Читать книгу Ошибка Фаэтона. Книга вторая. Звёздная кара - Анвар Хамитович Сабитов - Страница 4

Пространственная граница Солнечной системы.

Сфера Оорта. Планетоид Альфа.

Полярная звезда висит точно над головой и кажется много ближе, чем с Земли. А Солнце блистает яркой звездой, путая привычный рисунок созвездий. Краткая череда быстролетящих дней так раздвинула пространство человеческой жизни, что земляне как бы вошли в фантастическую сказку. Случайный толчок, – и с жутким скрипом отворились ворота, ведущие в мир золотых людей, разумных драконов и дельфинов; а родная планета стала лишь малой частью людского дома, который предстояло защитить от неведомых монстров, летящих от холодной чужой тройной звезды.

Эскадра боевых и исследовательских Юниверов десятикилометровым сплошным кольцом охватила северный полюс планетоида, расположившись на чёрном, испещрённом трещинами и мелкими кратерами плато. Корабли соединили энергопереходами. Участники экспедиции, за исключением дежурных смен, собрались на борту флагмана «Барт Эриксон». Километрового диаметра диск с полушаром в центре построили с учётом привычек и вкусов землян; изнутри он смотрелся курортно-развлекательным комплексом, изъятым из зоны субтропиков третьей планеты.

– Да-а, – в который раз сдержанно тянул восклицание крепкоплечий человек среднего роста, рассматривая небо через прозрачный купол флагмана звёздного флота Земли.

Наконец он не выдержал и высказался:

– Мог ли я думать всего год назад, что за какой-то месяц преодолею расстояние в сотню астрономических единиц? И окажусь в мире, где и Солнца-то нет…

– Денис Сидорович! – обратился к нему занимавший соседнее кресло человек с тонкими чертами лица и мягким интеллигентным голосом; но обращение своё он успел только начать.

– Алекс! Повторяю последний раз: я не Сидорыч, а Исидорович! Что есть большая разница. Такая, к примеру, как между…

Но и он не закончил готовой фразы.

– Внимание, друзья! – заговорил глава экспедиции, советник Комитета Пятнадцати, фаэт Эрланг, – Нет и минуты для отвлечённых тем. Итак, мы на внешней границе Системы. Для фаэтов Сфера Оорта никогда не имела практического значения. Она не изучена, здесь нет опорных баз. Тем не менее, Планетарное правительство по рекомендации Комитета Пятнадцати определило: именно тут пройдёт Рубеж Безопасности. Так, Денис Исидорович?

– Никак иначе, – согласился военный эксперт звёздного флота Денис Салтыков; весёлые лучики морщин разбежались от глаз по круглому полному лицу, оставив нетронутой крупную картофелину носа, – Что известно мне и, следовательно, многим другим? Об истории Облака, точнее, – Сферы, – мы ничего не знаем. Но что важно? Отсюда всегда исходила угроза Земле. Кометы, крупные астероиды… Ящеры-то ящерами… Я хотел бы точно знать: до какого расстояния мы можем подпустить Чёрную планету, не рискуя нарушить гравитационного равновесия в Солнечной системе? Тут ли истинный Рубеж Безопасности?

– Резонно, – признал Эрланг, лицом не проявив никаких эмоций, – Вопрос вопросов, на него мы ответим через несколько дней. Потребуется точнее определить массу Облака-Сферы, его состав. Одновременно наметим места для передовых фортов сдерживания.

– Леран! – обратился к нему чернокожий гигант в просторной клетчатой ковбойке, – А вы уверены, что траектория Чёрной планеты пройдёт через расчётную точку?

– Мы? То есть фаэты? – уточнил начальник экспедиции. – Были бы в этом уверены те, кто направляет путь Йуругу. А фаэтам для полной уверенности придётся высадиться на Чёрную, выйти на прямой контакт.

Зашелестела листва, из-за берёзы справа от Эрланга выкатилось кресло. Из него поднялся маленький толстенький землянин.

– Простите, господа. Я Виндзор, физик. Перед нами уравнение с неким количеством неизвестных. Я обычный человек, то есть, простите, обыкновенный землянин. В этой игре все козырные карты и тузы в руках фаэтов…

Эрланг будто и не слышал последнего нобелевского лауреата Земли. И заговорил, смотря прямо в глаза Денису Исидоровичу.

– Придётся соорудить кольцо вокруг предполагаемой точки вхождения врага во внутреннее пространство Системы. Кольцо достаточного объёма. Но не большего, чем позволит наш психотехнологический потенциал.

– Боевые возможности, – уточнил Салтыков, сделав вид, будто тоже не заметил выступления Виндзора, – Или потенциал активного противодействия. Иначе будем выглядеть как сторожевой пёс, посаженный на цепь и неспособный порвать зубами штаны нарушившего хозяйский периметр соседского пацана. И ещё я не понимаю: зачем всех собрали на «Эриксоне»? Пусть с меньшим комфортом, но могли бы побеседовать не покидая своих кораблей.

Эрланг всё-таки остановил взгляд на Виндзоре, продолжавшем стоять перед креслом. И сказал, словно обращаясь к нему одному:

– Вы любите слово «простите»… Хорошее слово. Так вот: простите, но только «Эриксон» имеет абсолютную защиту. На Земле создана организация, противодействующая всем усилиям Планетарного правительства. Она имеет агента, – возможно, он же её руководитель, – способного проникать в наши планы. Мы не знаем его имени. Но прозвище известно, – Аполлион. И я вынужден выполнять все требования начальника правительственной охраны Эрнеста Мартина. В конце нашей встречи каждый получит пакет с точно фиксированными задачами. Общение Юниверов – только при крайней нужде. Рабочая связь – через компьютер «Барта Эриксона». Только «Барт» защищён от проникновения извне.

Виндзор растерянно развёл руками и опустился в кресло. Денис Салтыков довольно усмехнулся и потёр ладонями. Видимо, обстановка сильно напомнила ему командно-штабные игры незабвенного военного прошлого или даже детские пиратские набеги на чужие и свои сады.

Эрланг завершил встречу спокойно, с улыбкой Лерана Кронина:

– Сейчас Антэ вручит вам пакеты. И попрощаемся до следующего сбора. О его времени сообщу. Предупреждаю ещё раз: для текущего системного анализа обеспечить непрерывный поток информации в мозг «Барта». На всех диапазонах зондирования Сферы!

Негромко переговариваясь, люди направились к выходам из центрального купола «Эриксона». Возможность присутствия шпиона в Правительстве и даже в эскадре заинтриговала всех. Невозмутимые фаэты обеспокоенно переглянулись. Антэ, бывший ещё на Фаэтоне первым помощником Эрланга, раздавал пластиковые конверты с личной печатью начальника экспедиции.

