Читать книгу Незнакомка для оборотня, или Смотри, кого кусаешь! - Аня Васильева - Страница 3

Жизнь в поселении затихла. Оборотни занимались своими делами: рыбаки ходили в море, охотники – в степь, постовые исправно несли службу, а не занятые на других работах женщины штопали одежды и плели кружева долгими зимними вечерами.

Но малейшее изменение привычного уклада сразу воспринималось с максимальной тревогой.

Рыбаки не вернулись вовремя домой – и их жёны собирались у причала, вглядываясь в тёмный горизонт и шепча молитвы северным богам. А когда над заснеженными пустошами разносился несвоевременный вой постовых, казалось, замирали все. Вслушивались в вой и пытались понять, что не так.

Все ждали армию Берига. Оборотни ждали войны. Над мирным поселением нависла неминуемая угроза.

Я старалась не отвлекаться на тревожные сигналы, позволяя Литто держать ухо востро. Решила, что, если случится что-то плохое, он предупредит меня. А значит, можно не думать ни о чём, кроме семьи и детей.

Тем временем малыши открыли глаза.

Было забавно наблюдать, как крохотные пушистые комочки впервые исследуют мир. Они постоянно сбегали с кровати и разбредались по дому. Приходилось обращаться волчицей и подзывать их к себе.

Литто хихикал надо мной в эти моменты. Особенно, когда я подзывала щенят коротким лаем.

– Как собака, – говорил он и учил меня: – А надо подвывать.

– Вот родишь себе своих щенят, будешь звать, как «надо», – отвечала я, ничуть не злясь. – А мне удобнее так.

Иногда Литто обращался и звал малышей сам. Щенки бежали на его зов, залезали Литто на спину и сновали по нему, кусая то за морду, то за уши. Литто стоически терпел укусы, дожидаясь, пока малыши соберутся вместе, прежде чем сдать их под мою опеку. А я хохотала, хоть и знала, насколько болезненны укусы крохотных зубов малышей.

А вскоре произошло кое-что очень важное.

В то утро я проснулась рано. Ещё солнце не встало. Прошла на кухню и заварила свежего чая. Подумывая, что бы приготовить на завтрак, заглянула в спальню. Литто спал посередине кровати, раскинув руки в стороны. Щенки облепили его со всех сторон, греясь о него кто спиной, кто мордашкой.

Старший щенок не спал. Его чёрные бусинки внимательно смотрели на меня. Он молчал. Не звал, не скулил. Просто смотрел.

Я подошла ближе и спросила:

– Что такое, маленький?

Щенок поднял морду выше, перебрал лапками по воздуху, словно пытался достать до меня со своего места… И обратился в голенького розовощёкого малыша. Он протянул ко мне крохотные ручонки и вдруг чётко произнёс:

– Мама!

Я ойкнула и зажала рот ладошками, но тут же опомнилась и взяла малыша на руки.

– Тихо-тихо, маленький. Только не плачь. А не то разбудишь папу.

– Я не сплю, – сонно проворчал Литто, не отрываясь от подушки.

– Тогда тебе лучше открыть глаза, – посоветовала я.

Литто заворочался, повернул в нашу сторону голову и тут же широко распахнул глаза.

– Осторожнее, – предупредила я тихонечко и показала ему на спящих щенков. – Не разбуди остальных.

– Если и разбужу, не страшно. Пусть все видят, все учатся. Быстрее обернутся…

– Если разбудишь, сам их на руках носишь будешь, – ответила я, улыбаясь. – Я унесу максимум двух.

Литто оглядел щенят у себя под боком, понятливо кивнул и подмигнул мне. Он осторожно выбрался из-под лапок и хвостов, встал и подошёл к нам. Потрепал сына по щеке и тихо сказал мне:

– Пора выбирать имя, Джесс.

– Наконец-то! Думала уже не дождусь этого разрешения! – Нянча малыша на руках, я вернулась на кухню. По какой-то из старых традиций оборотней, имена щенкам можно было давать только после того, как они научатся обращаться в людей. – Слышал, маленький, папочка разрешил дать вам всем имена. Ты как хочешь зваться?

– Нет-нет. Называть сыновей должен отец, – запротестовал Литто, заходя на кухню.

– Очередная древняя традиция? – уточнила я.

Литто кивнул и насупился. Правильно сделал.

– Знаешь, дорогой мой супруг, я ещё согласна была подождать, пока дети подрастут, прежде чем выбирать им имена. Но теперь ещё и отдать весь выбор тебе…

– Почему весь? – Литто принялся за готовку завтрака. Кажется, нас ждали оладушки – его коронное блюдо. – Дочь можешь назвать ты.

