Читать книгу Цивилизация динозавров - Аркадий Грищенко - Страница 9

Капитан Гурский появился в полиции городка Березки, что в Пермском крае, как-то неожиданно. Начальником районного УВД после оставившего службу семидесятилетнего Сусекина Ивана Павловича уже все сослуживцы видели малоразговорчивого, сурового на вид, но имеющего хорошее чутье на мелких преступников, старшего лейтенанта Колобова. Однако за какую-то провинность – не иначе – из Центра прислали именно Владимира Васильевича Гурского, его представил сотрудникам один из заместителей руководителя областного УВД подполковник Чечеткин. После того, как все разошлись по рабочим местам, Чечеткин попытался вызвать Гурского на откровенный разговор:

– Владимир Васильевич! – сказал он. – Обычно в нашу глушь не особенно норовят попасть из столицы. Может, облегчишь душу, объяснишь, чем провинился? Нам работать вместе, легче общаться будем… – Из кармана Чечеткин вынул плоскую фляжечку и два маленьких металлических стаканчика, а их другого кармана – две сосульные конфетки. Наполнил «наперстки» хорошим коньяком и протянул один Гурскому.

– Не хочешь каяться – не надо! – добавил он, опрокидывая содержимое своего стаканчика на язык. – Не обижаюсь, у каждого свои тайны. Думаю, что замочил ты не того, кого надо, чаще всего к нам таких и присылают. Пей за успехи в службе, да я поехал в Пермь.

Гурский, поморщившись, выполнил просьбу начальника, хотя к алкоголю относился резко отрицательно, и проговорил:

– Вы, Константин Ерофеевич, на меня будете удивляться, но к вам я сам попросился. Сильно нравятся места здешние!

Чечеткин удивленно вскинул густые, как у Брежнева, брови, постоял минуту молча, развернулся и пошел к двери. Гурский проводил его, как полагается, до служебной машины и дождался, пока она не скрылась за поворотом.

Чечеткин, сидя рядом с водителем, пробурчал:

– Места ему здешние нравятся! И еще кривит морду, когда французским коньяком угощают… Не наш человек!

– Что вы сказали? – не расслышал водитель, на что Чечеткин недовольно ответил:

– Ты за дорогой смотри! Разбаловали вас, понимаешь…

Проснувшись ранним утром в одиночном номере гостиницы и поглядев на яркое летнее солнышко в окошке, Гурский быстро вскочил, умылся, побрился, пожевал бутерброд, запивая чаем, и ринулся на службу, благо здание Управления находилось напротив. Накануне он долго просидел у открытого окна гостиницы, изучая личные дела доставшихся ему сотрудников, а также папки с описанием последних раскрытых и не раскрытых местных преступлений. «Не густо, – думал он, зевая перед сном, – такие преступления и преступлениями называть неудобно. В Москве узнают, чем мне придется заниматься – засмеют!» Действительно, самое значительное дело состояло в том, что соседка заподозрила соседа в том, что он убил свою жену, расчленил и закопал в огороде. Начитанная оказалась старушка, детективы любит, специальные передачи по телевизору смотрит. Но расследование выявило, что жена соседа сбежала к своему давнему ухажеру в соседний город, а сосед закопал в указанном месте испорченные овощи, собранные им в подвале, что и показало вскрытие предполагаемой могилы и исследование действительно весьма запущенного хозяевами подвала.

Гурский порадовался слабой преступности в Березках, потому что он сможет уделять больше времени любимому увлечению, а именно: постарается посетить все места, связанные с посещением пришельцев из космоса. Согласно средствам массовой информации в Пермском крае таких мест не перечесть. С самого детства Вова Гурский был ярым сторонником инопланетного объяснения всех проявлений НЛО на Земле. Он этим грезил. Правда, отец, угрожая ремнем, заставил его все-таки закончить школу и поступить в милицейское училище, так как сам всю свою сознательную жизнь прослужил рядовым милиционером и принес много пользы в столице. Отсутствие достаточного образования не позволило Василию Гурскому стать во главе какого-нибудь отдела в милиции, но он поклялся, что добьется этого от сына. Сын же, хотя и неплохо начал службу в том же отделении, что и старший Гурский, но увлечение неопознанными объектами помешало ему в карьере. Сорвав последнюю операцию по обезвреживанию с большим трудом выслеженных членов бандитской группировки под Москвой из-за появившегося на небе яркого неизвестного свечения, Владимир Гурский изведал сильный гнев начальника Главного Управления, после чего тот лично решил заняться «этим фантазером». Он вызвал Гурского к себе и заявил:

– Наше терпение, Владимир Васильевич, иссякло! Мне очень жаль твоего покойного ныне батюшку, я его сильно уважал за долгий безупречный труд и, вручая орден за заслуги перед Родиной, обещал принять посильное участие в твоей судьбе. Но всякие там глупые увлечения небесными происшествиями не должны вредить основному делу. Кончено! Нашел я тебе местечко под Пермью. Там ушел на пенсию начальник районного управления, район тихий, а НЛО в Перми до едреней фени развелось. Поработаешь пару годков, может быть, и поумнеешь. Ты еще холостой, времени у тебя впереди – пропасть. До конца службу поймешь – тогда и верну тебя в столицу. А теперь: кругом марш! Документы на перевод возьмешь в канцелярии…

Вспоминая тот разговор на пути через дорогу к Управлению, Гурский мысленно радовался, что очутился именно здесь, в зоне аномальных явлений. Теперь он знает, как проводить свое свободное время. Он обязательно выведет этих пришельцев на чистую воду!

Зайдя в кабинет, Гурский вызвал последнего из сотрудников Управления, который накануне отсутствовал и не участвовал в представлении, устроенным Чечеткиным. Через пару минут в дверь робко постучали и Гурский крикнул:

– Входите! – В этот момент он просматривал ночной отчет дежурного по Управлению и после того, как дверь приоткрылась, взглянул на вошедшего. Ничего подобного капитан увидеть не ожидал. Тем более в этой российской глуши. У него даже дыхание перехватило.

– Присаживайтесь… – неуверенно произнес он, пытаясь совладать с предательским комком в горле. Девушка присела на краешек самого дальнего от Гурского стула.

Просматривая личные дела вчера в гостинице, Гурский видел фотографию этого сотрудника, но то фото разительно отличалось от оригинала. Перед начальником Управления находилось самое красивое существо на планете Земля, красивейшая из женщин!

– Что вы здесь делаете? – вынужден был в изумлении спросить Гурский, не зная, как начать разговор.

– В каком смысле? – тихо спросила младший лейтенант Лыскова.

– Разве вы должны заниматься грязными мелочными полицейскими делами? – продолжая недоумевать, уточнил капитан. – Ведь ваше место на подиуме, на экране телевизора, в театре, в конце концов…

Девушка виновато опустила голову. Потом вновь посмотрела на Гурского:

– Вот и вы тоже, – опять тихо произнесла она, – такой же, как все. Где вы видели артисток с противной фамилией Лыскова, да еще заикающихся на каждом шагу?

Капитан сразу остыл:

– Так вы потому и говорите тихо, что боитесь заикаться? – спросил он. На что она только кивнула головой.

– И это у вас с детства?

– Д-да… – наконец показала свой недостаток речи Виктория.

– Так это хорошо, – обрадовался не к месту Гурский. – Будем вместе бандитов ловить.