Зелёная зона «Эриксона» опустела. Антэ приблизился к Эрлангу и спросил:

– Сегодня ты решил отдать Рубеж Безопасности под начало землянина Салтыкова. Нет ли ошибки в выборе? Думаю, он слишком приземлён.

– Ты не успел изучить землян, брат Антэ. За видимой простотой Салтыкова скрывается могучий и гибкий разум. Некогда самый молодой командир дивизии в армии России… Он стал комдивом в двадцать восемь лет, – для землян это и треть жизни, и юность. Его сняли с должности за внешнее, а не за внутреннее, за грубость командующему военным округом. Ты понимаешь, о чём я?

Антэ только шевельнул плечом. Эрланг пояснил:

– Денис ответил соответственно очень большому начальнику на оскорбительный мат во время строевого смотра. Такое у них в обыкновении. Было… К счастью или сожалению, твой земной опыт измеряется месяцами. И ты не застал деления человечества на множество государств.

– Так, Россия…. Самый тревожный регион. Ведь там очаг наибольшей смуты! Плюс русско-азиатская война… Я слышал, её притушили?

– Да, – коротко ответил Эрланг, – Но поставим точку. Салтыкова выбрал Комитет Пятнадцати. Не было случая, чтобы они ошиблись. Сам Демьян Прохоров предложил Дениса Исидоровича из более чем ста кандидатов.

– Точка стоит, учитель, – склонил голову Антэ.

Лицо Эрланга окаменело, в золотых глазах мелькнули искры возмущения.

– Антэ, не называй меня так. Никогда. Время Фаэтона истекло невозвратимо. Вместе с былыми ошибками. Мы различаемся опытом, знаниями, но, по сути, – равны.

Антэ вздохнул с облегчением и улыбнулся почти так же открыто, как иногда получалось у Лерана Кронина. И, продолжая улыбаться, перешёл на внутренний диалог:

«Так обратимся к вопросу, ради которого мы здесь».

Тайная, глубоко скрытая мысль-догадка, что шпион под именем Аполлион может скрываться и под личиной фаэта, действовала, не будучи объявленной открыто. Внутри флагмана-Юнивера их никто не мог ни подслушать, ни перехватить излучения мозга.

– Барт, будь любезен, покажи картинку, – сказал Леран вполголоса, устремив взгляд на портрет Эриксона, укреплённый на квадратной колонне, обозначающей границу между рубкой управления и зелёной зоной корабля.

– Хорошо, брат, – ответил Юнивер голосом Эриксона.

Внутренний свет притух, на куполе загорелись звёзды, две из которых соединила красная линия. Карта космоса, аналогичная той, что показали Лерану Кронину в Цитадели во время Посвящения…

– Смотри, Антэ. Сплошная красная линия исходит от Сириуса. Точнее, от По-толо, ставшей красным карликом.

– А пунктир указывает на Солнце?

– Пунктирный отрезок занимает не более одной десятой всей линии. Времени для размышлений почти нет. Йуругу, названная землянами Чёрной планетой, на пороге Системы. Вероятная точка вхождения – район планетоида Альфа.

– Они в анабиозе? – спросил Антэ, напряжено глядя на начальную точку траектории движения планеты-угрозы.

«Барт», повинуясь мысленному желанию, укрупнил изображение Сириуса, и точка распалась на три. Три искорки, уничтожившие жизнь кругом себя в слепом запутанном взаимовращении вокруг непрерывно меняющего координаты общего центра масс.

– Нам хватит сил для разрушения планеты до подхода к Рубежу Безопасности? – задал новый вопрос Антэ, оторвав взор от родных звёзд.

– Это легко. Справимся силами нашей эскадры. Да, они спят в норах. Но центральный мозг, где-то в глубинных пещерах, бодрствует. Уничтожить планету всегда легче, чем её разумных обитателей. Но тут вопрос… Ты понимаешь?

– Уже понимаю, – ответил Антэ голосом, – Йуругу – мир родных звёзд… Земля и Солнце – обитель жизни. Они дали нам второй шанс…

– Последний шанс, – уточнил Эрланг, – У некоторых из нас возникнет дилемма. Уничтожить мир, рождённый нашими звёздами… Цена выбора может превысить критическую отметку. Мы ликвидируем угрозу на подходе, – но дилемма останется. И расколет наше сообщество. Надолго, если не навсегда.

– Совсем ясно, – Антэ снова обратил взгляд на три светящиеся точки. – Значит, выберем затяжной и трудный путь, войну? С риском гибели и потерь среди своих?

– Да, видимо. Но с потерями в первую очередь среди своих. Человечество мы обязаны спасти.

Антэ принял мыслеимпульс Эрланга, в котором тот сконцентрировал своё понимание земной цивилизации, включая не выясненную проблему родства землян и фаэтов, и перспективы человечества в истории Галактики… Всё то, о чём вождь Фаэтона размышлял всё чаще с момента, когда осознал свою двойственность, разделённость на Лерана Кронина и Эрланга. Не пытаясь разобраться сразу во всём, Антэ ответил просто:

– Я всегда верил тебе, брат. Даже если не понимал. Так было в той жизни, будет и в этой…

Сфера Оорта.

Группа астероидов «Бастион».

Мечи прожекторов рассекли вечную тьму, создав ощущение дикого контраста. Чернота стала ещё черней, световые пятна горели десятком ослепляющих костров. Салтыков зажмурился, поёрзал в кресле, но заставил себя открыть глаза.

Юнивер-3 завис над компактной группой тел различных размеров и конфигурации. Денис мысленно пересчитал: ровно десять.

– Нормальная дюжина и та не выходит, – прошептал он и скосил глаза на сидящего слева фаэта.

Как и следовало фаэту, тот выглядит абсолютно спокойным и неподвижным. Будто находится не в дальнем космосе, а на вечеринке в своей Шамбале. Землянин поморщился: ведь здесь, в преддверии ада, им предстоит соорудить форт противодействия. Силовые установки, излучатели, базу для людей… Подготовка к войне начиналась совсем не так, как предполагал Денис Исидорович. Если бы ещё не соседство золотоволосого супермена… Денис потёр кулаком картофелину носа и решительно сказал:

– …Так… Уважаемый брат Ачено! Мы накануне войны миров. Я – человек служивый, и мне несподручно учитывать нюансы галактической морали. Соотношение сил и средств, способы обороны и нападения, – вот моя епархия.

Не поворачивая головы, он скосил глаза на Ачено. Фаэт будто не слышал его.

– И, как я понимаю, выбор средств воздействия на Чёрную невелик. И все они имеют ограничения. Вакуум-бактерии – это мощно и загадочно! Но если они перекинутся в пределы Системы, никто их не остановит. Скоростная энтропия вещества, – хаос. До гибели самого Солнца. Так?

– Гарантий нет, – с равнодушным видом согласился Ачено, тронув рукой золотой локон у виска.

