Читать книгу Исторические сюжеты и действующие лица. Новеллы - Аркадий Николаевич Куратёв - Страница 8

Рассказывая об истории семейства Орловых в посте «Семеновское. Отрада.» я и не предполагал, что придется вернуться к ней так быстро. На сей раз речь пойдет о дочери Алексея Орлова – графине Анне Алексеевне Орловой – Чесменской. Анна – единственная дочь гр. Алексея Григорьевича Орлова и гр. Евдокии Николаевны Лопухиной; родилась 2 мая 1785 г. в Москве.

Рано осталась без матери, на попечении отца, получила вполне приличное образование с упором на изучение языков: французского, немецкого, английского. В возрасте восьми лет графиня становится фрейлиной, но только в 1796 г. она была привезена своим отцом в Петербург и представлена императрице Екатерине и получила благосклонный отзыв последней. Затем была длительная поездка с отцом за границу на время воцарения императора Павла I и возвращение лишь после вступлением на престол императора Александра I. В это время Анне Алексеевне было уже 16 лет – возраст замужества – и её руки ищут известные люди: в числе их были кн. Куракин, известный богач и вельможа, и кн. Платон Зубов; но графиня Анна отклонила их искания. Любовь пришла позднее в лице графа Николая Михайловича Каменского; все было в пользу этого брака, собирались докладывать императору Александру, но, видимо, случиться этому было, попросту не суждено. А в 1807 г. умер гр. А. Г. Орлов. Его дочь сделалась обладательницей многомиллионного состояния, которым управляла сама, отказавшись от помощи дяди, гр. Владимира Григорьевича, который, как мы помним, прекрасно обустроил усадьбу в Семеновском. Отказ осложнил их отношения на продолжительное время. Управлять делами она пригласила своего побочного брата генерала А. А. Чесменского. Дальнейшая жизнь её складывалась весьма своеобразно – львиную долю собственных сил и средств графиня Анна отдавала церкви, не прерывая при этом светскую жизнь. Мало того, Анна Алексеевна пользовалась большим расположением всей царской фамилии. Двор осыпал ее своими милостями. В 1817 году Анна Алексеевна была пожалована в камер-фрейлины, Император Александр I пожаловал ей портрет императрицы Елизаветы Алексеевны, а позже, во время коронации Николая I, графиня получила знаки ордена Св. Екатерины меньшего креста; в 1828 г. гр. Орлова сопровождала Императрицу Александру Федоровну в ее путешествии по России и за границей. Согласитесь, это дорогого стоит. В религиозных вопросах главным действующим лицом в её судьбе становится монах Александро-Невской лавры Фотий, усилиями графини ставший в 1822 году настоятелем Юрьева монастыря в Новгородской губернии. Графиня Орлова купила близ монастыря большой участок земли, выстроила усадьбу и переселилась сюда из Петербурга на постоянное жительство. Она приняла самое непосредственное участие в судьбе Веры Молчальницы. Она редко покидала свое новое убежище, и так его полюбила, что перевезла в Юрьев монастырь останки своего отца и дядей, где они и пролежали очень долго, пока не были перевезены в усыпальницу в Отраду. Графиня мало-помалу окончательно подчинилась своему духовнику, и ничего не делала без его разрешения. Он умер на ее руках за несколько лет до смерти самой графини. Всего на помощь монастырям и обителям Графиня Анна истратила к 1848 году около 25 000 000 рублей – чудовищные средства. По одной из версий во время поездки в Киев она приняла постриг под именем Агнии.

И вот здесь наш ждет подлинное откровение: в помянике графини Орловой-Чесменской, отсутствуют имена императора Александра I и его жены Елизаветы Алексеевны. Что может означать только одно: в октябре 1848 года и тот и другая были живы, а графиня была посвящена в тайну их исчезновения.

Не знаю, возможно, для кого-то этот аргумент не покажется существенным, но у меня нет сомнения на этот счет: император Александр I в Таганроге не скончался, а продолжил свой век. Вероятно, его супруга знала и участвовала в интриге, но дальнейшую жизнь вместе с супругом решила не продолжать. Причины к этому были – вспомним трагическую историю штаб-ротмистра Алексея Охотникова.

Я не разделяю версий о том, что названные лица воплотились впоследствии в старца Федора Кузьмича и монахиню Веру Молчальницу. Но хочу дождаться весомых аргументов и интересных версий на этот счет.

Куда лежал дальнейший путь бывшего царя? Кто мог быть опорой в столь нелегком и деликатном деле?

Старые друзья Н.Н.Новосильцев, В.П.Кочубей, А.А.Чарторыйский отпадают по разным обстоятельствам; П.А.Строганов уже отошел в мир иной.

Мне кажется, ответ надо искать в более ранней биографии, в той роли, которую сыграл в его жизни Фредерик Сезар Лагарп, его наставник в юные годы и партнер по доверительной переписке в зрелые годы, когда Александра ждали серьезнейшие испытания. Посмотрим на переписку Александра и Лагарпа.

Вот строки из письма будущего наследника престола, которое помечено рукой Лагарпа «должно быть или в декабре 1794, или в январе или в феврале 1795»: «…Мне нет необходимости повторять это здесь, вы и так поймете, мой дорогой друг, какую печаль я должен испытывать в одно и то же время думая, что должен с вами скоро расстаться, особенно оставаясь один при этом Дворе, который я презираю, и предназначенный к положению, одна мысль о котором заставляет меня содрогаться». То, что он делился такими чувствами с учителем показывает весь его характер. Не раз еще в письмах, написанных после отъезда Лагарпа из России в мае 1795 г., Александр упоминал о своей мечте: отказавшись от власти жить на ферме неподалеку от обожаемого учителя. Понимая, что подобные идеи могут вызвать гнев августейшей бабушки, Александр предпочитал посылать письма с надежными людьми и то же советовал Лагарпу. Что и делалось неукоснительно.

В дальнейшем переписка постепенно угасает (сохранилось всего два письма из Петербурга за 1808 и 1811 гг.), но вновь оживляется в 1813—1814 гг. во время заграничного похода русской армии. Император писал иногда буквально с полей сражений. В Париже Лагарп и Александр снова встретились. Лагарпу был пожалован чин генерал-лейтенанта и высший российский орден св. Андрея Первозванного. Но, конечно, главной его наградой стало признание суверенитета его родного кантона Во, принятое на Венском конгрессе благодаря влиянию императора Александра.

Отметим, что в декабре 1825 года Лагарп был жив и деятелен, так что вполне мог оказать услугу своему августейшему ученику. Николай I, без сомнения, обеспечил финансовую сторону вопроса. При таких обстоятельствах все заинтересованные стороны остались при своих интересах.