Читать книгу Фьюжн. Сборник поэзии - Апельсиновый Сок - Страница 2

       Раздался выстрел, птицы разлетелись,

Моей багровой кровью окропил ты снег.

Однажды я твоей любви познала прелесть

Под тяжестью полузакрытых век.

Я так хотела жить, но что поделать, если

Когда-нибудь всё в этом мире станет мёртвым.

Мои слова в твоем сознании воскресли,

Ты в моей жизни был любим четвёртым.

Я вспоминала перед смертью, что четыре

Как раз есть символ смерти где-то на Востоке.

Недолго мне осталось в этом мире,

Горели ярким пламенем кровоподтёки.

Ты повторил слова, что я сказала,

Затем вновь выстрелил в меня от гнева.

Последнюю надежду жить я потеряла,

В груди болело от сердечка слева.

Ты целился мне прямо в сердце, что ж, бывает,

Когда любовь сияет смертью под финал,

Когда один в любви другого убивает,

Такой нехитрый, смерть несущий ритуал.

Что я тебе сказала, вызвав смерть на поединок,

О брат родной Танатос, сердцу милый.

Я Эрос, растопивший болью льдину

В своей душе и в жизни опостылой.

Что слышал ты тогда при ясном свете,

Когда отвергла я твою заботу?

Что скрыто в утреннем, несущем смерть сюжете?

Секреты вместе с нами канут в воду.

Я не люблю тебя, тогда сказала.

Но это, видимо, меня не насыщало.

Твоих дрожащих рук мне было вовсе мало,

И я добавила: люблю совсем другого,

Ему я посвятила лишь три слова,

Он был твоим родным печальным братом,

Его я полюбила в этой жизни пятым,

Не суждено мне полюбить шестого.

Я умирала, ты же молча плакал

В руке с тяжелым грузом пистолета.

Горели на мне раны красным маком,

Любовь свою ты приставлял к ответу.

Теперь подумай, от кого ребёнок,

Тебе сказала я тогда впридачу.

Мой голос был тогда по-детски тонок,

Добавила: и по тебе я не заплачу.

И ты сказал: еще не раз заплачешь,

Я не поверила и искренне смеялась.

Сказала: для меня ты ничего не значишь,

Всё время я с тобою притворялась.

Твоему брату сделала я также больно,

Он вынес всё, смотря в глаза мне гордо.

Твоими и его страданиями я была довольна,

Сказала, что ребёнок ждёт аборта.

Затем призналась я, что мне пятнадцать,

Расхохоталась и его судом пугала,

И он сказал: здесь не над чем смеяться,

Но мне и этого вдруг оказалось мало.

Я захотела вновь прослыть блудницей,

Чтобы тебя и брата видеть за решеткой,

Я почему-то захотела поглумиться

И над отцом твоим, убитым водкой.

Ему сказала: написала заявление

И отдала его в прокуратуру,

Такое получилось недоразумение,

Простите уж великодушно дуру.

На самом деле, я их совратила,

Поймите, батя, сын ваш педофил.

А он ответил: много ты наговорила,

Мой сын тебя безумно полюбил.

Тогда ушла от вас я с чувством горя,

Аборта я боялась, как огня.

Довольна я была, что тонет в ссоре

Твоя недальновидная родня.

Ты жизнь мою прервал, я умираю.

Догнал меня ты утром на опушке леса.

Где взял ты пистолет, увы, не знаю.

Не избежать тебе судебного процесса.

Не рассмеюсь я больше никогда на свете

И не заплачу, вот ведь незадача.

Напишут о тебе в местной газете,

Быть не могло, наверное, иначе.

На третий месяц оборвал ты стук сердечка,

Что ждало жизни и внутри меня стучало.

Ты сделал третий выстрел, вдруг – осечка.

И ожидание конца меня сковало.

Четвёртый выстрел сделал свое дело,

Закрыла я глаза – мне навсегда пятнадцать.

Ты защитил себя от боли – как же смело,

Ты не хотел от брата отрекаться.

Тебя в тюрьме он вряд ли сможет навещать,

Ведь чей ребёнок, вскрытие покажет.

Тюрьмы ему, увы, не избежать.

Из-за моей всё неудачной блажи