– Второе, – продолжил Салтыков, стараясь не смотреть на игру света и тьмы в абсолютном нуле, – Мираж субпланетарных размеров. С расчётом на определённую реакцию ящеров. Опять натяжка. Их восприятие и мышление за миллионы лет могли так перемениться…

На сей раз Ачено промолчал, но в знак согласия наклонил голову. Его золотые глаза нацелились на панораму астероидов, воспроизводимую обзорным экраном. Похоже, эта картинка нравилась ему больше, чем действительный пейзаж в открытом космосе. Тут они с Салтыковым сходились.

– Третье, – продолжил размышлять вслух Денис Исидорович, – Пространственный лабиринт, для создания которого потребуется несколько фортов. Малейший сбой в одном из множества узлов – и Чёрная сойдёт с катушек, станет снарядом, нацеленным на одну из наших больших планет. Ящеров уничтожим, но вызовем такой катаклизм, который превратит Систему в рой безжизненных осколков. И Цитадель не выдержит. Тоже ведь не годится? Остаётся ещё вариант…

– Остаётся! – Ачено не выдержал критики возможностей фаэтов землянином, – Изменить напряжение силовых линий пространства. Линий, по которым идёт гостья. И остановить её перед Сферой Оорта. Затем, опираясь на мощь передовых фортов, мы приступаем к нейтрализации боевого потенциала Йуругу.

Салтыков хмыкнул. Он добился чего хотел, – заставил фаэта вступить в разговор. Да ещё на такую тему! Но проблема беспокоила, и он решил добиться полной ясности.

– А вам известен этот боевой потенциал? А что, если вашим разведчикам-психокопиям показывали миражи прошлой реальности? И все мы в плену глубочайших заблуждений? В такой войне, когда всё может решить первое соприкосновение, нельзя ограничиваться одним стратегическим вариантом.

Фаэт позволил себе снисходительную улыбку.

– Вы сомневаетесь… Понятно, – не может землянин представить, на что способны Андумбулу. А Йуругу повторяет маршрут, открытый нами десятки миллионов лет назад.

– Именно «назад»! «Назад», – выделил слово Салтыков, – Миллионы лет вы наслаждались жизнью на Земле, ожидая очередных золотых дождей. А мощь фаэтов мы, люди, – то есть земляне, – представляем… Но ящеров Сириуса демография не заботила. Миллионы лет развития в неизвестном никому направлении! Вы можете сказать, каких высот достигли бы люди Земли за такой срок?

Ачено оторвался от лицезрения экрана и посмотрел на Салтыкова с явным интересом.

– Не пойму, Денис, что вы предлагаете? Земляне так любят предисловия…

– Любят… Нет, мы тоже предпочитаем конкретику. А хорошее предисловие, – оно готовит собеседника, оформляет мысль. И обстановка уж очень экзотическая. Я что? Я – человек военный в четвёртом поколении. И хочу знать, с кем воевать придётся. Как с той, так и с этой стороны…

Салтыков раскрепостился, почувствовал, что заинтересовал фаэта-сверхчеловека. Но завершить разговор не удалось. На связь с Юнивером-3 вышел «Барт Эриксон». Голос его звучал удивительно тепло, по-человечески. Денис знал, что в компьютере флагмана объединённого флота Земли Эрланг воплотил личность своего погибшего друга. Друга-землянина. Эрланг, он же Леран Кронин… И фаэт, и землянин в одном лице… Салтыкова начальник экспедиции поражал всем. А особенно – способностью эмоционально выражать своё внутреннее состояние. Эрланг единственный из фаэтов обращался к землянам словом «брат». Так же, как к собратьям. «Барт Эриксон», используя закрытый, защищённый даже от фаэтов канал связи, говорил от имени Эрланга.

– Братья Ачено и Денис! Вы проглядели или проговорили удачу. Ведь сенсация – всегда удача?

Эриксон, воссозданный звездолётом, сохранил журналистские пристрастия прототипа-человека. Денис решил, что это уж слишком. Тем не менее, «предисловие» его взволновало. Что можно проглядеть на задворках Солнечной системы, на голых камнях, висящих среди абсолютно пустоты?

– Изучите центральный астероид группы «Бастион». Меня не отключать, буду работать с вами…

Пятидесятиметровый диск Юнивера-3 завис над пятикилометровой в поперечнике массой мёртвого вещества. Корабль ввёл в действие полный диапазон зондажа. Салтыков присвистнул и сказал вполголоса:

– Та-ак… Тут такое! Придётся надевать скафандры.

«Эриксон» отреагировал голосом Эрланга:

– Принимается. Но Ачено останется на борту. Будь внимательней, Денис.

…Наведённая гравитация Юниверов чуть превышала норму в один «ж», и Салтыков испытал внезапное наслаждение от невесомости. В ярком свете прожекторов поверхность центрального астероида распалась на множество белых и чёрных кусочков. В глазах зарябило, Денис потянулся рукой стереть слезу и наткнулся на пластик шлема. Ачено понял и уменьшил энергию излучения в оптике. Салтыков отрегулировал видеоглазок шлема; теперь начальник экспедиции будет видеть то же, что и он.

От предварительной рекогносцировки всего астероида он отказался: не было терпения. Привлёкший внимание ещё на Юнивере объект под ногами: высвеченный земными фотонами участок ровной поверхности, окружённый гладкими отвесными скалами…

«Кто же меня нацелил? – спросил себя Салтыков, – «Барт Эриксон» или сам Эрланг? Нет, наверняка Эрланг, машина не способна на такую чувствительность. Нужна интуиция. Или у «Барта» она имеется? Чем же тогда звездолёт отличается от человека?»

Денис Исидорович удивился себе: он никогда не отличался рассеянностью в обстановке, требующей сосредоточения. Что или кто на него действует? Холодный космос? Или всё же космос живой? С трудом отделавшись от навязчивых мыслей, сконцентрировал внимание на том, что открылось внизу, под ногами.

Объект выглядит совершено неестественно. В стольких астрономических единицах от Солнца и Земли – абсолютно невероятно! Зеркальная поверхность отражает всё: и падающий сверху свет, и фигуру человека. Денис легко различает черты своего лица, будто находится перед зеркалом в ванной собственного дома. Но если бы только лицо! По сторонам от его отражения чётко выделяются перевёрнутые четырёхгранные пирамидки…

Салтыков поднял голову. Высота около пяти метров, заострённые вершины пирамидок целят в круглые немерцающие точки звёзд. Лоб Дениса покрылся испариной…

Ачено регулировал освещение. Эфир молчит. Площадка, на которой стоит Денис Исидорович, ограничена контуром сложной конфигурации. Не круг, не эллипс, не система лекал… Нечто более хитроумное, но не менее осмысленное. Именно осмысленное, ибо природа сама по себе не стремится к усложнённости, к математически запутанной геометризации структуры.

Шпили-пирамидки венчают некие узловые точки идеально гладкого, плавно изогнутого участка евклидова пространства. Салтыков уверен: пирамидки расставили по некоему скрытому закону, по правилам, по потребности… Расставили!!!

