Читать книгу Долина цветов - Арман Баймуханов - Страница 8

К десяти часам утра весеннее солнце сменилось тяжелыми свинцовыми тучами и с неба, сначала по одной капле, и затем все больше и больше, пошел дождь. Через уже каких-то пятнадцать минут землю заливал настоящий ливень. Впрочем, такие капризы природы, в это время года, для юго-восточного Казахстана – обычное дело.

Бахадир стоял у окна, широко расставив руки на подоконнике и, смотрел через заливающееся струями окно на то, как по тротуарам бежали вымокшие до нитки прохожие, для которых непогода оказалась полной неожиданностью. Паренек по-настоящему сочувствовал беднягам.

Он был одет в куртку. На подоконнике лежал зонт, который Бригадир легко сжимал одной рукой. Подросток повернулся, взял во вторую руку увесистый, набитый вещами большой пакет и направился к прихожей. Пройдя полпути, он остановился. Торопливо поставил к стене зонт, бросил толстый пакет. И принялся рыться за диваном, стоявшим в комнате, где Бригадир еще пару секунд назад стоял у окна. Из-за дивана он вытащил еще один такой же пакет и, такой же набитый, как и пакет, рюкзак. После чего вновь направился в прихожую. Рюкзак он взвалил на плечи. В руки взял пакеты и вопросительно уставился на зонт. Свободного места в руках не оставалось. Безнадежно вздохнув, Борька направился к двери без зонта.

Он быстро сбежал по лестнице. На секунду задержался, разглядывая открывавшуюся из-под бетонного козырька подъезда хмурую картину непогоды и, поежившись, нырнул под струи дождя.

Дождь казался холодным только первое время. Пока Бахадир, также как и виденные им из окна прохожие, не промок до нитки. Тогда, стекающая с головы по шее, животу и по ногам вода, показалась ему теплой. Одежда быстро стала тяжелой. Однако Борька продолжал энергично шагать. Он шел дворами, будто пытаясь запутать след.

Бахадир шел долго. Спину ему сдавил рюкзак, дыхание участилось. Наконец, в одном из дворов многоэтажек, он свернул в ряды ржавых, почти черных, от того, что их металлические стены намочило водой, гаражей и загромыхал по пустым жестяным банкам из-под малярной краски. Несколько раз он сворачивал с одного ряда на другой, выбирая нужное ему направление. Перед небольшим, покосившимся, деревянным сарайчиком Бахадир остановился. Оглянулся по сторонам и, толкнув скрипучую дверь, вошел внутрь.

Единственная комнатка, из которой состоял сарайчик, освещала керосиновая лампа. Комнатка не имела ни одного окошка и, потому, в ней стоял полумрак. В углах причудливо скакали языки, которые отбрасывала керосинка. В сарайчике было тепло.

– Ба, ты жива? – стаскивая с плеч рюкзак и, при этом, вглядываясь непривыкшими к полумраку глазами, куда-то в сторону, произнес Бригадир.

В стороне, куда Борька направил свой слепой взгляд, послышалось движение. После чего старушечий голос протянул:

– Жива-а еще. Жива…

– А я, вон, белья тебе чистого пгинес, еды… – принявшись разгружать рюкзак, произнес Бригадир. – Стагое белье-то, давай, подымайся, я стяну. Забегу его. Пагни, вон, его постирают тебе. А-то кгязное-то уже, поди.

– Да грязное, грязное, – согласился старушечий голос. – Встаю Боря, встаю.

Сухонькая старушка поднялась, оперлась на костыль. Седые волосы она прибрала под накинутый на голову платок.

Глаза Бахадира привыкли к полумраку и, теперь, он мог подробно разглядеть знакомую обстановку.

Напротив двери, в которую он вошел, стоял деревянный стеллаж, некогда сооруженный для того, чтобы на нем хранить соленья. На стеллаже расположились видавшие виды кастрюльки, пара алюминиевых кружек, сковорода. Тут же стоял металлический цилиндр, служивший подставкой для ложек и вилок. Кроме этого, на трех полках, из которых и состоял стеллаж, был и другой, нехитрый кухонный инвентарь.

Тут же были и продукты: крупы, вермишель, чай, сахар, соль и другое. На полу, под нижней полкой проглядывались несколько мешков. По очертаниям-«шишкам» было похоже, что в мешках были овощи. Это так и было: на полу лежали полмешка картофеля, лук и морковь.

Справа от стеллажа с продуктами и посудой, стоял тяжелый, грубо выкрашенный в голубую, половую краску, сундук. Между сундуком и той стеной, в которой находилась дверь, которая была единственной в сарайчике, втиснулась еще одна, чуть шире первой, деревянная стойка для солений. Только ее верхние уровни были спилены так, что стеллаж был переоборудован в топчан. Сейчас топчан был застелен матрацем и постельным бельем, которое, как только встала старушка, и начал стаскивать Бахадир.

Напротив постели стояли переносная печка, в народе называемая «буржуйкой», на которой лениво посапывал почерневший, алюминиевый чайник.

Рядом с печкой стояли газовая плита и стол с тремя стульями. Пол же комнаты, который не был застелен досками, покрывали всего лишь старые, но толстые ковры.

На этом, скромная меблировка, переоборудованного под жилище сарайчика, была исчерпана.

Бахадир кряхтя, копался в белье. Тем временем Ба (так ласково называл старушку Борька), гремя чугуном, отодвинула кочергой в сторону кольца «буржуйки». Из чрева печки, облизываясь, потянулись языки пламени. Вскоре на них зашипел чайник.

– Гебята вчега пгиходили? – спросил Бригадир.

– Виталька был.

– Ясно. Ну, ты Ба, тегпи еще немного. Осталось еще чуток. Денег собегем еще немножко и, документы тебе, будут. А там и в интегнат или как его там… Словосочетание «Дом престарелых» почему-то застряло в Борькином горле и не захотело вылететь наружу. Фразу он так и не закончил, и сделал вид, что еще глубже зарылся в постельное белье.

– Да скорее бы уже. А-то сколько же вас бедных мне мучить.

Чайник, стоявший на печке, через несколько минут засопел сильнее, а затем, весело забулькал. К этому времени Бригадир заменил в бабулькиной постели старое белье на свежевыстиранные, белоснежные наволочки, пододеяльник и простынь, которые бархатно пахли порошком, с тем самым лесным ароматом, что немало рекламируют по телевизору.

После этого он принялся распечатывать рюкзак. Вынул оттуда кусок сала, две магазинные лепешки, пачку пакетированного чая, печенье и банку варенья, предусмотрительно запечатанную не жестяной крышкой, а целлофановой пленкой. Бахадир сделал так для того, чтобы старой женщине при необходимости было легче вскрыть тару.

Продукты Борька заботливо расфасовал по стеллажу, на котором стояла кухонная утварь. После чего подросток и старушка сели пить душистый, с ароматом малины чай. Тот самый, что принес Бахадир. Как бы, между прочим, они беседовали о разном.

В сарайчике Борька пробыл до четырех часов дня. К этому времени дождь прекратился, небо открылось и, в воздухе заиграли золотом лучи весеннего солнца.

Когда Бригадир собирался уходить, к бабульке пришла ее подруга – Матвеевна, одинокая старушка, которая жила в одном из многоэтажных домов неподалеку. На пороге Бахадир бросил, что завтра придет Гарик и, взвалив на плечи рюкзак набитый постельным бельем, зашагал в обратную дорогу.