Читать книгу Шолох. Долина Колокольчиков - Антонина Крейн - Страница 4

Берти Голден-Халла

Берти проснулся из-за давящей тишины, вдруг навалившейся на уши, развернувшейся в нестерпимый отдалённый звон.

Голден-Халла открыл глаза и насторожённо замер. Ноги, согнутые в коленях, затекли, в крохотном салоне было темно и ужасно холодно. Кэб стоял на месте. Снаружи не доносилось ни звука.

Берти отодвинул шторку и ахнул, увидев, что случилось с окном… Затем перевёл взгляд на свою спутницу, сидящую напротив, так же крепко спящую, как он сам ещё минуту назад.

Всё это очень подозрительно.

В голове кружил хоровод вопросов, каждый из которых жаждал прозвучать первым, и Берти аккуратно отделял их один от другого, одновременно с тем глядя на то, как у Тинави во сне подрагивают пальцы и ресницы.

Страждущая тихонько вздохнула. Её длинные ярко-каштановые волосы разметались по подголовнику сиденья, кожа, обласканная трепетным лесным солнцем, была холёной и свежей, на скулах и носу играл лёгкий румянец. Одежда не скрывала фигуру, и Берти подумалось, что он мог бы обхватить её талию двумя ладонями. Лицо той классической красоты, которую ценят в любых культурах, сейчас было спокойным и безмятежным, хотя по его чертам Голден-Халла видел: обычно Тинави много улыбалась и смеялась. Однако наравне с этой живостью и открытостью, свидетельствующей о компанейской дурашливости, во внешности Страждущей таилась неуловимая загадка – миражная, неземная. И, может, страдание? Странное сочетание. Странное, манящее и… ужасно знакомое.

У Берти сжалось сердце от внезапно пришедшего ощущения близости. Какое-то время он любовался Тинави, потом встрепенулся, отвесил себе мысленную пощёчину («Это ещё что? Неуместнее не придумаешь!») и постучал в стенку у себя за спиной, надеясь, что Силграс отзовётся. Но в ответ была лишь тишина, становившаяся всё гуще от минуты к минуте. Она обволакивала кэб и двух сидящих в нём людей, заставляя двигаться медленнее, чувствовать, как тяжелеют веки, а предметы по краям будто текут, как вода.

Берти шёпотом окликнул:

– Госпожа Тинави!

Страждущая сонно шевельнулась.

Сыщик повторил:

– Госпожа Тинави! – и легонько побарабанил пальцами по её коленке.

* * *

Тинави из Дома Страждущих

Мне снилось, что я мёрзну в бесконечной темноте космоса.

Я парила без возможности двинуться куда-то, а планеты и звёзды равнодушно наблюдали за мной со стороны. Казалось, впереди ждёт что-то нехорошее; страх иглами покалывал сердце. От пронизывающего холода сводило зубы, меня засасывала головокружительная глубина галактики, и мне чудилось, будто кто-то – нехороший, невозможный, непостижимый – ищет меня, чтобы убить. И вот-вот найдёт.

– Тинави!

Лёгкие пальцы коснулись моего колена, и я мгновенно проснулась.

Сначала я почувствовала облегчение оттого, что невнятный кошмар закончился. А потом – замешательство, потому что холод никуда не делся. Стал только отчётливее наяву: меня колотило так, что зуб на зуб не попадал.

Надо мной склонился Берти – его лицо было бледным и насторожённым в лучах лунного света.

– Что случилось? – почему-то шёпотом спросила я.

Впрочем, ясно почему: нас окружала мёртвая тишина. Она мгновенно съела мои слова, не успели они отзвучать. Нечто вязкое и неопределимое разливалось в ледяном воздухе. Кэб не двигался.

А окна были полностью покрыты… морозными узорами.

– Зима?! – тотчас воскликнула я с таким неподдельным возмущением, какого сама от себя не ожидала в данной ситуации.

– Вот и я обомлел! – рассмеялся Берти, возвращаясь на своё место. От звука его тёплого голоса мрачная атмосфера хрустнула и рассыпалась, обернувшись просто привлекательно-колдовской.

– Мы с тобой определённо столкнулись с некоей дорожной загадкой. – Голден-Халла открыл свой саквояж. – Я проснулся минуты две назад. Силграс не отзывается, за окном ничего не видно и не слышно, а выходить на улицу без тебя я не стал. На, держи, – он протянул мне комок воздушной синей ткани.

