторгся в мою жизнь, следишь, выставляешь дурацкие условия. Я никогда не стану твоим другом. Вместо этого лучше найду и придушу своими руками!

– Опять одно и то же, – с грустным вздохом отреагировал собеседник. – Помнится, ты уже заявлял что-то подобное утром, когда обещал, что ни за что не наберешь этот номер вновь. Удивительно, но простой парень вроде меня смог заставить выйти из себя сверхсущество, обладающее силами, соразмерными только с его ЧСВ. Джек, если бы я не знал тебя так хорошо, то даже завидовал бы. Обладать столь неописуемыми возможностями делать из окружающих людей то, что тебе хочется. Кто бы отказался от такого? Я точно нет. Однако я довольно давно наблюдаю за твоим поведением, за твоей реакцией на разные жизненные ситуации, за эмоциональным состоянием. Все, что мне теперь остается – посочувствовать. Эти силы – твое проклятие. Они развращают тебя, заставляют раз за разом выбирать темные варианты действия. Тебе кажется, что с их помощью ты облегчаешь свое существование, но это не так. Ты просто копаешь яму, из которой потом будет очень сложно выбираться, и с каждым разом она становится все глубже и глубже. Пока не откинешь в сторону агрессию и чувство превосходства над окружающими, ни за что не поймешь, как ты на самом деле жалок.

Я закрыл лицо руками, не в силах терпеть этот омерзительный голос, исходящий из наушников. Он нес просто невообразимую чепуху, делая вид, что отлично все понимает. С чего этот парень решил, что знает меня? Сейчас каждый мимо проходящий отброс готов учить кого-то жизни, лишь бы за собой не следить. Как будто мне мало собственных самоистязаний и самоанализа, что нужен кто-то еще, лезущий в душу.

– У меня просто слов нет, – окончательно выдохся я от диалога с всезнающим личным психотерапевтом, которого я не заказывал. – И как прикажешь на все это реагировать? Врываешься в мое тихое существование, меняешь правила жизни, навязываешься, и ждешь, что я стану твоим другом-святошей? Ты же в курсе, что вещи так не работают?

– Да ладно тебе, Джек. Просто сдайся. Неужели у тебя нет ощущения, что все идет в точности по моему гениальному плану, который ты не в состоянии постичь? Это ведь может значить только одно. В итоге все повернется так, как я захотел, и ты станешь таким, как я желаю. Считай это обратной стороной своих способностей. Наконец-то кто-то проснется совершенно иным человеком не по твоей прихоти, а по моей, да и не кто-то, а именно Джек Крид. Просто мне, в отличие от тебя, нужно немного больше времени и усилий, но результат все равно окажется очень качественным.

За огромной горой нахлынувшей на меня ярости скрывалось маленькое, но очень хорошо различимое ощущение, что все так и есть, и этот человек, кем бы он ни был, продумал все до последней мелочи. Это ощущение подсказывало, что я беспомощен помешать той метаморфозе, которую для меня уготовил некто, скрывающийся под ником SomeGuy. Почему меня посетила эта мысль, по какой причине она не покидает теперь мою голову и усиливает свои позиции в сознании? И что самое главное – что мне стоит сказать в ответ собеседнику? Совершенно очевидно, что угрозы и всплески ярости не несут вообще никакого эффекта, парень по ту сторону отмахивается от них с непринужденной легкостью и парирует слишком остроумными ответами, которые только заставляют меня больше почувствовать свою беспомощность. Да, теперь я впервые в своей жизни почувствовал себя значительно ничтожнее кого-то другого. Словно ребенок, пораженный превосходящим его в интеллекте взрослым и умным человеком. Или собака, впервые увидевшая, на какие чудеса способен ее хозяин. Неужели он этого и добивается? Сделать меня питомцем и дрессировать как ему того хочется. И если хозяин скажет “фу”, то я перестану грызть мебель и гадить в тапки? Что вообще тут происходит?!

– Я думаю, тебе стоит переварить все, что было сказано за эту непродолжительную беседу, – воспользовался замешательством незнакомец и попытался свернуть диалог. – И помни, я твой друг. Если будет плохо, грустно или одиноко – обязательно звони и делись своими мыслями, я всегда поддержу и дам дельный совет. До скорого, Джек.

