Читать книгу Дневник регрессолога – II - Антонина Лисицына - Страница 2

– Когда я был ученым, я жил в доме один, без папы и мамы. У меня в доме было очень много книг, большой стол и лестница на второй этаж. Рядом было море, я там купался один.

– А что ты изучал?

– Да я уже не помню, но я тогда был большой, у меня была борода.

С этого, самого первого воспоминания моего сына, три года назад, началась моя первая книга и путешествие в регрессионную терапию, которая стала для меня не просто очередным инструментом в работе, а перевернула мое восприятие мира, дала возможность найти ответы на вопросы, которыми каждый из нас задается на протяжении жизни и определила вектор развития на все мое текущее воплощение.

Остальные ванькины воспоминания я сначала не хотела публиковать, потом поняла, что это может быть очень полезно другим мамам, которые уже столкнулись с этим феноменом или которым только предстоит выслушать от своего ребенка истории из серии «когда я был большим». Поэтому во вторую часть я включила те рассказы, которыми сын делился в возрасте от 3-х до 5-ти лет, оставив за кадром имена и некоторые детали, время публикации которых пока не пришло.

Итак, первое воспоминание и при каких обстоятельствах это произошло:

Это была пятница, 18 октября 2019 года, мы сидели с сыном смотрели «Ходячий замок» Хаяо Миядзаки. Вдруг он начал этот разговор, про то, как был ученым. Я бы может и не придала этому особого значения, если бы буквально на днях не наткнулась в одной статье на рассказы матерей о похожих случаях иррациональных воспоминаний у детей. Один из них описывал ситуацию, когда мальчик лет 3-х, услышав песню по радио, оживился и сказал, что знает ее, он ее сам написал. Озадаченная мама нашла в интернете фамилию композитора, который, оказывается, скончался незадолго до рождения сына.

Когда сынуля выдал свою тираду, я решила посмотреть в интернете, какие ученые преставились в начале 2016 года. Больше от нечего делать, чем с какой-то целью, в тот момент я не ожидала получить какой-либо значимой информации.

Я листала фотографии деятелей науки, скончавшихся незадолго до рождения сына, взгляд зацепился за фото одного известного ученого. (Не буду озвучивать здесь его фамилию, поскольку информацию, полученную в воспоминаниях, мы так и не проверили пока документально, ведь через несколько месяцев границы закрыли и наши планы продолжить исследование в стране, где жил этот ученый, не осуществились до сих пор). Зацепилась я за его фото просто потому, что он носил бороду. Скончался он ровно за неделю до рождения сына.

Пока я копалась в интернете, прошло около часа, мультфильм закончился и сын увлеченно играл с конструктором. Ничего конкретного не ожидая, я показала ему фотографию и спросила, знает ли он, кто это. От последовавшей за этим реакции я первый раз в жизни лишилась дара речи.

– Это я! – разулыбался Ванька, – Мама, откуда у тебя моя фотография? Это я был, когда был ученым!

На следующий день после его рассказа о том, как он был ученым, я показала ему фотографию этого человека с супругой, догадавшись, наконец, включить камеру. Он снова (к моему ужасу) узнал себя на фото. Посмотрев на женщину, он сначала сказал, что это мама, потом, что не знает, кто это и спросил меня. Я не хотела испортить эксперимент и сказала, что это тетя. После чего он добавил: а это я с тетей. А что вы там делали? – поинтересовалась я, чувствуя, как волосы встают дыбом. – Танцевали. Мы танцевали и на небо смотрели.

Трудно описать мои впечатления. Сказать, что мне стало нехорошо, значит соврать. Он выглядел таким счастливым, когда смотрел на фото, что мне оставалось только порадоваться, что в его смышленой голове всплывают необъяснимые, но несомненно приятные воспоминания.

Чаще всего дети рассказывают о прошлых воплощениях, находясь в трансовом состоянии, когда задумчиво чем-то занимаются, а также перед сном, или купаясь в ванне, или во время поездки в автомобиле, под мерное убаюкивающее покачивание, позволяющее сознанию задремать и выйти на поверхность глубинным процессам бессознательного, где заархивировано 95% информации, хрянящейся в нашей памяти.

Следующий разговор как раз произошел в машине:

– Мам, у меня болит живот, нужно выпить смекту.

– Точно, надо заехать в аптеку. Все-то ты знаешь, вырастешь – врачом будешь.

– А я уже был врачом.

Уже вечером, укладывая Ваню спать, я спросила: – А каким ты был врачом? – Детским. Я был большой и лечил маленьких детей. Еще я был гонщиком, мы проходили трассу, я был на мотоцикле. Еще я был кладоискателем, мы были в горах и уже знали, где искать, но тут случился обвал. Мы должны были это предусмотреть и проявить осторожность, но мы все равно пошли. А еще я тонул. В глубокой яме.

