Читать книгу Невеста для гея - Ариша Дашковская - Страница 4

Две недели Женя в офисе не появлялся. Он был на больничном. Видимо, ждал, пока сойдут гематомы. Я зашивалась, и поэтому на работе у меня не было времени раздумывать о странном поведении Жени. Зато, когда я возвращалась домой и ложилась в постель с острым желанием уснуть и наконец-то выспаться, в голову начинали лезть всякие странные мысли. Я думала, что ему было неудобно передо мной, ведь на моих глазах – глазах человека, стебущего его при каждом удобном случае за его голубизну, его избили, унизили, в принципе, по тому же самому поводу. Может, ему и, правда, был настолько отвратителен мой поцелуй, что он предпочёл бы умереть на месте, лишь бы его никогда не было. А, может, ему было неприятно, что один из людей, принимающих участие в его избиении, оказался моим знакомым из прошлого. Как бы там ни было, чужая душа – потёмки, и только Женя мог знать об истинных причинах своего поведения.

Когда он приступил к исполнению своих обязанностей, у меня было такое ощущение, что наши отношения откатились к первым дням знакомства. Он опять молчал либо отвечал односложно, а о посиделках в кафе и думать было нечего.

Сегодня день вообще не задался. Утром пришёл тот самый упоротый шовинист, который считал, что я ни на что не гожусь. Он тряс Жене руку, говорил, что как только сменили юриста, сразу же его дело разрешилось положительно, обещал оплатить ему сауну с горячими девочками. А я, по его словам, должна как можно быстрее добровольно сложить полномочия начальника юридического отдела и стать начальницей поломоек, швабр и метёлок. Политика нашей компании заключается в том, что клиент при любых обстоятельствах должен остаться доволен. Поэтому я преспокойно пила кофе со сливками и молча наблюдала за ними, пытаясь не улыбаться.

После работы я покаталась по городу, хотя кататься в пятницу – удовольствие сомнительное. Весь город стоит в пробке. И даже на мотоцикле приходится несладко. Зато я заехала в тир и отвела душу. Нормальные люди в пятничный вечер едут с семьёй или друзьями развлекаться, но когда у тебя нет ни того, ни другого, отчего бы не пострелять в тире, представляя вместо мишеней некоторых клиентов.

Я вернулась домой ближе к одиннадцати. После душа я сразу же легла спать и уснула, как ни странно, довольно быстро. Неожиданно раздавшийся телефонный звонок, бесцеремонно ворвавшийся в мой сон, заставил меня подскочить в кровати. На электронном табло часов, висящих на стене, зелёным высвечивалось 3:15. Поздний звонок – это всегда страшно. Я сразу подумала о родителях. Не дай Бог дома что-то случилось! Я подлетела к своему письменному столу, где бросила вчера телефон. Я чувствовала, что меня начинает колотить. Я схватила телефон. Судя по надписи на дисплее, звонил… Женя. Какого чёрта? В такое время! Чувство тревоги сменилось злостью, я нажала на кнопку приёма вызова и рявкнула «алло». К моему удивлению, я услышала незнакомый мужской голос:

– Тамара Сергеевна?

– Да, это я.

– Вы знаете некоего Евгения?

Если даже с ним что-то случилось, какого хрена звонят мне? У него же есть родители. Но всё равно чувство беспокойства закралось в душу.

– Да, знаю. Что с ним?

– Ничего страшного. Наш бар закрывается, а он в стельку пьян.

Этого мне ещё не хватало!

– А вы кто?

– Я бармен. Станислав.

– А почему вы звоните мне? Я-то тут причём?

– Он сказал, что вы единственный человек, который сможет его забрать. Кстати, возьмите с собой две тысячи, ему не хватило денег, чтобы расплатиться.

Да уж, от этого Жени сплошные проблемы.

– Диктуйте адрес.

Интересно, позвонил бы мне Станислав, если бы Женя ничего не задолжал им? Выперли б, наверное, его на улицу без лишних разговоров.

Я быстро оделась, проверила наличие в кошельке требуемой суммы, вызвала такси. Как я поняла, Женя был не в том состоянии, чтобы ездить на мотоцикле. Хорошо, что машину подали быстро, и я уже минут через двадцать была в баре. Я увидела невысокого паренька за барной стойкой. Видимо, это и был Станислав. Он кивнул головой в сторону дальнего столика. В тусклом освещении я увидела Женю, сидящего за столиком, в ушах его были наушники. Судя по тому, что он тихонько завывал, он слушал музыку на телефоне. Сказать, что он был пьян – значило не сказать ничего. Он был просто в хлам. Я подошла к нему и взглянула на экран телефона. Песня – привет из девяностых. Я подумала, что люди, слушавшие такое, уже либо вымерли, как мамонты, либо перешли на нормальную музыку.

– Привет, меломан хренов, – я выдернула наушник из его уха. – Поехали.

– О, на-ша То-мо-чка я-ви-лась. Я-ви-лась – не за-пы-ли-лась, – заплетающимся языком произнёс он.

– Давай быстрее, такси на улице ждёт.

Он кивнул и попытался встать, но, завалив стул, с грохотом рухнул на пол.