Поразительно, но это был первый случай, когда я сам кому-то позвонил, а этот человек первым завершил разговор со мной. Такого никогда раньше не происходило, ибо я чувствовал, что не нуждаюсь в людях, что они мне неинтересны. Как же все поменялось, это сбивает с толку. Пройдет какое-то время, прежде чем я смогу свыкнуться с изменениями и решить, что же следует делать. Однозначно, плясать под дудку какого-то урода у меня точно нет никакого желания, что бы он себе там ни напридумывал. Следует ли мне просто игнорировать его вмешательство и ждать, пока он исчезнет сам собой, или предпринять какое-то действие, чтобы подловить рыбку и выпустить ей кишки на разделочной доске? Есть ли вообще смысл пытаться обыграть такого соперника? Или попробовать действительно завести себе друга? Возможно, это бы хорошо повлияло на мой эмоциональный фон и общее психическое состояние. Пошло оно все. Не могу даже определиться с вектором мышления, скачу из стороны в сторону, словно обманутая школьница. Лучше просто лечь спать, отдохнуть, успокоиться, а уже потом подумать над решением.

С таким выводом, я шлепнулся на кровать прямо в одежде, тяжело вздыхая. Как бы хотелось просто отключаться по простому велению мысли, но нет, ничего легко не бывает. Мой основной мыслительный орган испытал сильнейшее потрясение из-за огромного количества неожиданных и неприятных событий, произошедших за последние несколько часов. Теперь, изнасилованный до опасного состояния, он не желал давать организму покоя, предпочитая на автомате обрабатывать кучу всевозможных вариантов будущего и пытаясь понять происходящее в настоящем, адаптироваться к изменениям.

Я ведь не всегда был таким. На самом деле я сдался и позволил себе превратиться в аморального мизантропа относительно недавно, тогда как в детстве, даже после потери родителей, я оставался вполне социально активным и даже не подумывал начать использовать мистические силы для личной выгоды. Что, друг, тебе стало интересно? Даже если нет, я все равно расскажу. Надо выговориться, понимаешь? А может и оправдаться в какой-то степени. Опять. У меня не было времени рассуждать о том, было ли убийство родителей необдуманным, импульсивным или ошибочным решением. Их быстро признали психически нездоровыми и забрали меня в приют. Жизнь кардинально поменялась, совершив резкий поворот и выбрав новый вектор движения. Это даже выглядело интригующе. Не скажу, что я испытывал какой-то дискомфорт на новом месте жительства, во всяком случае, в первые дни. С одной стороны я пришел туда из богатой семьи с приличным капиталом, хорошим домом, привилегированном положением в обществе и перспективами. В дешевый старый контейнер для кучки сирот. С другой – мои родители, как и все люди, получившие деньги и власть легким путем, были крайне скупы, хладнокровны и, во многих смыслах, омерзительны. В моих глазах они выглядели свиньями, что надели на себя фраки и питались из серебряного корыта. Они не особо охотно тратились на своего сына, даже несмотря на то, что он и являлся источником их богатства. Каждый раз я слышал что-то вроде “мы откладываем деньги на твою взрослую жизнь”. С такой точки зрения я потерял совсем немного. Это вполне компенсировалось тем, что ко мне стали относиться как к равному, и это оказалось действительно важно. За адекватное поведение, уважение к окружающим, верные поступки и помощь другим детям, меня хвалили и одобрительно улыбались. За глупость, агрессию, хамство, ложь, лень и предательство – наказывали, могли даже побить. Все было предельно честно, и я ощущал полную справедливость в своем окружении. Свой распорядок вещей, свои правила, я был всем доволен и в достаточной мере счастлив. Этого мне всегда и не хватало в прошлой жизни – человеческого отношения.

Так продолжалось три года. Суть моей удовлетворенности заключалась в простых вещах – я совсем забыл о другой жизни. После смерти родителей и вида их окровавленных трупов, лежащих в лужах собственной крови со вспоротыми животами на кухонном полу с ножами в руках, маленький мальчик испытал сильнейшее потрясение, вследствие чего на автомате заблокировал доступ к воспоминаниям о детстве. О свободе, жизни в достатке, об обладании собственным имуществом. Я просто не мог больше представить, что есть еще какая-то жизнь помимо той, что царит в стенах приюта. Все изменилось в тот момент, когда у нас появился телевизор. Ох уж эти коробочки для промывки мозгов. Порой насмотрится человек всяких вредоносных передач и получает неправильное представление о мире. Теперь, зная это, я терпеть не могу СМИ. Но тогда, естественно, ящик для деградации был любимой игрушкой в сиротском учреждении, особенно для меня. Моей любимой передачей сразу стала та, в которой привлекательный взрослый мужчина с выразительным голосом путешествовал по странам и показывал иную культуру, менталитет, обычаи и образ жизни. Экран стал для меня порталом в другое измерение, совершенно отличающееся от того, что привык видеть глаз сироты в бедной стране. После выпуска о Швеции я больше не мог найти себе места и ходил из стороны в сторону по коридорам приюта, везде замечая грязь, плесень, нищету и антисанитарию. Телевизор показал мне шикарную страну, где машины ездят по безупречно ровному асфальту, люди живут в шикарных уютных домах с приятной глазу архитектурой, обогащающей внешний вид городов, ходят в стильной и аккуратной одежде. Уровень жизни заоблачного качества, все просто сияло от совершенства и пестрило престижем и качеством. С трудом верилось, что подобные места существуют вместе с убогим приютом на одной планете. Эта страна казалась раем, в который так хотелось окунуться с головой. Тот уровень жизни, которого достоин разумный современный человек.

