Читать книгу Шолох. Теневые блики - Антонина Крейн - Страница 12

Лиссаю было душно во Дворце.

Все вызывало раздражение. Портьеры казались слишком пыльными и тяжелыми. Лиссай попробовал свернуть одну из них тугим жгутом и подоткнуть за кресло – может, так она станет менее приметной?

Но получилось еще хуже: непонятная бархатная сосиска, свисающая с потолка.

– Ваше Высочество, я могу вам помочь? – замурлыкала горничная, чьей единственной обязанностью было приносить завтрак и обольстительно улыбаться.

– Пришлите к-кого-нибудь, чтоб сняли эти портьеры.

Принц тоскливо поковырял содержимое подноса. Когда король Сайнор решил, что его младший сын болен, принца начали пичкать какой-то отравой. В ответ Лиссай не то чтобы объявил голодовку, но стал есть безрадостнее. Волнение лекарей усилилось. В пищу перестали добавлять приправы. Лиссай ел еще меньше. И так по кругу.

– Но, господин Лиссай, нельзя же оставить окна совсем без штор. Вся ваша спальня будет, как на ладони!

– Повесьте вместо них белый тюль.

Горничная неодобрительно поджала губы, но промолчала. Лиссай увидел, как вокруг нее пульсирует темно-синее облачко недовольства, и захотел, чтобы она поскорее ушла – некрасивый, пугающий цвет!..

Честно говоря, принц всегда был странным, а теперь и вовсе съехал с катушек. Этой весной он полностью поменял интерьер своих покоев. Сначала его перестали устраивать обитые красным бархатом кресла, потом – балдахин над кроватью. Стол, покрытый сукном. Книжные шкафы. Со временем каждый предмет подвергнулся опале и был заменен на своего двойника чистого белого цвета. Дошло до того, что на той неделе принц самолично перекрасил стены.

Последний оплот здравомыслия, шикарные портьеры цвета осеннего леса, оставлял хоть какую-то надежду…

Но теперь комната Лиссая, белая и полупустая, пахла холодом. По мере того, как проходил день и солнце совершало свой небесный обход, освещение менялось. Но оно всегда оставалось безупречно чистым. Лиссай с удовольствием смотрел на свои руки в этом цветочном – из-за глицинии – цвете. Худые, бледные, щедро посыпанные веснушками, ладони излучали волшебное сияние.

И, что самое важное, белый цвет не отвлекал. Из него удавалось уйти в Святилище.

Лиссай был художником и, как писали газеты, художником-авангардистом.

Нет, в детстве он рисовал классические картинки: пейзажи, портреты, натюрморты. Сайнор не скупился на учителей и гордился сыном. Тайно. Внешне король не выказывал нежности: ведь королевский отпрыск должен быть в первую очередь государственным мужем.

Но как-то раз Лиссай упал с лошади. Приложился головой так, что в мозгу что-то щелкнуло. Что-то не то.

Принц стал видеть потоки света вокруг людей – будто акварель, расползающуюся по листу бумаги. У принца кружилась голова, а на публике подташнивало.

Позже Лиссай осознал, что видит всепронизывающую энергию бытия – унни. Он не всегда понимал, что она значит, но научился с ее помощью читать эмоции людей.

А еще Лиссаю было тяжело смотреть на только что колдовавших. Они сочились грязью, как промокашки.

После травмы принц стал рисовать иначе. Его картины наполнились яркими, смелыми, волшебными огнями. Материальные объекты исчезли с холстов. Теперь там царили разноцветные потоки света.

Два месяца назад случилось чудо.

Лиссай писал огромную работу, во всю стену. Задача была сложная: изобразить дворцовую игру в крикет. Принцу никак не удавалось найти нужные оттенки: игроки испытывали самые разные эмоции, и под каждую требовался определенный тон. Да еще и магическая аура вуалью окутывала поле…

Вдруг Лиссай почувствовал, что его рукой движет что-то иное, не он сам. Не успел принц испугаться, как реальность у него перед глазами поплыла. Краски смешались, в горле запершило, вдохнуть не получалось, а в ушах тянулось бесконечное «до» нижней октавы…

Когда Лиссаю удалось «вынырнуть» из мельтешащих вокруг красок и утихомирить звон в ушах, он обнаружил себя в изящной каменной беседке на лесной поляне. Вокруг – ни души. Судя по деревьям и общему колориту, это мог быть Смаховый лес. А мог и не быть.

Лиссай огляделся. Потрогал одну из колонн ротонды – вроде настоящая. Принюхался и понял, что пахнет тоже вполне себе реальными растениями.