Трогать руками нельзя! Ходить? Ходить, как и смотреть, – можно… Так говорит ему нечто, совсем недавно внушавшее мысль о живом космосе. Возможно, не о космосе, а о чём-то содержащемся в космической пустоте. О непонятном, не охватываемом скудной сетью человеческих понятий.

«Та-а-к! Вот так! Мы только собрались сделать из астероида вооружённую крепость, а некто уже позаботился о том!» Подумал и понял: мысль его перехвачена. Скорее всего, – Эрлангом или Ачено. Они умеют это, умеют незаметно. Просто чувства обострились, и он заметил…

Что ж, крепость имеется. Нужны инструкции по её использованию в предстоящих целях. Салтыков тряхнул головой внутри шлема, холодные капли пота защекотали шею. Несколько осторожных шагов, – и вот он, минуя зеркало между двумя ближними пирамидками, оказывается за пределами объекта. Юнивер переместился следом, – Ачено держит «нить», не отпускает Салтыкова, – как опытный водитель, идущий на буксире, держит трос «в натяг».

За пределами зеркала Дениса ждало хаотичное нагромождение скал и каменных обломков. Сразу потянуло обратно и он обернулся. И обомлел: зеркала как не бывало! На месте идеально отполированной поверхности разверзся бесконечный провал, явно проходящий через всё тело астероида. «А куда ещё, не в чёрную же дыру!» Ачено сфокусировал один из прожекторов, луч ударил отвесно вниз. От Юнивера отошёл модуль, чтобы «поймать» ту сторону провала-шахты.

Здравый смысл как землянина, так и фаэта потерпели поражение. У провала не было дна. Свет не отражался от исчезнувшего зеркала, – это понятно. Но он и не возвращался из чёрного ящика внутри астероида. Ни свет, ни зондирующее излучение других частот! Ачено попытался «поймать» импульсы модуля, но и этого не удалось. Загадка астероида открывала новые неясности, и не делалась меньшей с каждым последующим шагом.

Ачено отключил все излучатели, отвёл Юнивер в сторону. Теперь тот лишь угадывался за очертаниями скал, помаргивая цветными огнями. Денис нарушил внутренний запрет, присел на обломок скалы, прислонившись плечом к пирамидке. И смотрел на место, по которому можно пройти, но которое нельзя ни руками потрогать, ни радаром заметить.

Из ступора его вывели засветившие в глубине неосвещённого колодца белёсые нити. Словно кто-то там собрал волны, излучённые прожекторами Юнивера, и начал плести из них световую ткань. Запертые в ловушке лучи сочетались в причудливых узорах, насыщаясь энергией, сдвигая цвет в красную сторону видимого спектра. В голове Салтыкова стучали одни и те же вопросы: «Кто это делает? Зачем? Для кого? Для него? Для Эрланга? Для «Барта Эриксона»? Или для ящеров Йуругу?»

Лёгкий скафандр плохо защищал от абсолютного нуля. Денис Исидорович ощутил лёгкий озноб, вслед за ним острую жажду. Возможно, причина тому и другому нервное возбуждение. Холод и жажда возвратили понимание необычности ситуации, захотелось поговорить с кем-нибудь. А эфир по-прежнему молчал, ни Ачено, ни Эрланг, ни даже «Барт Эриксон» не беспокоили. Светящийся циферблат наручных часов показывал: с момента высадки прошло десять часов пять минут. Из этих часов добрые две трети он просидел на камне! Выходит, фаэты тоже не понимают, с чем они столкнулись! И не знают, что предпринять.

С трудом разлепив спёкшиеся губы, Денис Исидорович прошептал:

– …Заберите меня отсюда…

Второй раз за последние сутки по земному счёту «Барт Эриксон» принимает гостей. Но эти гости, кажется, из другого списка приглашённых. Земляне ведут себя раскованно, оживлённо, глаза их горят, они обмениваются жестами и восклицаниями. Фаэты, как древнегреческие герои рядом с пастухами Колхиды, сидят с опущенными глазами. Впервые они не смогли показать или доказать превосходство.

Эрланг в молчании фиксировал общее настроение и отзвуки мыслей.

…Люди Земли забыли об угрозе Сириуса, о фаэтах, о хаосе на родной планете. Они нашли захватывающе интересное дело на десятки, а то и сотни лет. Жизнь землян обретала новые цели и смысл.

Фаэты болезненно нехотя осознавали собственную ущербность. Проглядеть почти под боком, в относительно лёгкой доступности такое… Ведь тайна жила рядом столько миллионов лет! Не хватило обычного, простейшего человеческого любопытства. Вот она, замкнутость на самих себя, о которой намекнул фаэту Ачено несколько часов назад неуклюжий землянин Салтыков…

Встретив озабоченный взгляд Дениса Исидоровича, Эрланг вначале нахмурился, затем по-кронински подмигнул ему и улыбнулся. Шум в зелёной зоне стих.

– Друзья мои! Да, неожиданность крупная. И, видимо, не последняя. «Барт» сделал первые выводы. Ведь кроме нашей экспедиции, Сферу исследовали зонды-автоматы, направленные сюда чуть ранее. Они занимались другими, не приоритетными секторами. Опустив мелочи, доложу вам самое важное. Разговор будет вестись исключительно на голосовом уровне. Мы тут равные среди равных.

Вот оно, первое официальное признание равенства! Зевс снял с себя облачение божественной недоступности, и олимпийцы промолчали. Не понадобилось прометеевой жертвы, и не сверкнули молнии с приблизившихся небес.

– Отдельные астероиды, разбросанные по Сфере вокруг Солнечной системы, составляли некогда единое целое. Получается громадный шар, «Барт» уточняет размеры. Шар, – не монолит, не планета. Внутри него находилась полость, диаметром превосходящая диаметр Урана.

Не только люди, но и деревья вздохнули. Шёпот людей и шелест листьев слились в едином удивлении.

– Странные образования, похожие на то, что первым обнаружил и осмотрел Денис Салтыков, найдены на многих крупных астероидах. Точнее, обломках… Они распределялись по поверхности шарообразного тела по неизвестному нам пока закону. Зеркала, пирамидки…

Эрланг опустил веки, принимая новую информацию от «Барта». Хорошо знавшие Лерана Кронина теперь едва ли бы узнали его: лицо постарело, изменились и укрупнились отдельные черты.

– …Крупные планетоиды не вписываются в реконструкцию. Видимо, они изначально самостоятельны. Возможно, спутники… Примерная общая масса больших и малых астероидов сравнима с массой Юпитера.

Выведенный из равновесия Виндзор, не покидая укрытия за берёзкой, выразил мысли вслух:

– Вот каково происхождение Хирона и, вероятно, Плутона. И других объектов, не относящихся к Системе или Фаэтону.