С тех пор я стал видеть окружающие меня вещи в совершенном ином свете. Мусор, пыль и мрак бросались в глаза, вызывая неприятное ноющее чувство под лодыжкой и другими сочленениями. Существовать в подобных условиях согласятся разве что свиньи. Стало невыносимым спать на древних скрипучих кроватях, питаться в шумной столовой из допотопных обшарпанных тарелок, на постоянной основе вдыхая омерзительные запахи, исходящие от котлов с пищей. А еще ходить по нужде в кислотный туалет, разлагающийся прямо на глазах и вызывающий рвотные позывы. Было очевидно, что та стряпня, которую съели на кухне, теперь живет в этом месте.

Я отстранился от коллектива, который по-прежнему не замечал, в каком болоте он живет. Со временем негативные чувства только накапливались, и я вспомнил-таки о своей невероятной способности. Легким усилием мысли я за один день подменил память всем обитателям приюта, заставив поверить, что я умер и давно похоронен, после чего сбежал той же ночью. Оставил позади всех знакомых и друзей. Уже второй раз я кардинально изменил все в своей жизни и делал это без каких-либо сожалений, лишь с предвкушением будущих перспектив. Реальность, однако, оказалась куда сложнее, чем мог себе вообразить пятнадцатилетний парень, но об этом стоит поговорить в другой раз, друг. Я и так слишком далеко отложил заветный сон.

* * *

Через неопределенное количество часов я был нагло разбужен стуком в дверь. Стоило бы по привычке проклясть весь мир и того, кто стоит за порогом в частности, но я еще не совсем отошел от вчерашней промывки мозгов, потому просто поднялся на ноги и безвольно подошел к входу в комнату, отпирая замок.

Честное слово, лучше бы ко мне наведались миссионеры и попробовали навязать своего единственного и неповторимого, но, к сожалению, за дверью оказались те, к кому я совершенно не был готов – представители правопорядка.

– Добрый день, – вежливо поздоровался более рослый из двух полицейский, держащий в руках что-то наподобие блокнота. – Меня зовут Джон Уорнер, а моего коллегу – Дэвид Симмонс.

Говоря это, мужчина указал пальцем на своего низкого и упитанного напарника, стоящего передо мной с тупым выражением лица, как будто он не способен удержать в голове больше одной мысли за раз. Видимо, по этой причине разговор начал другой коп, у него явно на пару извилин больше.

– Мы из органов правопорядка, участковые этого района. Пришли к вам по делу о побоях. Ваш одногруппник утверждает, что Вы нанесли ему тяжелые телесные повреждения ранее этим днем. Мы можем войти?

Твою мать, да какого черта?! Уже наябедничать успел, тряпка. Ладно, спокойствие, это все равно ничего не изменит. Сейчас приятно с ними пообщаюсь, сотру ко всем чертям память и продолжу жить, как ни в чем не бывало.

– Прошу, проходите, – как можно более невозмутимым тоном ответил я, но получилось все равно слишком тихо и неуверенно.

Два тела прямо в обуви переступили через порог “логова” и быстрым взглядом осмотрели округу. Вид хаотично разбросанной грязной одежды и спертый воздух вкупе с пылью и пятнами на всех поверхностях явно вселили в представителей правопорядка недоверие к здешнему обитателю. Не хватало еще вызвать подозрения в употреблении наркотиков или хранения антиправительственного компромата.

Может, стоит предложить им по чашечке кофе смеха ради? Я бы оценил реакцию.

– Мы хотели бы выслушать вашу версию произошедших событий для внесения в протокол, – назвал причину вторжения полицейский, присаживаясь вместе с напарником на край моей кровати. – Я надеюсь, что Вы понимаете – обвинения очень серьезные, а в поддержку потерпевшего высказалось довольно много свидетелей. Если ваша вина будет доказана, наказание может составить до пяти лет лишения свободы.

Я приложил немало усилий, чтобы не рассмеяться этим костюмированным клоунам в лицо. Посадить меня? Это абсурд. Такого никогда не произойдет, вне зависимости от любых обстоятельств. Столь незначительные неудобства, неспособные стать серьезной проблемой, только нервируют.

Отсутствие всякой реакции на моем лице вынудило копа продолжить:

– Что происходило сегодня утром в районе десяти часов? Опишите вашу версию событий.