Лыскова печально обвела взглядом кабинет и предложила неуверенным голосом:

– Вам бы здесь освеж-жающий ремонт заказать.

Гурский огляделся и был вынужден согласиться с предложением, так как комната начальника давно не соответствовала критериям опрятности. Ушедший на пенсию Сусекин давно не наводил здесь порядка, только развесистый фикус на подоконнике оживлял обстановку, да вызванный для знакомства младший лейтенант.

Целый день Гурский заглядывал в кабинеты подчиненных, уточнял их последние задания и поручения, изучал вывешенные в коридоре объявления, вновь просматривал незаконченные дела. Перед окончанием рабочего дня он посетил и Лыскову. Увидев капитана, девушка мило улыбнулась и сообщила, что с завтрашнего дня у него начнут ремонт.

– Я обо все-ем договорилась с Люсей, – добавила она, – за два дня все закончат. Ребята завтра помогут мебель в середину пере-едвинуть, и Люся зайдет с бригадой.

– А что за Люся? – уточнил на всякий случай Гурский.

– Мастер с районного стро-оительного управления. Мы-ы к ней уже давно не обращались.

Капитан удовлетворенно кивнул головой, а затем неожиданно для себя спросил:

– У вас тут в Пермском крае – по слухам – много неопознанных объектов летает? Вы что-нибудь об этом знаете, Виктория Ивановна?

Младший лейтенант медленно подошла к окну и показала куда-то вверх пальцем:

– Что есть, то есть! Вот посмотрите, какой объект завис над Управлением…

Гурский чуть было не подпрыгнул от этих слов. Он моментально подскочил к окну и вгляделся в окружающую местность. Однако ничего подозрительного, к своему сожалению, не увидел, но, посмотрев на милую улыбку сотрудницы, ему сразу расхотелось ее отругать за дезинформацию.

– Вы его не ви-идите? – удивилась Виктория. Капитан вновь вгляделся в светлое летнее небо за окном. И вдруг… Где-то в нескольких километрах над землей плыло светлое облако, идеально напоминающее тарелку пришельцев, какой ее изображают иностранные журналы. В тот момент, когда Гурский моргнул, облако неожиданно бесследно исчезло, будто его и не было вовсе. Капитан даже глаза протер.

– Такое у на-ас вы повстречаете не однажды, – пояснила Лыскова. И снова улыбнулась, как будто фокус начальнику показала.

Не зная, что об этом и думать, капитан повернулся и пошел прибираться в свой кабинет. Пока он собирал разбросанные в беспорядке папки в центр стола, с тихим стуком вошла Виктория со словами:

– Я вам помогу…

Вместе они навели порядок в документах к завтрашнему приходу ремонтной бригады. Затем Гурский осмелился пригласить девушку куда-нибудь поужинать. Она была слишком красива для здешних мест и в своем приглашении он тоже допустил два заикания – так волновался. Владимир Васильевич в целом был полуравнодушен относительно женского пола, поэтому и был пока холост. В то же время он точно знал из личного дела, что и Лыскова была не замужем.

– Капитан, я чувствую, что вы влю-юбились в меня! – внезапно заявила девушка и сразу поправилась. – Не обращайте внимания на эти слова. Просто это моя беда, что в ме-еня все влюбляются, но, правда, к со-ожалению, никто не со-ознается.

– А как вы тогда понимаете…?

– Что в меня влюбились? Так это очень просто, по мужчине это сразу заметно, н-не ошибешься…

– И что бывает потом? – автоматически спросил Гурский.

– Совсем ничего… – созналась Виктория. – За-аик обычно сразу забывают.

– Ну, я-то не забуду, нам долго вместе работать, как ни как, – почему-то уверенно возразил Гурский.

– Тогда я предла-агаю поехать ко мне домой и там мы по-оужинаем. А затем вы вернетесь в го-остиницу.

– Если это удобно, я – с удовольствием!

Гурскому и самому не хотелось бы светиться в каком-то кафе с сотрудницей. Да и поесть в домашних условиях у него давно уже не получалось – сам он готовить не научился, а свою мать, естественно, оставил в Москве.

Они вышли из Управления и сели в старенькие потрепанные «Жигули» младшего лейтенанта. В салоне было на удивление чистенько, будто машину только что выпустили с конвейера. Водила Лыскова лихо, и, набравшись смелости, а также на правах старшего, Гурский спросил:

– Имеет ли смысл так гнать эту развалюху? Не за пришельцами же гонимся?

Лыскова сразу снизила обороты двигателя и поинтересовалась:

– Вы о-опасаетесь скорости? Или просто чтите ПДД?

– Так развалиться же может! Да и ПДД не напрасно сочинили…

– Не ска-ажите! – возразила девушка. – Мы с моей ласточкой сто-олько преступников задержали! И все благодаря ее ма-аневренности, скорости, выносливости.

– И где вы ее ремонтируете, когда выносливость все-таки резко снижается?

– Сама и ремо-онтирую, – просто ответила дефектная красавица, – я сама ее всю на части разбира-ала и собира-ала. Не верите? Давайте откро-оем капот и вы сами убедитесь, что я отлично ра-азбираюсь…

– Верю! – успел крикнуть капитан, заметив, что Лыскова готовится тормознуть.

Надув губки, девушка упрямо заявила:

– Все равно вы убе-едитесь в том, что я права…

Через минуту она все-таки остановила автомобиль, и Гурский понял, что они добрались до цели. Солнышко по-прежнему жарило с неба, освещая двухэтажный особняк, стоявший на краю города и обнесенный вокруг широким травяным газоном. Около дорожки, ведущей к входу, параллельно тянулись ряды ярких цветов. Таких цветов Гурский в своей жизни еще не встречал, но уточнить их название постеснялся.

– Проходите в дом, – сказала Виктория, – я только одну вещь проверю. – И она, раскрыв капот, наполовину исчезла внутри машины. Капитан, не разбиравшийся в автомобильной технике и водивший в Москве только новенький «Форд», пожал плечами и пошел к дому. Двери оказались открыты, и здесь ему стало неловко от того, что он не знал, с кем живет девушка, кто встретит его внутри. Однако в просторном прохладном вестибюле была тишина и спокойствие, никто капитана не встретил. Понимая, что одному напролом идти не стоит, что это невежливо, Гурский вновь вышел на свежий воздух. Навстречу уже спешила Лыскова.

– Хорошо, что про-оверила, – сказала она. – Датчик холо-остого хода сдох. После ужина заменю. А что-о вы не проходите в гостиную? Стесняетесь… Там только мои родители, они очень гостеприимные люди и вам по-онравятся, проходите.

Они дальше уже шли вдвоем и из вестибюля попали сразу в большое помещение гостиной с огромными окнами, где находилось два человека.

– Здравствуйте! – вежливо произнес капитан, увидев пару еще не старых людей. Мужчина в джинсах и легкомысленной цветастой рубахе, сидел за роялем, а рядом с ним стояла невысокая женщина, красоту которой, видимо, унаследовала Виктория. На кресле в дальнем углу комнаты в дреме развалился огромный черный кот.

Родители Виктории приветливо улыбнулись и поздоровались в ответ. Они представились Гурскому, и ему показалось, что ничего удивительного в его появлении для них не было.

