Читать книгу Камышенские сибирячки - Антонина Евстратова - Страница 6

признание

Через пару дней, Мария вернулась в свою деревню к родителям. Настроение у нее было подавленным. Разлуку с любимым, она переносила очень болезненно. Из ее головы ни на минуту не выходил образ Ивана. Она, как бы перечитывала страницы любимой книги и думала о том, что с ней произошло, и что теперь ей делать, один на один со своим горем.

Отец не мог не заметить, как Мария каждый день часто смахивает с глаз вдруг появившиеся слезы. Еще больше, он был обеспокоен её болезненным видом.

Однажды, он посадил ее на колени, обнял как в детстве и, глядя в ее влажные глаза, с тревогой спросил:

– Мань, признайся мне честно, тебя мать обидела? Так ты не бойся, скажи, я сумею защитить тебя!

– Нет, нет, тятя! – она уткнулась лицом в мощную грудь отца и так разрыдалась, что никакие уговоры ей не помогли. Наконец, слезы же ее и успокоили.

– Мария, ты только скажи, кто тебя обидел, ты же знаешь, я за тебя всех раздавлю!

После, она уже пожалела, что не рассказала ему, как тетка обошлась с ней и отцом ее ребенка. Может, все было бы по-другому, может, он бы сам поехал к тетке и все устроил. Но страх перед своей матерью, остановил её поделиться девичьим горем.

– Да нет, тять, все хорошо, только скучно без работы дома сидеть, может, я работать пойду дояркой?

Отец обвел зорким взглядом дочь и подумал:

– Может, и действительно, для нее так будет лучше, а, что, дочка, все равно в нашем совхозе для девушек другой работы нет, если хочешь, иди, поработай! Там много молодежи, будет веселее.

Время шло, Мария заметно стала округляться. Ее подруга, Нюрка была постарше и опытнее, она все присматривалась к ней и думала.

– Что с девушкой происходит? – не выдержав любопытства, спросила:

– Мария, ты часом не беременна?

Этот вопрос, будто громом прогремел над головой Марии, её обдало жаром с ног до головы. Она засмущалась, серо-зеленые глаза наполнились слезами, прислонившись к кирпичной стене коровника, медленно сползла на солому.

– Нюр, я тебе все расскажу, только ты никому! – глотая слезы, проговорила она, и как на исповеди все рассказала подруге.

Нюрка с сочувствием выслушала ее.

– Ничего, Мария, не плачь. Расстраиваться тебе нельзя… – Мгновение помолчав, спросила:

– А родители знают?

– Да что ты, Нюра? Если бы они узнали, я бы уже в могиле была! Отец, еще, куда ни шло, добрый, а вот мама! – она закрыла руками лицо и тихо заплакала.

– Ну, что мне с тобой делать? – она обняла подругу, – ты вот что утягивайся, чтобы никто не заметил твоего живота, а я никому не скажу!

На работе Мария находилась допоздна, утренняя дойка в четыре утра и длилась до восьми часов, затем в четырнадцать и в двадцать часов последняя дойка. Практически, она днями находилась на ферме, домой возвращалась, когда родители уже спали, и утром уходила, они тоже спали, поэтому, ни мать, ни отец, не замечали за ней никаких перемен.

– Отец, не кажется ли тебе, что наша дочь изводит себя работой? – спросила мужа Матрена, – работает наравне с взрослыми женщинами! Я подумала, надо будет ей зиму переждать, пока пройдут морозы, а весной может, пойти еще поработать, если захочет!

– Да, Мотя, я уже об этом думал, живем мы, слава Богу, жаловаться грех!

Матрена посмотрела в большие серые глаза мужа,.

– Что это, отец, твои глаза на мокром месте?

– Ничего, мать, – он часто заморгал и поторопился встать, – пойду, посмотрю на хозяйство!

Матрена проводила его взглядом.

– Такой великан, а сердце мягкое, доброе! «За тобой, я как за каменной стеной, и сам не обидишь и в обиду не дашь», – сказала она закрытой двери.

Чтобы переговорить с дочерью, нужно было, приложить максимум усилий.

– Ну, Мотя, наша Мария вся в тебя труженица, будет работать, пока не упадет! Мы не видим ее ни днем, ни ночью! – сетовал муж.

– Ничего, отец, сегодня мы ее дождемся, через час должна прийти. А мы с тобой, пока чайку с молочком попьем!

Через пару минут, она накрыла стол пирогами и сладостями.

– Ну, давай, Ваня, присаживайся, пока то, да сё и дочка придет!

Ждать пришлось меньше, чем они ожидали, за дверью послышался шорох.

– Ну, что я говорила, отец? Вот и работница наша пришла! – с радостью сказала Матрена.

Мария открыла дверь и, при виде родителей, втянула в себя живот на столько, что стало тяжело дышать.

– Почему вы не спите? – изумленно спросила она, – время уже позднее!

– Дочь, мы хотим поговорить с тобой, – сказала мать.

От страха Мария замерла.

– Всё, мне конец!

Мгновенно все ее тело пронзило иголками, во рту пересохло, а в серо-зеленых глазах появились слезы.

– Мама, тятя, простите меня, я не хотела! – она бросилась к ногам матери и разрыдалась.

– Да что ты, дочка? – вскочил со стула отец, приподнял её.

– Родная моя, да мы все знаем с мамой, не волнуйся!

– Что вы знаете? – через рыдания спросила она.

– Ну, как, что? Не по силам тебе работа, тяжело взрослым дояркам, а ты совсем ребенок и работаешь наравне с ними! Все! Больше ты не пойдешь в коровник! Люди нас обсмеют, живем, считай лучше других, а дочь работает день и ночь! Нет и нет, никаких работ! – повысив голос, сказал отец.

От переполненных страхом чувств, Мария не могла держаться на ногах, она почти повисла на руке отца.

Он усадил ее за стол.

– Вот так, дочка, посиди!

– Слава Богу, пронесло! – подумала Мария.

– Успокойся, дочь, – сказала мать, – будь она проклята эта работа, до чего доработалась, на ногах еле держишься, а исхудала то как!

– Да нет, мам, все в порядке, – прерывистым голосом сказала она.

– В порядке, оно и видно, какой порядок, с ног валишься! Будешь пирожки с черемухой? – заботливым голосом спросила мать.

– Нет, мама, не буду, я молока напилась! Хочу спать, завтра рано вставать.

– Нет, дочка, – строго сказал отец:

– Завтра на работу ты не идешь! Хватит нам с матерью переживать за тебя!

– Не могу я не пойти, тять, моих коров доить некому! И вообще, мне нисколько нетрудно, а наоборот!

– Ну, что ты будешь с ней делать, мать? Никто так не рвется на работу, как она! Доченька, ты зиму посиди дома, а весной поедешь на выпасы! – уговаривал ее отец.

– Тогда, мне будет еще труднее! Вы же знаете, животные привыкают к своей хозяйке, и я к ним тоже привыкла, они для меня стали как подружки! Узнают меня не только по голосу, но даже в лицо! – она сделала подобие улыбки, – я пойду спать! – втянув в себя живот, она чмокнула отца с матерью в щеки и ушла в свою комнату.

– Ну, что ты с ней сделаешь? Вот характер! – возмущалась Матрена.

– Хм, – отозвался отец, – вся в тебя! – нежно улыбаясь жене, сказал он, обнимая ее за плечи.

– Пойдем, милая, и мы почивать!