Стоит отметить, что наряду с безмерной любовью к книгам, присущей Ивану с самого раннего возраста, он всегда внимательно и педантично относится к лечению, принимая спокойно все таблетки и микстуры за редким исключением. Этими воспоминаниями я также объяснила себе его страсть к мотоциклам. Еще в коляске он чуть не выпрыгивал из нее, заходясь от восторга при виде проезжающего байка. Правда, интереса к кладоискательству я в нем пока не обнаружила, но кто знает.

Завести разговор о прошлом еще раз мне удалось во время купания сына. Я попросила рассказать, как он ездил на мотоцикле. Вот что я услышала: я участвовал в гонках, ехал очень быстро, потом другой мотоциклист меня толкнул, я упал и ударился об мотоцикл (показал на свой бок). Мотоцикл загорелся, был пожар, кнопки горели (при этом он жестикулировал, показывая кнопки на руле) и к нему нельзя было подойти, он мог бабахнуть. Потом этого дядьку закрыли в клетку.

Можно ли предположить, что он описывал свою смерть – я не берусь утверждать, но во время рассказа он казался сосредоточенным и глаза смотрели будто глубоко в себя, а я впитывала каждое слово, боясь прервать этот поток информации. Кроме того, незадолго до этого разговора, у него на боку, куда, по его словам, пришелся удар об мотоцикл, появилась небольшая полоса, похожая на ссадину, хотя он не помнил, чтобы ударялся обо что-то в саду. Спустя день-два после того как он рассказал об аварии, полоса исчезла. Я не придавала этому значения, ведь я обработала его кожу заживляющей мазью и это естественный процесс. Спустя год, читая книги Яна Стивенсона, который не только пытался доказать феномен реинкарнации с помощью детских воспоминаний, но и исследовал родовые пятна, отметины и всевозможные дефекты на теле как свидетельства травм, полученных в прошлых жизнях – я вспомнила об этом инциденте. Что ж, все возможно. Кстати, нередко у детей при рождении бывают пятна, которые к году полностью исчезают и в практике Стивенсона были случаи, когда дети рассказывали о ранениях в прошлых жизнях именно в той области, где ранее у них были или сохранились отметины. К примеру, у моей дочери в младенчестве возле глаза было большое родимое пятно, которое через несколько месяцев полностью исчезло. Но ее детским воспоминаниям, если они и были, я, к сожалению, не придавала тогда значения.

Приведу здесь еще несколько спонтанных воспоминаний сына с моими комментариями к ним:

Мы были в туннеле, когда произошел обвал. Я говорил, что туда идти нецелесообразно (да, именно это слово, в 3 года), но меня никто не послушал.

Слова, которые ребенок не употребляет еще в силу возраста в своем лексиконе – это один из маркеров, по которым можно определить, что это воспоминание из прошлого воплощения, а не впечатления от фильма или услышанная история. В других случаях ребенок будет пользоваться понятными и знакомыми для него выражениями.

Когда я жил в замке, мы также зажигали свечи, они были на стенах, в таких держателях железных.

Это воспоминание всплыло, когда Ванька был в мастерской у деда и долго сидел, завороженно глядя на пламя свечи (что тоже является способом погрузиться в трансовое состояние). К свечам у него, как и у меня в детстве – особо трепетное отношение. Уже во взрослом возрасте я использовала медитативный эффект от свечи при необходимости погрузиться в себя, чтобы найти нужные слова и фразы, когда писала стихи или прозу.

Ваня: поскорей бы на море поехать.

Я: а я в Италию еще хочу.

Ваня: а я в Германию, картины посмотреть.

Я: а откуда ты знаешь про Германию?

Ваня: во сне видел.

Воспоминания о прошлых жизнях нередко приходят во снах, некоторые из которых могут иметь повторяющийся характер и сопровождать нас на протяжении жизни, а некоторые представляют собой эпизоды из одного и того же или нескольких воплощений и снятся только в детстве, пока память о прошлом еще свежа. Чаще других я встречала в рассказах эмоционально заряженные воспоминания, которые представляют собой моменты смерти, сопряженной с сильными переживаниями. Было бы здорово провести исследование этих снов и выявить причины и задачи их проявления, но я в этой жизни вряд ли успею собрать такой материал. Может, кого-то из коллег заинтересует эта область.

Помню, как мы с (одногруппником из сада) воевали в танке. Мы были хорошие, но у нас были главные и они говорили нам убивать. Потом мы бежали, и я упал в яму и для меня война закончилась, к сожалению.

Люди, с которыми мы взаимодействуем в текущей жизни, начиная с родителей и заканчивая воспитателями, однокурсниками, одноклассниками, коллегами – не случайно появляются в нашем окружении. С одними мы договариваемся о помощи в прохождении каких-то уроков, другие просто приходят нас поддержать в трудную минуту и те, кто в плоскости земной логики может считаться злейшим врагом, на той стороне, в мире душ, может быть лучшим другом. Это трудно понять и еще труднее принять, но самые сложные уроки нам помогают пройти самые близкие души, с которыми мы вместе далеко не первое воплощение.

