Читать книгу Запрещенная реальность. Творчество странного юнца - Антоний Волхонцев - Страница 4

Буквы на бумаге кровоточат,

Я открыл далёкую мечту.

И глаза поэта напророчат

Чёрную, как небыль, пустоту.

И глаза поэта мне откроют

Всю ту страсть, что будет и ушла…

Зеркалом ночей укроют

И заплачут болью купола…

И заплачут тенью от кометы,

Пламенной звездою догоря,

Ненаписанные кровию терцеты,

Рифмы дерзкой неумелые моря,

Тени мыслей и основы эха —

Ландыш слов и колокол небес…

Плач от тени. Плач и от успеха,

Плач найдёт в душе моей свой крест.

Мороз на коже. Я, в потоке быта,

Разбил мечту о детстве золотом,

Мой личный рок и рок моих событий

Твердят покойной жизни о былом…

Твердят анфас, твердят златые тени,

Твердят мою забытую мечту:

Видеть в этом мире поколений

Светлую простую красоту.…

Слышать стон вендетты, как Отелло,

Слышать стон мильонов голосов —

Это грешно тело подоспело

Под забытый миром стук часов…

Это мир, как в воду, удаляет

Мысли. Снег и стоны, и огни,

В аллотропном фризе растворяя

Мою просьбу о Спаси о Сохрани…

Там и тень послушна, и законы —

Всё, как будто вечер завсегда —

Там тебе навеки незнакомы

Тайны старого животного Суда…

Там навеки счастлив. В позолоте

Серебром, не тая, пролетишь.…

И в своей мирской дремоте

Ждёт нас Небо. Гладь свята, да Тишь.

Дали… Сколько тайн сокрыто

В тех чудесных, праздничных огнях?

Что поныне ветром позабыто

И как выжить в праведных тенях?

Что скрывают странные кометы

И как миром снизу управлять?

Видимо, чужие силуэты

Продолжают нас веками оскорблять.

И, как будто миром правят дети,

Строят здесь великую мечту —

Две семьи – Монтекки, Капулетти

Ищут в небесах свою звезду.

И ты найди!, читатель, зная

О мире этом всё сполна

И твоя судьба земная

Будет вечным талисманом сна!

Урод на вид, в душе актёрства имя,

Печаль для детских слов как сон —

Во сне она, как поцелуй, богиня,

А наяву – застонет небосклон…

Застонет Зеркало и тени отвернутся,

Как пленница Она – для мира балахон,

Она заставит Смерть навеки ухмыльнуться

Могилой на глаза задвинув капюшон.

Избавлен мир от красок и уродства,

Крапива на могил произрастёт,

Но лживо – чёрный отзвук благородства

Навеки Смерть переживёт.

Умерло Солнце. Умер рассвет.

Умерло все, что любил.

Умер Расстрелли и умер Макбет,

Умерло все, что ценил.

Умерли цепи на плахе,

Умерли тяжкие дни,

Умер кешью и арахис,

Умерли ночью огни…

Умерли смертные сцены,

Умерли колки струны,

Умерли Крито – Микены,

Умерли тени дневных…

Минутная блажь,

Покои судьбы —

Игра.

Смиренный мираж,

Чужие мольбы

Добра.

Ну и что?

Где она?

В каком краю тень?

Где встретишь ее

Теперь?

Святая судьба

И райская плеть —

Вина…

Чужого раба

Столь близкая смерть

Дана…

Ну и что?

Где она?

В каком краю тень?

Где встретишь ее

Теперь?

Победный вираж

И тени вины —

Антракт…

Пропал экипаж

Минутной войны —

Закат…

Спасибо. Как красивы краски лиц,

Румяна Солнца и Зерцала Океана…

У вечной Красоты нет тяжести ресниц

И вечная Краса как вечная Нирвана…

Сансара бытия – великая тирада,

И двойники даны ребёнку для забав…

Под краски золотого водопада

Нас душит жалостью весенний Болиглав….

Как смотрит – мысли рвутся всуе,

А как гласит, так тризна для ушей,

Семнадцать лет в порочном поцелуе,

Семнадцать лет порочных миражей…

А где – то рай… Освет звезды сомнений

И сажень слов в округе пустоты —

Семнадцать лет обидных сожалений,

Семнадцать лет блаженной слепоты…

И наяву не талисман деревьев крестных,

А пегий пёс, стражащий наготу,

И лишь один не выживший у бездны

Услышал в краткой сказке тишину…

В мои весенние досуги

Набухали почки лживых лет.

А долг и боль-

Прожитые супруги

Оставили

Неизгладимый след.

Меня манило

Солнце золотое,

Манил меня лучом

Закат,

Но боль я видел

В аналое

И долг мне был,

Как старший брат.

Я был глуп, я был глуп, я был глуп,

Я не знал, что мечты – это пошло…

В мой истерзанный гравием труп

Горечь вонзили калёной подошвой…

Ну а то, что в душе, неотвратно

Будетенит российская муть.

И гримасой своей безвозвратной

Заставляет огонь всколыхнуть.

И стена горьких слёз, как закаты —

Каждодневная страстная руть….

Драгоценные камни сквозь латы

Прорубают плебейскую грудь.

И те тайные тенестремленья,

И та тайная связь голосов —

Не приму от неё ни моленья,

Не приму от неё парусов…

Утопи, река, мою печаль,

Утопи и в море, и в коралле,

Дай ответ в едином мадригале

Отчего вся жизнь моя – хрусталь?