Есть ли вообще какой-то смысл в том, что я сейчас скажу? Уже завтра и потерпевший, и свидетели будут свято уверены в том, что разбитый нос появился по причине незапланированного и очень неприятного падения с лестницы. Просто поддержу этот вариант, и в скором будущем у стороны обвинения будут проблемы за дачу ложных показаний.

– Вы знаете, так уж получилось, что мой пострадавший одногруппник споткнулся на лестнице и решил воспользоваться полученными травмами, чтобы испортить мне жизнь. Он уже давно точит на меня зуб. С тех пор как я увел у него девушку.

Записывая мои показания, полицейский усмехнулся после последних слов. Я тебе похихикаю, урод. Что, посчитал, будто я не могу ни у кого увести девушку? Ну ничего, скоро у тебя будет святая уверенность, что ты подхватил СПИД от нагулявшей жены, тогда и похихикаешь.

– Ну и вот, практически все мои одногруппники решили, что с моральной точки зрения я поступил подло, поэтому они сплотились вокруг потерпевшего и поддержали эту ложь, – с невозмутимым видом окончил я предложение.

Сделав несколько записей, более рослый полицейский надул губы в недоверчивой манере, показывая тем самым, как он устал слышать подобные сказки.

– Мы можем поговорить с этой девушкой, чтобы она подтвердила ваши слова?

Может тебе еще с папой римским встречу устроить, урод? Вот зачем докапываться, у вас двоих дел нет более важных? Еще и группой ко мне заявились, словно к особо опасному преступнику. Что, боялись в одиночку не справиться?

– Да, пожалуйста, только не сегодня, само собой. У нее есть дела поважнее каких-то там ложных обвинений в мой адрес.

– Это в ваших же интересах, – спокойно предупредил допрашивающий и сделал еще несколько пометок. – Знаете, в вашей истории есть небольшая нестыковка. Преподаватель, присутствовавший во время инцидента, также дал показания. Он заявил, что Вы кинули в него учебником и публично оскорбили. Кажется сомнительным, что пожилой профессор стал бы такое заявлять без оснований, или чтобы поддержать ложь какого-то студента.

Черт, стоило это предвидеть. Разваливающийся дед тоже оказался страшным ябедой. А ведь я пожалел его в последний момент из-за Клейн и не стал изменять воспоминаний. Теперь даже жалею. Пусть бы получил по заслугам.

– Знаете, зарплаты у преподавателей маленькие, а кушать хочется всем. Коррупция проникла во все сферы общества. За несколько купюр почти любой человек готов пойти на столь ужасные поступки. Вам ли об этом не знать?

– Что Вы под этим имеете в виду? – с возмущением спросил второй полицейский, сменив от негодования позу и подавшись вперед.

Черт, не удержался. Подкол сам вырвался. Терпеть не могу копов. Я думаю, их вообще мало кто переносит. А при моем складе характера шутки и агрессия сами собой разумеются. Главное не дойти до той степени, когда они меня прямо на месте повезут в свою обитель зла.

– Я имею в виду, что вам по долгу службы явно приходилось уличать коррупционеров, не так ли?

Второй коп заметно расслабился и одобрительно кивнул:

– Само собой.

Не умеешь ты врать. Первая реакция сразу выдала в тебе нечистого на руку. Ничего удивительного.

– К сожалению для Вас, факт получения взятки никак нельзя будет установить, – подытожил клоун. – Так что это вряд ли сыграет в вашу пользу. Как и остальные факты, отягощающие положение. Мы успели немного узнать о вашей истории за время обучения. Скажите, ваш сосед по комнате попал в психиатрическую лечебницу из-за стресса, связанного с учебой, или были какие-то другие обстоятельства?

А они подготовились немного лучше, чем я ожидал. Успели опросить еще кого-то? Если так продолжится дальше, то простым переписыванием памяти этим двум проблема может не решиться. Надо просто продолжать гнуть свою линию и ждать. Завтра изменения вступят в силу, и тогда оба идиота будут уверены, что изначальные показания, полученные от моего незадачливого одногруппника, были неверны. После повторения опроса все станет на свои места. Свидетели будут располагать уже совсем иной информацией и подозрения спадут.

– Да, знаете, некоторые студенты кончают с собой из-за проблем на учебе. Так что это не самое страшное, что могло произойти. Никаких других обстоятельств не было, насколько я могу судить.

Крупный полицейский неодобрительно вздохнул, устало протер глаза и заговорил в несколько другом тоне.