– Вы, молодые люди, пришли весьма своевременно, – сказала Анна Петровна. – У нас с мужем возник небольшой спор относительно одной старинной мелодии. Он играет на слух, слух у него – от бога, любую мелодию может сразу повторить. Жизнь сложилась так, что музыкантом он не стал, но с музыкальным инструментом, оставшимся от своего деда, расставаться не захотел. Иногда садится к роялю и исполняет какой-нибудь отрывок из классического произведения. Вам, Владимир Васильевич, дочка наша уже об этом, верно, сообщила?

– Нет, – признался Гурский, – ни о чем таком мы еще не успели поговорить. К сожалению, меня знатоком классической музыки назвать нельзя и, наверное, ваш спор не решу. Надеюсь, Виктория поможет? – он поискал Викторию глазами, но не нашел ее в гостиной, видимо, она пошла готовить ужин.

– У дочки музыкальный слух совсем отсутствует, – с сожалением констатировала Анна Петровна. – Поэтому с музыкой на сегодня покончено. Иван! Пойдем, покажем гостю нашу картинную галерею.

Иван Захарович нехотя поднялся от рояля и они втроем пошли на второй этаж, где Гурский, к своему удивлению, нашел вывешенными на стенах несколько великолепных полотен старых русских художников: Репина, Брюллова, Левитана, Айвазовского и других. В помещении было примерно три десятка картин. Спрашивать, есть ли среди них подлинники, капитан не решился. Сам он был любителем русской живописи, поэтому галерею с удовольствием осмотрел. Иван Захарович, заметив интерес Гурского, немного оттаял и подробно рассказал, каким образом ему удалось собрать такие качественные копии. Анны Петровны с ними уже не было, она пошла на кухню – помогать дочери.

– Я очень доволен знакомству с вами, Владимир. Вы не возражаете, если буду так к вам обращаться?

– Конечно, без проблем! – ответил Гурский. – И много людей ходит к вам смотреть эти прекрасные полотна?

– Полноте, мой друг! – отмахнулся Иван Захарович. – Друзей у меня здесь нет, а посторонних мы не приглашаем. Честно говоря, я рад за Викторию, что она вас привела. Даже не могу представить, что подвигло ее на такой подвиг… Она у нас – очень замкнутая, вы, наверное, понимаете, с чем это связано. Единственный ребенок в семье… Что мы только не делали, к кому не обращались. Однако дефект речи остался с самого детства. А ведь какая красавица!

– Да, я обратил внимание, что Виктория Ивановна весьма эффектно выглядит, – добавил Гурский. – С такими данными…

– Даже ничего больше не говорите! Для нас с Анной это большая беда. У нас была съемочная группа, сериал снимали в окрестностях про нашу глухомань. Режиссер заинтересовался Викой, но – как говорится – не судьба, отказался с ней работать. Три года назад это было.

Иван Захарович помолчал немного и предложил спуститься в столовую:

– Думаю, женщины уже все приготовили.

Очарованный красотой младшего лейтенанта, к тому же сытый после ужина, Гурский попросил Викторию не очень быстро его везти обратно.

– Очень хорошо провел вечер, – сказал он, выходя из «Жигуленка» у своей гостиницы. – Еще раз поблагодарите своих родителей. Надеюсь, ночь пройдет тихо и никакие происшествия не лишат нас с вами хорошего отдыха. До утренней встречи, Вика!

Еще около получаса прогуливался в одиночку капитан вдоль улицы, переваривая сегодняшний день. Он подумал внезапно, что если бы не дефект речи у Виктории, то ему ее никогда бы встретить не удалось. Он решил подумать на досуге, как можно девушке помочь, посмотреть определенные сайты в Интернете, позвонить своему другу Сергею в Москву. Сергей Драгунский работал в одной из известных столичных клиник, а когда-то они жили в одном подъезде.

На небе стали появляться звезды, из-за забора частного дома, примыкающего к гостинице, капитана неожиданно облаяла невидимая в темноте собака. Гурский чертыхнулся и пошел спать.

Утром дежурный по Управлению ознакомил Гурского с происшествиями за ночь. Ничего криминального на первый взгляд капитан не обнаружил, но поручил старшему лейтенанту Колобову проверить подробнее все рапорты с мест и доложить о наиболее существенном. Сам же он закончил подготовку кабинета, начатую вчера, забрал самые необходимые документы в кабинет Лысковой, где решил перекантоваться временно до окончания ремонта. В Управление уже пришли маляры во главе с Людмилой Зайцевой, которая сразу приметила отличие нового начальника от старого и несколько раз подходила к нему по пустяшному поводу. Внимательная Лыскова не преминула предупредить Гурского, что Зайцева давно не живет с мужем и сейчас очень конкретно начинает охмурять Владимира Васильевича.

– Прошу вас, не поддавайтесь ее ча-арам! – твердо выразила свою позицию девушка, заботливо приготовившая второй рабочий стол в своем кабинете для капитана.

– Хорошо, не буду, – рассеянно произнес в ответ Гурский, просматривая материалы, намеченные к изучению накануне.

Виктория очень серьезно посматривала на работающего капитана и изредка выходила проверить, как идет ремонт. В коридоре насквозь прокуренные лейтенанты Яицкий и Лысенко остановили ее и прямо спросили:

– Вика! У тебя никак роман с новым начальником?

– Вот именно, что ни-икак! – отрезала девушка. – Почему курите здесь? Ведь определились же, что делать это будете то-олько в туалете, либо на улице…

Лейтенанты многозначительно переглянулись, зашушукались и друг за другом потянулись на свежий воздух.

Когда мастер Зайцева в очередной раз заглянула к капитану и уточнила, какой цвет обоев ему больше «импонирует», Виктория решительно вывела ее из кабинета и передала листок с отпечатанными ответами на все вопросы, которые могут возникнуть у Зайцевой в период ремонта. И добавила:

– Люся! Тебе не со-овестно отрывать капитана от работы? Всего-то одна не-ебольшая комната, а ты уже пятнадцатый раз заходишь с ме-елочными вопросами!

– Совсем не мелочной, а важный, можно сказать – жизненный – вопрос! – возразила Люся. – И зашла всего третий раз… Ты, Вика, наверное, сама глаз на начальника своего положила, так что ли?

Лыскова гордо прошла мимо, добавив:

– Все вопросы по ремонту – ко мне! А то поссоримся…

Зайцева недовольно фыркнула, поговорила со своими рабочими и нехотя покинула Управление.

