Читать книгу Шестьдесят дорог к счастью. Сборник рассказов - Аркадий Неминов - Страница 8

Я не знаю никого, кто не любил бы наш лес с его неповторимым ароматом, вобравшим в себя всю прелесть природы средней полосы России. С его красками, особенно в осеннюю пору, с его дарами, которыми он заманивает в свои дебри, не дает остановиться, опомниться, оглянуться…

В один из сентябрьских выходных дней мы с моим приятелем Генкой сошли спозаранок на неприметной станции, что под Брянском, с корзинками в руках и отличном настроении.

«Ну, и красотища! – Генка, запрокинув голову, стал усиленно дышать всей грудью. – Гляди, Витюха, как здесь клево!»

Я вполне разделял чувства приятеля, ожидая от этой вылазки еще и дивиденды в виде больших крепких боровиков. Про эту станцию с ее лесными нехожеными тропами я знал давно от родного дяди, заядлого грибника и рыболова, выросшего в этих краях. Теперь, наконец, моя мечта осуществилась, и я был уверен в исходе этой маленькой грибной кампании. Еще бы, ведь у меня был компас, а также самодельная карта, когда-то составленная с помощью дяди Миши.

Увидев ее, приятель рассмеялся: «Да ты, брат, не на шутку подготовился! Теперь мы точно не пропадем!»

Если бы мы знали, что даже шутливые слова иногда приобретают способность материализоваться, попридержали языки, а то и вовсе отказались бы от затеи!

Мы довольно долго продирались сквозь густое разнолесье, не отвлекаясь на другие грибы. Ведь наша цель была огромная поляна с королевскими белыми грибами, отмеченная на моей карте тремя восклицательными знаками. По моим расчетам до цели оставалось идти не более часа, когда Генка, плетущийся в арьергарде, подал голос:

– Может, сделаем привал и перекусим?

– Ничего, уже скоро! Впрочем, ты прав: отдохнуть перед последним броском не мешает!

Мы разложили свои нехитрые припасы под большой березой и принялись за еду.

А вокруг сплошной стеной стоял непроходимый брянский лес. Ветерок лениво шелестел листвой где-то в вышине, на все голоса разрывались птицы, радующиеся последним теплым денечкам бабьего лета, и вдруг неподалеку раздался отчетливый треск сухого валежника.

– Волки! – расплылся в улыбке зубоскал Генка, работая челюстями.

Я оглянулся на звук и едва сдержал крик от изумления: в нескольких десятках метрах от нас брел… настоящий фриц в каске и длиннополой серой шинели со шмайсером на плече, висевшим дулом вниз, как из фильмов про войну. Я не верил собственным глазам. Генка, взглянув на меня, перевел взгляд на фрица и в ужасе вскочил, ломая под собой сухие ветки.

– Тише, ты – шикнул я на него, но было уже поздно: фашист вздрогнул всем телом и мгновенно направил на нас автомат.

– Хенде хох! – заорал он хриплым голосом.

Не помня себя, мы бросились наутек.

Та-та-та – оглушительно затрещала автоматная очередь, и над моей головой засвистели пули, а сверху дождем посыпались отстрелянные ветки.

– Хальт! – продолжал орать немец. – Русиш партизанен, сдавайтс!

Я бежал, как сумасшедший, не обращая внимания на лапник, хлеставший меня по щекам, а в голове билась одна мысль: бред, бред, бред!

Наконец, крики и выстрелы затихли, и я без сил упал на землю. Что это было? Наваждение? Призрак Второй мировой? Но призраки не стреляют из автоматов! Хорошо еще, что он не попал в нас с Генкой.

Кстати, а что с моим приятелем? Жив ли? Надо вернуться, найти его и прочь из этого проклятого леса, населенного ненормальными фрицами, материализовавшимися из прошлого!

Жаль, что с Генкой невозможно связаться по телефону – мы были вне зоны связи. Я поднялся и потихоньку двинулся к месту привала. Хорошо, что карта и компас остались при мне.

Вот и стоянка, но кроме брошенных впопыхах корзин и пустых пластиковых бутылок из-под воды, ничего и никого не было! А ведь я точно знал, что мы не использовали весь продовольственный запас. Неужели его унес тот сумасшедший немец, не наигравшийся в войну!

Кто он? Потомок тех гитлеровцев, что ловили партизан в этом лесу много лет назад? Но разве такое может быть? Или их здесь целое поселение, и они все еще уверены, что война продолжается? Бред!

Я брел почти наугад в том направлении, куда побежал мой приятель, но кричать опасался, чтобы не привлекать внимания фашистского недобитка. В лесу заметно стемнело, и я впал в полное отчаяние! К тому же, мучила сильная жажда и усталость. Привалившись спиной к сосне, я закрыл глаза, понимая, что искать в одиночку человека в этих дебрях – все равно, что иголку в стоге сена. Надо выбираться из леса и вернуться уже с военными, чтобы заодно накрыть и фашистское логово, если оно существует!

