Читать книгу ПРО LIFE. Практика эффективного лайфраннинга - Арсен Аветисов - Страница 4

Потухло табло «Пристегните ремни», и в салоне началось ожидаемое оживление. Я облегченно вытянул ноги, откинул столик, водрузил на него ноутбук и бросил взгляд на своего соседа у окна. Аккуратно подстриженный мужчина лет шестидесяти, в застёгнутой на все пуговицы белой рубашке и чёрном элегантном пиджаке вглядывался в бескрайние поля облаков в иллюминаторе. Почувствовав мой взгляд, он стал медленно поворачиваться в мою сторону. Смутившись, я торопливо застучал по клавишам ноутбука. Четырехчасовой полет я надеялся использовать, чтобы дописать очередную главу книги.

В начале салона уже замаячили стюардессы, толкающие знакомую синюю тумбу, и, услужливо улыбаясь, начали предлагать обед. Поравнявшись с нами, одна из них, спортивная брюнетка, осторожно передала нам подносы с закусками и обратилась к моему соседу:

– Вы что предпочитаете: курицу с рисом или баранину с чечевицей?

Лицо моего соседа на пару секунд замерло в странной улыбке, как будто эти слова напомнили ему что-то забавное. После чего он решительно сказал:

– Однозначно курицу с рисом. Пожалуйста.

Стюардесса передала ему выбранное им блюдо и вопросительно посмотрела на меня:

– А вам?

– Однозначно баранину с чечевицей, – попытался пошутить я.

Стюардесса уголками губ оценила мою шутку и протянула мне поднос с чечевицей. Пожелав приятного аппетита, бортпроводники двинули тумбу к своей следующей остановке.

Я приступил к сложным манипуляциям со скользкой ванночкой салата, с хлебом в целлофановом пузыре и пластиковыми столовыми приборами, пытающимися выскользнуть из рук в самый неподходящий момент. Мой сосед неизвестно откуда вытащил белую полотняную салфетку, заткнул её за воротник и принялся за основное блюдо. Вскоре я расправился с бараниной и чечевицей и устало откинулся на кресло, ожидая предложения горячих напитков. Думать не хотелось, кровь активно аккумулировалась в желудке.

– Так вы, сэр, выбрали чечевицу с мясом? – неожиданно обратился ко мне сосед, указывая на опустевшую емкость от моего горячего.

– Да, – только и успел произнести я, застигнутый врасплох его неожиданным «сэр».

Повернувшись к нему, я приготовился сформулировать вежливый вопрос относительно причины его интереса к моему выбору, как он продолжил:

– А знаете ли вы, сэр, что всего лишь потому, что кто-то когда-то выбрал чечевичную похлебку, вся наша история пошла не так?

– Не так?! – удивившись неожиданному комментарию, переспросил его я.

– Да, не так. Совсем не так. Вы, наверно, слышали ветхозаветную историю про Иакова?

– Иакова? Вы про Иакова, которому приснилась лестница с 72 ступенями, когда он спал на камне.

– О да, вы много знаете, – похвалил меня собеседник. – Собственно говоря, в данном случае речь не о Иакове, а о его старшем брате – Исаве. Об охотнике.

– Да-да, что-то начинаю припоминать. – Я наморщил лоб, стараясь понять связь между охотником и тем блюдом, которое я выбрал.

– Так вот, сэр, если вы не против, конечно, то я вам за минуту поведаю эту историю.

Я повернулся к «пастырю», как уже назвал его про себя, давая понять, что я не только не против, а даже за, и приготовился слушать.

– Как вы знаете, у Исаака было два сына: Исав – старший и Иаков – младший. Исаак не скрывал свою симпатию к первенцу Исаву – искусному охотнику, а его жена Ревекка, как это часто бывает в таких случаях, больше любила младшего – Иакова. Надо отметить, что род Исаака, согласно праву первородства, должен был продолжиться через Исава, который отличался импульсивностью, страстью к постоянным приключениям и физическим упражнениям на свежем воздухе. Он носил звериные шкуры и, по всей видимости, редко мылся, потому как в Писании упоминается, что от него дурно пахло животными. Иаков же был прямой противоположностью Исаву. Вдумчивый, чувствительный, с изысканными манерами, он не разделял увлечений своего старшего брата.

Мой собеседник замолчал и поднял глаза к включенной лампе освещения моего столика, как бы представляя и оценивая двух совершенно непохожих друг на друга братьев, и через пару секунд продолжил:

– Закон в то время допускал, что первородство может быть передано в семье и другому ребенку. Для такой передачи следующему по старшинству брату, например Иакову, необходимо было соблюсти несколько процессуальных условий. Помимо официального благословения отца семейства, нужно было, чтобы действующий первородный, в нашем случае Исав, добровольно отказался от первородства в пользу претендента. По всей видимости, не без влияния своей матери, на каком-то этапе жизни Иаков решил перехватить первородство. Эту процедуру он хотел реализовать легитимно, соблюсти все условия и терпеливо ждал подходящего момента. Как-то раз Иаков приготовил замечательную, ароматную чечевичную похлебку. Когда блюдо было готово и Иаков уже предвкушал изысканный ужин, со своей очередной охоты возвратился Исав. Голодный и уставший, как это всегда бывает с охотниками. Увидев ароматную похлебку, он обратился к брату со словами: «Дай мне наесться этой похлебки, я умираю с голода».

Подошедшие стюардессы прервали повествование Пастыря предложением чая и кофе. Мы оба выбрали кофе. Пастырь сделал глоток и продолжил:

– «Без проблем, – ответил Иаков, – небольшой обмен – и вуаля. Откажись от первородства – и похлебка твоя». Исав задумался: «Что мне делать с этим первородством: ни съесть, ни переварить. А так я умру от голода». «Так и быть, – сказал он брату, – давай похлебку, я отказываюсь от первородства». И вот как только он это произнес и зачерпнул первую ложку, чтобы насытить свой желудок, история повернулась совсем в другом направлении.

– Вы хотите сказать, что если бы этот дикий охотник стал патриархом одного из древнейших народов, то мы, возможно, жили бы в другом мире?

– Нет, конечно. В этой истории не это главное. И кто его знает, как бы мы жили. Главное в другом: каждую минуту каждый из нас делает выбор. Сам выбор и его последствия – результат осознания и принятия нами ценностей в нашей жизни. Выбрать чечевичную похлебку или первородство – вопрос приоритетов в удовлетворении своих потребностей. За день с голоду, как вы знаете, никто ещё не умирал. Уверен, что и Исав это знал или предполагал. Вот такая история.

Он улыбнулся и продолжил пить кофе, периодически поглядывая в иллюминатор. Складывалась впечатление, что эту историю он рассказал больше для себя и не ждёт моих комментариев.

Рассказанная Пастырем история (а он действительно оказался священнослужителем) подтолкнула меня к размышлениям. За минуту ему удалось показать мне важность осознания сиюминутных желаний и понимания их возможной связи с последующей тысячелетней историей целого народа и, вероятно, мира. Никто не знает, что было бы лучше, и не это главное. Главное то, что история ясно показала грань между первоочередным и второстепенным, сиюминутным и вечным, испытанием и терпением.

– И вы именно потому и выбрали курицу с рисом, чтобы не повторить историю Исава? – ещё раз предпринял я попытку пошутить.

– Нет, конечно, – спокойно ответил Пастырь, – история здесь ни при чём. Это рекомендации моего врача.

Он сделал глоток кофе, поставил картонку стакана на столик и одарил меня широкой улыбкой. Я улыбнулся в ответ.