Читать книгу Справедливости ради - Арина Ностаева - Страница 4

Бессонную ночь Дженни с лихвой возместила утренними часами, проснувшись в итоге довольно поздно. Быстро позавтракав, она вернулась в свою комнату. Велосипед стоял в гараже, поэтому ей оставалось только сложить листовки в рюкзак, где уже лежали ножницы, скотч и клей для бумаги. С тех пор как Марти пропал, она их почти не вынимала. Захватив на кухне пару резиновых перчаток, слишком больших для ее маленьких ручек, и несколько мешков для мусора, Дженни вышла в гостиную.

На диване все еще спал ее отец. Прямо в грязной рабочей форме, в которой он пришел домой вчера. Местами она не успела высохнуть и была заметно темнее остальной ее части, где на груди красовалась нашивка в виде автомобильного колеса. АЗС «В путь!» гласила она. Отец работал там уже лет пять. Сначала обычным заправщиком, а затем и управляющим. И хоть звучала эта должность внушительно, на самом деле, бо́льшую часть времени он проводил, стоя за кассой. Каким-то образом ему удавалось не вылететь с этой работы, несмотря на его пьяные загулы. Иногда Дженни думала, что это из-за того, что он никогда не курил, как многие другие мужчины. Поэтому, по ее мнению, доверять ему бензоколонку было куда безопаснее, чем какому-то там куряге.

Когда Дженни надела резиновые сапоги и уже собиралась повернуть ручку входной двери, она обернулась на шум. Над спинкой дивана торчала голова отца.

– Ты куда это? – спросил он, щурясь от света и причмокивая пересохшими губами.

– Гулять. Вчера дождь, вот, листовки хочу повесить, – ответила Дженни.

– Гулять? А школа?

– Так суббота же, – устало произнесла она.

– Да? Ну ладно, – отец снова скрылся за спинкой дивана.

Он повернулся на другой бок, и одеяло, которым его укрыла жена, упало на пол. Сама она ушла в церковь еще часов в девять, как делала это обычно.

На западе Джертона располагался старый железнодорожный вокзал с прилегающим к нему рынком под открытым небом. В выходные там было весьма людно, и Дженни старалась следить за листовками в этом месте особенно тщательно.

Бо́льшая часть пути от дома до вокзала пролегала по Мидл-стрит – широкой прямой дороге, идущей через весь город и соединяющей его западную и восточную границы. Но прямой улица казалась, только если смотреть на нее сверху. Если же идти по ней, глядя на горизонт, который то маячил где-то вдалеке, то скрывался за ближайшими зданиями, становилось понятно, какой волнистой она была. Дженни с трудом крутила педали, когда поднималась в гору, и отпускала их, наслаждаясь отдыхом, когда летела вниз. Потратив на этот нелегкий путь добрую половину завтрака, до вокзала она добралась только к 12:20.

Велосипед Дженни оставила ждать у забора. Надев перчатки и достав из рюкзака все свои пожитки, она принялась исследовать территорию. В одной руке пачка листовок, в другой мусорный пакет. Как только в поле зрения попадала взмокшая и скомканная бумага, еще вчера бывшая постером, Дженни тут же присаживалась на корточки и собирала ее в мешок. Затем на пустое место клеился новый.

Когда стопка в ее руках уменьшилась почти вдвое, а мешок был полностью набит, Дженни вернулась к велосипеду. Замешкав с замком, все никак не желавшим открываться, она не заметила, как к ней кто-то подошел. Лишь когда из-за спины упала тень, и знакомый голос произнес ее имя, она наконец обернулась.

– О, Тони, привет! – обрадовалась Дженни. – Что ты тут делаешь?

– Да я же живу здесь, недалеко. Вот, за продуктами пришел, – ответил Тони. Он держал руки в карманах и раскачивался на ступнях туда-сюда, прижимая плечи к подбородку.

– Понятно. Просто никогда тебя тут раньше не видела.

Тони ничего не ответил. Лишь улыбнулся, поджав губы, и растопырил руки в карманах, будто говоря: «Ну вот так». На самом деле он уже видел Дженни в окру́ге несколько раз. Он смотрел, как она клеит листовки, и не решался подойти. Тогда, совсем недалеко от того дня, когда семью Келли коснулась трагедия, он не знал, как себя вести.

Шесть недель назад, когда в его доме раздался телефонный звонок, Тони был обычным, беззаботным подростком. Он любил свою маму, своих аквариумных рыбок, любил фруктовое желе, если оно было не яблочным, любил читать и играть настольные игры, любил смотреть телек и просто в окно, любил передачи о выживании и дикой природе, любил свою коллекцию карточек по Властелину колец, любил влюбляться в девчонок и их подруг. Тони любил быть ребенком и еще не знал, что совсем скоро ему придётся резко повзрослеть.

