Читать книгу Фамильная трость - Антон Старков - Страница 3

– Всего доброго, сэр. – швейцар, как и подобает, дотронулся до полей шляпы.

Этони кивнул в ответ и протянул пару соверенов на чай. Сам по себе швейцар ни чем не отличался от остальных представителей своей профессии, но так может показаться, только если не знать специфику заведения, в котором он служит. Здесь можно было насладиться не только азартом прекрасного качества, но так же легко доступным женским вниманием и не которыми запрещёнными веществами. Попасть сюда можно только по протекции постоянного посетителя и ни как иначе. Швейцар же следил за входом и прилегающей местностью.

Фамилия Хоуп не была известной в Дарктауне и относилась к мелкому дворянству, но богатой её ни как нельзя было назвать, скорее наоборот.

Он вышел из казино с совершенно пустыми карманами и никчёмным настроением. Последнее к слову было следствием первого и было вполне объяснимо.

Одет Хоуп был в добротный серый костюм, белую сорочку, тонкий галстук и, конечно же, цилиндр. Он просто обожал цилиндры, совсем не признавая остальные фасоны шляп.

Та пара соверенов, отданная швейцару, была последней, ему ничего не осталось, как пойти пешком, за коляску платить было нечем.

Погода в этот поздний час дышала спокойствием и умиротворением. Ветра не было, тепло обволакивало тело, а утренний туман ещё не опустился, неся с собой сырость. В городе царила тишина, его шаги гулко отдавались от мостовой и окружающих домов.

В своём проигрыше он мог винить только себя. Ведь это ему в очередной раз не удалось уловить момент, когда фортуна отвернулась. Продолжал попытки её вернуть, снова и снова проигрывая.

До дома, где проживал Этони, было довольно далеко, а если использовать для этого только хорошо освещённые улицы, то это расстояние начинало казаться непомерным. Он не боялся тёмных улочек и закоулков, способный в полной мере постоять за себя. Хоуп решил идти по короткому пути, но как думают большинство горожан, не совсем безопасному. Пользуясь глухими узкими переулками, путь можно было существенно сократить. Это хоть и слабо, но радовало.

Увидев нужный закоулок, Хоуп свернул и словно растворился в темноте. В таких переулках не было газовых фонарей и их не патрулировали жандармы. Здесь хозяйничали нищета и разбой. На каждом шагу встречались кучи мусора, а иногда и спящие прямо на земле бездомные.

Всего этого Этони не замечал. Он был погружён в свои мысли, словно в омут. Они были сбивчивыми и хаотичными. Он прекрасно понимал, что ему давно пора взяться за ум. Начать заниматься своим и без того не большим состоянием. Изучить рынок, торговые и промышленные условия, а не проигрывать деньги в казино. Да, всё это было правдой и первейшей необходимостью для Хоупа, он это понимал, но ничего с собой поделать не мог. Чуть ли ни ежеминутно его мысли сбивались на очередные разборки, какой либо карточной схемы, не удавшейся схемы. Все эти уловки Этони выдумывал сам, шёл в казино и снова проигрывал.

Тот путь, которым следовал Хоуп, ни как нельзя было назвать прямым. Один поворот сменялся другим, а следом появлялся третий. Однажды улочку даже перегородили запертые ворота, преодолевать которые пришлось верхним путём. Этони даже удивился, как ему удавалось не порвать одежду.

А запах, запах был просто «божественным», если только Бог не жил в туалете, что конечно вряд ли. У всех этих домов нет канализации, все нечистоты летят на задний двор без зазрения совести. Хоупу крупно повезло идти здесь ночью. Днём его вполне могли окатить помоями и не извинится.

Погружённый в свои мысли, Этони завернул за очередной угол и обомлел от увиденного. Перед ним, метрах в десяти, находилось четыре человека. Один из них лежал на земле уже в явно бессознательном состоянии. Двое других, избивали лежащего, не смотря на его состояние, нанося удар за ударом. Последней же стоял за их спинами и спокойно наблюдал за происходящим.

