Читать книгу Сны человека с ментальными особенностями. По другую сторону сознания - Антоша Чиханте - Страница 3

В СССР то было, а сейчас только депутаты принимают свои. А референдум – это разговор. Шутишь? А куды, мля, катиться-то? Туды… Бум смотреть телевизор. Там все ясно и понятно. Жизнь или смерть. Сейчас такого уже не дают, пошли мы в жопу со своим 8 марта… Увидимся там. Пока. Армеец“. Прощание с воином РККА, казалось, подходило к концу, но тут от Мятлева пришло странное письмо: „Товарищ! Помогите разобраться. Нельзя ли в порядке культурного обмена? Я знаю, Вы – просвещенный человек. Помогите хотя бы советом. Дело в том, что человек, на которого я собирался подать в суд за то, якобы он подделал мой почерк, несколько раз пытался заказать мне экспертизу. Я отказался. Потом его жена позвонила мне по телефону. Когда я стал спорить, она выбила у меня из рук трубку и сказала, чтобы я убирался из ее дома. Вчера она снова сняла трубку, и, когда я спросил, где ее муж, сказала: «Он умер. Выбрось его из головы». Скажите, можно ли по почерку узнать, подделывал его человек или нет? Мне очень нужно. Буду Вам премного благодарен. Добрый человек. Хулио Гальярдо. О чем было это письмо, Меньшиков не знал. Но он сразу понял – когда Хенаро получит его, он больше не придет. Как обычно, в полдень раздался звонок. Спрятавшись за штору, не включая света, Лев Петрович читал письмо. Оно показалось ему странным: обычно Хено, если что-то было не так, уточнял сам. А здесь все было как обычно. Всего Хенка была пара строк: «… коли не веришь…» «Не верю», – подумал Можейко, – «… хе-хен…» «… говорит, последний раз шлю…» Мимо прошла Надя, открыла дверь на площадку и впустила в коридор вздох свежего ноябрьского ветра – щелкнул замок, зазвенели по паркету каблучки. С Хеной и Жулией Морошко прощался теперь каждый день. И Хенко, со времени памятной ночи, стала на целую голову ниже. Прощание было сухим и вежливым. Несколько раз Морошеко выходил на лестницу, но оттуда доносился веселый стук кастрюль и тихие веселые голоса. На лестничной площадке Лев уже не курил. Следовало позвонить еще раз. Минута была нужна, чтобы спокойно и сосредоточенно обдумать все, что он сделал за последние дни, и еще одна, короткая, для последнего прыжка. Лев Сергеевич повесил трубку и вышел из дома. Теперь он шел по другому городу – желтая улица с облезлыми стенами, асфальт, отмытый дождем, горели холодные фонари. Вокруг было много народу, всюду мелькали лица. Кто-то вежливо козырял. Две дамы с двумя чемоданами на колесиках шли навстречу, о чем-т возбужденно беседуя. «Хе, хелло…» – пела тихая, неуверенная музыка. Видно, где-то играла радиоточка. Люди торопились, как люди обычно торопятся в последнюю минуту – с чувством, с толком, без суеты. Но в этом торопливом движении не было торопливости последнего прощания – да и, кроме того, все были в одинаковой одежде. И все же Лев не испытывал обычного чувства оторванности от мира, который его окружал.