– Позавчера днем Вы были вызваны на собрание общежития за нарушение порядка. Мы знаем и об этом. Удивительно, но все присутствующие на том собрании люди не помнят ничего связанного с ним, а многие действуют с тех пор очень странно. Уходят со своих должностей и так далее. Что там произошло? Пожалуйста, говорите правду. Дача ложных показаний карается по закону.

И в этот момент я понял, что ситуация постепенно выходит из-под контроля. Что еще знают эти двое? С кем они разговаривали? Откуда у них столько информации? Неужели незнакомец постарался? Он решил меня подставить таким образом? Нет, он же говорил, что собирается стать моим другом. Стал ли бы он действовать так? Ладно, сейчас важно не это. Надо выкручиваться из дурного положения. Но что сказать? Как быстрее закончить этот разговор? Было бы очень неплохо разузнать об источнике их информации и заткнуть его тоже, но я вообще не представляю, как такое провернуть.

– Вы даже не проживаете в этом общежитии по официальным документам, как и не учитесь в этом университете, – продолжил следователь, воспользовавшись моей заторможенностью. – Ни у кого нет никаких документов на вас. Все вокруг просто приняли это как данное. Скажите, Вы попали сюда через какие-то связи, или просто кто-то потерял необходимые документы? Как такое вообще возможно?

– Я не… – слова не хотели выходить из горла. Я был абсолютно бессилен сказать что-то внятное, дело дрянь.

– Мы бы также хотели уведомить ваших родителей о произошедшем, это часть процедуры. Нигде не смогли найти их контактов, – все никак не успокаивался полицейский, видя мою беспомощность и растерянность. – Надеемся, они смогут как-то пролить свет на происходящее.

Убью. Я вас обоих завалю! Черт, только этих разбирательств мне в жизни и не хватало после появления этого драного сталкера! Я просто жалок. Сколько можно вести себя как загнанная в угол жертва? Я, черт возьми, король этого мира. Ни у кого больше нет такого могущества и возможностей. Только у меня. Я самое уникальное существо во вселенной. Как я вообще мог об этом забыть? Да, Джек, ты слегка оступился, позволив какому-то незнакомцу пошатнуть твой привычный жизненный ритм и найти точку давления, но это скоро закончится. Я сотру в порошок все барьеры на свое пути и решу любую проблему. Радикальными действиями.

– Разговор закончен, – заявил я. – Прошу оставить меня в покое, я больше не хочу давать никаких показаний.

– Вы уверены? – Уточнил рослый коп. – Ваше молчание будет расценено как отрицательный фактор в судебном процессе.

– Уверен. Или уходите или арестуйте меня. Я больше ничего не скажу без адвоката.

– Мы аресты не производим. Ваше дело будет отдано в следственный комитет, а уже там пусть разбираются во всех тонкостях и производят по надобности аресты.

Вся эта ерунда выводит меня из себя. Последние месяцы я провел в неблагоприятной обстановке, что явно повлияло на характер. Я размяк, позволил себе прогнуться под окружающих и запугать себя. Этого больше не повторится. Решить все возникшие проблемы не составит труда, я сделаю это за один день. И все недоброжелатели поймут, какого страшного врага они избрали.

– До свидания, Джек Крид, – также вежливо попрощались представители правопорядка, закрывая за собой дверь.

Команда уже была отдана. Теперь остается только немного подождать и сделать все правильно. И больше никто не сможет застать меня врасплох, заставить усомниться в моем превосходстве. Завтра утром оба полицейских проснутся совершенно другими людьми. Все пойдет мне на руку.

Ранее смешанные в голове мысли теперь были четко выстроены в ряд, я вернул былую уверенность, и даже позволил себе усмехнуться. Я очень терпелив, привык к этому правилу – все наступает лишь на следующий день. Изменения неотвратимо вступят в силу, а до этого стоит расслабиться и продумать дальнейшие действия. Я вновь обратился к своему дневнику, записав в нем все события, произошедшие со мной за этот длинный день. Надеюсь, в будущем они покажутся мне забавными, и я буду со смехом вспоминать свою неуверенность и растерянность. Я ведь на секунду пожелал убить их. Вновь. Эмоции подталкивают меня к самым ужасным поступкам, пытаются сделать тем, кем я не являюсь. Я не убийца. Я не хочу никого лишать жизни. Порой кажется, что мои способности взывают ко мне, шепчут в голове свои приказы, заставляя действовать так, как они хотят, против моей собственной воли. Этот тихий еле уловимый шепот “убей их, убей их всех”. Я буду сопротивляться ему изо всех сил. Единожды встав на путь убийцы, уже никогда не свернешь с него, я боюсь, что как только позволю себе чуть больше жестокости, это войдет в привычку, как и все остальные действия с разумами окружающих людей. Во что превратится этот мир, если я стану убивать всех, кто мне не нравится? Это будет действительно жуткое место, друг. Вдруг ты мне не понравишься? Или твоя мать? Шучу.

