Читать книгу Смешное в страшном - Аркадий Аверченко - Страница 2

Глава I. С визитом

Гришка Зерентуй, советский нувориш, разбогатевший на ночных обысках без мандатов, был парень не промах.

Распухши от денег и бриллиантов, он решил, что теперь самое фартовое дело – пролезть в высшее общество.

– Богатый человек без связей – гнилая работа, – сказал он самому себе. – Дергану-ка я с визитом до самой до мадам Ульяновой – Лениной. Примет меня – клевое дело, дадут по шее – «нарежу винта». Ничего не попишешь.

Из романов он знал, что в высшем обществе визит – чистое, благородное дело. «Приеду, разденусь в вестибюле, выйдет мажордом… Спрошу: «Принимают?» – «Как прикажете доложить?» – Выну карточку с золотым обрезом, скажу: «Доложи!»… «Пожалуйте в будуар!» – Очень все будет фельтикультяпно».

В действительности начало визита немного разошлось с этими изящными предположениями.

Когда он элегантно взбежал на крыльцо, откуда-то выскочил детина, обвешанный «маузерами», «наганами» и «кольтами», как рождественская елка картонажами. Детина навалился на Гришку сзади, ловко завернул руки за спину и прохрипел:

– Куда лезешь, сволочь?

– Что вы, помилуйте! Я с визитом до мадам Лениной.

– Мандат имеешь?

– Да я просто как знакомый. Какой там, к чертям собачьим, мандат?

В связи с переменой светской обстановки и с Гришки слетела вся светскость…

– Я другого так хватану за руки, что два дня вертеться будет. Твое дело доложить, а не набрасываться, как бешеный кобель.

– А мне, впрочем, что. Идите. Там все одно осмотрют.

Тяжело дыша после борьбы, Гришка вошел в переднюю и, подойдя к зеркалу, стал оправлять фисташковый атласный галстук.

Двое каких-то быстро сбежали с лестницы и, наставив что-то на Гришку, скомандовали:

– Руки вверх!

– На какой предмет? – спросил Гришка, поднимая руки.

– Оружия нет ли? Ну-ка, покажи карманы… А сзади? А за пазухой?

Обыскали. Снова спросили мандат. Узнав, что «с визитом», удивились и будто не совсем поняли.

– Ну иди, что ли. Там у товарища Лениной Троцкая сидит. Наверху проведут, куда надо. Только ежели из фарфору, аль из бронзы что сопрешь, все равно на выходе обыщем…

– Кель выражанс, – подумал Гришка, пожимая плечами и проходя по многочисленным пустым комнатам…

Глава II. Causerie[1] о голоде

– Простите, мадам, что я так нагрянул без приглашения, – расшаркался Гришка Зерентуй, целуя дамам ручки. – Позвольте вручить для ради первого знакомства…

– Что это такое?

– Три триллиончика чистоганом для ваших бедных, мадам, от неизвестного!

– О, мерси… Ах, сейчас столько бедных, столько нужды, что прямо всякий грош дорог! Вы служите?

– О, нет. Я так просто, кой-чего.

Помолчали.

– До вашего прихода мы говорили о голоде. Этот голод прямо меня угнетает.

– Да что вы! Какое безобразие, – сочувственно прочмокал языком Гришка. – Голод, оно действительно. Неприятное занятие.

– Ах, и не говорите. Я все время думаю, что они там едят, чем питаются? В газетах пишут все о непонятных продуктах: какой-то конский щавель, лебеда, суп из травы, дубовая кора, корешки, желуди…

– А вы знаете, – защебетала madame Ленина. – Мне бы так хотелось всего этого попробовать… Но где тут достать в Москве? Я просила мужа – он говорит: глупости!

В оборотистой голове Гришки мелькнула мысль: вот путь для укрепления столь нужных светских связей.

– Месдамес! – умильно сказал Гришка, прижимая порыжевший цилиндр к груди. – Разрешите, я вам это устрою?.. Желаете, могу вам предоставить настоящий голодный обед из тех самых веществ, которыми питаются мужики!..

– Серьезно?! – Оживились дамы. – Ах, это очень мило с вашей стороны. Мы так бы хотели иметь понятие… Но как это устроить?