Освещение было крайне скудным, рассмотреть подробно людей не удавалось, лишь малые толики одежды. Избиваемый был одет в смокинг или костюм, а его сорочка ранее явно была белой или, по крайней мере, светлой. Джентльмены, орудовавшие кулаками, были одеты в тёмные костюмы, грубого покроя заметного даже при таком свете. Один был в шляпе, другой же совсем не имел головного убора. Наблюдатель был облачён в длинный до самой земли плащ и треуголку.

Хоуп конечно был осведомлён о разгуле преступности в городе, но совсем не предполагал, что станет случайным свидетелем преступления. Поэтому несколько секунд он просто молча стоял и смотрел. Толи окликнуть бандитов, толи спрятаться. Хотя последнее Этони решительно отмёл.

Подходящих, не ругательных слов Хоуп не нашёл и по этому лишь громко откашлялся. Его кашель в узкой улочке ночью прозвучал подобно грому. Все замерли. Все трое обратили к нему свои взоры, оставив в покое жертву. Какие-то несколько секунд присутствующие не сводили взглядов друг с друга.

Человек в плаще вскинул руку, произнёс что-то шипящее и не разборчивое. Тело избитого человека начало трясти, словно от лихорадки. Затем улочку озарил не яркий зелёный свет, потом послышался хруст костей, жертва замерла в неестественной позе. Свет погас, человек умер. По положению рук и ног было понятно, что они сломаны.

Конечно же, Этони не был магом и ничего не смыслил в этом деле, но в сложившихся обстоятельствах, точно понял, что ему будет туго.

Дальнейшее пролетело мгновенно. Маг протянул руку в сторону Хоупа, произнося уже знакомые шипящие звуки. С кончиков пальцев сорвалась ослепительная молния и ударила Этони в грудь. Удар был страшной силы, сбив его с ног. Грудь обожгло жаром и он потерял сознание.

Темнота. Темнота бывает разной и у каждого она своя. Кто-то её любит, она дарует ему уединение и покой, а кто-то её боится и даже пытается спать со светом. Так же было и с Хоупом. Темнота обволакивала Хоупа как тёмный и тёплый туман. Казалась, что она осязаема, её можно потрогать, но шевелится, категорически не хотелось. Во всём этом было лишь пара мелких неудобств, слабая боль в груди и какие-то покалывания в руке, периодически повторявшиеся. Это мешало Этони предаваться навалившейся на него неге. В конце концов, раздражение приняло нестерпимый характер и Хоуп решил посмотреть, что происходит.

Как только он попытался открыть глаза, на него обрушилась жгучая боль, словно лава из жерла вулкана.

Открыть глаза не удалось. От боли он зажмурился и застонал.

– Всё, всё хорошо. – услышал Этони чей-то голос рядом. – Он приходит в себя!

Медленно, но верно окружающие звуки начинали возвращаться к Хоупу. Он стал осознавать, что лежит на грязной мостовой, но память запаздывала с появлением, ему смутно помнилось, что произошло ранее.

Превозмогая головную боль, Этони открыл глаза. Рядом с ним находился человек в медицинской форме со стетоскопом на шее – врач.

– Как вы себя чувствуете?

– Словно попал под лошадь. – съязвил Хоуп, сиплым голосом.

Подняв с трудом голову, он увидел, что сорочка на груди имела огромную, прожжённую дыру. Кожа горела, словно на грудь положили раскалённый металл.

– Юмор, это хорошо, – улыбнулся доктор. – вы меня если честно удивили.

– От чего так?

Врач помог Этони сесть и подставил ему под спину свой саквояж.

– После такого мощного магического удара, человек тут же погибает от дыры в теле, а у вас только ожог. – Доктор наклонился к его груди. – Да и тот не страшный, заживёт.

– Это, каким таким ударом меня?

При помощи доктора, Хоуп смог подняться и перейти в карету медицинской службы, стоявшей невдалеке. Там он уже смог расположится на более удобном и мягком сидении, нежели на мостовой.

