Читать книгу Домашний кинотеатр - Антонина Аркадьева - Страница 5

Стамбул, 1913 год

– Неужели, он всё-таки не уехал в Измир? – Нармин-22ханым не находила себе места.

«Значит, обманул меня, а сам остался дома?»

Не хотелось верить словам и домыслам калфы (служанки). Когда привязан и любишь, всякое сомнение терзает душу. А Нармин успела очень сильно полюбить своего нового друга. С тех пор, как они близко познакомились с Кенаном, она словно воспарила на крыльях, помолодела и душой, и телом – будто он сотворил с ней чудо. Даме несказанно повезло – ей достался не просто молодой (молодых много), а к тому же восхитительно красивый и породистый жеребец. Он удивительным образом сочетал в себе черты аристократа, благородного поэта-романтика и мужика, охочего до женского тела. Особенно, когда приходил в гости после трудного дня в больнице и с порога набрасывался на неё, чтобы снять напряжение. В такие вечера она чувствовала себя куском мяса в лапах голодного льва, что ей, зрелой даме, по-особому нравилось. Поэтому она вовсе не обижалась на поведение своего красавчика. Тем более, когда этот лев скалился и рычал в самый прекрасный момент близости. Это у малолетних особ на первом месте любовь и романтика, а в бальзаковском возрасте, когда правят инстинкты и физиология, ей попросту хотелось молодого самца – сильного и пылкого, жадного до того, что она может предложить.

Любовник тоже не оставался в накладе и получал от вдовы всё необходимое мужчине. Юные стеснительные девы с неразбуженной сексуальностью – что они понимают? И что умеют? Конечно, лестно быть чьим-то проводником и наставником в области наслаждений. Но горячему молодцу зачастую надо, чтобы партнерша не стеснялась воплощать его самые смелые и откровенные желания, да и сама что-то предлагала интересненькое. С вдовой не надо было никого уговаривать, обучать и раскручивать – всё взаимно и на равных. Главное, что прежде, чем преподавать кому-то уроки любви, необходимо их освоить самому, что он и делал. Ученик он был темпераментный – уже в первую встречу показал, на что способен.

«Может, что-то случилось дома или попался тяжелый больной?» – надежда умирает последней. Нармин с изящно расписанной чашечкой кофе устроилась на диване. Она вспомнила, как схитрила в первую встречу и угостила Кенана 23ракы, дабы создать непринуждённую обстановку. Обычно, когда он захаживал, мадам отсылала служанку из дома: «Нечего этой пучеглазой пялиться на моего красивого и смущать мальчишку».

Они сидели на этом же диване. Разговаривали, смеялись, он читал свои стихи. Полумрак и алкоголь добавили настроения. Положила руку ему на колено, взлохматила густые волнистые волосы. Потом взяла его ладонь и провела по своей коленке и выше по бедру, как бы показывая, где и как ей нравится. Кенан не очень-то умел определять возраст женщин. Да и непростое это дело. В любую эпоху женщина может выглядеть привлекательно независимо от возраста, если ухаживает за собой. Где-где, а в Турции для этого особенно много условий и традиций. Поэтому в свои почти сорок лет вдова была ох как привлекательна. Времени и средств на красоту у неё хватало. Кокетливая прядь волос, будто случайно выбившаяся из прически, манящий аромат духов и таинственная полуулыбка придавали ей особый шарм. Сейчас перед молодым человеком была не взрослая подруга его матери, а очаровательная, чувственная и очень зовущая женщина.

– Нармин-ханым… Вы… такая…необыкновенно красивая, – произнёс он слегка охрипшим от волнения голосом, словно околдованный, пристально глядя на хозяйку потемневшими глазами. «Ах, какой же он обворожительный, а глаза – просто умопомрачение», – она давно была влюблена в молодого дэнди.

– Это ТЫ красивый, мой 24шехзаде… Только прошу тебя, не называй меня «Нармин-ханым».

Поэту не трудно выдумать романтические имена для любимой женщины и, забегая вперёд, скажем, что вскоре в ход пошли «магнолии», «ромашки» и прочие цветочные эпитеты.

«Какой же ты горячий, уже и уши покраснели», – подумала хозяйка и нежно погладила его ухо, а затем загорелую шею, там, где родинка. Гость был настолько соблазнительный – так бы и зацеловала, залюбила всего. Только он первый не удержался и поцеловал Нармин. «А целуется –то как! Страстно и умело, видимо, не такой уж он и неопытный». После дерзкого поцелуя ещё как захотелось предаться тому удовольствию, ради которого и затевалась встреча. Изящными пальцами расстегнула рубашку, провела рукой по волосам на мужской груди до самого низа, задержалась – и там всё было восхитительно (девственница не оценила бы). Взяла его красивую ладонь, по-мужски большую, но с аристократически длинными пальцами) и положила себе на грудь. Он тотчас же её сжал. Желание овладеть этой дамой становилось непреодолимым. Они и не заметили, как, вальсируя, переместились в спальню, где всё было предусмотрительно подготовлено к жаркому продолжению встречи. Не выпуская дамы из кольца своих рук и не прерывая поцелуя, молодец ловко закрыл дверь ногой, и… понеслось… Ну, а поужинали они потом, причём с немалым аппетитом.