– Всех могу назвать я. А Снежинку тем более.

Литто бросил на меня смешливый взгляд.

– Ты не можешь назвать дочь Снежинкой. Это не имя. Это… – Он замялся и упрямо повторил: – Это не имя.

– Очень даже имя. Очень красивое нежное имя. В самый раз для девочки. К тому же, ты и сам её видел: маленькая, беленькая, хрупкая. Настоящая снежинка.

– Спорить, как я понимаю, бесполезно? – Я кивнула. Литто фыркнул, но смирился. – Пусть будет Снежинка.

– Ну вот, – сказала я, обращаясь к малышу на руках, – видишь, какой у тебя папа добрый и послушный. Это всё его воспитание сковородкой. Чуть что не так – Бам! – и сразу всё так.

– Я точно её когда-нибудь выкину! – пригрозил Литто, взял сковороду в руки и шутливо замахнулся.

– Нет! Не надо! – резко запротестовала я. – Сначала мы хотим оладушков!

– Точно?

– Точно-точно, – ответила я и рассмеялась. – Сначала оладушков. А потом мы посмотрим на твоё поведение, папочка.

– Договорились!

Литто оставил сковороду в покое, водрузил её на печку и начал печь долгожданные оладьи.

* * *

После завтрака я попросила Литто позвать к нам домой кого-нибудь из опытных волчиц, чтобы они помогли, и отпустила его заниматься своими делами. Литто был прав: щенкам пора научиться обращаться в людей. Смог один – смогут и остальные.

– Я попрошу Ойру прислать кого-нибудь, – сказал Литто прежде чем уйти. – Она знает, кто может помочь. – Он потрепал каждого малыша по голове и чмокнул меня в щёку. – А я пока имена всем сыновьям подберу, женщина.

Сказал и отпрыгнул в сторону, пока его не догнала оплеуха. Литто рассмеялся, а я прошипела ему вслед что-то строгое, но не злое.

В доме хлопнула входная дверь, и я осталась с малышами одна.

– Ну что же, давайте попробуем обернуться, как это сделал ваш старший брат, – сказала я им. – Вы же видели, как он это сделал.

Хотя все малыши и родились в один день, но близнецов я считала старшими, серого волчонка средним, а девочку Снежинку младшей.

Первой ко мне заглянула не присланная Ойрой опытная волчица, а знахарка Уула. Сейчас, когда она была не в волчьем, а в человеческом своём обличии, сразу бросалось в глаза, как сильно она постарела за последнее время. Уула тяжело передвигалась, помогая себе тростью, и часто останавливалась на отдых.

Она зашла в дом и сразу присела отдохнуть.

– Бабушка Уула, не стоило тебе идти. Ну что же ты, – отругала я Уулу. – Могла бы прислать кого-нибудь принести травы.

– А я не с травами сегодня, – довольно бодро возразила Уула. – Я с щеночками понянчиться пришла. Когда я ещё смогу с твоими детишками повозиться? Может уже и не представится такой возможности.

– Не говори так, – попросила я, но спорить не стала. Кому, как не Ууле знать о том, что произойдёт в будущем. Она всегда говорила о нём так, будто читала о грядущем в книге.

Знахарка скупо усмехнулась. Подозвала меня и тихонько погладила по руке.

– Не переживай, Джессика. Я вернулась домой не затем, чтобы встречать весну за весной. Я вернулась, чтобы уйти. Север – родные для меня земли, а уйти на встречу с духом Северного Ветра оттуда, где ты родился, – счастливая смерть.

– Не говори так, – шёпотом повторила я. – Ты нужна мне. И будешь нужна всегда.

Уула стёрла с моего лица слезинку и по-доброму, как умела только она, улыбнулась.

– Я всегда буду с тобой, Джессика. Вот здесь и вот здесь, – Уула поочерёдно коснулась моей груди, а затем головы. – Волк жив, пока его помнят.

Я потёрлась щекой о её сухую шершавую ладонь.

– Не уходи.

– Куда ж я пойду? Я только пришла! – ответила Уула и заливисто рассмеялась. – А ну, показывай своих непосед. Литто всем жалуется, что они не сидят на месте, неугомонные малыши.

– Не сидят, – подтвердила я, утирая слёзы. – Как есть непоседы!