Эрланг поднял руку и сделал короткую паузу, призывая к молчанию.

– Первые выводы… Когда-то, – неизвестно когда, – на радиусе более ста астрономических единиц от Солнца находился стационарный искусственный или полуискусственный громадный объект – носитель разума. Уровень его развития, – непосредственного присутствия пока не обнаружено, – позволяет сказать: это была суперцивилизация. Превосходящая многократно все известные нам… В том числе Шамбалу. И, – такой мир не мог развалиться сам по себе.

– Военное столкновение! – громко заметил Салтыков, – Они встретили ещё более великую силу. Непредставимая мощь!

– Резонно, – согласился Эрланг, – В сравнении с ними мы детский сад рядом с Академией наук. И,– это поразительно! – остатки былого работают, действуют. Мы с Денисом Исидоровичем и Ачено убедились в том.

– Но откуда взялся этот шар? Это Пред-Облако? Что предполагает «Барт»? – спросил кто-то из глубины зелёной зоны.

– Вариантов десятки. Ни один пока не достоин предпочтения. Вселенная.., – глубокомысленно по-земному заметил Эрланг.

Один из фаэтов, не поднимаясь из кресла, сказал:

– Наши драконы открыли в океане «Окна» в иной мир. Или в иные измерения нашего мира. Следовательно, «Проходы» существуют… Куда они ведут, что за ними? Мы ведь и этим не занимались…

Замечание «олимпийца» вызвало общую полемику, в которой Эрланг, а следом за ним Салтыков старались выявить самое любопытное и оригинальное.

– … К чему усложнять, пока работают известные аналогии? Я лично предпочитаю видеть в Прото-Сфере звездолёт. Нет, даже галактолёт, способный вместить расу-путешественницу. Не от звезды к звезде, а от галактики к галактике…

– И на самом деле, – не скрыл кто-то иронии, – Это ведь так обычно и естественно: порхать во Вселенной. Норма жизни, если позволите…

Эрланг заинтересовался. Параллельно обмен мнениями регистрировал «Барт», он же помогал начальнику экспедиции к Сфере Оорта выделять самые глубокие и яркие догадки.

– А у нас есть критерий, позволяющий отличить галактолёт от звездолёта, принадлежащего Млечному Пути?

Знакомое всем по первому сбору кресло выехало из-за берёзы и развернулось рядом со стоящим неподвижно Эрлангом. На коленях у Виндзора уютно разместился персональный биокомпьютер, последняя разработка Цитадели для землян, заменяющая аналитические возможности любого учёного совета. Не вставая, физик заговорил по-деловому и спокойно:

– Мы изучали объект, подобный найденному Денисом Салтыковым и Ачено. Но в центре нашего зеркала лежал каменный шар. Так я думал вначале. Получив команду на возвращение, я направился к Юниверу. Напоследок оглянулся. Каменный шар был уже не каменным. И не шаром. Но посмотрите сами. Я сделал запись.

Виндзор протянул Эрлангу кристаллик информации. Менее чем через минуту «Барт Эриксон» предложил вниманию своих гостей медленно вращающуюся трёхмерную голограмму. Тишина воцарилась абсолютная и продолжалась долгие десять минут, пока «Барт» не показал всё, что можно было показать.

– Похоже на пчелиные соты! – воскликнул кто-то из землян, – Восковые перегородки состоят как бы из сгустков мельчайших искр…

Нобелевский лауреат победно усмехнулся. Видно, это он был автором идеи галактолёт а. В голосе его звенело торжество.

– Уверен, братья-фаэты меня поняли. Я полжизни отдал космической тематике. И потому сразу узнал эти соты. Для непосвящённых: мы видим то, что космологи называют крупномасштабной структурой Вселенной. Нашей Вселенной, об иных и думать нечего. Если найти здесь искорку родной Галактики, то «Барт» выяснит, откуда пришёл галактолёт. Хотя бы вектор! Ведь так? – с мольбой обратился он к Эрлангу.

– Не исключено. Но и не обязательно так, – ответил начальник экспедиции.

Эрланг вспомнил свои кронинские, земные юношеские опыты по воспроизведению истории пояса астероидов. Сколько же в нём было наивности! Какой молодец этот физик! Опередил всех и, надо признать, убедил. Люди Земли всё больше восхищали бывшего вождя Фаэтона. А Комитет Пятнадцати! Ведь инициатива экспедиции исходит от него. Отбор кандидатов в экипажи Юниверов – тоже они. Несомненно, открытия на Сфере наполовину принадлежат Комитету Пятнадцати.

Сопровождаемый аплодисментами, Виндзор вернулся под крону берёзы. Полемика разгорелась, втянув в разговор всех землян.

– Надо же! Облако Оорта. – остатки галактолёта! И плюс – следы звёздной войны…

– Посмотреть бы на тех и других…

– Лучше не надо! Хватит с нас чудовищ Сириуса. Они мне каждую ночь снятся. Кошмар!

– Добраться бы до вооружения галактолётчиков! Хоть до их остатков…

– Мы едва успеваем развернуть форпосты. На исследование открытых объектов уйдут многие годы…

– Как жаль, что фаэты не удосужились раньше…

– Их было мало. Массовое возрождение-то началось месяцы назад.

– Но людей, землян то есть, – их-то было достаточно! Вместе смогли бы!

– Ничего, после войны сравняемся в счёте…

Следуя вековым привычкам, земляне в споре искали ответ на вечный вопрос: как выжить? Фаэты молчали и слушали, борясь с чувством вины за то, что этот древнейший вопрос поднялся вдруг на высоту Эвереста. То есть на высшую точку земных ландшафтов. А Чёрная планета Йуругу, последняя планета отвергнувшей жизнь и гибнущей тройной звезды, продолжала скольжение по кратчайшим линиям-рельсам пространства, соединяющим умирающий Сириус с цветущим Солнцем. А бесконечные ходы-галереи, прорытые в коре Йуругу, укрывали легионы чудовищ, пожелавших колонизировать населённые миры Солнечной системы. И никто из людей либо фаэтов не мог и предположить, какая сила и какой изощрённый разум породил эту цель, и каково её истинное наполнение.

«Барт Эриксон» предложил Эрлангу оставить зелёную зону корабля и уединиться с Денисом Салтыковым в командной рубке. Основание: сохраняя за собой ведущую роль в альянсе против Йуругу, фаэты не готовы к исполнению этой роли. «Сделай так, чтобы Салтыков выложил перед тобой всё, что он думает о предстоящей войне, о людях, о фаэтах…», – потребовал «Барт».

Леран Кронин смог сделать так, чтобы Денис Салтыков «выложил» всё, что думает… В итоге Эрланг услышал то, о чём имел смутное представление.

Тезисы салтыковского откровения отложились в памяти железобетонными шпалами, на которые предстояло уложить рельсы спасения земных цивилизаций.