Уже через день Гурский вернулся в свой свежий отремонтированный кабинет и продолжал изучать старые нераскрытые дела отдела. Таких насчитывалось ровно десять. Капитана в них интересовал только один момент: нет ли в них связи с НЛО? Ведь ясно, как день – происшествия, инициированные пришельцами, раскрыть земными методами невозможно. Кроме документов отдела, Гурский интересовался местной газетой, где время от времени печатались сообщения с мест о всяких таинственных неземных проявлениях. Особенно он изучил подобные материалы из газеты за те дни, когда имели место нераскрытые полицейскими преступления. Все экземпляры местной газеты «Жизнь в Березках» были аккуратно подшиты младшим лейтенантом, которая тоже сильно увлекалась аномальными явлениями в своей Пермской области и следила за подобными публикациями. Здесь интересы капитана и Вики совпадали полностью. И вообще, Гурский постепенно попадал под влияние внимательных заботливых глаз Лысковой, но боялся, что она вновь пригласит его домой вечером. Этого нельзя было допустить, потому что сотрудники могли не так понять капитана, снизить дисциплину труда до недопустимого в полиции уровня. Слишком мало прошло времени с начала его командования Управлением, нужно было пример показывать, а не на красивые глазки подчиненной заглядываться. Гурский в Москве много видел аналогичных ситуаций, и все они заканчивались печально для перспективного роста работников. Но, к сожалению, Виктория не выходила у него из ума, как бы занят он не был. И когда Гурский в обед закрылся в кабинете, чтобы перекусить чаем с бутербродом, и затем задремал на несколько минут, ему приснился замечательный сон, как он приводит в свою московскую квартиру Викторию и знакомит ее со своей матерью, причем Вика разговаривает в этом необыкновенном сне, совершенно не заикаясь! Гурскому стало так удивительно, что он сразу проснулся и услышал настойчивый стук в дверь. У двери стояла Люся Зайцева, капитану пришлось пригласить ее зайти и выслушать.

– Извините, Владимир Васильевич! Наверное, у вас еще перерыв, но мне хотелось проверить качество работ наших людей, вы довольны ремонтом?

Автоматически Гурский взглянул на часы и подумал, что ему было бы значительно приятнее, если бы его разбудила Виктория.

– Спасибо, Людмила! – сказал он. – Мне все понравилось, не беспокойтесь. А то, что вы меня разбудили – это хорошо, мне срочно к Виктории Ивановне зайти нужно… – и он проводил мастера РСУ до выхода. Люся удалилась с недовольной миной.

Вернувшись в кабинет и пользуясь оставшимся временем, Гурский просмотрел несколько статей в Интернете по излечению от заикания, но толком ничего не понял. После обеда он вызвал Колобова и попросил его рассказать про те десять заинтересовавших его нераскрытых дел. Николай Николаевич внешне не показывал, что расстроен несостоявшимся повышением, он кратко, но понятно доложил по интересующим капитана делам, а заодно добавил, что утренняя сводка была им тщательно проверена, необходимости принимать к кому-нибудь административное взыскание не имеет смысла.

– Спасибо! – поблагодарил Гурский Колобова. – И все-таки, Николай Николаевич, не было ли в прошлых делах – хоть в одном – моментов, показавшихся вам чересчур невероятных с человеческой точки зрения? Вы здесь работаете долго и могли бы что-то заметить необычное. Кстати, хочу вас заверить, что ваша работа на мой взгляд заслуживает очень высокой оценки, знайте – но это только между нами – я в этом городе не задержусь, у меня совершенно другие планы.

Колобов как-то повеселел, приосанился. И откровенно заявил:

– У нас, Владимир Васильевич, как вы наверняка знаете из печати, вообще всякая чертовщина творится. Все эти аномальные зоны, как я считаю, выдумки местных фантазеров, которые не хотят отставать от американских. У них там якобы в 1947 году тарелка пришельцев о землю брякнулась, а затем пошло и поехало. Весь мир подхватил! За этим стоят хорошие деньги, потому что любой капиталистический рассказчик и слова не скажет бесплатно, а за гонорар такое наплетет!… Да и понятно: за такие бабки можно десятилетиями не работать, а только сочинять! Сочиняют те, кто от работы отлынивает, бездельники всякие. А у нас в Пермском крае таких достаточно, даже, возможно, их здесь скопилось больше, чем в других странах мира, давно Америку обогнали! Нет бы в производительности труда, но нет – они в болтовне пустопорожней обогнали… А если вернуться к тем нераскрытым делам, прямо скажу, Владимир Васильевич, все они шиты белыми нитками. Сами посудите, как можно было раскрыть прошлогоднее преступление, в результате которого исчезли три мужика с дачи, они там собрались на выходные шашлыков поесть на природе, водки набрали. Кстати, как это ни удивительно, но водка осталась цела! И в тот день очевидцы наблюдали огромный красный шар, зависший над дачным поселком, отчего все пришли к мысли, что всех троих пришельцы с собой забрали. А на кой ляд пришельцам эти пьянчужки понадобились? Кровь проспиртована, работники никакие – сам уточнял на предприятии, в деле справка подшита.

– Вот как вы считаете? – растерялся капитан. – А если их тоже закопали? – вспомнил он разборки соседей и продвинутую старушку из старого отчета.

– Исключено! – твердо заявил Колобов. – С них взять нечего, голытьба! Кого там закапывать? Хотя, конечно, земли свободной у нас много… Тут можно и другое предположить: поехали мужики на заработки в неспокойные страны, где человеку, хоть немного умеющему держать в руках оружие, приличные деньги дают. На Украину, например… А что? Это предположение мы не прорабатывали. Если вы не возражаете, то завтра возьму Лысенко и мы с ним по домам пройдем, навестим жен, родственников, может, что-нибудь в этом смысле наклюнется.

– Не возражаю, Николай Николаевич, – разрешил Гурский, у которого мнение старшего лейтенанта насчет аномальных явлений разрушило некоторые стереотипы.

Посидев немного в одиночестве и обдумав сказанное Колобовым, Гурский вызвал Лыскову.

– Виктория Ивановна! – начал он. – Мой заместитель – старший лейтенант Колобов – почему-то категорически не верит в существование аномальных зон в здешних краях. Вы не можете что-нибудь пояснить по этому вопросу? Ведь везде же черным по белому написано…

– По-озвольте, Владимир Васильевич, прервать вас! – твердо заявила Лыскова. – Колобов – весьма странная ли-ичность. У меня, и даже у Яицкого с Лысенко, иногда во-озникает подозрение, что Николай Николаевич игра-ает на руку пришельцам, отво-одит нам, так сказать, глаза. Может, он ими к нам в Упра-авление нарочно заслан, как вы думаете?

Гурский испытал нечто вроде шока, как в тот день, когда увидел, что в небе моментально исчезла облачная тарелка.

– Так вы считаете, что Колобов – сам пришелец? – в изумлении спросил он. – Да разве такое возможно?

– У нас в Перми все во-озможно! – твердо подтвердила Виктория, затем как бы ненароком спросила: – Ну, хорошо, ста-арлей ста-арлеем, а как насчет про-огулки по берегу вечером? На ужин больше приходить не со-оглашаетесь, так хо-оть погуляем вечерком. Я по-остараюсь молчать по-обольше, чтобы вам кайфовее было. Кстати, родители ве-елели привет передать…

– За привет спасибо, им тоже передайте. И вправду – давайте по бережку пройдемся сегодня, что-то у меня от ваших дел голова кругом идет. Вы сегодняшний номер местной газеты не анализировали? Нет там чего-нибудь этакого?

Лыскова вынула из папки, с которой всегда ходила по Управлению, свежую газету и протянула Гурскому:

– Опять кра-асный шар над дачами летал вчера в по-олночь. Как они успели материал в пе-ечать сдать, удивляюсь!

Гурский немного испугался:

– А никто не исчез? Как в том незавершенном деле?

– По-ока неизвестно, – сообщила Виктория, – такое выясняется зна-ачительно позже, когда людей ро-одственники искать начинают. Так я пошла к себе?

– Да, вы пока мне не нужны. Время прогулки с восьми до девяти вас устроит?

– В во-осемь заеду за вами к го-остинице, – сказала Лыскова и вышла.

