Читать книгу Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян - Страница 4

ПРОСКРИПТУМ

Если принципиально, то по мнению творцов перечисленных выше мифов обязательному сокрытию подлежало то обстоятельство, что стратегические планы Запада и Германии, в том числе начиная с 30 января 1933 г., и планы непосредственно Гитлера (как особого ставленника Запада) и его командования по нападению на СССР были вскрыты советской разведкой не только своевременно, но и заблаговременно.

Проще говоря, необходимо было скрыть то, что неминуемая неизбежность войны, а с рубежа 30 января 1933 г. войны именно с Германией, не только ясно осознавалась высшим политическим и военным руководством СССР, в том числе и с помощью разведки, но и то, что разведкой особо тщательно отслеживалось нарастание угрозы войны. А если и того проще, то за счет сокрытия этого обстоятельства превратить высшее политическое и военное руководство СССР того времени если и не в круглых дураков, которые вообще ничего не ведали или якобы не желали знать, то, по крайней мере, в очень плохо осведомленных в вопросах мировой политики деятелей, что-де и привело к трагедии. Естественно, по вине разведки, которая-де ничего толком не добыла.

И вовсе не случайно, что неоднократные Герои Советского Союза Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и А. М. Василевский утверждали, что в Москве не знали не только о сроках германского нападения, но и о том, будет ли это нападение вообще. Откровенно говоря, можно сразу же разоблачить это заявление с помощью… того же Г. К. Жукова. Он ведь оказался на редкость «памятливым», к тому же впадал в такие «размышления», что, как говорится, грех этим не воспользоваться. Судите сами.

В своих мемуарах он указал: «Мы, военные, не сделали всего, чтобы убедить Сталина в неизбежности войны с Германией в ближайшее время»[61]. Не знаю, кто был литературным редактором его мемуаров, но «свинью» он подложил маршалу капитальную. Впрочем, Георгий Константинович и сам подставил себе подножку. Ведь сие «размышление» означает одно из двух. Или на самом деле не знали не только о сроках германского нападения, но и о том, будет ли это нападение вообще, что, если такое допустить, более чем удивительно, особенно если исходить из его же слов. Да и то если выражаться очень уж дипломатично. Либо они, высшие военные, твердо зная о неизбежности войны с Германией в ближайшее время, не сделали, как утверждал маршал, всего, чтобы убедить в этом Сталина. Третьего, как вы и сами понимаете, тут быть не может по определению. Но ведь тут же возникает неприятный вопрос. Почему не сделали всего, чтобы убедить Сталина в неизбежности войны с Германией в ближайшее время?! Ведь он же умел слушать и выслушивать мнения других, в том числе и резко отличающиеся от его личной точки зрения. И если ему приводили неоспоримые доказательства чего-либо, он, как правило, соглашался. Это отмечают даже отъявленные антисталинисты.

Ну а о том, что вообще-то Сталина не надо было убеждать в неизбежности войны с Германией – уж и говорить-то не приходится. Будущие маршалы Победы еще во взводных ходили, когда Иосиф Виссарионович уже твердо знал о том, что война, увы, неминуемо неизбежна в ближайшей исторической перспективе и делал все, чтобы мощным отпором встретить агрессора.

Но в таком случае как увязать приведенные выше заявления с другим, также собственноручным письменным заявлением Жукова, которое он сделал в секретном письме от 19 мая 1956 г. на имя главного врага СССР и России – пресловутого Н. С. Хрущева: «Неудачи первого периода войны Сталин объяснял тем, что фашистская Германия напала на Советский Союз внезапно. Это исторически неверно. Никакой внезапности нападения гитлеровских войск не было. О готовящемся нападении было известно, а внезапность была придумана Сталиным, чтобы оправдать свои просчеты в подготовке страны к обороне»[62]. Более того. Далее он указал в этом же письме, что «Генеральный штаб систематически докладывал правительству о сосредоточении немецких войск вблизи наших границ, об их усиленной авиационной разведке на ряде участков нашей приграничной территории с проникновением ее в глубь нашей страны до 200 километров»[63].

Если Генеральному штабу РККА во главе с Жуковым было известно о готовящемся нападении, сосредоточении немецких войск у наших границ, а внезапности никакой не было, то зачем понадобилась упомянутая выше несусветная ложь?! Да и вообще, если все или почти все было известно, то, миль пардон, какого же… для высшего военного командования оказались столь внезапны масштабы сосредоточения немецких войск?! Увы, но «размышляющие воспоминания» Жукова действительно наводят на очень и очень серьезные, нелицеприятные для маршала размышления…

Впрочем, не будем зацикливаться на этом. Лучше рассмотрим утверждение маршалов о том, что-де они, высшие военные руководители, не знали, «будет ли это нападение вообще». Проще говоря, будет ли война вообще. Потому как отсюда, по их мнению, якобы и проистекает приведшая к трагедии внезапность, под которой в данном случае маршалы явно подразумевали стратегическую внезапность.