Отчего я жду, как мир, покоя?

Отчего я жду, как миг, мечту?

Книгу новую с ответом принесу,

Унося ответы в высоту…

Я желаю эхо золотое.…

Ждать…

Отхлебнуть глоток живой водицы,

Отхлебнуть мечту свою как плоть,

Где есть трепет пред горячею жар – птицей,

Где есть время мысли побороть,

Где есть правда и как тень обманы,

Где есть мир и солнце в полудне,

Где таланты света многогранны

И бессмертны, как Алан Фурнье,

Где Есенин рифмой правит смело,

Маяковский лесенкой поет,

Где Державин солнышком согрел их,

И где творчество в поэзии живет!

О, ночь! Даруй покой и славу,

О, ночь! Даруй покой и сон!

Даруй усталой мысли разум

И страсти целый стадион!…

Даруй цветы! Даруй печали!

Даруй мою нелепую стезю —

С Солнцем цветы нови повенчали

Тёмную от Времени петлю,

С Солнцем цветы нови повенчали

Моего небесного отца

С самим собой. С тщеславьем мира. Светом.

С Правдою и Ложью на Планете.…

И ответ один – в твоих глазах

Песни лета

На рассвете

Прозвучали!

Гляжу я на Солнце.

На Солнце печать.

Гляжу я на Солнце —

И нечего ждать.

Не ждать ничего….И ни пасса

Ни мне не пошлют, ни Концу,

Не сплетут мне мечту из атласа,

Не доверят судьбу подлецу!

Но миру ответ не алэтта,

И миру ответ не мечта.

Здесь миры ответом Поэты.

И миру ответ Красота.

Есть люди те, что вдохновляют словом,

Кто действием, кто сказочным огнём,

Кто тризну вещит вечным веколовом,

А кто вещает воду листным хрусталём.

И эти люди – дети нашей славы:

Где Ад, где Рай – вовек не разберешь.

Где Ты – Святой, а где тиран Кровавый,

Где Ты из снега в мае прорастёшь…

Ответ Небес нам вещит дело —

Рассказ забыт и правда не свята…

И мир в безжалостии смелом

Завиден, как чужая красота.

Не писал я стихов очень долго —

Мою плоть замотали дела…

И судьбой одинокого волка

Распорядилась

слепая двустволка…

И, как будто бы, яд не в стакане,

А как будто звучат песни зла —

Мама слепого волчонка

Мир для него берегла.

Но подобное —

боль и обида

От «друзей» вдруг услышаны враз —

«Хватит живать инвалиду!

Хватит – и это приказ!»…

А теперь смотрит мама понуро

На убитого сына людей…,

Так и люди хвалу трубадурам

Больше ценят, чем жизнь сыновей.

Я писал о любви и о смерти,

Я писал обо лжи и снегах,

Плач души не моей тенью вертит

Излагая Россию на чистых листах.

А я – не я… Посредник тени

И сути нет во мне, как в полке без гвоздя —

Застыли лики Солнца вечною сиренью

Дождями правды светы бороздя…

И ожиданьем мир томя за правду

Они карают вдох и выдох янтаря-

Ломая стон как вечную преграду,

Мы слышим годы в горне календаря.

И годы нам дают не свет в камине,

А казни, ложь и тени страшный дней —

Как будто фальшь на вечной мандолине,

Как будто явь предсмертных миражей……

Но яркий гром, как праведная чаша,

Наполнит нас теплом Великого Огня —

Оно, как листья граалей эпатажа

Даст новую Надежду для меня.

Скажите мне, куда девалась правда?

Куда ушли признанья и мечты? —

Убиты были радостными «завтра»

В богатстве слов. А в правде – нищеты.

Скажите мне, куда девалось время?

Куда девалось злато простыней?

Неужто древо мыслей – это бремя?

Неужто правда – это прихоть королей?

Неужто чрево лжи холерой тени

Захватило мысли парой фраз?

Ужель настало ль время восхищений

Стрелой, пронзит в упор что между глаз?

Настало ль время тенью преступленья

Больше восхищаться, чем мечтой?

Настало время ложью откровений

Развеять Правду… Поклониться пред судьбой…

Я жил на заре всех веков и зарений

Я жил на заре городов и людей… —

Самый важный свидетель паденья империй,

Созерцатель портретов великих дождей…

Я видел рожденья Египта и Рима,

Я видел паденья арабов и кхмер…

История… Так протекает незримо…

Она – это сила. Она – силомер…

Я увидел Россию и Польшу,

Я видал и монголов, и степь…

И стран становилось всё больше и больше…

И мир начинал… Начинал свирепеть…

Я – это свиток в подземном архиве…

Я – гобелен, исторический факт…

Я – историзм. И в моём лейтмотиве

Лежит то, что было. И так каждый такт.

Уходя – уходить. И, сжигая мосты – переправы,

Говорить всё в лицо как всегда,

И пусть горькие ноты октавы

Не оставят мне в мыслях следа.

И ангелов выжечь из сердца

Демоническим адским огнем,

Принести в жертву миру младенца,

Что в огниве живет, им мы мир познаем,

Ведь не богом дана нам сила,

Ведь не богом дала не власть,

И не богом даны нам вилы,

Чтобы жизнь свою строить всласть.