Из двери гостиницы Гурский выскочил ровно в двадцать ноль-ноль. Но «двенашка» прибыла, видимо, значительно раньше, потому что Лыскова нервно прохаживалась около нее и поглядывала на часы, установленные на фасаде гостиницы.

– Разве я опоздал? – удивился капитан.

– Вовсе нет, мне не со-овсем комфортно по другому по-оводу, – заявила Вика, присаживаясь на водительское сидение.

Гурский забрался с другой стороны и уточнил:

– Это по какому же?

– Странно, что вы не обра-ащаете внимания! Посмотрите на окна го-остиницы…

Выглянув из машины, Гурский заметил, что почти во всех окнах трехэтажного здания на них глазели по две, а то и по три пары любопытных глаз.

– Вот так всегда, – пояснила Вика, – где то-олько ни появлюсь, всегда та-аращатся. Они там – за окнами – нездешние и не знают, что я си-ильно заикаюсь! Самой про-отивно…

Капитану стало неловко, как будто он лично был виноват в недостатке речи подчиненной. Для разрядки ситуации он решил сделать девушке комплимент:

– Виктория, давно хотел сказать, что, на мой взгляд, вы значительно красивее многих звезд Голливуда. А на взгляды из окон внимание просто не обращайте, берегите нервы.

– А кого из звезд Го-олливуда вы знаете? – заинтересовалась Лыскова.

– Да не очень многих, – растерялся капитан. – Точнее, я их не знаю, а в кинофильмах видел. Ванессу Паради, например. Или Робин Райт. Джоли часто в главных ролях снимается…

Лыскова покачала головой:

– Не со-овсем удачные примеры вы вы-ыбрали, Владимир Ва-асильевич! Ро-обин Райт несчастна, потому что ее бро-осил с двумя детьми Шон Пен. Хорошо, что хоть Шарлиз Терон да-ала отлуп этому любителю зна-аменитых женщин. А Ва-анессу оставил Джонни Депп, и то-оже с парой детишек, не хо-отела бы я оказаться на ее месте. Про Анжелину Джоли и го-оворить не хо-очется: пятый десяток пошел, детей усыно-овила и ро-одила целую кучу, общественной ра-аботы набрала уйму и ра-азъезжает по Африке по-остоянно, с Бредом Питом связа-алась и ни ему жизни не дает, ни у са-амой времени нет, не говорю уже о ее бо-орьбе со всякими бо-олезнями, из-за которых прихо-одится то грудь отрезать, то еще что-то. Как ва-ам такая жизнь? – пытливо посмотрела Вика на капитана.

Гурский был ошеломлен кучей новых неизвестных ему сведений об упомянутых им актрисах и не знал, как ответить. К тому же выслушать такую длинную тираду от заикающейся, хотя и красивой девушки было похоже на пытку. Поэтому ограничился нервным замечанием:

– Виктория Ивановна! Вы же мне обещали днем, что на прогулке будете мало разговаривать!

– Извините! Я счи-итала, что мало будем разго-оваривать, когда до-оберемся до до-орожки у реки и выйдем по-огулять…

Гурский молчал, не зная, как смягчить свое замечание. Виктория добавила, подумав:

– Если бы вы зна-али, как непро-осто встречать мно-ожество зна-акомых и незна-акомых людей, которые по со-овету других пы-ытаются найти ме-еня только для того, что-обы разглядеть по-олучше! В наше Упра-авление по несколько де-есятков мужчин прихо-одит без при-ичины, чтобы по ошибке в мой ка-абинет заглянуть! Иногда хо-очется уво-олиться и сидеть в одино-очестве дома…

Лыскова остановила машину, они вышли и пошли по узкой посыпанной гранитным щебнем тропинке вдоль речки Сылва, притока Камы. Здесь оказалось хорошее место для тихой прогулки, и народу почти не было, может – из-за позднего времени и напряженного рабочего дня у граждан города.

– Знаете, Владимир Васильевич! – тихо, очень стараясь не заикаться, сказала Виктория. – Я решила сменить фа-амилию, закон не запрещает.

– И на какую же? – полюбопытствовал Гурский.

– На Любимову.

– Это, как у знаменитого режиссера?

– Ага. Теперь она ему не нужна…

– Почему не нужна?

– Он умер недавно. Почему вы там в Москве ничего не знаете? – улыбнувшись своей очаровательной улыбкой спросила Вика. И добавила:

– Буду Викто-орией Любимовой. Нравится?

– Мне и Лыскова нравится… Как только замуж выйдите, то и смените фамилию, – рассеянно сказал капитан. – Мне сейчас про красный шар думается. Обычно ведь в Молебской аномальной зоне фиолетовые шары появлялись, а про красные никто не писал.

– Были и кра-асные, – подтвердила Вика, – всякие были. А в пе-ечати действительно только фиолетовые упо-оминали. Владимир Васильевич! Вы сейчас сказали, что все равно я сменю фамилию… А на ка-акую лучше сменить?

Капитан подумал и сказал первое, что пришло в голову:

– Например, на Гурскую!

Лицо девушки вновь расцвело улыбкой и она произнесла:

– Виктория Гурская! То-оже звучит неплохо. Так вы мне предло-ожение делаете?

– Виктория! Нам пора возвращаться, – замял ответ Гурский и потянул ее за руку к машине. Лыскова молча повиновалась и больше не разговаривала до самой гостиницы, только слова «До завтра!» у нее хватило сил произнести при расставании.

В номере гостиницы Гурский, используя ноутбук, перерыл свой архив аномальных явлений. Вновь перелистал сайты, касающиеся Пермского края. Затем позвонил дежурному в Управление и уточнил, нет ли новостей с тех самых дач, которых накрыл красный шар.

– Спите спокойно, Владимир Васильевич! – ответил дежурный. – Обычно вечером и ночью у нас жмуриков не находят, если только к утру объявятся! Не волнуйтесь вы так…

Капитан спал совсем плохо. Ему снились кошмарные сны: то внезапно исчезнувшие полотна из коллекции дома Лысковых, то красные шары, заполонившие все небо над Березками, то красавица Вика, у которой без внешней причины стал усиливаться эффект заикания, а строгий подполковник Чечеткин запретил держать в органах МВД людей с неразборчивой речью. В пять утра Гурский вскочил с постели и больше не спал. Особенно он расстроился из-за приснившегося Чечеткина. И как нарочно подполковник позвонил по мобильнику перед самым выходом на работу:

– Как там у вас дела, молодой человек? – спросил он. – Опять, я слышал, красные шары появились?

– Есть такое дело! – доложил капитан. – Но происшествий, связанных с ними, пока не зарегистрировано.

– Ну-ну! – недовольно произнесло начальство и прервало разговор. Гурский еще во время своего представления понял, что Чечеткину он не понравился, поэтому и на сегодняшнее «Ну-ну» он особого внимания не обратил и быстро устремился из гостиницы.

В первую очередь он вызвал своего боевого зама Колобова вместе с лейтенантом Лысенко и попросил доложить о дополнительном расследовании старого дела об исчезновении троих мужчин с дачи. Оба явились одновременно, причем в руках у Колобова находилась пухлая папка, заведенная по этому делу первоначально. Оба выглядели несколько растерянными.

– Владимир Васильевич! Разрешите доложить, что пропавшие нашлись! – чуть ли не выкрикнул свежую новость Николай Николаевич. У капитана чуть глаза на лоб не выскочили.