– Месдамес! – даже застонал Гришка. – Осчастливьте! Не побрезгуйте светскими традициями – приезжайте ко мне обедать… Мой повар…

– Но, удобно ли… Ведь мы почти незнакомы…

– А знаешь что? – оживилась Троцкая. – Мы это могли бы сделать в виде пикника. Возьмем с собой Вовочку и Жоржика…

«Ейные хахаля, – подумал прозаический Гришка. – Р-ради бога, осчастливьте!..»

Глава III. Голодный обед

Шумно усаживались за большой, накрытый в саду Гришкиного особняка стол.

– Какое же меню? – спросила мадам Троцкая, кокетливо оправляя бриллиантовую брошку.

– А извольте видеть, и меню есть с золотым обрезом, не извольте беспокоиться.

– Ах, я так волнуюсь, – прощебетала Ленина. – Съесть настоящий голодный обед! Съесть то, чем питаются сейчас 25 миллионов людей и о чем пишет вся Европа! Ознакомьте же нас с меню.

– А вот-с!

«Голодный обед Григория Спиридоныча Зерентуя в честь бедных голодающих мужичков». Похлебка из лошадиного щавеля. Желуди. Дубовая кора, соус мадера. Корешки. Лебеда фрикассе. Десерт: конские каштаны.

– Пасюшьте, – спросил Вовочка. – А мы от этого не умрем?

– Будьте покойны. Даже цинги не будет.

– Господа, – кокетливо заиграла хорошенькими глазками Троцкая, – объясните мне ради Создателя, что такое – цинга?

– А это такое, когда зубы выпадают, – любезно объяснил Гришка.

– Ма фуа![2] – воскликнул общий баловень Жоржик, секретарь Лениной. – Значит, у моего дяди тоже была цинга! У него каждый вечер выпадали зубы и опускались в стакан с водой.

– Противный, – засмеялась Ленина. – Не говорите гадостей перед обедом. А вот и похлебка… Неужели это лошадиный щавель?! А знаете, очень вкусно. А это что? Кажется, половинка яйца?

– Дикое яйцо, – объяснил Гришка. – В конском щавеле на каждом шагу попадаются!..

– Чрезвычайно вкусно! И наваристо. А это что отдельно подано? Неужели желуди? Совсем вкус пирожков с фаршем.

– Домашний желудь, – сказал Гришка. – Внутре у его такая мякоть. Только наше мужичье варить не умеет.

– И подумать, что раньше этой вкусной штукой свиней кормили, – удивился Жоржик.

– Жить не умели, – улыбнулся Гришка Зерентуй. – Месдамес, можно еще желудей?.. А вот и дубовая кора!

– А как же ее есть? – удивилась Троцкая. – Она ведь твердая.

– Пустяшное дело. Верхнюю корку ножом снимите, а внутре мягкое, – любезно объяснил амфитрион.

– А ведь верно! Полная иллюзия молочной телятины! Неужели это дубовое?

– Все от повара зависит, сударыня, – самодовольно сказал Гришка. – Хороший повар из калоши «Проводник» такой бифштекс тру-ля-ля ушкварит!

– А вот и корешки. Что это за порода?

– Земляные. Повар их аспержем называет. А соуску? Есть беленький, есть желтенький.

– Прямо чудесно! Если бы не знала, что корешки, прямо бы подумала – спаржа.

– Следующий номер! – в экстазе ревел Гришка. – Лебеда!

– Послушайте… – недоуменно поднял брови Вовочка. – Какая же это лебеда? Форменная птица.

– Лебеда – птица и есть, – спокойно сказал Гришка. – Самка лебедя.

– Pardon, но самка лебедя называется лебедка.

– Не говорите глупостей, – засмеялась Троцкая. – Лебедка это такое… на пароходе. Чем вещи поднимают.

– Так это вот и есть лебеда? Чего ж мужички плачутся?.. Оно превкусно! Однако я думала, что лебеда – трава.

– Никак нет. Нешто можно было бы простую траву жрать? Хотя вот на десерт подадут конские каштаны. Кажется, ерунда с маслом, дрянь, а ежели тертые, да со сливками – так за ушами трещать будет. Месдамес! А еще лебеды кусочек? Вот крылышко!

От стола встали отяжелевшие. Ковыряя головной шпилькой в зубах, madame Троцкая облегченно вздохнула и сказала:

– Теперь я знаю, как питается мой народ! И я за него совершенно спокойна… Пока есть дубовая кора, лебеда, корешки и конский щавель – мой народ не погибнет…

1

Непринужденный разговор, беседа (фр. ).

2

Клянусь честью! (фр. Ma foi).