– Может, ты перестанешь просто пялиться и поможешь? – обратилась я к Станиславу, неприкрыто таращившемуся на нас, что, впрочем, не мешало ему протирать фужер. Он нехотя поставил фужер на стойку и подошёл. Вдвоём мы еле-еле подняли Женю, который размахивал руками, то ли пытаясь нам помочь, то ли прогоняя нас. Я забрала со стола его телефон и сунула в карман, а Женя сгрёб со стола недопитую бутылку абсента, и мы направились к выходу.

У машины я отдала два косаря бармену, а потом мы с ним не без труда затолкали Женю на заднее сидение. Водитель был не в восторге от вида Жени и не преминул предупредить меня, что если Женя испортит салон, то он возьмёт с нас по тройному тарифу.

Я толкнула Женю в бок:

– Облюешься – я тебя прямо здесь прикончу. Говори адрес, куда ехать.

– К те-бе, к-конечно. Домой нельзя.

Поняв, что адреса я от Жени не добьюсь, я назвала свой.

Всю дорогу Женя молчал, закрыв глаза. Когда мы подъехали к дому, его всё же вырвало на клумбу. Хорошо, что это случилось не в такси. Переборов брезгливость, я обхватила его и мы поковыляли к подъезду.

– Тебе неприятно, да? – я промолчала на его реплику. – Ты всех ненавидишь. Все дураки вокруг, а ты одна умная. И что? Ни мужика, ни друзей, – всё это сопровождалось активной жестикуляцией. – Ты думаешь, ты меня ненавидишь? Да? А-а, нет. Это я тебя ненавижу. Слышишь, я.

Когда мы вошли в подъезд и остановились возле лифта, он продолжил свои излияния.

– Ты знаешь, как ты меня достала? Ты у меня вот здесь, – он постучал себя по груди, – в печёнках.

– «Печёнки» не там, ну это к сведению. Что ж ты меня тогда позвал, а не свою подружку? – не удержалась от замечания я.

– А нет у меня подружки, всё, – он развёл руками, – тю-тю.

– Понятно всё с тобой. Горе заливал.

Я отомкнула дверь, мы вошли в прихожую, я зажгла свет, и не успела закрыть за Женей входную дверь, как он выдал:

– Всё, спасибо, а теперь уходи!

– Что?

– Что слышала. Уходи! Убирайся! Проваливай! – он показывал для пущей убедительности на входную дверь. – Здесь тебе не рады!

Это ж надо допиться до такого. Я улыбнулась и покачала головой.

– Давай я помогу тебе разуться и раздеться, а потом уйду.

Он подумал немного и, махнув рукой, ответил:

– Ладно.

Я разула его, надеясь, что он на меня не упадёт, сняла с него куртку и потащила его в ванную.

– Ты хочешь принять со мной душ, мерзкая тётка?

Меня так ещё никто не обзывал. Необычно.

– Размечтался!

Я умыла его под краном, заставила прополоскать рот водой и бальзамом для полости рта, потом выпроводила его в гостиную, усадила на кресло, а сама закинула его испачканную рвотой куртку в стиралку и начала раздвигать диван. Спать с ним в одной постели мне не хотелось, но мне было нечего ему постелить на пол, а уложить его просто так на ламинат моя совесть не позволяла. Ну, он же не мужчина, он гей, значит, спать рядом с ним всё равно, что с подругой. Постелив постель, я позвала его, и он, не заставляя себя долго ждать, плюхнулся на диван.

– А раздеваться?

– Раздевайся!

– Я о тебе.

– У-у, – он замотал головой.

– Давай я помогу тебе, – я расстегнула его рубашку и начала стаскивать её с него. Он мне нисколечко не помогал, а лежал и глупо улыбался. С брюками пришлось повозиться, сказывалось отсутствие практики. Носки я снимала с него, не скрывая отвращения, двумя пальцами. Я побыстрее укрыла его одеялом, чтобы не смущаться. Сложила его одежду на стуле, носки затолкнула ногой под кровать. Уже выключив свет, вспомнила про его телефон. Я достала его из кармана пальто и ужаснулась. Более двадцати пропущенных от мамы. Как она, наверное, за него переживает. Моя бы спать не легла до моего прихода домой. Я набрала сообщение: «Не переживайте. Я у друга». Но благими намерениями выложена дорога в ад. Через минуту раздался звонок. Звонила его мама. Дать трубку Жене я не могла, мама бы сразу поняла по его речи, в каком он состоянии. Поэтому я ответила.

– Здравствуйте. Не переживайте. С Женей всё хорошо. Он у меня. Он сейчас спит. Завтра он обязательно вам позвонит, – я произнесла всё это скороговоркой, надеясь сразу отключить телефон, пока не последовали вопросы, но не успела.

– А вы, собственно говоря, кто? – в голосе слышались тревога и раздражение. – Подружка?

– Я бы сказала, друг. Меня зовут Тома. Не переживайте, у нас всё в рамках приличия. Спокойной ночи, – я ясно дала понять, что не настроена на дальнейшее общение, и моя собеседница без слов прощания положила трубку.

Завтра Жене придётся оправдываться перед мамой, но он это вполне заслужил.

Я разделась и шмыгнула под одеяло. Женя уже спал и храпел вовсю. Почувствовав, что он не один, он пододвинулся ко мне и начал укладываться на моей груди. Попытки его спихнуть не привели к желаемому результату, он упрямо продолжал моститься. Наконец, устроившись на ней, он к моей великой радости перестал храпеть и тихонечко засопел.