Шли часы, я развлекал себя всеми доступными способами. Этих способов было не так уж и много. Просмотр кино и прохождение игр, крайне скудный список. Как бы я ни старался откинуть в сторону нависшую проблему, мозг раз за разом к ней возвращался. Расслабиться так и не вышло, даже когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь плотные шторы в угрюмую комнату. Взгляд в очередной раз бросился на часы, обнаружив, наконец, нужное время. Улыбка посетила лицо от осознания, что все изменения вступили в силу. Десятки людей проснулись иными. Все мои одногруппники, множество случайных прохожих, старый нудный преподаватель, Омид, Джо и, что самое важное, два незадачливых служителя закона. Все покорились моей воле.

Жутко уставший от бессонной ночи, я быстро выпил кружку утреннего бодрящего кофе, надел первую попавшуюся на глаза одежду и вышел на морозную улицу. Осень постепенно давала о себе знать. Я обязан прибыть в точку встречи вовремя, иначе рискую потерять новообретенную репутацию в глазах переписанного человека. Именно по этой причине я выбрал место рядом с общежитием. Это так удобно, не надо далеко идти. Вот бы всегда так было.

Старая спортивная площадка, настолько же безлюдная ранним утром, насколько и ржавая. Я любил смотреть на нее из окна своей комнаты. Она почти всегда пуста, разве что солдаты периодически приходят накачивать тело. Я присел на холодную скамейку и вновь глянул на время. Переборщил. Ох уж эта привычка выходить заранее. Теперь придется потратить время на бессмысленное ожидание, осматривание окружения и обдумывания всего на свете.

Уголовное дело, да? Рано или поздно моя жизнь обязана была дойти до этого момента. Я слишком стремительно падал по социальной лестнице, срываясь на всех подряд и отстраняясь от общества, чтобы остаться законопослушным гражданином. Это настолько размытое понятие. На самом деле, с моральной точки зрения, я уже очень давно перешел на сторону злых и анархичных людей. Осталось только подтвердить статус, чего я бы не очень желал. Теперь уже без этих сил не отделаться. Только так я избегу наказания. Как нельзя кстати вспоминаются слова незнакомца. Я рою сам себе яму, каждый раз используя силы. Приведет ли меня это абсолютное доверие мистическим силам к воротам ада?

Развить мысль дальше не получилось, так как ожидаемый мной человек наконец-то появился. Низкий полноватый полицейский, с которым я еще не так давно виделся. Как он отреагирует, подойдя ближе?

Коп приближался, и я уже мог прочитать на его лице неподдельный страх, смешанный с тщетными усилиями скрыть дрожь. Он незамедлительно встал на колени передо мной, произнося:

– Повелевайте мной, великий.

* * *

Все прошло на удивление гладко. Еще не так давно меня терзали сомнения. Вдруг переписанный коп воспротивится воспоминаниям и начнет вести себя агрессивно? Не было никаких стопроцентных гарантий. В конце концов, я выбрал довольно специфический вариант, ранее не использованный на практике. Это был большой риск, на который я охотно и бесстрашно пошел, явившись к месту встречи. К счастью – он оправдался. Бедный человечек был уверен, что я всемогущее богоподобное существо, способное простым взмахом руки стереть его или его семью в порошок. Новые воспоминания настолько реальны, что переписанный просто не мог принять никакого иного решения, кроме как покориться и выполнять любые команды бога. Он точно знал, что произойдет, если не явиться на место встречи в назначенное время. Я могу даже привыкнуть к данной роли, она весьма интересная. Напарник пухлого копа, говоривший со мной вчера, уже считает себя женщиной, запертой в мужском теле. Оно напрочь забыло о работе, так что проблем возникнуть не должно. У меня, по крайней мере.

Подконтрольная марионетка покорно привела меня к своему участку под видом свидетеля преступления, так мы договорились заранее, и взрослый мужчина без раздумий согласился пойти на любые условия, не задавая вопросов.

– Когда будем внутри, я хочу посмотреть на всех твоих коллег. Начальники, подчиненные, следователи, участковые, патрульные. Даже заведующих столовой и уборщиков. Покажи мне каждого, с кем ты работаешь.

– Как пожелаете, – покорно ответил раб.

Это слишком удобно. Всего один подчиненный полицейский, и я уже могу пройтись по всему участку, переписать память каждого обитателя, пока они не разошлись по своим прямым обязанностям. Чтобы наверняка запутать след и обеспечить себе стопроцентную защиту от полицейских, придется поработать со всеми без исключений. Каждый коп будет уверен в моей полной невиновности, а чтобы у них не было времени даже задуматься об этом деле, я добавлю всем небольших жизненных проблем. Не очень серьезных, разумеется. Я же не монстр. Сильные духом спокойно преодолеют их, а слабым воздастся по заслугам.