Скрипнула дверь, ведущая в спальню. Я обернулась. На пороге стояла крохотная босая девочка с серебристыми белыми волосами, спадающими на плечи ангельскими кудряшками.

– Снежинка, – охнула я от неожиданности.

Никак не могла привыкнуть к разнице в росте щенков и человеческих детей. В возрасте месяца волчата, обернувшись людьми, уже могли говорить первые слова и… Ходить. Так рано? Никогда бы не поверила, если бы не увидела собственными глазами. Но дочка, держась за дверь и неуверенно покачиваясь, стояла прямо перед нами.

– Кто это тут у нас? – спросила Уула прямо у девочки. – Аана? Прекрасное имя.

– Аана? – переспросила я.

– На нашем древнем языке Аана – нехоженый снег. – Уула протянула руки к девочке, но дочка опустилась на пол, обернулась волчонком и подбежала к ней уже на четырёх лапах. Уула дала ей обнюхать себя, погладила и подпихнула дочь в мою сторону. – Уж извини, Джессика, – добавила она, – но «снежинка» на том же языке – мужское имя. Скелл.

– Аана – красивое имя, – ответила я. Задумалась. – И Скелл красивое.

– Но мужское, – напомнила Уула. – А у тебя дочь.

– И три сына!

Уула подняла руки, сдаваясь, и рассмеялась.

– Надо ли мне напоминать, что мальчиков должен называть отец?

– Традиции, традиции, – проворчала я, следя за тем, как белоснежный щенок добирается до моей ноги. Аана хорошее имя. Мне и правда нравилось. – А тебе нравится? – спросила я, беря дочь на руки – она снова обернулась человеком. – Нравится, Аана?

Дочка протянула ко мне крохотные ручонки и что-то залопотала.

– Довольная. Значит, нравится, – сказал Уула. Она смотрела на нас с дочкой и улыбалась. – Знаешь, Джессика, чем больше я вижу этот мир, тем чаще думаю о доме. Ведь когда-то и старушка Уула была крохотным щенком.

– Разве твой дом не здесь, бабушка?

– Почти, – Уула задумчиво уставилась вдаль. – Мой дом далеко отсюда. На самом краю мира. На Крайнем Севере. Там только снег и ветер все четыре сезона. И солнце не бывает на небе по полгода. Там росли мои предки, там родилась и выросла я.

– А сейчас там живёт кто-нибудь?

– Не думаю, – ответила Уула, грустно улыбнувшись. – Слишком холодно. Слишком далеко. Слишком опасно. Оборотни давно перебрались сюда и на Юг. Никто уже и не вспомнит про то поселение. Одно из самых первых. Поселение наших предков. Да и мало осталось тех, кто помнит, как до него добраться. Надо долго идти по кромке моря прямо на север. А когда твой путь преградят чёрные скалы, растущие прямо из земли, словно могучие деревья, нужно дождаться отлива, обойти скалы вброд, и ты увидишь проход, ведущий в земли предков. Опасный путь, – повторила она, качая головой.

Я слушала очень внимательно. Мне казалось, что каждое слово бабушки Уулы очень важно. Вот и в этот раз она меня успокоила: хотя бы с севера никто не придёт в посёлок, и нас не окружат. А если придётся отступать или бежать от армии Берига, у нас будет ещё один вариант. Раньше я думала, что направление для бегства у нас будет только одно: в снежную пустошь.

Аана закапризничала у меня на руках.

– Прости, Уула, – сказала я. – Кажется, кому-то захотелось спать. Пойду уложу её.

– А я пока приготовлю чая, – ответила Уула. – Слышала, что Литто должен был позвать к тебе волчицу для помощи. Будет чем приветить гостью.

Я поблагодарила знахарку и ушла в спальню. Малыши уже проснулись, а Аана, наоборот, захотела спать. Придётся как-то справляться.

Баюкая дочь и следя, чтобы малыши не разыгрались в кровати, дав мне её спокойно уложить, я улыбнулась. Хлопоты с детьми – самые приятные из хлопот.

* * *

Уула вскоре ушла, а днём ко мне наведалась Ойра. Она не стала никого присылать, благо, что и опыт воспитания маленьких оборотней у неё был немаленький. И мы с ней весь день учили детей обращаться.

Ойра сказала, что всё дело не в том, насколько трудно это для малышей – нет, совсем не трудно, – а в том, чтобы они, обращаясь, понимали, в какой форме сейчас находятся и зачем.