Это была шуфа – популярный тип зимнего одеяния, по сути являющийся подвидом мантий. Сделанные из тончайшей волшебной шерсти, шуфы буквально источают тепло – и очень удобно складываются, занимая совсем мало места в сумке.

– Укутывайся, госпожа Страждущая. У меня ещё есть, – и Берти потянул за торчащий зелёный лоскуток, виднеющийся на самом дне саквояжа. Раздался треск, но в итоге и второй наряд оказался на свету целый и невредимый.

Два зимних одеяния у одного человека посередине лета – это нестандартная ситуация.

Напрашивался вывод:

– Ты путешествовал по Седым горам?

– Ага, – кивнул Голден-Халла. – Поэтому у меня столько вещей: на каждую из погодных зон, которую в них можно встретить. И, знаешь, что-то мне подсказывает, что сейчас мы снова там. В смысле здесь. В Седых горах. Если, конечно, не выяснится, что мы проспали полгода и зима пришла естественным образом.

– Бр-р-р, надеюсь на первое!..

Седые горы – это древняя и таинственная часть Норшвайна. Огромные полупустые территории, где пару тысяч лет назад случился катаклизм, из-за которого теперь в них прах знает что творится с магией и погодой. Седые горы гораздо более пологие, чем соседние с ними Лилаковые, местами они скорее напоминают холмы. Этот регион начинается сразу за цепью острых скал, с запада подпирающих Врата Солнца – и да, вполне возможно, что Силграс завернул туда, когда вёз нас прочь из города, но…

Что произошло дальше? И почему мы так резко уснули?

Обмотавшись шуфами, мы с Берти одновременно распахнули дверцы экипажа.

Ночной холод ударил меня в грудь, выбивая воздух из лёгких. Но почти сразу же организм адаптировался: сердце забилось быстрее, разгоняя кровь, и по телу разлилась приятная бодрость пополам с азартом.

Ибо ситуация была воистину странной.

Наш возница, мастер Силграс Авалати, отсутствовал на козлах. И мохноногая лошадка тоже исчезла. Пустые оглобли лежали на заснеженной дороге. Ну как минимум не было видно никаких трупов – а это уже хорошо.

Вслед за Берти я закрутила головой, изучая местность, в которой мы оказались. Это была узкая дорога, опоясывающая заснеженный горный пик. Слева поднималась отвесная скала, справа притаился обрыв, в котором лежала безмолвная долина, увенчанная острой короной гор. Небо, похожее на перевёрнутый прилавок с алмазами, темнело наверху; под луной сверкали искорки снежинок.

– А вот и пик Осколрог, – Берти указал на ледник, чей знаменитый профиль в виде равностороннего треугольника украшал немало норшвайнских открыток. – Значит, это действительно Седые горы.

Я присела на корточки, а потом и вовсе шлёпнулась на колени и шустро поползла вокруг кэба, надеясь найти какие-то следы, хотя надежды на отпечатки сапог и копыт было немного: безе хрусткой колдовской дороги едва угадывалось под стремительной позёмкой.

К моему удивлению, Берти без промедления опустился рядом, да ещё и нахально пополз вперёд. Потолкавшись плечами в районе гипотетической лошади и не найдя ровным счётом ничего, мы с сомнением уставились друг на друга.

– Я сыщик, – объяснил Голден-Халла. – Частный детектив и колдун.

– Ух ты! А я – Ловчая на службе лесного короля.

– Так мы коллеги! – Он неподдельно обрадовался. – Теперь всё ясно. А то я думаю: и почему это у меня с ходу появилось какое-то странное чувство, что тебе можно доверять… Даже несмотря на то, что это ты увела у меня последний свободный номер в трактире, из-за чего мне пришлось спать на пепловом сеновале!

Моя улыбка, появившаяся в начале его монолога (да-да, доверять мне – замечательная идея!), в конце сменилась гримасой неловкости.

– Ты серьёзно? Я?..

Берти яростно закивал.

– Прах!.. А я всё стеснялась спросить, что это у тебя за привычки такие, что ты предпочёл ночевать в сарае, хотя явно не испытывал по этому поводу восторга… «Ммм, – подумала я, – так вот они какие – аскеты!»