Врач расположился перед ним, принялся слушать пульс светить в глаза и проводить прочие медицинские действия.

– Про заклятие ничего сказать не могу, я всего лишь доктор и в магических институтах не смыслю.

– Жаль.

Даже не видя себя в зеркало, Этони чувствовал, как он отвратительно выглядит. Прямо сейчас с этим ничего поделать было нельзя. Хоуп, пересилив себя, стал всё воспринимать как данность.

В приоткрытой дверце кареты неожиданно появилась усатая голова полисмена в шлеме.

– Он может говорить? – полу приказным тоном спросил он.

– Да, но чуть позже, – недовольно бросил доктор, закрывая дверь, не смотря на протесты. – Полицейские всегда не терпеливы и назойливы.

Жандармов в Дарктауне недолюбливали, и Хоуп не был исключением. Конечно, без них в городе начнётся полный хаос, но и просто так кормить столько наглых бездельников не нравилось ни кому. Эти деньги можно было потратить и на какие либо более благие нужды. Конечно же, среди жандармов были и вполне порядочные и ответственные люди, которые находились без спору на своём месте, но таких было меньшинство.

– Но и без них нельзя. – сказал Этони.

Доктор кивнул соглашаясь. Он ещё какое-то время осматривал Хоупа, намазал обожжённую грудь мазью снимающую боль, облегчил страдания головы.

– Я должен вас покинуть, серьёзных повреждений нет, всё будет хорошо. – доктор сложил свой медицинский инструмент. – Вас ждут жандармы.

Этони горько усмехнулся.

– Я понимаю, спасибо, сэр.

Доктор открыл дверь кареты.

– Констебль!!!

Тут же словно из-под земли появился полисмен, тот самый, что заглядывал при осмотре.

– Я закончил, с джентльменом всё будет хорошо.

– Благодарю, доктор. – полисмен по привычке вытянулся словно на параде.

Констебль повернулся к Этони.

– Сэр, вы можете идти самостоятельно. – поинтересовался он.

– Не в полной мере уверен в своих силах.

По лицу полисмена было легко читаемо недовольство сложившейся ситуацией. По всей видимости, его посреди ночи подняли с постели. Выспаться ему не удалось.

– Я помогу, вас ждут.

– Кто же, если не секрет?

– Следователь Эоган Шатт.

Мысленно Этони облегчённо выдохнул. Этот следователь славился в городе своей рассудительностью и спокойствием.

Инспектор находился рядом с трупом, полисмен повёл Хоупа именно туда. Только сейчас, оправившись от удара, Этони обратил внимание на происходившее вокруг. Небо над городом начинало сереть, но о восходе солнца было ещё рано говорить. В переулке было светло как днём. По периметру места преступления было установлено несколько переносных газовых фонарей для дополнительного освещения. Констебли сновали в разных направлениях, успешно лавируя меж друг другом. За спиной Хоупа, располагалась белая карета медицинской службы, запряжённая парой захудалых лошадей. Чуть левее стояла чёрная коляска жандармерии, там кони были совсем иного порядка. Рядом с телом убитого в задумчивости стоял сам инспектор.

– Здравствуйте, мистер Хоуп. – он протянул паспорт. – Ваши документы.

Кивнув в знак благодарности, Этони взял свой документ.

Тело убитого представляло собой страшную картину. Оно находилось в неестественной позе, словно гротескная картина не известного художника. Крови было очень много. Казалось, что у трупа сломаны все кости. Череп имел почти треугольную форму. Один глаз лежал рядом с телом, руки и ноги были практически полностью раздроблены. И над всем этим летал какой-то не понятный горьковатый запах. С запахом гниения у него не было ничего общего.

– Я не счёл нужным передавать ваш цилиндр. – инспектор не отрывал взгляда от трупа. – Он пришёл в негодность.

– Не сомневаюсь. – отозвался Этони.