Я ненавижу такие места. Даже снаружи здание участка выглядело отталкивающе, слишком официально, строго, неприветливо. Камеры у входа сразу встретили нас, записывая каждое движение. Все словно бы кричало: “мы следим за тобой, тебе не спрятаться, мы сломаем твою жизнь и доставим много неприятностей”. Как бы я ни был предвзят, а судебная, правовая и все прочие системы из этой категории в современном обществе явно сгнили. Любого человека могут осудить какие-то неизвестные, решить всю его судьбу, силой поместить в неволю на огромный срок. Не общество придумывает законы, больше нет. Люди вынуждены подчиняться и жить по чьим-то правилам, только потому, что родились в той или иной точке мира. Все решают за тебя, и те, кто делают это, не знают жалости. Сегодня я надломлю эту систему.

– Доброе утро, Дэвид, – заметил дежурный на входе коллегу. – Ты сегодня поздно. Отхватишь от начальника.

– Были кое-какие дела, – отмахнулся толстый коп. – Я быстро проведу опрос свидетеля и отправлюсь в город.

Пока двое разговаривали, я начал приводить план в действие, переписывая воспоминания дежурного. Завтра он забудет обо мне, заодно начав посещать курсы анонимных алкоголиков. Одно интересное свойство воспоминаний – они формируют привычки человека. Если этот мужик будет уверен в том, что зависим от спиртного, он действительно приобретет этот недуг.

Холл участка навевал еще больше тоски и провоцировал неприятные ощущения по всему телу. Я словно попал в логово диких зверей, и они вот-вот набросятся на меня. Нельзя ни на секунду забывать, что я контролирую ситуацию здесь, а не кто-то другой из персонала.

Проходя через турникет на территорию участка, я больше всего думал, как сложно мне будет разобраться с письменными доказательствами. Стоит стереть некоторые фрагменты базы данных, все упоминания о Джеке Криде, а также протокол допроса и сегодняшние записи с камер наблюдения. Ни одна нитка не выведет ко мне. В итоге все дело о побоях превратится в одно сплошное недопонимание, и даже сторонне привлеченные люди не смогут разобраться в происходящем.

– У тебя есть доступ к базе данных? – спросил я сопровождающего полицейского, пересекая длинный белый коридор.

– Я не имею возможности вносить изменения в базу, – признался коп. – Вам должно быть это известно, повелитель.

Точно, как же я мог забыть. Я вселил этому жалкому существу воспоминания о своей безграничной силе и знаниях. С чего мне вообще что-то спрашивать? Сейчас очень важно сохранить иллюзию божественности и не дать человеку что-то заподозрить из-за нелогичных действий, иначе все потеряно. Черт, а это действительно страшно. Мурашки по коже идут от одной только мысли, что меня прямо сейчас могут уличить в неладном и принять соответствующие меры. Терпеть не могу копов. Они как контроллеры общественного транспорта, коллекторы и учителя. Ненавидимы абсолютно всеми без исключения. Даже не имея в прошлом проблем с законом, я все равно на генетическом уровне чувствовал, что любой человек в синей форме – это источник неприятностей и головной боли.

Я следовал за подчиненным по всему участку, переписывая память каждого, кто попадался в поле зрения, поселяя в воспоминания всевозможные негативные моменты. У кого-то умер родственник, и он не находит себе места, у кого-то ярко проявленный кризис среднего возраста, кто-то вообще считает себя инопланетянином. Пускай у всех будут разные проблемы. Поверь мне, друг, я это делаю вовсе не из личной прихоти. Чем больше проблем будет у каждого отдельного копа, тем сложнее всему участку будет выйти на мой след и собрать факты воедино. Ты можешь подумать, что эта цель не стоит таких действий, а я просто ищу оправдания бессмысленному насилию, но поверь, когда речь идет о выживании, стоит прибегать ко всем способам. Это естественный отбор.

– Симонс! – раздался в коридоре чей-то крик. – Решил нас навестить-таки сегодня?

– Доброе утро, шеф, – отозвался толстяк.

– Где второй? – сразу спросил начальник, перейдя на что-то среднее между криком и нормальным тоном.

– Не могу знать, не видел его со вчерашнего дня.

– А это кто? – важный полицейский ткнул в меня пальцем.

– Свидетель по недавнему делу. Веду снимать показания, – поддержал легенду марионетка.