«Прости, друг, что бросаю тебя одного. Поверь, другого выхода нет!» – послал я мысленное извинение приятелю, продираясь через бурелом.

Встречи с фашистом я уже не боялся, темнота играла мне на руку, хоть и сильно затрудняла продвижение. И я шел, пока не понял, что пора устраиваться на ночлег, чтобы с утра продолжить путь к людям.

Я выбрал небольшую ровную площадку, окруженную со всех сторон кустами, выстелил сухим валежником ложе, и, завернувшись с головой в штормовку, закрыл глаза. Удивительно, но мучавшая меня весь день жажда немного отступила, зато я почувствовал, как гудят мои ноги, болят спина и шея.

«Ничего, – думал я, проваливаясь в сон, – утром попробую собрать немного росы».

Проснулся я от сильного толчка в бок. Я открыл глаза и ужаснулся: надо мной стоял давешний фриц и тыкал в меня дулом своего автомата, ухмыляясь.

– Вставай, партизан, кончилось твое путешествие! – произнес он по-русски без всякого акцента. Судя по всему, он был русским.

На нем так же, как и вчера, была немецкая полевая каска времен прошлой войны, надвинутая на лоб. Щеки были гладко выбриты, серые глаза с красными прожилками лихорадочно блестели, а пухлые губы кривились в усмешке. И пахло от него одеколоном!

Я кое-как поднялся и спросил:

– А ты кто?

– Не видишь, что ли? Я – солдат доблестной немецкой армии! – он смотрел на меня вполне серьезно. – И за вас, голубчиков, меня точно наградят! Давай сюда клешни! – он накрепко спереди связал мне руки просмоленной веревкой. – Двигай! – снова ткнул он меня дулом. – И не вздумай бежать – пристрелю, как собаку!

– И не собирался! Куда идти-то? – спросил я, подмечая про себя его фразу «за вас, голубчиков», означающую, что и Генка, возможно, жив и находится в плену у фашиста.

– Прямо иди, я скажу, где повернуть.

– Дай хоть попить, сдохну же от жажды, придется на себе нести!

– На, хлебни, все одно недолго осталось. А пока ты мне живой нужен! – с этими словами он вынул фляжку со свастикой и приложил к моим губам.

– Слышь, служивый, а дружка моего ты тоже арестовал? – после нескольких глотков воды мне стало намного легче. Голова прояснилась, и появилась способность адекватно мыслить.

– Конечно, – хмыкнул фашист, – от меня еще никто не убегал! Я этот лес, как свои пять пальцев знаю! – не без гордости сообщил он. – Хорош болтать! Побереги силы для допроса.

Мы прошли еще немного, и мой конвоир приказал остановиться у подножия огромной сухой сосны с вырезанной на расстоянии двух метров от земли еле заметной свастикой на коре. Похоже, что вырезали ее достаточно давно.

– Сидеть здесь! – приказал фашист.

Я покорно уселся рядом с сосной, а он вдруг нагнулся над небольшим пригорком. Раздался скрежет металла, и на моих глазах отъехал квадратный пласт земли размером примерно метр на метр, открывая круто уходящий вниз лаз, освещенный снизу тусклым светом.

– Ничего себе! – не удержался я.

– Вставай и спускайся вниз!

– А руки?!

Он вынул из-за голенища начищенного сапога финку и небрежно полоснул по веревке. – Не вздумай дурака валять!

Что оставалось делать? Там, хотя бы, встречусь с Генкой! И я стал спускаться по металлическим скобам, вбитым в одну из стен. Изнутри лаз был выложен кирпичом, как в колодцах. Глубина его была примерно метров пятнадцать! Все было сделано по-немецки аккуратно и надежно. Внизу была небольшая площадка, от которой уходил в сторону проход, закрытый металлической дверью. Когда я ступил на бетонный(!) пол, фашист приказал отойти от лестницы к противоположной стене, а сам стал осторожно спускаться вслед за мной.

Я уже не сомневался, что нахожусь в немецком бункере времен Великой отечественной, о чем красноречиво говорили настенные полустертые надписи на немецком языке. О существовании множества немецких подземных сооружений, которые случайно находили в этих местах, я неоднократно слышал от дяди Миши. Два года оккупации для Брянщины даром не прошли.

Тем временем фашист спокойно спускался вниз, переместив шмайсер на плечо. И в этот момент мне в голову пришла одна мысль. Второго шанса может не быть! Была – не была!

Я сделал пару неслышных шагов в сторону лестницы, наблюдая за русским фашистом. Вот сапоги врага поравнялись с моим лицом, и в тот момент, когда он одной рукой отпустил скобу, я изо всех сил резко дернул его за обе ноги вниз.