Принц решил: неважно, что именно случилось, с этим успеется, но сейчас нужно двигаться в сторону дома. Сориентировавшись по матовому солнцу, похожему на яичный желток, он отправился на восток. Если уж не к Шолоху, то к морю рано или поздно выйдет.

Двигался принц медленно: беседку со всех сторон окружал густой туман, идти сквозь который было сложно и, если честно, страшновато. Впрочем, вскоре магическое представление с уезжающей по спирали реальностью повторилось, и Лиссай снова оказался в собственной спальне.

Очутившись в безопасности, заинтересованный принц перевел дух и тотчас возжаждал вернуться обратно…

Он никому не рассказал о случившемся. Жизненный опыт подсказывал: простейший способ испортить чудо – заикнуться о нем прилюдно.

«Сегодня я побывал в Святилище…» – написал Лиссай в дневнике, решив, что таинственному миру нужно имя.

Через неделю его вновь закинуло в лесную беседку, тоже во время рисования. Принц обрадовался. Как ни странно, ему понравилось это место. Там царило сверхъестественное спокойствие. Его не оставляло ощущение того, что все идет правильно.

В дальнейшем Лиссай сам пытался спровоцировать подобные «скачки». Сначала ничего не получилось, потом кое-что стало вытанцовываться. Главным условием перехода оказалась его внутренняя сосредоточенность. У всех так бывает: ты проваливаешься куда-то внутрь себя и потом с трудом возвращаешься к настоящему. Если так «проваливался» Лиссай, где-то там, на глубине, умудряясь обрести спокойствие (а не, скажем, «сосредоточенно» обдумывал какие-то проблемы или планы), то его выбрасывало к Святилищу.

Он начал понимать, что Святилище было живым. Оно хотело дружить. Ему было одиноко, но остальные люди… Остальные не подходили на роль гостей. Только Лиссай. Принцу казалось, что, если он начнет активнее изучать Святилище, то его ждут удивительные открытия.

Но Лиссай рос во дворце и был сыном короля, а потому – юношей осторожным. Он не понаслышке знал, что такое заговоры и под каким соблазнительным соусом они могут создаваться. Изучение Святилища шло очень медленно…

Впрочем, беседка в лесу давала принцу самое главное – творческие импульсы для новых работ.

Внешний мир больше не представлял для принца ценности. Он начал перестраивать комнату, ходить босиком, носить пижамы целыми днями, пропускать балы и засыпать на семейных ужинах, сбегать из дворца, чтобы инкогнито гулять по Шолоху – стражники вылавливали его в самых неожиданных местах и силком возвращали на остров.

Король и весь Дом Ищущих единогласно решили, что Лиссай ментально болен.

На самом деле, принц был счастлив и свободен, как никогда.

***

– Поэтому, к-когда я увидел вас в библиотеке и почувствовал этот запах, я решил, что вы тоже избранница Святилища. Это невероятно вдохновило меня, – подвел итог принц.

Он сидел посреди кровати в обнимку с подушкой. Вторую подушку Лиссай кинул мне, так что я тоже не страдала от одиночества в своем белоснежном кресле.

– А как оно пахнет? – спросила я.

Чай в моей чашке давно остыл, и я осторожно опустила ее на пол.

– Это тонкий, пряный аромат, нечто среднее между деревом, перцем и скошенной травой.

– Хм, интересно, – я задумалась. – Недавно со мной произошло одно загадочное событие… – я вспомнила о бокки-с-фонарями. – Но во время нашей встречи в библиотеке я вела совершенно обычную жизнь. У меня нет ни малейшей идеи о том, что может связывать меня и Святилище.

Это было обидно – на протяжении всего чаепития вести себя, словно попугай с одной-единственной выученной фразой. Но что поделаешь.

– А я, наоборот, с к-каждой новой минутой наедине с вами убеждаюсь, что вы очень, очень тесно связаны с ним.

– Почему?

– Как я отметил в своем рассказе, я вижу мир не так, как большинство людей, – Лиссай снова развел руками.

Этот жест – неуверенный, извиняющийся – явно входил в число его любимых.

– Все окружающее для меня скорее состоит из красок, чем из контуров. Иногда я не в силах разобрать лицо собеседник-ка, потому что оно затянуто желтоватой дымкой лести или тонет в пепельном облаке остаточной магии. А появление своей горничной я могу предсказать минуты за две. Знаете, к-как? Сквозь смежную с коридором стену проступают пульсирующие спирали влюбленности.

Я фыркнула. Ох уж эти горничные!

И смутилась тоже… Надеюсь, у меня там ничего такого не вырисовывается?

Лиссай продолжил:

– Но вас я вижу на удивление четко! Ничего не мешает. Ни одного завитка энергии вокруг.