– Ну, это не худшая возможная мысль, – хмыкнул Берти. – Так, ладно! Возвращаясь к нашей очаровательной ситуации. Я правильно понимаю, госпожа Ловчая, что просить тебя вернуться в кэб до выяснения обстоятельств – бессмысленно?

– Я бы сказала – абсурдно!

Всё это время мы продолжали стоять на карачках, но ни у меня, ни у Голден-Халлы это не вызывало ни малейшего дискомфорта. Рабочий процесс, подумаешь.

И вдруг саусбериец расширил глаза, бросаясь, как мне сначала почудилось, обниматься:

– Ты посмотри-ка!..

Я оглянулась.

В паре метров от нас над обрывом парила феечка. Треугольное лицо, острые уши, голубые крылья с синими прожилками и белоснежные волосы. Рост – не больше пяти дюймов.

Мне немедленно захотелось издать эдакий сюсюкающий звук, который свидетельствовал бы о крайней степени моего умиления. Но я сдержалась, потому что мне не хотелось показаться чокнутой в глазах Голден-Халлы, а умиление, скажем прямо, считалось не самой адекватной реакцией на пакостника снуи.

Снуи – это пусть и очаровательные, но всё же в первую очередь подлые феи, населяющие снежные горы (в путеводителях их также нередко называют ду́хами). Встретив путников, они старательно привлекают их внимание и затем манят, манят за собой… Частенько – в самое сердце неприятностей, из-за чего во всех путеводителях огромными буквами пишут: «Не идите за снуи! Не надо!»

Однако большинству путешественников сложно послушаться этого совета по той простой причине, что духи снега испускают определённый феромон-приманку, вызывающий нестерпимое желание следовать за ними. И не важно, что брести приходится по жутким сугробам, блестя сердечками в глазах и мыча нечто невразумительно-восторженное.

В то же время, если человек когда-либо серьёзно учился колдовству, то на занятиях его вполне могли подвергать действию такого феромона – в качестве прививки на будущее. И тогда встреченная в реальной жизни приманка не сработает. С такими умниками феям снуи приходится возиться дополнительно – петь им, плясать, упрашивать, – в общем, завораживать по полной программе в стиле ярмарочного гипнотизёра, дабы всё-таки сделать своё недоброе дело.

Я в своё время подверглась влиянию феромона, спасибо обучению у магистра Орлина. (Мы с Дахху и Кадией тогда блаженно пускали слюни чуть ли не два дня подряд, одновременно с этим пытаясь протаранить лбами стену, на которую наставник повесил акварельку с изображением духа.) Голден-Халла, видимо, тоже когда-то испытал подобные фантастические ощущения, вследствие чего сейчас его взгляд оставался ясным, а губы сложились в коварную ухмылку.

Но снуи, кажется, не понял, что нарвался на Людей С Грандиозным Опытом.

Увидев, что привлёк наше внимание, дух сразу же с тонким писком взмыл выше, вылетел на дорогу и помчал по ней прочь.

– Ну даёт, – сказала я. – Хоть бы обернулся, проверил, как там «жертвы».

– Да уж, я ещё не встречал таких безалаберных злодеев… Наверное, это совсем юный дух. Представляю его разочарование, когда он поймёт, что ловушка не сработала, – посочувствовал Берти.

Я задумалась:

– Слушай, а может, пойдём за ним?

– Тебе его настолько жалко? – изумился сыщик.

– Да нет, просто… Что, если это он увлёк Силграса вместе с конём?

– Хм, – Берти прищурился. – Только если наш возница имеет медаль по скоростному распряганию лошадей: малыш-снуи явно не обладает такой добродетелью, как терпение. Однако, – сыщик пружинисто вскочил на ноги и подал мне руку. – Это пока наша единственная и лучшая гипотеза. В любом случае сидеть здесь нет никакого смысла. Так что да! Сыграем в поддавки и порадуем крылатого пакостника!

Берти вытащил из кэба мою сумку и свой саквояж, и мы решительно бросились вслед за феей.

И никаких феромонов не надо!

* * *

Да, наш снуи действительно мог похвастаться крайней самоуверенностью.

Он летел то выше, то ниже, делал кульбиты, очевидно красуясь, но и не думал подстроить свою скорость под возможности предполагаемых жертв.

