Читать книгу Три жизни одного Бога - Антон Волохов - Страница 6

Утром я проснулась от ощутимой тяжести в груди. Нет, это была не душевная боль от недавних потрясений, а что-то различимо физическое. Я попыталась продрать глаза, но мне противостояла мутная плёнка в виде засохших вчерашних слез, неохотно растворяющаяся после череды усиленных морганий и ручных протираний. Через некоторое время я всё же смогла разглядеть тёмный силуэт, восседавший на мне верхом и смотрящий в упор.

Прежде чем я хотела закричать «чур, меня, чур!», полагая, что мягкий комочек, восседающий на моих чреслах это не иначе как домовой, я успела разглядеть теплые улыбчивые оранжевые глазки и острые ушки любимого брата Мишки.

– Что-то заспалась ты, – послышался голос мамы, сидевший рядом.

Я посмотрела на часы – полдень. Враг-будильник сдал свои полномочия и проиграл войну с целью моей личной сонной деформации, в связи с моей временной нетрудоспособностью, по причине жизненного распутья.

– Миша кушал? – спросила я маму, пока тот играл с моей заколкой в волосах.

– Давно уже.

– Извини, мам. Я что-то совсем расслабилась.

– Ничего, ничего. Умывайся и кушай, обед на столе, ещё не остыл.

Я слезла с кровати и поймала на себе снисходительный взгляд Ньюта, восседавший на кресле, как на царском троне. Рыжая скотина улыбалась собственной непревзойдённости.

– Ньют поел, – добавила мама, пока мы с котиком буравили друг друга соревновательными взглядами за звание в номинации лучшей квартирной рыжести.

Он снова легко победил и ушёл довольный.

– Мне никто не звонил? – спросила я, осторожно надевая тапки на ноги, пытаясь тактильно прощупать рыжие следы органической мести.

– Звонили из лаборатории, спрашивали, когда ты принесешь документы для работы. Почему ты не сказала, что тебя приняли? Это же так здорово!

Мама улыбалась. Я не стала её расстраивать, пересказывая свой неудачный поход в поисках научно-медицинских открытий.

– Надо к ним зайти, – сказала я тихо, конечно, никуда не собираясь.

– Покушаешь и ступай, – я посижу с Мишей, не беспокойся.

Пришлось собираться и куда-то идти. Туда где тебя никто не любит, где ты никому не нужна и где никто и никогда тебе не поможет – в обычную серую, человеческую, социальную среду. Я пошла убивать пару часов собственной жизни в парк неподалеку, зайдя по пути в магазин, купить мармеладок. В парке есть речка и пруд. У речки есть камушек, спустившись к которому по отрывистому берегу, можно уединиться, сев подле него и предстать Аленушкой, словно на картине известного художника, ожидая чуда у болотца.

Мармеладки вкусные. Речка тихая и спокойная. А я все тоже рыжее, затравленное существо.

Просидев там какое-то время, я побрела домой, выдумывая на ходу причину, из-за которой мне могли отказать в ходе собеседования, такую чтобы сильно не расстраивать маму.

Я не хочу там работать без надежды. Я должна сделать в своей жизни что-то большее, чем пенициллин. А директор заведения дал ясно мне понять, что на большее рассчитывать не придется.

За входной дверью я услышала голоса, один из которых был явно мужским. Каково было моё удивление, когда, зайдя в дом, я увидела на собственной кухне восседавшего Дмитрия, директора научно-исследовательской лаборатории и какую-то незнакомую мне девушку, пьющих чай с баранками вместе с моей мамой.

– А вот и наша красавица, – сказала мама и вышла ко мне. – А у нас гости.

– Я вижу, – процедила я сквозь зубы, не сводя глаз с Дмитрия расплывшегося в доброжелательной улыбке.

В мой дом?! В мой храм?! В мой спасительный уголок социопата, пришло вот это, что несколько дней назад похоронило меня под табличкой: «забудь, взрослей и приходи снова»?!

Ну, наглость!

– Раздевайся, проходи, чего ты встала-то? – суетливо зашептала мама в коридоре, пока я застыла как паралитик у входной двери, словно британский гвардеец у королевских покоев, вцепившись в сумку с остатком мармеладок.

Я села за стол и вопросительно уставилась на Дмитрия.

– Познакомитесь, Дарья – это Елена. Елена сотрудник нашей лаборатории и по совместительству представитель фармацевтической компании. И вообще очень хороший человек.

– Здрасьте, – кинула я Елене, пока ты мило улыбалась ямочками на щеках.

Хорошенькая такая, фигурная, миниатюрная, зеленоглазая блондиночка. Таким фармацевтам как она, достаточно только прийти и что-то предложить типичному мужскому представителю породы «кобель» заискивающим голоском, и ей сразу будут оказаны все необходимые почести и постелены красные ковровые дорожки во все кабинеты. Возникнет спонтанный праздник дня открытых дверей и выстроится очередь из похотливцев, что будут подобострастно заглядывать ей в рот каждым словом и услужливо расходится в неуклюжих реверансах. Все наперебой начнут нервно заикаться, рассказывая о собственной важности и высокопоставленной значимости, показывать денежную независимость и усиленно втягивать пивные животы, перемешавшая недоваренную баранью ногу с жульёном в собственном желудке, путём мышечного напряжения остатков хилого пресса, ради минутного внимания вожделенной царской особы.

Кому-то достаются красивые витиеватые округлости внутри черепной коробчёнки, а кому-то снаружи и, если повезет, ещё две округлости под ней, степень прикрытости которых, варьируется от важности собеседника. Выигрывает всегда-то, что видно невооруженным и похотливым глазом – се ля ви.

– Что вам нужно, Дмитрий? – спросила я.