– Те, которые с дачи? – на всякий случай уточнил он.

– Так точно! – отчеканил Лысенко.

Гурский попросил:

– А теперь медленно и подробнее. И присядьте, пожалуйста.

– Спасибо, Сусекин-то нас никогда не сажал, по стойке «смирно» ему все докладывали. Подробнее расскажет лейтенант, – заявил Колобов, когда они расположились за столом, – он смотался с утра до дачного поселка и там все обнаружил.

– А зачем вам понадобилось с утра к дачам податься? – заинтересовался капитан.

– Так ведь меня попросила об этом Вика, – не спеша начал Лысенко. – Точно разговор не передам, это нужно сначала сильно заикаться научиться, но если вкратце, то она пришла пораньше и попросила добраться на служебке к дачам, так как вчера там опять красный шар объявился. Сама, говорит, не могу, потому что «Жигуль» сломался, пришлось такси вызывать, только вечером машину налажу, а ты, Сережа, возьми-ка служебную семерочку и дуй на ту самую дачу. Чует, мол, ее сердце, что там еще что-то произошло! Приехал я, значит, в поселок, нашел дачу, заглянул в окна, а там те самые мужики-алкаши на кроватях дрыхнут! У меня тоже, как и у вас, Владимир Васильевич, глаза чуть из орбит не повылазили… Постучал я в окно, они нехотя проснулись, удивленно так по сторонам стали озираться, а затем водку искать. Родня-то тот раз все бутылки экспроприировала. Стал я их опрашивать – ничего не помнят! Порадокс времени какой-то получился: у ребят год из жизни исчез!

– И где они сейчас? – спросил Гурский.

– У меня в кабинете, – ответил Колобов, – лейтенант забрал их в машину и ко мне привез.

– Хорошо, – одобрил Гурский, – вы с ними начинали, сами и заканчивайте. Получается так, Николай Николаевич, что чудеса в Пермском крае еще встречаются?

– Виноват, ошибочка вышла, – сконфуженно ответил Колобов. – Проштудирую все наши истории из аномальных зон и, глядишь, остальные девять дел раскроем…

На том и порешили. Гурский, оставшись один в кабинете, с удовлетворением потер руки одну о другую и вышел из кабинета. В коридоре у кабинета Лысковой он остановился, раздумывая, зайти ли сообщить новость, или она уже знает? В этот момент дверь открылась и из кабинета, пятясь, вышли двое молодых мужчин в форме МЧС. Следом прозвучал отрывком кусочек громкой фразы:

– …ме-ешаете ра-аботать!

Гурский спросил у посетителей, что за нужда привела их в кабинет младшего лейтенанта. Увидев капитанские погоны, молодежь быстро рванула по коридору к выходу. Тогда Гурский все-таки зашел к Лысковой и увидел, что она, склонив голову, что-то быстро пишет на листе бумаги.

– Ребята! – сказала она, не поднимая головы, – Если вы не уго-омонитесь, то я вызову на-ачальника Управления ка-апитана Гурского!

Здесь она закончила строчить по бумаге и подняла голову.

– Ой! Вла-адимир Васильевич! Извините, что я ва-ами пугаю пришельцев, на-адоели уже!

– Это и есть воздыхатели?

– Да если бы во-оздыхатели! Ведь ходят-то все время ра-азные…

Гурскому показалось, что в глазах Вики появились слезы. Тогда он решительно сказал:

– А вы уже знаете, что троих прошлогодних с дачи привезли? Наши: Колобов и Лысенко.

– Да вы что? Вре-еменное смещение на-алицо! Нужно и оста-альные дела копать, так ведь, Вла-адимир Васильевич?

– Виктория Ивановна! А что, если мы возьмем с собой Яицкого для подстраховки и в субботу махнем поближе к вашей Молебской аномальной зоне? Как раз это с другой стороны Селвы будет, напротив этих неблагополучных дач. Что-нибудь нароем среди неопознанных объектов во время пикника!

– Да я бы и с вами не побоялась… – робко и совсем без заикания тихонько проговорила Вика.

– А парадокс времени? Какие-нибудь временные возмущения? Риск все-таки значительный, – возразил Гурский.

– Что же, я согласна, – покорно кивнула головой девушка. – Никогда еще в этой зоне не приходилось быть.

Яицкого долго уговаривать не пришлось.

– Мне Владимир Васильевич, там одно местечко очень нравится, с удовольствием еще раз побываю и вам покажу. Насколько я знаю, Вика там ни разу не была, молодая еще.

– А что за местечко? – спросил капитан. – Может это в деле помочь?

– Мне трудно сказать. Ведь неопознанные явление они и есть неопознанные. Что с них возьмешь? Это же не экстрасенс какой-нибудь: скажет, помолившись в тряпочку, и все по его велению выходит! А здесь – аномальные зоны, другая фишка совсем. Но вы не беспокойтесь, мы зря время не проведем. Только бы в петлю времени не попасть, вот тогда можем и потеряться!

– Как потеряться? Заблудиться что ли? Такое нужно избежать! – сурово осадил лейтенанта Гурский.

– Честно говоря, еще никто не терялся, так, брехня одна, – успокоил Яицкий.

Получив заверения Виктории, что ее «Жигуленок» исправен, Гурский назначил выезд на шесть утра по Пермскому времени.

Погода на выходные выдалась прекрасная. Солнышко светило ясно, разрывая куски тумана над далекой рекой. Лыскова приехала к гостинице, уже загрузив где-то Яицкого. Гурский ожидал, что он будет первым пассажиром, поэтому почувствовал небольшой укол ревности в самое сердце. Но сердце сразу очистилось, когда Вика просто пояснила:

– Мне, Вла-адимир Васильевич, за-абрать Виктора удобнее было сразу, чтобы не во-озвращаться, он по дороге к го-остинице живет, а теперь на-ам ехать в противоположную сто-орону.

Машина помчалась по пустынному городку и вскоре оказалась на широкой автостраде областного значения. Они направлялись к мосту через Сылву, Гурский сидел рядом с Викой и частенько отвлекался от дороги, любуясь ее совершенным профилем. Сзади Яицкий начал говорить о тех местах, которые им придется проехать:

– Вам, Владимир Васильевич, ничего не говорит такое название: Мухортовский завал?

– Нет, а что там завалено? – заинтересованно спросил капитан, оглядываясь на Яицкого.

– Ничего там как раз не завалено, просто такое название произошло из-за одного парня – Павла Мухортова – который встречался в этом месте с фосфоресцирующими силуэтами.

– Ему удалось их сфотографировать?

– Думаю, нет, так как фотографий нигде в печати я не встретил, но все равно интересно. А еще у нас есть Ведьмины кольца.

– А это что еще такое?

– Да местечко в том же районе, куда мы направляемся. Если что-то сфотографируем, то обязательно на фотографии темные пятна окажутся.

– Понятно, – протянул капитан. – У вас здесь всякая чертовщина творится, я много читал об этом. Правда, не все помню. Как думаете, ребята, нам тоже повезет что-нибудь обнаружить этакое или в это время года аномальность зон снижается? Такое я тоже в какой-то газете читал.

