Читать книгу Голос молчания. Стихотворения - Ануар Омар - Страница 5

Верю в стихию стиха

В оное преображение

Как любое сотворение

из прекрасного греха.

Потоки тока слова

Бьют шоком перемен

Сквозь решетчатый плен…

Но знакомо

чувство

улова…

Пожалуйста,

не подсаживайтесь

за мой столик…

не жаль денег,

тетрадь от удушья стонет,

останавливая тени,

а после,

волшебства не вернуть,

строки уходят

не прощаясь,

не предугадать их путь —

пугливых приведений

бродячих печалей.

Официант,

ты поймешь меня…

тебе также не до сна,

сумасшедшая работа

на целую ночь,

а главное,

никто не сможет помочь…

Не спится. Включен свет.

Ветерок из открытой форточки

промчался по лепесточкам

по листочкам, в котором ответ

на запоздалое старое письмо,

упавшее со стола на пол.

Подруга повернулась на бок,

поворчав на открытое окно.

Все остальное – безмолвно,

красный кафель на кухне,

обшарпанный поролон на стуле,

и стол с кувшином огромным,

и комнатные цветы на подоконнике

и белизна газовой плиты,

и отмерзающие в банке грибы,

и капли на стенках рукомойника.

Вот об этом написать в ответе…

Сложно отметить новость,

которая каждым словом

тоски в каждом предмете.

Слегка намокло дыхание…

Остановился, чтобы подождать

сплошной шаг дождя.

…Парадоксом во тьме

белая бумажка порхает,

видимо, выброшенная из окна…

Сегодня писем не пишут —

выбивают по клавиатуре,

слезясь от силы монитора

больше, чем от недостачи сна,

больше, чем от переживаний

за каждую букву души.

И письма легче получить,

но не смять, не порвать,

не узнать

как намокает дыхание…

На твою ладонь снежинка упала,

Секунду пожила и каплей осталась,

Напрашиваясь на пафос метафизики,

На образы, что оставил мир лирики,

И он понесет по равнинам просторным!

Но что мне? Спрячь ладонь – замерзнет…

Снежинок много, а ты у меня одна —

Улыбаешься, что ночь не так холодна,

И ровной белесой греют фонари,

И за этим миром не успевают календари,

И впереди мчится глобальное потепление…

Давай насладимся этим маленьким творением.

Пока стоит автобус

на остановке новой,

отогреваю окно, чтобы

взглядом спросить «кто Вы?».

И не важен ответ,

в это мгновение

вздрогнувших век

измученных промедлением.

Утро.

Ванна.

Туалет.

Рукомойник.

Мыло.

Зеркало.

Зубные щетки.

Окна.

Рассвет.

Включенный свет.

Незакрытая форточка.

Проветрено.

Холодная кухня.

Стол.

Плита.

Холодильник.

Полуфабрикаты.

Набирающая обороты суета.

Лук.

Картофель.

Легкое напоминание перегара.

…Пар, как пар из старого чайника.

В углу смятое сиреневое полотенце,

подругою выброшенное отчаянно…

Стул.

Утюг.

Отглаженная одежда.

Чашка горячего кофе.

Бутерброд.

Разлитый кипяток.

Облитые брюки.

Крики.

Судорожно раскрываемый гардероб.

Снова выбор одежды,

новые брюки.

Скрип не захлопнувшей двери.

Ожидание лифта.

Кнопка.

Ошибочный этаж.

Ожидание автобуса.

Такси.

Тоска.

На зубах грильяж.

Дума.

Офис.

Телефон.

Бумаги.

Почта.

Подчиненные.

Проект.

Проем.

Пролом.

Обед.

Пирожки печенные.

Усталость.

Печаль.

Набор цифр.

Звонок.

Набор слов.

Оправдание.

Командировка.

Междугородний шифр.

Прощение.

Самолет.

Прощание.

Женщина стряхивает пепел

длинно-тонкой сигареты.

Дым вытягивает небо.

Продолжаются с луной беседы:

«Еще один день проглочен

бледноликой круглой луной…

Я переживу дни, но ночи…

Снова бессонно не спать одной.

Утром полью горшок с лилией,

единственную душу заботы,

и снова проспекты, автомобили,

кабинеты, и я в болоте работы.

…Мужчины. Где эти мужчины?

эти женоподобные лизуны,

подчиненные подстилки

в виде сменной простыни.

А где слово? Харизма слова?

приходиться на себя брать интонации,

солдатское вбирать олово…

Мир утонул в болоте деградации.

Может, мне стать простой,

подавать пиво к дивану,

приговаривая – «Сейчас, дорогой…»

и ждать редкую усладу.

Но только ли в сексе вопрос?

продажного персонала полно.

Необратимый мировой перекос.

Тяну на себе это бревно.

Кто я? вроде женщина…

Но этому я уже не верю.

кем подписана конвенция,

превращающая меня в стерву?!

И потому каждую ночь – луна

и мелкие звездочки вокруг.

именно этим моя жизнь полна,

но я надеюсь на «вдруг…»

Как хорошо, что есть

телефонные книжки —

вспоминать верных друзей

любимых людей

и так далее…

а в памяти

пустая полнота излишек,

а выходные – как жалкое оправдание.

Да и друзей немного —

не каждый

телефонный

звонок

успешен,

и, кажется, что близка дорога,

только все проходим в спешке.

А редкие встречи – мгновение…

говорим, захлебываясь словами

и заранее выпрашивая прощение

на следующее

расстояние

между годами.

Мы, как в склепе,

обклеенном бумагами,

а внутри страшно и пусто

оказаться вдруг

немощными и слабыми

и одиночество вокруг,

как больное обвиняющее

чувство.

Всё расстояния

И слово «некогда»

Прессуют чаяния

Жизненного вектора…

Спокойствие суеты

И расписание будней

Говорят – «эти мечты

Корявят судьбы».

Но в руках фотография

И пара писем

Нас плакать заставила

О глубоко-личном…

Пустота не может быть пустотой.

Все наполнено воздухом призраков,

Добрых призраков души простой,

Души стульев, стен, столов,

Все, что полно признаков

всюду графикой кардиограммы,

обрисованы стулья, стены,

порезы источаемой раны,

и возмущенность разбрызганной пены.

Обнаженное плечо.

Он может видеть тебя обнаженной.

И более ничего…

Он видит тебя простой

И боится сложной.