– Ну, во-первых, я хочу извиниться за вторжение и отдать ваш замечательный проект. Во-вторых, предложить вам сотрудничество, раз вы не хотите работать с нами напрямую.

Мама напряглась. Дмитрий бил не в бровь, а в глаз.

– Не хочу тратить своё время на зеленку и лейкопластырь, – съязвила я.

– И не будете, – ответил Дмитрий крайне серьезно, – Ваш проект – гениален. И нужно пробовать всеми силами его осуществить. Теперь я понимаю вашу твердость и настойчивость на собеседовании.

– Мы пришли помочь вам, – добавила Елена.

Мама сложила ладошки на лице, с трудом сдерживая слезы.

– Да, а с чего это вдруг? – спросила я недоуменно. – Вы твердо обозначили позицию вашего руководства, относительно всех изобретений и новых методов лечения, что вдруг так резко могло измениться в этом мире за неделю?

– Ни-че-го, – ответил Дмитрий. – Совсем ничего не изменилось. Кроме того, что у вас появилось плюс два игрока, на сумасшедших позициях, в борьбе за научный прогресс, сквозь оборонительные редуты маркетинга и капитализма.

Елена вдруг начла громко кашлять. Глаза её наполнились слезами, она судорожно схватила платок и поднесла ко рту. Дмитрий быстро достал какие-то таблетки и спрей, протянул стакан воды, а я заметила кровь на платке.

– Извините, – стыдливо сказала Елена, – Дим, мне нужно выйти на улицу, – тихо добавила она.

– Хорошо, – ответил Дмитрий.

Тут я стала что-то подозревать…

– Мам, посидишь немного с Мишей? Я провожу, – сказала я растерянной маме.

Мы вышли из дома. Елене стало плохо, Дмитрий вёл её под руки. Спустившись вниз по лестничной клетке, он вызвал такси.

– Может скорую? – спросила я у них осторожно, пытаясь выявить симптом.

Дмитрий обернулся и ничего не ответил.

Елена сказала:

– Останься, поговори с ней. Я доеду сама.

– Ты уверена?

– Да…

Подъехало такси. Дмитрий аккуратно посадил Елену и, что-то сказав водителю, закрыл дверь. Сунув руки в карманы пиджака, он задумчиво подошёл ко мне.

– Пройдемся? – предложил он.

– Да, – согласилась я.

– Здесь есть тихое место?

– Парк, – предложила я своё последнее антисоциальное убежище.

– Подойдет, – ответил он.

Мне было неудобно. Мы шли молча. Я сбавила гонор, понимая, что стала невольным свидетелем человеческой драмы и, в этот раз, не я в ней главный фигурант.

Как-то даже не привычно…

Мы пришли в парк, прошли ларек с шаурмой и сели на лавочку. Вечерело. Дмитрий начал первым:

– Я буду честен с вами.

– Вы ничего мне не должны… – начала я, но он перебил:

– Позвольте мне открыться и немного послушайте. Признаться, я был очень удивлён, когда вы пришли ко мне и настойчиво потребовали, именно потребовали ресурсы института для решения каких-то своих проблем. Не скрою, меня возмутило это. Поначалу. Но потом я понял, что эти требования связаны с чем-то иным, кроме юной потребности в самореализации. Ваши глаза горели как дуговая сварка. И в конце нашей аудиенции, вы действительно в сердцах признались, что у вас есть проблема. Большая проблема. И видимо, эта проблема – болезнь ваших близких родственников.

– Я не говорила такого, – начала я защищаться.

– Но всё же, я догадался. А сегодня убедился в этом у вас дома. Поймите меня правильно, я должен был понять вас. Понять, что вы готовы биться. Готовы биться, до самого конца. Ведь так?

Я промолчала. Гадкие слезы потекли из глаз. Внутри меня разгорался вечный огонь, который никогда не угасал, с появлением первого рыжего волоска, сверху моей физиономии.

Дмитрий продолжил, мельком взглянув на меня:

– А сегодня и вы, кое-что увидели из моей жизни. Кое-что, что должно поспособствовать объединению наших сил в наших проблемах.

– Что у неё? – спросила я прямо.

– Рак легких.

– Стадия?

– Терминальная.

– Шансов нет.

Дмитрий потупил глаза. Я была очень резка, но в подобных делах, нужно называть вещи своими именами.

– Я должен хотя бы попробовать, – сказал он.

– Вы внимательно читали мой проект? Там только испытаний на пять лет по минимальному кругу.

– Тогда на что вы сами рассчитывали? Думаете, у вас больше времени?

– Я не знаю… У вас хотя бы диагноз есть. А у меня сначала мама, а теперь ещё и брат по схожей симптоматике.

– И что? Вы не готовы бороться? Если мы не успеем, так может у вас получится!

– Думаете, я не готова за них глотки рвать?! – спросила я с вызовом.

– Ладно, давайте сбавим градус нашей беседы, Дарья. Вы ведь не дослушали. У меня есть предложение. Я пришёл к вам не за пустой болтовнёй. Готовы послушать?

Я кивнула.

– Мы предложим вашу разработку военно-медицинской академии. Елена назначила встречу с их представителями. Там должны заинтересоваться таким проектом, с помощью которого, любого человека можно излечить, путем моментальной диагностики, с последующим направленным импульсом в поврежденную область человеческого организма, для вызова процесса регенерации органов или участков тела, из искусственного резерва расширенного иммунитета. Там всегда мечтали о неуязвимых биороботах.

– Как-то страшно это всё. Военные? Да они же придурки!

– Дарья… Принесите завтра все свои документы, мы оформим вас задним числом в список наших сотрудников и поедем на встречу.

Дмитрий встал, чтобы уйти и добавил:

– И я вас очень прошу, будьте сдержаны. Это наш последний и единственный шанс быть с теми, кого любим.