Как нарочно, Вика молчала, хотя Гурскому в основном хотелось что-то именно от нее услышать. Пусть даже с заиканием, он уже привык легко переводить ее речь. На этот раз все-таки Вика вперед Яицкого заговорила:

– А вы, Вла-адимир Ва-асильевич, не расстраивайтесь! Не будет ничего – так и не надо. Рыбки на-аловим, ухи наварим, на во-оздухе отдохнем. Что еще мо-осковскому жителю надо?

– Так я, вроде, как к вам приехал! – растерялся Гурский. – Что-то я вас не понимаю, Виктория Ивановна…

Виктор Яицкий с заднего сидения пробурчал:

– Это она так свое недовольство выражает. Хотела меня отговорить от поездки, пугала оборотнями и временными скачками…

– Ниче-его я тебя не-е пугала! – обидилась Вика. – Не го-ороди ерунду, сле-еди, чтобы мы пра-авильно ехали вме-есто своей бо-олтовни. А то за-аедем не в тот лес или к ре-ечке другой при-иедем. Здесь ведь вся-якое бывает, а плу-утать в своем кра-аю мне не хо-очется, что о нас ка-апитан подумает? По-одумает, что мы на-ад ним шутки играем!

– Не подумаю, ради бога, не беспокойтесь! – успокоил Вику Гурский. Он давно заметил, что при сильном волнении она начинает еще сильнее заикаться.

Яицкий сзади замолчал надолго, а капитан задумался над тем, почему Лыскова не хотела брать лейтенанта. Может, считала его еще не достаточно опытным в таких поездках, хотела другого предложить? Колобова, например?

Наконец, Виктория затормозила на небольшой полянке с краю леса у дороги. Где-то совсем рядом шумела река.

– Приехали? – спросил Гурский.

– Может, и приехали! – сказала Вика недовольным голосом, ни разу не заикнувшись. Гурский внимательно вгляделся в ее лицо, но ничего необычного не заметил. В лучах восходящего солнца лицо Вики было, как всегда прелестным и не отражало отрицательных эмоций.

– Вы здесь па-алатку устанавливайте, а я рыбки на-аловлю. Сейчас и пожарим… – с этими словами Лыскова исчезла с удочкой в руке.

– Что это она так резко? – удивился капитан. – С другой стороны, все равно палатку ставить. Тебе, Виктор Валерьевич, приходилось этим раньше заниматься?

Яицкий отрицательно помотал головой, доставая упаковку с палаткой:

– Я чаще шашлыки начинал готовить, разжигая костер, а также гонял за недостающей водкой, пока другие палаткой занимались. Вот скажите, Владимир Васильевич! Почему, когда компания приезжает на природу, всегда не хватает водки? Мало того, что по приезду неожиданно понимают, что мало закупили, так еще и на следующий день оказывается, что она странным образом исчезает и необходимо самого молодого парня – то есть меня – срочно отправлять на исправление ситуацию! Вот мы совершенно серьезно говорим про пришельцев, ни разу их не встретив, что они что-то нехорошее сделали, людей похитили для анализов, с нами не хотят общаться, знаниями делиться, а сами с какой-то водкой разобраться не можем!

– Ты это к чему? – Гурский стал разглядывать приклеенную к упаковке инструкцию. – Я лично водку не пью.

– Как не пьете? – возмущенно спросил Яицкий. – А зачем же я пять пузырей купил? Я ее тоже не пью, посылают за ней, правда, меня, но из-за молодости.

– Да зачем ты ее купил-то? Уговора такого вроде не было…

– Так наша продвинутая девушка попросила. Говорит, купи водки, может, капитан захочет выпить?

Вдвоем они кое-как разобрались в инструкции и установили палатку. Она оказалась почему-то двухместной. Капитан почесал за ухом и сказал:

– Ладно, Виктория Ивановна придет – что-нибудь придумаем…

И здесь как раз вернулась с рыбалки Лыскова. В пластиковой сумке у нее плескались довольно крупные экземпляры голавля, леща, подуста.

– Витя! – скомандовала Виктория. – Сбегай с ведерком за водой, почистить рыбу поможешь.

– Вот видите, – проходя к машине за ведром, шепнул капитану Яицкий, – что за водкой, что за водой – опять я!..

Когда он спустился к реке, Гурский спросил, наблюдая, как ловко девушка управляется с живой рыбой:

– Виктория Ивановна! А зачем вы столько водки заказали? Мы, вроде, с Виктором не пьем…

– А! – махнула рукой Лыскова. – Может, приго-одится для чего-ни-ибудь. В крайнем случае, зако-опаем для следу-ующего случая…

Гурский совсем не представлял себе этот другой случай, но решил оставить пока вопрос открытым. Он еще хотел выяснить, как они втроем будут в двухместной палатке спать. Однако он не успел его задать, потому что вернулся лейтенант с полным ведром воды. Виктория приспособила Яицкого для сбора внутренностей и захоронения их в отдаленном местечке. Гурского она пожурила за то, что он не догадался костер разжечь.

– Так вы же не сказали раньше? – промямлил он и кинулся собирать сушняк. Вскоре костер пылал бесцветным пламенем на солнышке. Лыскова сама выбрала из сушняка поровнее палочки и нанизала на них чищенную и посоленную рыбу, водрузив ее над огнем.

Они поели рыбы, пахнущей дымком, и запили чаем из огромного термоса, который тоже захватила Лыскова.

– Теперь предлагаю до-оспать тому, кто не вы-ыспался, – предложила девушка. – Дежурным на-азначается лейтенант, он у нас се-егодня что-то слишком ра-азговорчивый – не к добру это! Де-ежурному вменяется в обязанности следить за окружающей местностью, отгонять по-осторонних от нашего места, по-однять спящих при лю-юбой опасности.

– А как мы будем спать? – наконец задал по существу вопрос капитан. – У нас всего одна палатка, да и то двухместная…

– А нам с вами, Вла-адимир Ва-асильевич, третьего места и не нужно! – урезонила Гурского Лыскова. – Укладывайтесь, я сейчас вернусь. Или вы со мной спа-ать стесняетесь?

Не зная как отреагировать на такой двусмысленный вопрос, Гурский что-то пробурчал и полез в палатку. Вику он не дождался, потому что моментально уснул. Последнее, что ему запомнилось перед сном, была тихая песня, которую стал напевать, сидя у затухающего костра Яицкий:

– Шел отряд по берегу,

Шел издалека!..

«Неплохой голос у пацана!» – успел еще подумать капитан.

Проснулся Гурский из-за какого-то шума, раздающегося из-за палатки. Лежал он один, но рядышком было нагретое местечко, накрытое второпях одеялом. Так делают, когда требуется срочно подняться с постельного ложа во время происшествия. Он тоже быстро собрался и вышел в темноту у палатки. Да, как бы это удивительно не выглядело, было уже темно, хотя часы показывали ровно полдень. Костер снова горел и около него сидел на складном стульчике Яицкий. Песню он уже не пел, но выглядел странно: Гурский разглядел на нем обычный фильтрующий противогаз со свисающей к низу коробкой. Поверх костра Виктор смотрел на что-то большое и блестящее в отраженном пламени. Сначала Гурский никак не мог сосредоточиться и понять, а что там блестит и для чего это нужно рассматривать через противогаз? Сам он никакого запаха не почувствовал. Потом глазами он стал одновременно искать Лыскову, капитану не понравилось ее отсутствие рядом. Затем, не успел Гурский перейти на другую сторону костра, блестевшая от пламени махина явно приподнялась в воздух и стала медленно исчезать. Причем также медленно стала исчезать окружающая костер темнота, а высоко в небе понемногу начало появляться солнышко. Гурский ничего не понимал и только чертыхался какое-то время. Но тут его за локоть сзади кто-то быстро схватил, он сразу развернулся и увидел пропавшую Викторию. На ней не было, как говорят в таких случаях, лица, а если быть точнее, то лицо хотя и было, но оно казалось очень бледным, а рука Вики, державшаяся за Гурского, вся дрожала. В течение нескольких коротких минут ситуация полностью изменилась: солнце разогнало темноту, блестевший предмет перед кустами начинающегося леса пропал, а Яицкий снял свой дурацкий противогаз. И начал вновь тушить костер.