– Если нужно сесть за стол и поесть, то они должны стать людьми, – объясняла она. – А если пришло время охоты или нужно бежать и прятаться, – обернуться волчатами и быть готовыми ко всему. Как только у них появится это понимание, дело само пойдёт на лад.

– А может прийти время бежать и прятаться? – с опаской уточнила я.

– Всё может быть, – ответила Ойра. – Ты ведь знаешь.

– Слышно что-то?

– Не сейчас, красавица. Давай сегодня заниматься только детьми? Это важнее, – сказала Ойра и тут же добавила: – Это всегда самое важное.

Я кивнула. Если бы дело было совсем плохо, Ойра непременно бы меня предупредила и рассказала обо всём. Но сейчас время совсем не для тревог.

Весь день мы показывали малышам, как обращаться, и объясняли, зачем это нужно. И вскоре это стало получаться у них легко и просто. Правда, иногда они пытались забраться на стул, будучи щенками, или устраивали кучу-малу, будучи малышами. Но это только веселило нас с Ойрой. Мы ссаживали щенят на пол то со стула, то со стола, и нянчили малышей.

А вечером, когда Ойра уже ушла и домой вернулся Литто, мой первый же вопрос был про имена.

– Ты уже придумал, как назовёшь сыновей? А то одно имя я уже подобрала.

– Сыновей называет… – начал Литто, но перехватив мой суровый взгляд, умолк.

– У нас их трое. Двоих назовёшь ты, – разрешила я, нянча Аану. Девочке нравилось сидеть у меня на руках.

Литто заворчал. Больше просто зарычал, конечно, чем сказал что-то внятное. Он долго отряхивал с одежды снег и прошёл на кухню.

– Снегопад, – объяснил он.

Я выглянула в окно. Снежные хлопья валили сплошной стеной. Мы с щенками смотрели сегодня на них. Я даже поймала несколько снежинок на ладошку и дала им поиграть.

– Думаешь, вновь настанет непогода?

– Да. – Литто кивнул и задумчиво уставился на идущий на улице снег. – Уула говорит, заметёт снова. Но ненадолго. – Он тяжело вздохнул, отодвинул тарелку с ужином и признался: – Волков чужих у границ видели.

Я опустилась на стул рядом с Литто, не сводя с него глаз.

– Бериг?..

– Может быть, – Литто опустил взгляд, а потом, решившись, резко выдал: – Скорее всего Бериг. И его армия. Они совсем близко. День-два перехода, и они будут тут. Всё войско.

Я задумалась. Бериг уже близко. Через пару дней он доберётся до нас… Сама не заметила, как плотнее прижала к себе Аану. Но как защитить от натравленной на нас армии оборотней маленьких детей?

– Что делать? –обратилась я к Литто с надеждой.

– Весь Север на нашей стороне, – ответил он. – Норрог собирает воинов. Посёлок готовится к обороне. Если что, запасов воды и еды хватит надолго. Норрог говорит, что до самой весны простоять сможем. А если и случится что, то есть ещё корабли. В ближайший прилив отойдём от берега и сможем сбежать куда угодно.

– Бежать, – тихо повторила я.

Вот что нам остаётся: бежать. Всю свою сознательную жизнь я только и делала, что бежала, скрывалась и снова бежала. Я растерянно обвела взглядом дом. Смогу ли я когда-нибудь остаться на одном месте навсегда? Назвать его действительно своим домом? Осесть и спокойно вырастить в нём своих детей?

– Как же я от этого устала, – шепнула я. – Бежать, бежать, бежать…

Хотелось плакать, но никак нельзя было. Ради детей я обязана оставаться сильной.

Вдруг я почувствовала на плечах сильные тёплые руки. Литто подошёл, обнял меня за плечи и прижал к себе вместе с дочкой.

– Мы справимся, Джесс. Мы обязательно справимся. Ты теперь не одна. Я с тобой.

– Спасибо…

– И нам непременно помогут. Ты не переживай ничуть. Мы справимся.

Я посмотрела на Литто. Он успокаивал меня, а сам был взволнован ничуть не меньше. Переживал за нас: и за меня, и за малышей. Я погладила его по щеке и поцеловала. Хорошо, что случай свёл меня именно с ним. Нахальный, непутёвый оборотень на деле обернулся заботливым мужем и отцом.

«И никакой он не непутёвый, – подумала я. – Просто у него не было, куда приложить свои способности. А теперь приложил. К семье. – Я снова к нему присмотрелась. – А ему идёт».

Литто и правда сильно изменился с того момента, когда я увидела его впервые. Теперь это был взрослый самостоятельный мужчина… Пусть даже он немножечко и волк.