Он сидел в своей комнате и раскрашивал недавно купленной акварелью старый рисунок. Это были одни из тех красок, которые продаются в профессиональном магазине для художников.

В дверь тихо постучали.

– Тони, сынок, когда ты в последний раз видел Марти? – спросила мама, появившись в дверном проеме.

Тони развернулся к ней на стуле. В руке он держал кисточку с краской, капля которой соскользнула с влажного кончика и упала на белые штаны. Красное пятно расплылось по ним неровными краями.

– Вчера после школы, – ответил мальчик: – А что?

– Звонила его мама, говорит, он дома не ночевал. До сих пор его не могут найти. Где он может быть, как думаешь?

– Что?! Марти? Думаешь, он из дома сбежал? – воскликнул Тони. – Не, он не мог. Тем более у него отец злющий, – ответил он сам себе.

– А куда он пошел после школы?

– В книжный. Там у них клуб по интересам, – Тони затряс ногой. – А в полицию уже сообщили?

– Не знаю. Наверное. Попробую им перезвонить, расскажу, что ты видел, что он пошел в клуб.

Когда мама закрывала дверь, и в просвете оставалась лишь ее голова, она добавила, натянуто улыбаясь:

– Не волнуйся, он найдется.

Но Тони не мог не переживать. Хоть он и являлся, как и его мать, полным оптимистом, в этой ситуации бокал был определенно пуст. Раньше ему приходилось терять вещи: игрушки, книги, часы и даже хомячков, но лучшего друга – никогда.

В своих воспоминаниях Тони вернулся во вчерашний день, где после последнего урока они с Марти все еще были вместе.

– Представь: Земля, планета, на фоне космоса. Сверху должна быть вода, ну океан какой-нибудь. Из нее торчит огромная соломинка, ну для напитков. Как из кокоса. И из нее пьет гигантская голова инопланетянина. Какой-нибудь пришелец, можно обычного самого. Тело у него должно быть маленьким. И зеленым. А ногами он должен стоять на Марсе, который на заднем фоне, – старался описать свою идею Марти.

– Да понял я, понял. Земля как кокос, пришелец, Марс. Нарисую, – ответил Тони сквозь смех. – Это из какого фильма?

– Да так, не из какого. Просто захотелось, – улыбался друг.

В этот момент мимо проходили девчонки из класса постарше. Они были взрослее всего лишь на год, но разительно отличались от одноклассниц мальчиков как поведением, так и внешностью. Одна из них улыбнулась в их сторону.

– Тебе еще нравится Энн? – спросил Марти, когда девушки скрылись за углом школы.

– Уже нет, – пошутил Тони и рассмеялся, – Ну еще нравится, но уже не так сильно. Какая-то она… неинтересная, что ли.

– Зато красивая, – закончил за него Марти. Он посмотрел на часы.

– Может, пойдем со мной сегодня в книжный? Я просто одну книгу тебе хотел показать, – уговаривал он друга.

– Извини, Мартини, – так Тони его иногда называл. – Что-то не хочется сегодня. Может, в следующий раз?

Они стукнулись кулаками и разошлись в разные стороны от того места, где до этого сидели. Напоследок Марти обернулся и крикнул:

– Рисунок не забудь!

Так Тони его и запомнил. Небольшая фигура, уходящая вдаль. Если бы он тогда знал, что видит его, возможно, в последний раз, он бы побежал за ним так быстро, как только мог. Тони жалел, в первый раз по-настоящему, что магией, которой сочилась каждая прочитанная им книга, нельзя было воспользоваться в реальной жизни.

– Нужно было мне с ним тогда пойти, – сказал он Дженни после продолжительной паузы.

Улыбка на ее лице мгновенно погасла. Затем уголки рта стали опускаться все ниже, глаза заслезились, а нос налился красным. Ей пришлось несколько раз натянуто улыбнуться, чтобы сохранить контроль над лицом, но соленые капли уже катились по прохладным щекам.

– Куда пойти? – выдавила она.

– В книжный, на собрание клуба. Он же меня просил, а я не пошел, – ответил Тони. Его глаза тоже начали краснеть, но он всеми силами этому сопротивлялся, крепко сжимая кулаки в тугих карманах.

– Ты не знаешь? Я же сразу все рассказала полицейским. Они опросили работников книжного, его в тот вечер там видели, – сквозь слезы рассказала Дженни. – Он пропал уже после.

– Я не знал, – ответил Тони. – Но… Если бы я тогда пошел, может быть… может, все было бы по-другому? Мне очень жаль.