* * *

«Всё ж-таки, пошлю Аслы к Халиме-ханым – пусть разузнает, в чём дело. И в больницу пускай наведается! Неизвестность хуже всего!»

У вдовы не было необходимости изощряться в выдумках, чтоб привлечь и разжечь молодого любовника – он и без того был огненный. Ну, разве что, иногда – для разнообразия. Например, помыть друг друга в домашнем 25хамаме, а после отдаться ему там же стоя, обхватив длинной стройной ногой его поясницу, пока он прислонился к стене и поддерживает её сзади. Кстати, и она любила иногда невзначай положить руку в задний карман его брюк, и откровенно так сжать упругое полушарие, чтоб он сразу закатил глаза и шумно задышал – ага, значит, понял намёк. Или чайком побаловаться. После горячего чая и поцелуи горячее – и не только в губы. «Когда он ещё дождётся такого от будущей жены? А может, даст Аллах – этой будущей женой станет она, Нармин? Только тянуть нельзя. Свершилось бы это, пока она в силах подарить ему ребёнка, лучше бы сына. Ох, опять размечталась…»

* * *

«Взялась на мою голову эта школьница! Чтоб ей пусто было! Нет, не верю, что он променял меня на неё! Я смогла привязать его к себе. Хотя сама привязалась к нему намного сильнее. Надо приказать Аслы, чтоб разожгла камин – что-то зябко в доме».

Как бы хотелось, чтобы любимый согрел. За несколько дней, пока не виделись, она успела соскучиться по его ласкам и объятьям. Кенан такой большой, сильный, тёплый – как обнимет, аж дух захватывает, сразу накрывает волна желания.

Её прекрасный принц был восхитителен во всем. Как сводил с ума его насмешливый взгляд из-под полуприкрытых ресниц – длинных и густых, его голос так и погружал в негу, когда он шептал на ухо романтическую чепуху во время близости.

Часто по утрам вместо завтрака он предпочитал её. Потом брился, быстро пил чай и уезжал на работу в больницу.

Глядя на языки пламени в камине, Нармин-ханым предалась воспоминаниям о том, как они, бывало, устраивались прямо тут на полу, на подушках – дома ведь никого, кроме них не было – пили вино, играли в нарды на желание. Им было весело. К чему излишняя стыдливость? Ведь нелепо стесняться собственного совершенства! Да ей и немного было лет, если разобраться, ведь в сорок женщина по-прежнему молода во всех отношениях, только знает она и свою душу, и своё тело премного лучше, чем в двадцать.

Даже в дни, не подходящие для традиционных любовных утех, дама с вожделением наблюдала, как он, доведённый нестерпимым влечением до белого каления, дрожа всем телом, по её же просьбе удовлетворял себя сам, глядя на неё, возлегающую рядом – столь близкую, но недоступную. Почему бы и нет, если женщина просит порадовать её подобным образом? Она так заводилась от сего зрелища, что тоже доводила себя до экстаза сама. С каким удовольствием Кенан смотрел, как подруга, млея и постанывая, размазывает его «целебный крем» по своему телу и лицу – от чего мужчину снова тянуло к ней. Потом опять целовались. Для них, понимающих, это было не каким-то постыдным извращением, а естественной игрой любовников без комплексов. Его молодецкая необузданность передавалась Нармин, распаляла и возбуждала. Она не подавляла эмоции, как обычно бывает с неискушёнными девушками. Кроме того, наш герой ценил возможность наслаждаться друг другом без взаимных обид, неозвученных ожиданий, боязни быть непонятыми – без всего того, на чём спотыкаются отношения молодых неопытных пар.

«Пойду помолюсь, чтобы у него все было хорошо, и он поскорее вернулся бы ко мне. Я не смогу без него жить! Он моё всё! Люблю его!»

Ну и пусть судачат люди, будто со столь многолетней разницей в возрасте он годится ей в сыновья. Для неё это был господин и защитник – её мужчина, 26Kenan-bеy! Благодаря ему Нармин ощущала себя молодой и желанной. Его не нужно было ублажать, как возрастных ухажёров. Особенно те, что занимали высокое положение в обществе, вечно вели себя как падишахи, будто пришли полюбоваться – чем же на сей раз удивит любовница, а раскочегарившись, глядишь, на что-то могли и сподобиться. С этим же сказочным принцем всё было иначе – когда надо, он её завоевывал и хотел обладать ей настолько, насколько и она жаждала его. Этой паре всегда было сладко заниматься любовью. Им было совершенно не важно, кто моложе, а кто старше – в интимных отношениях это были просто любящие друг друга мужчина и женщина.