Читать книгу Родовые узы. Иронический женский детектив - Антонина Александровна Романова - Страница 5

– Петь, ты помнишь Машу? Беленькая такая, напористая, вечно посидеть никому не давала…

– Помню.

– Вы же на их свадьбе пели, как соловьями, кое-как домой тебя увела.

– И как там Вова?

– Я Вову не видела, а Машку случайно встретила, но лучше бы не виделись, до сих пор нервничаю.

– А тебе много для этого не надо.

– Не шути, там лёгкое помешательство, а может уже и тяжелое. Она ударилась в славянство и тесно дружит с Толиком. Его ты, скорее всего, не помнишь, потом объясню, что это за фрукт. Маша мужа своего заподозрила в измене и выгнала. Он на Севере работал, вахтенным методом, там и остался. А сыну с невесткой сказала, что папа умер.

Обмякший после ужина Петя быстро взбодрился, явно заинтересовавшись.

– Похоронила заживо? Вы, женщины, бываете жестокими.

– Женщиной ещё надо стать, а потом и остаться. Маша теперь изучает старинные традиции, обряды всякие, чтобы сделать из себя совершенство. Правда, ведёт себя как дура. Ещё и связалась с этим авантюристом.

– Пусть живёт, как хочет. Не переживай, если она всё так запутала, найдётся кому разрезать этот клубок.

– А я и не лезу, сказала, что думаю, и ушла.

Но Поля обманывала мужа, переживала она сильно. Машка хотя и была всегда неугомонной и даже навязчивой, но помогала многим абсолютно бескорыстно. Её можно было понять: измена мужа – мука душевная, неизлечимая.

Звонить подруге Поля не стала, но посмотрела на городском сайте расписание занятий в славянском клубе. Решив, что завтра подождёт Машу после занятий и поговорит с ней, Поля немного успокоилась.

Нацепив на себя пуховик и спортивную шапочку, Поля разглядывала идущих к зданию школы русских красавиц. В глубине души она осознавала, что выглядели они привлекательнее, чем она сейчас. Маша никак не появлялась, зато из-за угла появился Толик.

– Полина, неужели на занятия?

– Добрый вечер, Толя. Что, нашел всё-таки свою золотую жилу? Куда тебя только не носило, вернее твою творческую личность. Ты же по образованию режиссер, а по второму ещё и хореограф, неужели нет для тебя работы? Пить хотя бы бросил, славянин?

– Поля, зачем ты вспоминаешь прошлое, я уже забыл запах спиртного. На Руси пили…

– Мне не рассказывай, я читать умею, в интернете об этом много информации. Но и не это главное, что у тебя с Машей?

– Тебе это интересней?

– Да, я её очень люблю.

– Тогда и пожелай ей счастья.

– С тобой?

– Почему бы и нет?

Поле хотелось сказать, что Вова пока живой и может вернуться, и набить претенденту лицо, но передумала.

– Хочешь на старости лет жить в уюте и сытости?

– Хочу, не скрываю. Мне пятьдесят лет, это ещё не старость, жить можно долго и счастливо лет до ста. Раньше…

– Предки, говорят, могли жить и долго, если не врали.

– Думай, что хочешь. Я к Маше отношусь с теплотой и уважением.

– Вот, вот, как к родственнице. Ты же в церковь ходил, когда ударился в древность? Модно?

– Ты не права, прошлое знать нужно, кто-то должен хранить память.

– Кто-то должен, но на волхва ты не тянешь. Не знаю почему, но я тебе не верю.

– Но…

– Помнишь, как ты у меня деньги на костюмы взял, а потом пришел на выступление пьяным? Детей напугал…

– Опять ты за старое? Пожалуйста не рассказывай о моих грехах Маше. Я только нашел понимающего человека, а ты хочешь всё разрушить.

– Здравствуйте! – нарочито вежливо произнесла подошедшая сзади Маша.

– Маша, привет! Я к тебе с извинениями.

– Не нуждаюсь, оставь их себе. Анатолий, до начала занятий десять минут осталось.

– Ох, пора. Полина, у нас чудесная разминка, пойдём.

– Толя, не надо её звать, – одёрнула его Маша, уже без церемоний.

– Счастливого вечера, – Поля первой повернулась и пошла к остановке.

«Когда не знаешь, чем помочь, надо сначала хорошо подумать, а уж потом лезть со своим уставом в чужой огород, – досадовала на себя Поля».

Холодный воздух остудил эмоции, но Поля чувствовала, что эта история сближения ей не нравится. Она стояла на автобусной остановке, не замечая ничего вокруг, поэтому сильно вздрогнула, когда услышала своё имя.

– Полина, здравствуй!

На неё смотрел живой, но очень постаревший Вова, Машин муж.

– Вова, Господи, не ожидала. Ты как здесь, ты же на Севере.

– У меня вахта закончилась, я и приехал.

– К Маше пойдёшь?

– Если ты в курсе, для Маши я умер. Я у детей живу.

– У детей? Так…

– Вижу, в курсе. Она меня похоронила, но я не идиот, сразу сыну правду написал. Как теперь всё назад вернуть не знаю, в неё чёрт вселился.

– Но это же ты загулял.

– Было, не скрываю, но не серьёзно.

– И что, жалеешь теперь?

– Плохо мне, Полина, ой как плохо. Вахта полгода, искушение большое. Но я Машку всю жизнь любил и люблю. Как думаешь, есть у меня шанс всё исправить?

– Небольшой, если хорошо постараешься. Маша гордая, да её понять можно. А Насте как, она тоже из-за вас страдает.

– Настя тоже гордая, она никому не уступит, даже Маше.