Моему сыну сейчас шесть лет и он уже года полтора как не вспоминает ничего из прошлых воплощений, а если прошу его рассказать о времени, когда был большим, говорит, что ничего не помнит, а я не настаиваю.

Для чего нам, родителям, слышать эти воспоминания? Во-первых, когда мы готовы к обработке этой информации, можем стать более внимательными к предпочтениям детей в той или иной сфере. Когда у них начинают формироваться увлечения, мы можем помочь им раскрыть свои навыки, согласно задачам, поставленным ими на это воплощение, а не нашим убеждениям и общественным стереотипам. Во-вторых, мы можем помочь им избавиться от страхов, отголоски которых ощущаются ими в текущей жизни, просто объяснив, что то, что было – уже в прошлом и те способы реагирования, которые когда-то были нужны для выживания – в современном мире не актуальны. В-третьих, мы можем помочь им разобраться в себе и понять, какой богатый опыт есть у души и не страшно пробовать что-то новое, ведь все качества, которые нам необходимы для реализации, уже заложены в каждом из нас.

Чем раньше человек поймет, что его пребывание на земле – не разовая акция, что он по сути – не только тело, он в первую очередь душа, тем легче ему будет в жизни. Осознание того, как люди взаимодействуют друг с другом на уровне душ, помогает выстраивать отношения иначе. Умение слышать свою душу позволяет раньше встать на путь своей максимальной реализации, а не блуждать в поисках своего места в жизни, руководствуясь чужими советами и логическими умозаключениями. Понимание, что человек вмещает в себя опыт многих жизней, позволяет лучше чувствовать свои внутренние процессы и желания, избегая наслоения психосоматики как результата внутренних конфликтов.

Вышеперечисленные три аспекта: отношения, самореализация и психосоматика – являются самыми частыми запросами в работе регрессолога, где мы в числе прочего вспоминаем прошлые жизни, в которых нередко и лежат корни нынешних проблем.

Спустя почти два года практики, обучившись регрессионной терапии в Институте транс-ориентированной психологии и став членом Ассоциации специалистов и исследователей в области глубинной памяти и регрессий, я уже знаю о чем пишу. Когда сын мне начал рассказывать о прошлых жизнях, я не понимала, куда попала, как и многие из нас, кто сталкивался с чем-то необъяснимым. Теперь, когда я уже сама неоднократно погружалась в глубинную память с помощью опытных проводников и проведя другим более ста регрессий, я вижу, какой это невероятно эффективный инструмент самого широкого спектра действия. От решения личных проблем бытового уровня, до совершенствования себя на уровне души.

Сказать, что моя жизнь изменилась за это время – будет мало, скорее, она разделилась на до и после. К прежнему восприятию уже вернуться невозможно, как когда мы переходим в следующий класс и узнаем, что у явлений, которые раньше казались необъяснимыми, вполне себе есть обоснование. Просто больше не получается думать, что солнце встает утром и заходит вечером, когда знаешь, что Земля вертится.

Работа с людьми также проходит на совершенно другом уровне, когда есть возможность найти не только эмоционально заряженные ситуации, связанные с проблемой, в плоскости этой жизни, где чаще всего они являются лишь триггером, а докопаться до корня проблемы, лежащего далеко за пределами текущего воплощения. И благодаря регрессионной терапии можно найти ответы на такие сакральные вопросы, на которые в любой другой практике можно строить лишь предположения.

Почему я продолжаю собирать и классифицировать воспоминания детей? Наверное, вижу в этом одну из задач своей души – донести до максимального количества людей понимание о том, что дети – это не только продолжение нас, это не чистая доска, на которой родители могут рисовать, что угодно, а зрелые, самодостаточные души, которые выбирают нас для решения своих задач и наработки необходимых для этого качеств. Наша же роль в этом – помочь им максимально раскрыться и не только научить их жить в этом мире, но и самим учиться у них. Когда это начнут понимать родители, воспитатели, учителя – общение с детьми перейдет на качественно новый уровень. А маленькие люди, взрослея, будут расти более внимательными к себе и другим, более уверенными и менее зашоренными ожиданиями и ложными установками взрослых, которые их не понимали и не слышали.

В первой книге я уже писала, как отличить воспоминания о прошлых жизнях у детей от фантазии и как на них реагировать. Сейчас я просто хочу продолжить делиться с вами теми свидетельствами, которые оставляют в комментариях пользователи рунета, чтобы вы понимали, как много людей сталкивались с этим феноменом и в своем детстве, и в общении уже со своими детьми.

Также в эту книгу войдут истории из моей практики регрессолога и личные наблюдения за последний год. Я надеюсь, кому-то это поможет найти для себя некоторые ответы на свои внутренние процессы, кому-то – иначе взглянуть на своих детей и пересмотреть принципы их воспитания, ну а кто-то сможет в ответ поделиться со мной своими историями, которые я с удовольствием опубликую в следующей книге.