Начальников видно издалека. Этот выглядит пугающе, а еще он явно имеет доступ и к базе данных, и к камерам наблюдения. Отлично, приоритетная цель найдена. Пусть решит, что в базе есть компромат на его связь с преступными группировками, и скоро пожалует проверка. Тебе придется стереть некоторую информацию, если не хочешь оказаться в тюрьме, особенно запросы за последнюю неделю. Ну и записи камер, а то кто-то увидит, как ты употреблял героин прямо под наблюдением. Копов не очень жалуют на зоне. Напоследок накинем продолжительную депрессию из-за неразделенной любви. Лишним не будет. Если даже начальство не сможет концентрироваться на работе, то что говорить об остальных? Это слишком легко. Столько проблем можно решить, воспользовавшись самым главным звеном в какой-либо структуре.

– Ладно, я с тобой потом разберусь, – решил начальник, отпуская моего личного полицейского. – И если найдешь Уорнера, то передай, что у него в следующем месяце премии не будет.

Мне не пришлось ничего говорить. Уверенность в успехе операции только росла. Новые воспоминания применяются в ста процентах случаев, поэтому не было никакого шанса, что дело останется открытым. К тому же, новых заявлений не поступит, ведь каждый одногруппник уже уверен, что верна новая версия событий. Можно сказать, что я подменил саму реальность, создав совершенно новую, в которой пострадавший и вправду упал с лестницы.

– Мы обошли почти всех работников, повелитель. Надеюсь, Вы остались довольны, – услужливым тоном произнес коп после пятнадцати минут блуждания по зданию.

– Более чем.

Мы просто подходили к кабинету за кабинетом, и толстяк открывал двери, начиная короткий и невинный разговор, в течение которого я успевал воздействовать на всех внутри. Сотни переписанных умов. Я не запоминал лиц, не запоминал судеб. Всех ждали одинаково печальные последствия. Они переродятся, и новые личности послужат моим целям… Стоит поменьше восхвалят каждое свое действие. Я так разучусь нормально разговаривать.

Даже несмотря на идеально воплощенный план, все равно присутствовало неприятное чувство, что я что-то упустил. Во время переписывания чужих разумов не было времени отдохнуть и подумать над этим как следует, но сейчас, когда я уже готов был направиться к выходу, все встало на свои места.

Клейн! Ее воспоминания остались прежними, я переписал всех, но не ее. Это породит очень неприятные ситуации. Не хочу ставить ее в неловкое положение, ей не стоит и дальше находится в том окружении, среди переписанных. Она же совсем растеряется, когда все вокруг станут вести себя иначе и верить в другие события. Я обязан решить эту проблему как можно скорее.

Я покинул участок тем же путем, которым попал внутрь – используя покорного раба. В нескольких метрах от выхода полицейский подал голос:

– Позвольте поинтересоваться, зачем вам пригодилась моя помощь и обман, чтобы пройти здесь? – решился на вопрос слуга, когда я уже готов был уйти.

Ты захотел удовлетворить любопытство? Как мило, что ты тратишь мое драгоценное время, шваль.

– Решил провести осмотр места твоей работы. Ничего необычного, – быстро отмахнулся я.

На лице сопровождающего меня толстяка читалась неуверенность, борющаяся со страхом. Было очевидно, что все последние события подточили его святую убежденность в моих невероятных силах.

– Разве Вы не могли сделать это сами без столь неуместного вранья и моего сопровождения? – уже в другом тоне спросил он.

Ну вот, началось. Воспоминания лучше всего приживаются и становятся частью личности человека, меняя его в предсказуемую сторону, когда они хорошо связаны с окружающей действительностью. Я крайне редко помещал в разум людей информацию о чем-то сверхъестественном. Сегодня был первый случай, когда я воспользовался столь неприкрытой фантастикой при построении чужой памяти. Рациональное мышление и знания о работе нашего мира сражались со столь реалистичными воспоминаниями о проявлении божественной силы.

– Как ты смеешь ставить под сомнение мое могущество? – решил надавить я. – Прекрати задавать эти идиотские вопросы, если желаешь уйти невредимым.

По реакции полноватого служителя порядка становилось понятно – не убедил. Он окинул меня скептическим взглядом, стремительно теряя последние крупицы страха. Я быстро стер ему память обо всех событиях последних дней, не оставив взамен ничего и очень пожалев, что мои способности не срабатывают мгновенно.

– Ну все, ты сам напросился. Пусть здание позади тебя превратится в плотоядного монстра и покарает за столь дерзкое неповиновение.

Мужчина резко обернулся, внимательно всматриваясь в здание участка и ожидая трансформации. Как только он отвел от меня взгляд, я на максимальной скорости рванул прочь от этого места.

– Стоять! – послышался через несколько секунд затихающий позади крик.

Было слишком поздно. Я далеко оторвался, а у копа не было ни сил меня догнать, ни памяти о моей истинной личности.