Политики, определяющей цели и методы ведения войны, нет, она в прошлом.

Война с Йуругу – чистая борьба за выживание. Определять и решать задачи борьбы будут те, кто в ней участвует, ею руководят, её планируют.

Победа в войне начинается от склада ума, а не от складов оружия.

Военный талант, – не поэтический или театральный дар. Он – особое состояние крови, особое сочетание генов, обретаемое при рождении.

Чтобы бегать, надо бегать. А чтобы хорошо сражаться, надо участвовать в боях насмерть.

Вы бежали к Солнцу от Сириуса, так как не сумели победить. А не сумели потому, что не умели и не учились воевать.

Уничтожение динозавров – всё равно что детская игра с костяшками домино. Уронил одну косточку – все остальные попадали. Доисторическая Земля – не Йуругу.

Рубеж Безопасности не соответствует названию. Он будет соответствовать, если не допустить Чёрную к Рубежу. Никак нельзя пропускать ящеров внутрь Системы…

Эрланг предложил Салтыкову сформулировать практические соображения перед всеми участниками экспедиции. К тому моменту Денис Исидорович выяснил, что разработанный фаэтами план отражения агрессии сводится к двум пунктам. Вначале изменяются параметры силовых линий, посредством чего Чёрная планета выходит в режим принудительного торможения. После остановки Йуругу перед Сферой Оорта наносится атакующий удар силами пока не существующих фортов и эскадры.

Не подвергая критике суть плана, Салтыков дополнил его, не будучи убеждён, что его предложения примут. Окончательное решение всё-таки оставалось за фаэтами. И, скорее всего, будет оставаться таковым в видимой перспективе.

Денис посоветовал максимальным количеством боевых Юниверов окружить Йуругу до начала торможения и хорошенько «закрутить» её магнитосферу. Блокировав околопланетное пространство, быть в готовности к полному уничтожению объекта. Именно в этот самый момент может проявиться тот самый неизвестный боевой потенциал, накопленный за миллионы лет жизни в свете красной звезды. Ибо главное, – первый удар обязан быть решающим!

– Не справимся до подхода Чёрной к Сфере Оорта, – нас непременно сомнут на Рубеже Безопасности, – убеждено заявил он притихшему собранию, не имеющему иммунитета против военных эмоций, – Уроют как котят. Утопят в луже нашего же собственного ложного превосходства.

Никто ничего не возразил. И никто ничем не поддержал. Тогда Денис Исидорович, не столько разочарованный, сколько напуганный военной безграмотностью и равнодушием к его разработке со стороны не только землян, но и фаэтов, продолжил:

– Все силы Системы мы не сможем выдвинуть сюда, к Сфере. Остающиеся дома готовят два дополнительных пояса обороны: на орбитах Плутона-Нептуна и у пояса астероидов. Что касается Земли, – её надо превратить в крепкий орешек! Сделаем это, – кто-то да спасётся…

Эрланг видел, что Салтыкова восприняли чуть не как паникёра, взращивающего капитал-авторитет на ниве неполной ясности в обстановке. И попросил «Барта» высветить объёмную карту околосолнечного пространства, а затем смоделировать наивероятнейшие варианты первых времён столкновения. «Барт» готовил программу, а попутно высвечивал картинки крупных астероидов и планетоидов. Указав Салтыкову искорку на одном из них, Эрланг спросил:

– Знаешь, что это сверкает?

Тот лишь пожал плечами, скрывая растерянность.

– Вояджер-2, запущенный в конце двадцатого века. Помнишь? С посланием за подписью Генерального секретаря Организации Объединённых Наций на золотом диске. И с приглашением к внеземным цивилизациям посетить Землю. Как он тут оказался – неизвестно. Но если бы Организация Объединённых Наций существовала в данный момент, можно было бы обвинить её в том, что приглашение сработало.

Денис Исидорович внутренним чутьём понял, для чего Эрланг с «Бартом» организовали этот демонстрационный показ. Люди Земли, отправляя к звёздам золотой диск, кричали на всю Галактику: «Смотрите! Вот и мы, разумная раса Вселенной! Не исключено, мы единственные на мегапарсеки. Но мы – вершина развития материи, мы…» И так далее… А оказалось – не в мегапарсеках, а в километрах – Шамбала, Цитадель. Как бы подобное не повторилось, предупреждали «Барт» и Леран Кронин. Как бы роль наивных землян не сыграли фаэты…

Проведённая «Бартом» наглядная военная игра подействовала. Вторую часть плана Салтыкова приняли, над проблемой превентивного удара обещали поразмышлять. Формально окончательное утверждение делалось Комитетом Пятнадцати, но Комитет полностью доверяет Эрлангу… А сам Эрланг не желает единоличных решений. Повеселевший и оправданный в собственных глазах Салтыков почесал нос и хотел было сказать всем «спасибо», как «Эриксон» доложил о настойчивой попытке войти в информационную сеть абонента с Земли.

– Кто-то из Планетарного Правительства, – совсем не по-фаэтянски заметил Антэ, изучая гаснущую схему боевых действий, развёрнутую по всему куполу Юнивера.

Экран связи показал твёрдое, с неумолимым прищуром, лицо Арни.

– Почему вы заблокировались? – спросил он, нацелившись амбразурами глаз на тающие остатки стрел, обозначивших направления ударов объединённых сил Земли с баз на Плутоне и поясе астероидов, – Я по проблемам Комиссии Возрождения…

– Что-то случилось? – задал вопрос Эрланг, – В любом случае говорить будем голосом.

– Мы беспокоимся… Жизненно приоритетная задача уходит в тень, – лицо Арни стало ещё жёстче.

Эрланг помрачнел и опустил глаза.

– Обращаюсь к Эрлангу как к советнику Комитета Пятнадцати, – продолжал Арни, не отрывая взгляда от расцвеченной точками и стрелами последнего эшелона обороны, пояса астероидов, – В Комитете большинство земляне, к тому же дети. Разве они способны определить главную задачу современности?

– Арни, ты стал многословен, – строго сказал Эрланг, – Говори по сути.

– Хорошо, – согласился Арни, – Угроза приближается. Хочу знать, сколько отпущено времени для осуществления операции «Туман» в нормальном ритме. Сокращать время адаптации братьев и сестёр в земном мире более невозможно. Второе: Комиссии Возрождения, возглавляемой мною, недостаёт сил для обеспечения безопасности Аквалотов. С пиратством в морях я не справляюсь. Предложил Комитету Пятнадцати уничтожать все суда, пытающиеся пересечь зоны туманов. Меня не поддержали.

– Благодарю, брат Арни, – задумчиво сказал Эрланг, – Сегодня я буду иметь разговор с Эйбером, Бортниковым и Прохоровым.