– Я так испугалась! – тихо сказала Вика, прижимаясь к капитану.

Гурский ничего другого сказать в этот момент не придумал, кроме как обычные слова утешения:

– Но я же с вами!

– Хорошо, что со мной! – согласилась Лыскова. – Я больше в аномальную зону не поеду, я все-таки считала, что люди лишнее наговаривают – туристов чтобы побольше собрать!

Гурский заметил, что Вика ни разу не заикнулась во время большого предложения. Но сначала он решил разобраться с Яицким. Он подошел к нему, прихватив с собой за руку полуупирающуюся Лыскову, и сурово спросил:

– Что все это значит? Временная темнота, противогаз и все остальное? Почему, Виктор Валерьевич, ты тревогу, как договаривались, не объявил?

Яицкий обернулся к капитану и тот обомлел: в глазах Виктора затаился такой ужас, что дальше что-то уточнять Гурский не решился. Так они с Викторией и стояли рядом с лейтенантом и наблюдали, как его лицо тоже начинало меняться: вначале стал исчезать ужас в глазах – видимо, он начал узнавать своих, – затем он судорожно сбросил с коленей на землю всамделишний голубой противогаз с зеленой фильтрующей коробкой, на побледневшем лице стало появляться осмысленное выражение, и уже потом Яицкий попытался что-то произнести:

– Кажется, я видел их…

Гурский крепче обнял все также дрожавшую Лыскову и твердым голосом спросил:

– Видел кого? Лично мне не удалось никого увидеть…

– Их видел! – торжественно повторил Виктор.

– Так! – скомандовал капитан. – Поскольку ситуация контролю не поддается, одни что-то видели, другие, наверное, только слышали, но никто толком объяснить ничего не может, принимаю решение срочно собраться и отъехать на левый берег Сылвы, туда, где начинается какое-нибудь человеческое жилье. Там остановимся, и вы мне оба подробно изложите, что видели и слышали.

Команда старшего по званию, как ни странно в подобной ситуации, подействовала. В машину быстро запихнули все раскинутые вещи, кое-как засунули в багажник несобранную палатку, сами заняли соответствующие места, причем Гурский решительно сел за руль, и довольно быстро «Жигуленок» помчался с солнечной полянки в обратном направлении. Все сосредоточенно молчали. Гурский считал, что сотрудники пытаются вспомнить, а что же все-таки произошло на самом деле.

Он решил дать один наводящий вопрос, который не выходил из головы:

– Виктор Валерьевич! Откуда у тебя взялся противогаз?

– Противогаз? – сначала удивился Яицкий, а затем лицо у него просветлело. – Так у МЧС-ников попросил на время. Они часто нашу контору посещают, все на Вику не насмотрятся. Я им и поставил условие: нам в зону ехать, три противогаза найдете на выходные, а нет, то чтобы вашей ноги около ее кабинета с этого дня не было. Сам с пистолетом стану на посту! Ну, они один где-то нашли и вчера вечером мне домой занесли. Я ведь что подумал, Владимир Васильевич! Если пришельцы, то и другая атмосфера – ядовитая для нас – может появиться. И еще, честно говоря, взял я его для того, чтобы попугать вас обоих при случае…

– Да, – сказал Гурский, – попугал прилично! Виктория Ивановна, кажется, даже заикаться перестала!

Машина подъехала к сельскому магазину на окраине населенного пункта, капитан заглушил двигатель и внимательно посмотрел на каждого в отдельности. Яицкий вновь сидел хмурый, а вот Виктория Гурскому понравилась, у нее на лице играла легкая улыбка, она казалась задумчивой, и даже можно было предположить, что все эти чудеса были ею лично подстроены. Она встретила взгляд начальника, хотела что-то произнести и не решилась.

– Итак, друзья мои! – начал расследование капитан. – Первым все расскажет с самого начала Яицкий. Мы легли отдохнуть, а Виктор Валерьевич остался у костра. И что было дальше? Слушаем тебя внимательно.

– Да все так и было, – нехотя ответил лейтенант, – сначала вы нырнули в палатку, а затем Виктория. Я, чтобы не забыть главную фишку, достал из своей сумки противогаз, натянул его для пробы на голову, пробку с коробки снял и стал ждать, может, кто-то появится, или вы кто-нибудь из палатки выйдите, отоспавшись. И вот здесь я, кажись, малость сам вздремнул. А когда проснулся, то его и заметил.

– Ты не говори загадками! – отрезал Гурский. – Кого ты, проснувшись, заметил?

– Так не могу назвать, первый раз такую штуку увидел. За костром, смотрю, садится большая черная фиговина. На тарелку не похожа, так как светящихся окошек нет! Просто масса бесформенная опустилась до земли, а затем приподнялась где-то на метр и стали вокруг сумерки сгущаться. И это днем! Да еще как заревет она – словно тепловоз, только дыма не видно. Что с меня взять? Я же простой лейтенант полицейской службы, с такими вещами дела ни разу не имел, поэтому оказался по-настоящему парализованным. Как сидел на своем стульчике, так и остался сидеть. Как я вас позвать мог? Голос-то у меня тоже отнялся. Заметил только, что Вика из палатки выскочила в своем спортивном костюме и тоже застыла, заглядевшись на это чудо природы. Может, это какой-то зверь новый в тайге объявился? Главное, темнело все сильнее и вскоре по-настоящему темно стало, хорошо, что костер вместо того, чтобы давно погаснуть из-за прогоревших дров, запалился еще сильнее. Затем, вы скорее всего мне не поверите, из бесформенной массы, прямо из середины полыхнул на меня тонкий лучик света, словно кто-то меня рассмотреть получше захотел. Но сразу погас и вся штуковина стала довольно быстро подниматься вверх. И свет стал появляться, солнце взошло. Я уж сейчас подумал, что пришельцы противогаз на мне увидели и испугались! Получается, что не напрасно я его на голову напялил. Куда Вика подевалась, я не видел, но точно знаю, что около палатки через пару минут ее уже не было. А дальше вы, Владимир Васильевич, подошли…

Гурский посмотрел на Лыскову. Она по-прежнему безмятежно улыбалась. Но нужно было давать показания, она это понимала, поэтому тоже высказалась:

– Когда я выскочила из палатки, – а, честно говоря, не хотелось, так хорошо я рядом с вами, Владимир Васильевич, пригрелась, свернувшись калачиком, – увиденное меня так поразило, что испугаться было не сложно! Я метнулась за ближайшее дерево и стала там по струнке, а, увидев вас, бросилась искать защиту. И я ужасно рада, что вы ободряюще заявили: «Но я же с вами!».