Читать книгу Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов - Ариадна Эфрон - Страница 15
Письма
1961
13
11 апреля 1961 г.
ОглавлениеМилая Анечка, я вчера внимательнее, хоть и не на полную мощность внимания, перечла Орловскую статью. Мне кажется, что:
1) «Происшествие» (стр. 6) независимо от того, произошло ли оно, или случилось, вообще не то слово, когда речь идет о принятии или непринятии Октябрьской революции. Вслушайтесь! Тут уж скорее о событии, чем о происшествии говорится.
2) Правильно ли толкуется цитата из «Искусства при свете совести»[90] (которого у меня нет, так что проверить не могу). Действительно ли Цветаева говорит о том, что важнее в поэте – человек или художник, и разделяет эти понятия в поэте? Или говорит о том, полезнее в жизни, для жизни – поэт или другие? («физики и лирики»)![91]
3) На стр. 14 надо восстановить букву «е» в имени Вольтера, в конце. Ерунда, конечно!
4) Дата маминой смерти – 31 августа 1941, а не 28. Откуда 28-е?
5) Стр. 17… «самых ординарных тем»… и в качестве примера – два стиха о смерти («Идешь, на меня похожий»[92] и «С большою нежностью»). Ничего себе ординарная темочка! Может быть, хоть одно из двух стихов заменить чем-нибудь, действительно более «ординарным» по теме?
6) Хоть в «Занавесе» поэт себя и отождествляет с ним, но подставлять недаром опущенное «падаю» звучит, на мой слух, нелепо: «падающий, раздвигающийся, опускающийся поэт – зрелище не весьма величественное. Не лучше ли бы отнести «падаю» и «опускаюсь» к занавесу – т. е. «падает» или «опускается»? Там, где можно, она говорит о занавесе как о себе, от 1-го лица: «Я скрываю героя в борьбе с роком»…[93] Посмотрите, вслушайтесь.
7) О раскрытии Мира в звучании (та же страница) вообще-то верно, но цитата ужасна – у Орла недостает слуха. «Словоискатель, словесный (?) хахаль, слов неприкрытый кран» – гневно-ироническое обращение к поэтам – формалистам (слово из слова, ради слова) к поэтам – щеголям, баловням и баловникам словом и слова, к поэтам – водолеям (бальмонтовского толка), к тем, кто не слушает и не слышит «ох, эх, ах»[94] жизни. И, основываясь на этом, делать вывод, что для Цветаевой поэт всегда «словоискатель»… «слов неприкрытый кран» (!!!)[95] (хоть «хахаля» выкинул, не задумываясь, почему и «хахаль» в этом, как он решил, высоком поэтическом ряду)! – делать дикую ошибку! Которую он и делает, и которую необходимо исправить.
8) Верно ли, что «ритм – самая суть… поэзии Цветаевой»? Не мало ли для сути поэзии?» Может быть, суть не поэзии, а поэтической формы, в которую она (Марина Цветаева) облекла суть?[96] Подумайте (та же 23-я стр.).
9) На стр. 24 опечатка в «анжабеманах»[97], роднящие этот галлицизм с русской «ж». В общем – мило звучит: «спотыкаться на анжабеманах» – да еще «бесконечных»! Пустяк, конечно… («Enjamber» значит перетягивать. Хорошо, правда?).
О «мысли, растекающейся по древу». По-чешски – «мысливец» – охотник, в древнем смысле – охотник за «мыслями» – т. е. белками[98]. Теперь белки по-другому звучат по-чешски, а «мысливец» остался. Так не есть ли это просто «разбегайся, как белка по древу» или «убегать, как белка по древу?» «Мысль о «мысли» пришла мне в голову, когда мне было 12 лет, мы жили в Чехии, я читала «Слово о полку», а мимо ходили «мысливцы» в тираспольских сапогах и с ружьями…
—
Орловым не обольщайтесь – он не так умен, как Вам показалось, и вовсе не хорош. Но ловок, что и требуется. И статья ловкая.
Целую Вас, пишите.
Ваша А.Э.
90
Эссе «Искусство при свете совести» печаталось в отрывках в журнале «Современные записки» (Париж. 1932. № 50; 1933. № 51). В письме редактору журнала Вадиму Викторовичу Рудневу (1879–1940) от 9 октября 1933 г. Цветаева упрекала его: «Сократив когда-то мое “Искусство при свете совести”, Вы сделали его непонятным, ибо лишили его связи, превратив в отрывки» (СС5, 697). В 1932 г. в белградском журнале «Руски архив» (XVIII–XIX) были опубликованы фрагменты этой статьи в переводе на сербскохорватский, в котором есть главы, отсутствующие в русском тексте.
91
Возможно, речь идет о фразе из главки «Попытка иерархии»: «Для большого поэта достаточно большого поэтического дара. Для великого самого большого дара – мало, нужен равноценный дар личности: ума, души, воли и устремление этого целого к определенной цели, то есть устроение этого целого» (СС5. С. 358, 359).
92
Стихотворение «Идешь, на меня похожий…» (1913) из книги «Юношеские стихи» впервые опубликовано в журнале «Северные записки» (СПб., 1915. № 5–6), где после 4-й строфы следовала еще одна: «Я вечности не приемлю! / Зачем меня погребли? / Я так не хотела в землю / С любимой моей земли». В И61 включено под № 2.
93
Строка 3-я второго четверостишия.
94
«Ох! – эх! – ах!» – финальная строка из стихотворения «Молвь» («Ёмче органа и звонче бубна…», 1924). Включено в сборник «После России», под названием «Молвь» вошло в сборник 1940 г. К стихотворению относится запись в черновой тетради 1924 г., дающая ключ к пониманию этой строки: // ОХ: – когда трудно, томно, или после усилия. // АХ: – неожиданность, изумление, новизна, восторг. // ЭХ: – не везёт, не даётся, птица – из рук, мог бы – да… // NB! – На всякое ох есть ах – и на всякое ах – эх (СС2. С. 513).
95
Строки из этого же стихотворения: «Словоискатель, словесный хахаль, / Слов неприкрытый кран…».
96
«…ритм – самая суть… поэзии Цветаевой»? – «Я не верю стихам, которые льются. – Рвутся – да!» – утверждала она в записи 1924 г. (цит. по: С97. С. 398).
97
Анжамбеман – литературный термин (от фр. Enjambement – «перешагнуть»), представляет собой перенос части фразы из предыдущей стихотворной строки в следующую.
98
Трактовка Аридны Сергеевны близка к истине и в корне меняет смысл этой фразы. В переводе со старославянского (чешский и русский языки входят в группу славянских языков и имеют общие корни) белка – это «мысь». Если иметь в виду эту зверюшку, то строчки из «Слова» можно прочитать следующим образом, изменяющим привычное значение рассматриваемого выражения: «Боян вещий, когда хотел сложить песнь, растекался белкой по дереву, серым волоком по земле, сизым орлом под облаками», т. е. автор «Слова», говоря современным языком, пытался собрать как можно больше информации о происходящем, бегая по дереву, как белка, находясь на земле, как серый волк, и летая под облаками, как орел. Древнерусская лексема «мысь» упоминается в значении «белка» (с пометой «пск<овская>) в Толковом словаре живого великорусского языка В. И. Даля (см. Т. 2. М.: Терра – Terra, 1994. С. 365).