Видеоэкран с лицом Арни и схема обороны потухли. Начальник экспедиции командным тоном завершил встречу:

– Всё! Пока действуем по пакетам. Внимание артефактам Сферы, – только попутное. Антэ, Салтыков и я на «Эриксоне» немедленно стартуем к Земле. Необходимо срочное закрытое заседание Планетарного правительства и Комитета Пятнадцати. Мнение каждого по предложенной сегодня программе будет учтено…

Земля.

Татарский пролив. Залив Счастья

Прибрежный песок отчаянно боролся с агрессивной пеной. Тёмная мокрая полоса шипела взаимной ненавистью суши и воды. Небо нависло над людьми сверкающей громадой грязно-серого равнодушного лазурита.

Арни щурил глаза, стараясь не смотреть на маленького невзрачного человечишку. Волей Комитета Пятнадцати и стоящего за ним ренегата-дирижёра Эрланга-Лерана человечишка пользуется теми же полномочиями, что и он, фаэт. Он, бывший вторым лицом в Шамбале… Нет, земной спектакль требует замены сценария!

Арсений Кусик, сорокалетний гиляк из приамурского посёлка Орель-Чля, умел щуриться не хуже золотоглазого полубога. Что было нетрудно, так как Арсения тому научила суровая внешняя жизнь, а не кипение внутренних чувств, раздирающих душу и сердце. Кусик никак не признавал божественности фаэта Арни и, пожалуй, держал того в ранге пониже духов озера Орель. Коричневое обветренное лицо, обрамлённое волосом, похожим на пережжённую толстую проволоку, говорило об озабоченности исключительно делом. Что вполне соответствовало положению уполномоченного Комитета Пятнадцати по региону.

– Директор Арни волнуется напрасно, – сказал Кусик с хитрой улыбкой, раскуривая сырую сигарету «Прима» без фильтра; «Прима» в последний месяц стала всемирно модной, чем Арсений гордился, – Люди Земли работают надёжно.

Как и Арни, он смотрел на полосу жемчужного тумана, закрывшую восточную линию горизонта. Повышенное внимание Комиссии Возрождения в лице её директора к северному дальневосточью Арсения Кусика очень настораживало. Древнее чутьё рыбака-охотника, не забывшего таёжные тропы и бакены Амгуни, говорит: где-то рядом что-то не так! Не так стало после явления фаэта! Иначе говоря, жди, Арсений, или свежей песчаной отмели за ближним речным поворотом, или броска рыси сзади сверху.

…С фаэтами никогда не поймёшь, откуда ветер. Они как старые памятники, – красивые да холодные. Вот их вождь – тот другое дело. Арсений однажды встречался с Эрлангом. На всю жизнь впечатление. Эрланг – не памятник, не идол. Он не меньше живой, чем земляне. Земляне – люди Земли… Хорошее, тёплое слово.

– Я здесь потому, что золотые дожди в данной акватории особенно обильны, – Арни старался скрыть свои мысли; этот абориген будто без слов понимает, зачем он сюда прилетел, – Комиссию беспокоит…

Кусик выдохнул едкое сизое облако, ветер отнёс его точно к лицу Арни. Фаэт с отвращением помахал ладонью перед носом.

– Напрасно, однако… Мой район стихия затронула в меньшей мере. И беспорядков почти нет. Выбор мест для Кругов Дождя очень удачен. Николаевск-на-Амуре, Маго, малые поселения… Достойных семей хватит на много золотых дождей. Всех вновь рождённых устроим. Только бы времени хватило.

«Времени?! – готовый вопрос крутнулся в голове Арни острой болью, – Он думает о Чёрной планете. Так прозвали Йуругу земляне, а вслед за ними мы. Мы вслед за ними: невиданно и неслыханно…»

Возмущение поворотом судьбы кольнуло иглой в центр сердца. Не с небес ли игла? То, что творится на Земле в последние годы, не укладывается в голове Арни. Обновлённый Эрланг и его новобольшевистская партия перевернули устойчивый порядок Цитадели, лишили мечты… Уверенность Арни крепнет: для фаэтов союз с ящерами Йуругу предпочтительней, чем квазибратство с землянами. С подачи Эрланга их зовут одним словом: люди.

Люди! То есть человеки!.. Арни скосил глаза вниз… И это человек? Такой же, как Эйбер или Айла?

Лицо как печёное яблоко; мысли просты, как земная математика; ни внешней, ни внутренней силы; о красоте и… И вот, Эрланг объявил, – Кусик и Арни равны! Нет уж!

А уполномоченный Комитета Пятнадцати Арсений Кусик будто и вправду угадал мятежные мысли низверженного кумира, полубога-неудачника.

– …Однако, я не совсем понимаю, – он длинно улыбнулся, потянулся рукой, но не коснулся высокого плеча фаэта, – У всех Юниверы, одни и те же, не так ли? А люди, то есть земляне, собирают контейнеров в десятки раз больше. Больше, быстрее, легче чем вы. Почему?

Вопрос как на допросе… Арни молчал, не шевельнув ни малейшим мускулом лица. Трёхбалльный шторм катил по песку мутной волной, выбрасывая связки бурых вонючих водорослей. Вопрос Кусика ударил в больное место. Кусик явно не любит Арни. И бьёт выверенно…

– …Вы изобрели новые детекторы живого вещества. Но дело оказалось не в них. Ты – глава Комиссии и операции «Туман». В твоих руках большая власть. Ты сам, по своей прихоти, меняешь координаты свободного поиска в космосе. Люди Земли собирают контейнеры, фаэты возят их сюда. Я не против, такое можно понять. Но почему и на Земле земляне отстранены от выбора мест падения золотых дождей?

«О, как опасен худосочный абориген! А если такой вопрос задаст Эрланг? В самом деле, почему? Землянин прав, без их участия такого урожая не собрать. У них необъяснимая интуиция. Братьев и сестёр стало больше, чем за всю земную историю. Радоваться бы… Как радуются многие и многие братья…»

– Как думает Арни, отобьёмся мы от звёздного нашествия? – спросил Арсений, – Чтобы рай воцарился всюду, не только в Шамбале…

– Так, чтобы всюду рай? – снизошёл до диалога Арни, – Слишком много среди землян бездельников и преступников. Слишком много сил уходит на удержание порядка.

Кусик вздохнул и прикурил новую сигарету.

– Да-а… Избранных Комитетом Пятнадцати землян немногим больше, чем фаэтов. А те, другие… Они ещё не успели стать людьми. Чтобы стать человеком, одного времени мало. Кое-кому не хватит и миллиона лет.

Он замолчал, поднял голову. Небо прежнее, давяще свинцовое. Но сердце предвещает близкую радость оттуда. Радость встречи…

– Простите, я много болтаю. Хочется иногда человеку поговорить с другим человеком. Конечно, кто я? Уставший от жизни нивх из глубоко провинциального посёлка. А кто вы? Легендарная Шамбала и, – Орель-Чля…

Арни принял сигнал позже Арсения. Природа не говорила с его сердцем напрямую. К ним шёл Юнивер Комиссии Возрождения. Арсений улыбнулся: машину вели два землянина. Исключительный случай! Снова рекордный урожай семян лотоса!