И не оглядывался.

Вообще.

Хвала небесам, снежный дух хотя бы летел над дорогой. Сигани он в обрыв, думаю, мы с Голден-Халлой умерили бы свой любознательный пыл. И, возможно, замялись бы перед тем, как посмотреть вниз, боясь увидеть там лепёшку, бывшую некогда Силграсом Авалати и его конём.

А так:

– Да погоди ты, дурында, эй! – отчаянно кричали мы.

Однако ветер уносил наши голоса в другую сторону, снуи не слышал, и поэтому, ругаясь и хватаясь друг за друга, как две сиротки, мы продолжали гонку в далеко не оптимальном, зато согревающем темпе. Радовало только, что дорога до сих пор была довольно утоптанной, несмотря на сыплющийся с неба снег.

Вдруг снуи замер. Он в кои-то веки оглянулся и очень критично посмотрел на то, как я на ходу, фырча и умирая от жары, расстёгиваю шуфу, а Берти вслух прикидывает, насколько ему ценен его саквояж – или прах с ним, пора бы его уже бросить, оставить трофеем для гор.

– Боги, неужели он остановился… – застонала я, готовая упасть от облегчения.

Дома я люблю бегать, но марафон по ночным горам в скользких сапогах и зимнем облачении с чужого плеча оказался чем-то, что определённо никогда не входило в мой план тренировок. «Думал, что вёрткий мастак, но на деле – козлина-простак!» – наверняка высказался бы мастер Улиус, будь он тут.

– Снуи! – из последних сил заорал Берти. – Наконец-то! Погоди! Да-да, мы твои пленники – хей, Тинави, изобрази восторг и слабоумие, пожалуйста, – но всё же нам, твоим верным рабам, нужно двигаться чуть медленнее, понимаешь?! Подожди минуту! Дай отдышаться!

В ответ снуи скривился, разочарованно пискнул и… с дикой скоростью штопором ввинтился в ночное небо, где исчез за считаные мгновения, смешавшись с искрящимся полем звёзд.

– Не-е-е-ет! – взвыла я и всё-таки позволила себе горестно рухнуть на дорогу. – Ты же должен был привести нас к неприятностям! Какого пепла мы проделали этот путь!

– Неужели я такой плохой переговорщик? – ужаснулся Голден-Халла.

Я меж тем всерьёз размышляла о том, стоит ли мне поесть снега, чтобы утолить жажду, или мой нежный организм окончательно откинется от таких приколов. Берти сел рядом. Снег вокруг безнадёжно таял, настолько мы были разгорячёнными этой гонкой. И это пугало меня куда больше чудовищ, потенциально способных выползти из темноты, ведь я – лучшая подруга одного из величайших ипохондриков Лесного королевства.

«Переохлаждение. Воспаление лёгких. Смерть», – услужливо бормотал у меня в голове гнусавый голос Дахху.

– Что будем делать, господин Голден-Халла? – выдавила я, пытаясь его заглушить.

Берти к этому моменту кое-как снова встал и, пошатываясь, отошёл к обрыву. Надеюсь, он не собирается сброситься.

– Хм. Как насчёт того, чтобы пойти и рассказать всем о том, как мы недовольны некачественными услугами местных фей? – после паузы протянул он.

– С удовольствием, но кому – всем?

– Тем, кто зажёг огни! – в голосе сыщика вновь послышалось ликование.

Он подскочил ко мне и поднял чуть ли не за шкирку, заставляя встать. Из этого, уже забытого было положения, я вдруг разглядела сияющие очертания деревни, проступившие сквозь дымку вьюги внизу, под склоном, оказавшимся здесь куда более пологим, чем прежде.

– Хвала небесам и странному снуи-альтруисту! – возопила я, мгновенно приободрившись и уже предчувствуя живительную дозу тепла.

– Забавно будет, если не альтруисту, а просто работающему на деревню, – подмигнул Берти.

– Агрессивные стратегии внутреннего туризма? – фыркнула я.

– Страшный заговор сувенирных лавок.

– Значит, они тем более готовы принимать гостей хлебом-солью. Всё же – хвала!

Голден-Халла кивнул, подхватил вещи, и мы с новыми силами воодушевлённой парочкой мотыльков полетели на свет, под гору.