Лицо Эогана было каменным, глаза же на оборот подвижны и внимательны, он изучал место преступления.

– Надеясь на добропорядочность, – Шатт повернулся к Хоупу. – я не стану вызывать вас в жандармерию повесткой, но завтра хотел бы увидеться с вами в моём кабинете.

Эоган пристально посмотрел в глаза Хоупу, словно пытаясь там увидеть что-то скрытое. Он ожидал ответа.

– Огромное спасибо, инспектор, – он произвёл лёгкий кивок. – я не много отдохну и непременно буду у вас.

Получив ответ, Шатт отвернулся.

– Думаю вам не нужно объяснять, что вы пока что не можете покидать пределы города?

– Я в чём-то подозреваюсь?

Было удивительно, как инспектор мог так долго смотреть на изуродованный труп и оставаться совершенно спокойно. Не зря говорят, что инспектор это человек без нервов.

– Нет, но я вас прошу пока не выезжать из города.

Инспектор любезно предоставил полицейскую коляску, не к лицу джентльмену через весь город идти грязным, да и сделать такой пеший переход он был просто не в состоянии. Домой Хоуп попал довольно скоро, улицы в такой час были пусты. Оказавшись у нужного адреса, Этони поблагодарил констебля за беспокойство, и устало побрёл к дому. Он всем телом ощущал тяжесть пережитого. Казалось, все клеточки его тела ноют от усталости, стараясь делать это громче остальных.

Первым делом Этони переоделся в халат, бросив испорченный костюм в мусорную корзину. Поставил воду на огонь, Хоуп сам ощущал всю вонь, исходящую от его тела.

Он снимал комнату в доме кавалерийского майора, находился в отставке по выслуге лет. Этони мечтал о собственном доме, но пока это не представлялось возможным.

Смывая со своего тела грязь, Хоуп всё думал о том маге в треуголке. Эти головные уборы уже давно вышли из моды. Носили их теперь только люди весьма преклонного возраста. Они помнили времена, когда человечество ещё не обуздало силу пара, а летали только птицы. Омовения, Этони старался делать без лишнего шума, что бы ни разбудить хозяина дома. Он, конечно, был человеком добрым и терпимым, но будить его раньше восхода солнца, как минимум проявление не уважения. Если только для этого не было по-настоящему веской причины.

Уже заканчивая банные процедуры, Хоуп услышал, как позади скрипнул пол.

– Прошу прощения, мистер Таун, – произнёс он оборачиваясь. – что разбудил.

В следующее мгновение остатки слов застряли у Этони в горле. Он ни кого не видел, так, по крайней мере, ему сообщали глаза, однако его горло ощутило на себе стальную хватку.

В отчаяние он схватил руки нападавшего и рванул в сторону. Загремел поваленный табурет, таз укатился в угол, на полу образовалось не большое озеро. Ноги стали ужасно скользить, кислорода же поступало всё меньше. Вода сделало своё дело, он поскользнулся, утягивая преступника за собой. Когда они несколько раз перекатились, Хоуп стал видеть слабые очертание душителя – вода стекала с его одежды.

Воздуха становилось всё меньше, в глазах стали появляться разноцветные круги, силы покидали его. Хрипя от удушья, Хоуп дотянулся до тумбы и каким-то чудесным образом смог её перевернуть. Если проснётся мистер Таун, у него появится шанс на спасение.

В следующее мгновение послышался свистящий звук, за ним оглушающий крик боли. Хватка на шее исчезла, а не удавшийся убийца с воплем выпрыгнул в окно. Хватая посиневшими губами воздух, Этони увидел хозяина дома с окровавленной саблей в руке, глаза горели огнём, а бакенбарды беспорядочно торчали в разные стороны.

Майор с не довольным выражением лица осмотрел беспорядок, приключившийся на его кухне. Пол был залит водой и кровью, благо кровь была только нападавшего. Какая мебель сломана, какая повалены, обои так же пострадали.

– Чем это ты сынок занимаешься? – усмехнулся майор.