– Спасибо тебе, – повторила я и снова его поцеловала. – Можно тебя кое о чём попросить?

– О чём именно?

– Я бы хотела пройтись перед сном. Побыть одна, просто погулять на улице.

– Только не одна, – запротестовал Литто. – Только с охраной.

Он собирался добавить что-то ещё, спорить, переубеждать, но я прикрыла его рот ладонью.

– Я согласна.

У Литто округлились глаза.

– Правда?!

– Правда. Я просто хочу выйти из дома и подышать свежим воздухом. И если неподалёку от меня то же самое будут делать несколько оборотней, отвечающие за мою безопасность, я не буду против. Совершенно.

– Ну тогда ладно.

Взгляд Литто оставался подозрительным, но спорить было не с чем. И он сдался.

Пока я укладывала детей спать, Литто позвал двух оборотней для моей охраны. Он провожал меня с такой тревогой, как будто я собиралась броситься навстречу войску Берига в одиночку. Но нет. Этого делать я не собиралась.

– Иди. Ложись спать, – сказала я. – Мы ненадолго. Вокруг посёлка обойдём, и сразу назад.

– Слышали её, – обратился Литто к моей охране. – Сразу назад!

– Ну, может ещё посидим где-нибудь на старом складе, чаю попьём, – пошутила я и рассмеялась.

Литто погрозил мне пальцем, поцеловал в щёку и проводил до двери.

Я вышла на улицу. Ветра не было. Белые пушистые хлопья падали с неба вертикально вниз. Я остановилась на крыльце, глубоко вдохнула свежий морозный воздух и шумно выдохнула.

– Хозяйка, – с уважением обратился один из моих сопровождающих, – давайте мы позади пойдём, чтобы вам не мешать. Только вы на виду держитесь, хорошо? Ради вашей же безопасности.

– Конечно. Это просто прогулка.

Мы с сопровождающими вышли к окраине посёлка и пошли вдоль домов. Я никуда не торопилась. Брела вперёд, оставляя за собой цепочку следов и стараясь ни о чём не думать. Мне надо было привести в порядок мысли и чувства.

Две страшные мысли били набатом в голове: «Бериг рядом! Опасность рядом!» Судьба никак не хотела оставлять меня в покое. Бороться? Против целой армии? Это безнадёжно! Бежать? Снова бежать… Но куда теперь? Будет ли в этом мире место для нас с детьми? Будет ли у меня возможность хоть когда-нибудь зажить спокойной жизнью?

Вот так, рассуждая о будущем и о семье, я дошла до складов. Опять ночь, опять снег, опять это место… Я оглядела тот самый склад, где мы с Нортом говорили об отце, и снова вспомнила дом и свою родину.

За складами начинался берег. Море сегодня было спокойным, каким бывает редко в такую непогоду. Я решила дойти до пристани. Мысли о доме никак не шли из головы. Я вспоминала горы, деревушки, зелёные поля и густые хвойные леса. А запах? Что может лучше напомнить о детстве, чем запах смолы и сухой прелой хвои, усыпавшей землю?

Я остановилась около пристани и обернулась. Посёлка почти не было видно в густом снегопаде. Двое оборотней, что меня сопровождали, обернулись волками – так было теплее – и шли следом. Северяне. Суровый народ. Их дом среди снегов и морозов. А если верить словам Уулы, то их первоначальная родина ещё севернее и ещё опаснее.

Не поднимаясь на пристань, я посмотрела на север. Вдоль побережья лежала кромка снега и льда. Волны лениво накатывали на берег, слизывая чёрным языком снежинки. Далеко-далеко отсюда находилось первое поселение северных волков. Такое древнее, что и дорогу туда мало кто помнил. Уула сказала, что волки туда больше не ходят.

Оборотни, живущие на неродной земле, вдруг показались мне куда ближе, чем раньше. Только они ушли со своей родной земли в более гостеприимные места, а я не могла вернуться домой, потому что там на меня открыли охоту. Точно такие же оборотни, как и эти…

Нет! Эта мысль никак не укладывалась в голове. Живя среди северян, я уже причисляла себя к ним, и уж точно отделяла каждую Стаю друг от друга. Все волки были разные. Как и люди. И совершать они могли как плохие поступки, так и хорошие.

Внезапно с моря налетел порыв холодного ветра, и я поёжилась, глубже закутываясь в шубку.

Сильно захотелось домой, и я поспешила вернуться. В то место, которое пока ещё могла называть своим домом.