– А-а-а! – заорал он от неожиданности, инстинктивно пытаясь схватиться за скользкие металлические ступеньки, но это ему сделать не удалось, и он мешком свалился на пол. Его каска, гулко стукнувшись о бетонный пол, соскочила с головы, открывая абсолютно лысый череп.

Что было сил, я пнул его носком своего армейского ботинка, целясь в висок. Он коротко охнул и отключился. Я стоял, тяжело дышал и тупо смотрел, как на полу под его лысой башкой растекается лужа крови. Я нагнулся к нему и пощупал пульс. Жив, слава Богу! Быть убийцей даже такого отморозка совсем не хотелось. Я связал ему руки за спиной его же веревкой, одновременно приматывая их к связанным ногам, согнутых в коленях – видел в каком-то фильме. Затем собрал все его оружие и развесил на себе.

Открыв дверь, за которой угадывался длинный коридор, я крикнул в неосвещенное пространство:

– Генка, отзовись!

И тотчас же оттуда раздался слабый голос моего приятеля:

– Я здесь, скорее сюда!

Я нашел выключатель, и коридор озарился неярким светом. Шел на Генкин голос и попутно осматривал помещения, попадавшиеся мне на пути. Чего здесь только не было! Помимо различного оружия и боеприпасов, здесь имелось все, что требовалось для длительного и комфортного существования. Неудивительно, что выживший из ума лысый мужик, возомнивший себя «доблестным немецким солдатом», жил здесь припеваючи.

Предусмотрительные солдаты вермахта позаботились даже о предметах гигиены: многочисленные коробки были заполнены тюбиками, флаконами и бутылочками, явно не армейского характера. Повсюду в беспорядке валялось обмундирование! Видно новоявленный последователь Гитлера похозяйничал здесь по-свойски, почувствовав себя этаким хранителем богатств.

Генка находился в самом последнем помещении, где размещались бочки с соляркой и мощный генератор, к которому проводами были присоединены огромные аккумуляторные батареи, питающие весь бункер. Генка лежал на боку со связанными руками и ногами.

– Витька, наконец-то! – радостно выдохнул мой приятель. – А я уж думал, кранты мне! Представляешь, этот псих на полном серьезе грозился выведать у меня какую-то военную тайну с помощью пыток! За это якобы он получит железный крест от командования! И все время болтал о втором языке. Я сразу смекнул, что он тебя имел в виду. Но как ты меня нашел? Ты его выследил?

– Скорее, он меня! Мне просто повезло. Там он лежит, связанный. Потом расскажу, а сейчас, хорошо бы немного подкрепиться! – я развязал приятеля, и мы пошли искать провизию.

Все в бункере было продумано до мелочей. В одном из помещений, где находилась кухня, была установлена настоящая плита, а рядом – мойка с краном! Я подошел и открыл кран. Тотчас же включился невидимый насос, и из крана побежала чистейшая вода! Мы с удовольствием напились и умылись. Здесь же находились и многочисленные запасы различных консервов, обмазанных густой смазкой, и выпивки, и по сей день, по-видимому, не потерявших своих качеств, судя по валявшимся повсюду вскрытым пустым банкам и бутылкам.

– Это же просто Клондайк! – не переставал охать Генка. – Одного оружия сколько! А тушенки? А шнапса?! Они что, собирались здесь жить вечно? А ты обратил внимание, какое количество тротила? Его хватило бы, чтобы уничтожить весь этот лес вместе с его обитателями!..

Но нам нужно было выбираться и еще сдать, куда следует, горе-фашиста, который уже пришел в себя и хрипло выкрикивал все известные ему немецкие слова и фразы, включая «нихт шиссен!», хотя расстреливать никто его и не собирался!

Не буду рассказывать, с какими сложностями нам далась дорога до станции, ведь теперь мы с Генкой шли не одни. Там мы сразу же связались со «Скорой помощью» и дождались, пока беднягу не забрали дюжие санитары из местной психушки. Оказалось, что его знают, как облупленного. Он два года тому назад сбежал из стационара, и все думали, что сгинул. Они только посмеивались над его выкриками и поведали нам, что теперь в их ведомстве, наряду с Наполеоном и Сталиным, появится и «доблестный солдат вермахта»!

Мы, как честные и порядочные граждане, рассказали в местном отделении полиции, что с нами приключилось, показали карту с нанесенным на ней примерным расположением немецкого бункера, но к нашему рассказу блюстители порядка отнеслись весьма скептически:

– С вами свяжутся, если будет необходимость! – поморщился дежурный.

Впрочем, у нас сложилось впечатление, что нам либо не поверили, либо не захотели лишней мороки. А напоследок нас вежливо попросили «заткнуться о находке и навсегда забыть дорогу в этот лес, если не хотим неприятностей!»

Вот уж дудки! Мы еще обязательно приедем сюда, чтобы набрать, наконец, по корзине огромных крепких боровиков.