Землянин и фаэт встречали транспорт на песке, в нескольких шагах южнее амфибии уполномоченного Комитета Пятнадцати. Небольшой, менее десяти метров в диаметре, шар приземлился рядом с амфибией, окрасившись по-хамелеонски в жёлтый цвет. Ещё один признак того, что пилот – землянин. Только они используют режим маскировки в полном объёме.

Фаэт Арни тоже не менял привычек. Он объявил Кусику и не успевшим выйти поисковикам, что встретится с пилотами над зоной Аквалота и эффектно поднялся в воздух, направляясь к прибрежному лесу, где прятался его персональный Юнивер. Арсений вошёл в свою амфибию один.

Высота пятьсот метров.

Перламутровый кружок действующего Аквалота выглядит драгоценной раковиной, всплывшей со дна моря. В кругу тумана царит штиль.

Планетарное правительство отдало на операцию «Туман» всё, что могло. В распоряжении Комиссии Арни фаэты, люди, дельфины, Юниверы, морские суда от авианосцев до торпедных катеров и буксиров, космическая сеть поиска контейнеров. Военно-полицейская блокада районов мирового океана устанавливается и снимается лично Арни. Но уполномоченные по регионам, отвечающие за адаптацию вновь рождённых, работают вне рамок Комиссии Возрождения.

Кусик по спутниковой карте оглядел акваторию. Авианосец ближе к сахалинскому берегу. По периметру Аквалота пять катеров, поддерживаемых вертолётами типа «Чёрная акула» Солидно. Интересно, чем прикроет Арни новый Аквалот?

Милях в пяти южнее покачивается на волнах средний рыболовный траулер, оснащённый самодельными мачтами и парусами. Солярка давно дефицит, и пираты с браконьерами осваивают древние способы хождения по морям. На крыше капитанской рубки сидит человек, направив подзорную трубу на север. Люди на траулере знают, что впереди Аквалот. А следовательно, там – спокойная вода, рыба и крабы. Если повезёт, можно взять дельфина. Нос траулера украшает крупнокалиберная зенитная пушка. В распоряжении экипажа наверняка автоматы, пулемёты и гранатомёты. Обычный пиратский набор… Но страх держит их вдали от установленной двухмильной зоны. Её пересечение означает арест и уничтожение судна. Страх перед фаэтами сохраняет единственную оставшуюся на планете пограничную полосу. Если не считать границу, отделяющую Шамбалу от остального мира.

Настроив станцию на рабочую частоту Комиссии, Арсений направил амфибию к шару разведчиков, занявшему позицию северо-западнее жемчужного пятна Аквалота-31.

– …Говорит рейнджер Уинборн. У нас с Сокоро на борту полный комплект. Готовьте зонд.

Уинборн и Сокоро… Обоих Арсений знает хорошо. Бывшие военные лётчики армии Соединённых Штатов Америки, лучшие в Системе сборщики контейнеров. И цену себе знают. Уж если они решили организовать золотой дождь у Залива Счастья, то Арни никуда не денется.

Ярко-алый диск директора Комиссии почти коснулся шара рейнджеров.

– Уинборн, кто вас направил в этот район? – голос Арни звучал по-менторски строго, – Ваш пункт сброса – в Аравийском море. Залив Счастья блокирован. Действуйте!

«Он не может одновременно, разом контролировать сразу два ближних Аквалота, – вдруг понял Кусик, – И разброс в сроках раскрытия лотосов около недели. А ему зачем-то нужно лично присутствовать при рождении. Вот Арни и мотается по шарику. А ведь фаэты присутствуют на всех Аквалотах, таков порядок. Не доверяет своим?»

Арсений коснулся сенсора передатчика.

– Уинборн, Сокоро… Я Кусик. Рад вас слышать и видеть. Возможности Залива Счастья позволяют принять ещё тысячу контейнеров. На то у него и название такое! У вас их не больше?

Он представил лицо Арни и улыбнулся, разом помолодев лет на десять.

– Арсений! – заполнил эфир обрадованный голос Уинборна, – Ты лучший Кусик из всех Кусиков мира! Знаешь, тёплые моря переполнены бандитами, пиратами, контрабандистами, корсарами. Или мы не знаем своего дела, уважаемый Арни? Отодвиньте свой аппарат, через минуту начинаем.

Арсений глянул вниз: точно, можно начинать. Дельфины тут как тут, бороздят чёрными и синими спинами кружок спокойной воды. От палубы авианосца отделилось несколько вертолётов боевого обеспечения. Но истинным началом церемониала стало явление дракона. Искрящаяся радуга, разбрасывая веера сверкающих самоцветами капель, вылетела из воды и устремилась к шару рейнджеров.

Кусик не раз наблюдал такое, но привыкнуть не мог. Ничего красочнее и мощнее представить просто нельзя. Узнав, что только люди помешали господству на Земле этих красавцев, он расстроился. Достаточно любому инопланетянину часок покрутиться на городских улицах планеты Земля, как ему станет совершенно и абсолютно ясно: господа фаэты ошиблись. Человеку не место под Солнцем и Луной.

Алый диск крутой горкой ушёл к югу. Директор не пошёл на конфликт. Вот как! Явный сбой в личной программе фаэта Арни. Операция «Туман» способна работать и без участия директора Комиссии, всё в ней отлажено-отрегулировано.

Арсений разогрел густой рыбный бульон, нарезал крупными кусками вяленую кету, поставил на песок бутылку можжевёловки. Уинборн с Сокоро благоговейно молчат. Кусик умеет делать праздники. Не потому ли они, вопреки приказу Арни, «отбомбились» в Заливе Счастья? Контейнерам всё равно, где раскрываться, а они месяц на концентратах.

Но полного праздника не вышло. Вернулся Арни, чтобы лично принять доклад от рейнджеров.

– …Сто шестьдесят четыре контейнера. Рекорд года, – хмуро сказал Сокоро, отставляя недопитый стакан.

– Всё? – строго спросил Арни.

– Нет, – поколебавшись, ответил Уинборн, – Мы отметили странное излучение. Источник в ядре одной из короткопериодических комет. Думаю, следует заняться. Вдруг ещё есть? Чёрная пока далеко, но…

Серая тень прошла по лицу фаэта, замеченная одним Кусиком. Отреагировал Арни спокойно.

– Вы хорошо поработали. И, вы правы, Залив Счастья для ста шестидесяти четырёх самое подходящее место.

Он поднялся, скользнув напряжённым прищуром по закускам, разложенным на развороте старой порыжевшей газеты.

– А как же с кометой? – спросил Сокоро.

– Доложу в Цитадель. Вам день отдыха и в поиск. Координаты объекта сообщу в момент отлёта…