Когда он закончил, Дженни уже вовсю рыдала, громко содрогаясь при каждом вздохе:

– Я так скучаааюю… – плакала она.

Тони неловко оглянулся на прохожих, которые начали проявлять к ним интерес. Он вытер рукавом куртки свои слезы и решительно подошел к Дженни. Положил ладони ей на плечи.

– Он найдется, Дженни, найдется. Вот увидишь. Я в это верю. Ты тоже верь. Ну Дженни, ну не плачь. Прости.

Про себя Тони иногда отмечал, что Дженни очень походила на брата. У нее тоже были голубые глаза и темные, слегка рыжеватые волосы. Правда, они вились гораздо сильнее.

Сейчас же, держа Дженни за плечи и смотря в ставшие ярко-синими из-за слез глаза, он впервые заметил ее красоту. Это чувство было внезапным, но приятным, как когда радуются неожиданному подарку.

– Ты знаешь, я вчера ходил в этот клуб. Ну, то есть в книжный, а там он как раз шел, – продолжал Тони, пытаясь хоть немного отвлечь Дженни.

– Они о Марти что-то говорили? – та все не унималась.

– Нет. Ну вроде. Я, честно, прямо на собрании не был. Ходил там по магазину, слушал иногда, о чем они разговаривают. Оказывается у них там теперь писательский кружок, где они читаю свои рассказы.

– Да, я знаю. Марти мне говорил. Он мне их приносил даже на листочках, – на этих словах Дженни снова затрясло.

– Да, листки! Я вчера, когда все ушли, взял со стула несколько. Там рассказы. Хочешь, принесу! Они у меня в комнате, но я сбе́гаю, мне тут быстро, – оживленно сообщил ей Тони и, не дожидаясь ответа, бросился в сторону дома.

Дженни осталась ждать у велосипеда. Противный замок занял собой все время, а ласковое солнце высушило слезы, и она уже ничем не отличалась от себя обычной.

Тони, как и обещал, быстро вернулся. Весь запыхавшийся и взъерошенный.

– Вот, – сказал он, протягивая ей большой белый конверт. – Положил, чтобы не помялись. Там есть один рассказ, хороший, какой-то мужик читал. Про вечную зиму и…

– Спасибо. Марти тоже хорошо писал.

– Марти тоже писал?! – выпалил Тони. Он немного огляделся, надеясь, что его громкий возглас остался незамеченным для прохожих.

– Да. Уже давно. Просто просил никому не говорить. Только мне их читал. Очень крутые, – Дженни хотела бы передать свой восторг, но в голосе звучала лишь безысходность.

– Вау. Я и не знал. Вот это да, – примерно с той же пустотой ответил ей Тони. По затылку ударила мысль:

«Почему я НИ-ЧЕ-ГО об этом не знал?»

Она стукнула его еще раз, и из раны прямо на душу полилась тягучая смесь из жалости к себе и ощущения собственной ненужности. Он спросил:

– А можно мне почитать?

– Так у меня их нет с собой. Марти их на листках хранил где-то. Может, у него в ком… – Дженни резко замолчала:

– Но я все равно не могу тебе их дать. Просто, я же обещала, – ее глаза опять намокли.

– Конечно. Извини, – тихо произнес Тони. – Я на следующей неделе тоже пойду в книжный, возьму тебе рассказы, если будут.

– Ага, – безразлично согласилась Дженни. Она открыла рюкзак, чтобы убрать конверт с рассказами, и замерла. С постера на нее смотрел Марти. «Все уже всем расплела?» – спрашивал он. Не поднимая глаз, Дженни пролепетала:

– Ты иди, мне тут нужно, кое-что. Пока, спасибо.

– Хорошо, пока, – ответил Тони, и чувство, возникшее у него ранее, усилилось.

Когда он отошел достаточно далеко, Дженни наконец подняла глаза, полные слез, и посмотрела ему вслед. Фигура Тони медленно растворялась вдалеке.

Добравшись до своей комнаты, Дженни бросила конверт к остальным листам. Не стала его даже распечатывать. Стопку эту она хранила в ящике стола и не прикасалась к ней с того самого дня, как Марти пропал. Только через две недели после встречи с Тони, в пятницу после школы, Дженни наконец решилась достать конверт. Три листка с тремя небольшими рассказами. Пробежалась по первому, проглотила второй.

– Не может быть…

Читая третий, Дженни почувствовала, как ее рука начинает неметь. Она не могла поверить своим глазам, которые снова и снова пробегались по тексту. Он начинался так:

Когда ядерная война наконец закончилась, на Земле не осталось ни победителей, ни побежденных. Остались лишь выжившие…