Читать книгу Феномен фиктивной философии - Аркадий Арк - Страница 3

Не только в этой работе, но и во многих других я указывал на то, что само понятие философии как любви к мудрости устарело. Причём, оно не только устарело, но и было неверным изначально. Такое понимание философии мешает воспринимать философию в её истинном смысле. Подробнее о проблеме термина «философия» можно прочитать в моей книге «Научная философия как она есть».

Когда преподаватель говорит студентам, что философия – это любовь к мудрости, то по сути он говорит не о философии, а всего лишь об изначальном значении самого слова «философия», он говорит о термине, а не о сути философии как явления. С таким же успехом можно сказать, что геометрия – это измерение Земли, психология – это изучение души, а филология – это любовь к слову.

В действительности же всё не совсем так, если не сказать, что на современном этапе развития науки всё совершенно не так. На самом деле геометрия – это наука, изучающая пространственные структуры, пространственные отношения и их обобщения; психология – наука, изучающая психику, психические свойства, психические явления и психические состояния; а филология – наука, изучающая языковую культуру народа в целом, как письменную, так и устную, а также её историю.

То есть, мы видим, что первоначальный и дословный перевод терминов научных дисциплин далеко не всегда отражает суть самих дисциплин. То же самое происходит и с термином «философия». Он не отражает сути самой философии как целого явления. Сегодня это уже понимают многие философы. Хотя все по-разному. Например, доктор философских наук, профессор Владимир Варава в своей книге «Адвокат философии» пишет:

«Взгляд на философию как на любовь к мудрости является в высшей и худшей степени дилетантским воззрением, исходящим из поверхностных представлений о том, что такое философия. Здесь искажение прямо пропорционально непониманию и, более того, коллективному умопомрачению».

Правда, Варава имеет другую претензию к этому термину. Он считает, что философы – не любители мудрости, а самые настоящие мудрецы, поэтому якобы термин и неправильный. В некотором роде претензия имеет свои основания, если учесть, что философов, до появления самого термина, как раз и называли мудрецами. Варава, конечно, прав в том, что термин неверен. Но всё же суть того, почему неверен термин, кроется в другом. Не в первом слове, а во втором, не в любви, а в самой мудрости. Мудрость, к сожалению, не всегда несёт в себе то, чего мы от неё ждём. И хотя термин «философия» обозначает «любовь к мудрости», однако само явление философии, то есть то, что следует понимать под словом философия, имеет совсем другой смысл.

Если найти для философии (не для термина, а для самого явления) более точное определение, показывающее саму сущность этого явления, то лучше всего подошёл бы термин «осмысление». Этот термин точнее и шире раскрывает сущность и суть всей философии как целостного явления, и уж явно он более истинный, чем понятие «любовь к мудрости».