Я дернулась, как от пощечины.

– Мне к-кажется, это связано со Святилищем, оно охраняет вас, прячет вашу унни от чужих взглядов, –  мечтательно улыбнулся Лиссай.

Я отвела глаза. Мир как-то резко перестал быть радостным.

Ох, Лиссай. Милый принц.

Ни одного завитка энергии?

Я мигом вспомнила, что я – всего лишь заигравшаяся девчонка. Лгунья. Убожество без магии. Никто.

– Лиссай, боюсь, дело все-таки не в Святилище… – протянула я и, собравшись с силами, подняла взгляд на принца.

И тотчас вскрикнула, потому что Лиссай начал стремительно таять в воздухе. И я, прах побери, вместе с ним.

***

Так вот ты какое… Святилище.

Огромные стволы деревьев, столбами уходящие в облачное небо, такое низкое, что можно коснуться рукой. Фиолетовая россыпь незабудок под ногами. Эхо птичьего пения и обволакивающий со всех сторон музыкальный туман.

Все внешнее – пыль. Все внешнее – быль и боль. Иногда – радость, замешанная на ужасе от тикающего механизма времени, иногда – надежда, блуждающим огоньком дрожащая в беззвездной темноте. Все внешнее отдавай на откуп делам и планам, работам и балам, любимым и завистникам, норовящим ухватить кусок посочнее в твоем не зашторенном окне.

Для Святилища же сохрани крупицу вечности. Оберни ее шелком из снов и загадок, выпрями спину и вдохни поглубже само бытие.

– Это просто потрясающе, – то ли сказала, то ли выдохнула я.

Захотелось разуться и кружиться, кружиться, кружиться на траве, влажной от росы, пока не упадешь, счастливый, на спину.

Лиссай был тут как тут. Он сидел на перилах каменной беседки, белой и прохладной в своем древнем величии. Принц весело тряхнул головой, так что рыжие пряди запрыгали, будто солнечные зайчики, и заулыбался во всю ширь океана.

– Я не ошибся в тебе! – воскликнул он. – И, да, обрати внимание, какой тут колоссальный запах!

Заикания как ни бывало. Я втянула воздух ноздрями. Действительно – скошенная трава, древесина, перец и еще сирень.

– С ума сойти, от меня что, тоже так прекрасно пахнет? – я с удивлением поняла, что, когда смеюсь, мой голос звучит просто божественно. Никогда раньше мне не нравился свой смех. Но тут он был похож на перезвон весенних колокольчиков.

– Еще прекраснее, – Лиссай спрыгнул с перил и подошел.

Оглянувшись вправо-влево, он наклонился и тихо шепнул мне на ухо, как будто нас кто-то подслушивал:

– Оно радо нам, не правда ли?

Сердце забилось. Быстро, радостно.

Лиссай стоял передо мной – красивый, светлый, тонкий – и мир, казалось, улыбается вместе с ним.

Небо голубое. Как хорошо.

Я вдруг почувствовала, что вокруг полно энергии унни. Она льется между пальцев, шевелит волосы… Бери – не хочу.

Соблазн был слишком велик. Я осторожно потянулась за энергией – как делала это сотни, тысячи раз до инцидента.

И тотчас в туманном лесу Святилища пронзительно вскрикнула птица. Желток солнца заволокло облаками, порыв ветра хлестнул меня по щеке. Земля содрогнулась, и мы рывком перенеслись обратно во дворец.

– Ого, – сказала я, хватаясь за дверной косяк, чтобы не потерять равновесие.

Голова кружилась, перед глазами скакали цветные пятна. Лиссай выглядел абсолютно нормально – вот она, доминанта опыта!

– Поздравляю, Тинави, вы познак-комились со Святилищем! – с гордостью сообщил мне принц.

– Но почему нас так быстро выкинуло обратно? – удивилась я.

– Не знаю. Может, решило, что на первый раз хватит, вы все-таки новеньк-кая. Но вам понравилось?

– Не то слово, – ошарашенно подтвердила я.

Если рядом с Лиссаем мне было легко, то в этом странном

Святилище вообще хотелось улететь за горизонт, размахивая руками, как крыльями, и идиотски хихикая. Если кто-то хочет похудеть – рекомендую попробовать Святилище! Место, где проблемы веса не существует.

И других проблем, кажется, тоже.

– Лиссай, – очень серьезно сказала я, заглядывая в зеленющие глаза принца. – Делайте, что хотите, но приведите меня туда еще раз. Хорошо?

– К-конечно! – с восторгом согласился он.

Мы церемонно, по всем правилам этикета, распрощались.