При самом элементарном анализе вырисовывается следующая картина. Трагедия 22 июня 1941 г. произошла вовсе не потому, что нападение нацистской Германии на Советский Союз в стратегическом, оперативном или тактическом планах оказалось внезапным. Это категорически неверно. Ибо даже в широком стратегическом плане оно не было внезапным. Потому как сама идея такой агрессии против уже СССР от момента ее зарождения в ХХ веке и на протяжении всего ее пути целенаправленной эволюции вплоть до трансформации в конкретный план «Вариант Барбаросса» была прослежена советской разведкой! Прослежена, начиная с 1922 г. и вплоть до 22 июня 1941 г.!

Вся суть сермяжной правды разведки в том, что стратегические планы Запада и Германии по нападению на Советский Союз, а, начиная с 30 января 1933 г., и планы агрессии против СССР непосредственно Гитлера, были вскрыты советской разведкой не просто более чем своевременно. Они исторически детально отслеживались на протяжении практически всего межвоенного периода!

Проще говоря, на протяжении длительного времени советская разведка (как сообщество разведывательных служб) с тем или иным успехом осуществляла детальное разведывательно-информационное освещение генезиса планов агрессии против СССР. В том числе и освещение генезиса планирования наиболее удобного для реализации таких планов времени нападения на СССР. До 30 января 1933 г. эти планы разрабатывались непосредственно Западом, в расчеты которого входило использование в качестве ударной силы вооруженных сил Веймарской Германии. С 30 января 1933 г. эту, грозившую тяжелейшим бременем исторической ответственности, обязанность Запад не без удовольствия скинул на сутулые плечи злонамеренно и именно в этих же агрессивных целях приведенного самим Западом к власти в Германии Гитлера.

Но как бы там ни было, советская разведка постоянно держала свою руку на пульсе этого опасного для Советского Союза процесса. Это был период уникальной деятельности разведки, достойный того, чтобы о нем сказать отдельно, потому как развитие глобального замысла Запада по уничтожению ставшей СССР России было прослежено советскими разведывательными службами в динамике – от четырех попыток учинить России Вторую мировую в сценарии «с колес Первой мировой» до планов Гофмана, Розенберга и Гитлера включительно.

…Едва только завершилась еще до октября 1917 г. спланированная, а затем и интенсивно спровоцированная и развязанная Западом Гражданская война, сопровождавшаяся к тому же неоднократными и также заранее спланированными иностранными интервенциями, фактически ставшими попытками развязывания против России очередной мировой войны в сценарии «с колес Первой». С колоссальным трудом, зачастую с немалыми, но далеко не всегда инспирированными непосредственно большевиками жестокостями и прочими перегибами, характерными для ситуации Гражданской войны вообще, но Республика Советов выстояла и победила, изгнав из страны как поганых иностранных интервентов, так и их ублюдочных местных пособников.

В апреле 1922 г. Советская Россия и Веймарская Германия подписали знаменитый Рапалльский договор, положивший конец вражде периода Первой мировой войны, но здорово взбесивший весь Запад, особенно Англию. А в конце того же года было провозглашено создание Союза Советских Социалистических Республик. Проще говоря, было провозглашено возрождение хотя и территориально в слегка урезанном виде, но принципиально отстоявшей свою целостность и неделимость, буквально до острых коликов в животе и оскомины в скулах ненавистной Западу России. Что еще более его взбесило, особенно ту же Англию. И Запад, прежде всего Англия, этот проклятый PERFIDIOUS ALBION – Коварный Альбион, не замедлил отреагировать.

В самом конце декабря 1922 г. Англия предприняла первые шаги на пути к будущей войне. Начались первые предлокарнские политико-дипломатические «маневры» в виде очень осторожных шашней с донельзя униженной Версальским договором 1919 г. Веймарской Германией, а также все еще упивавшейся своей победой в Первой мировой войне Францией. Всего через три года все эти шашни и «маневры» привели к печально знаменитым Локарнским соглашениям 1925 г., ставшим, как это выявилось впоследствии, прямым прототипом будущего Мюнхенского сговора Запада с Гитлером 1938 г. Смысл начавшихся тогда дипломатических «маневров», как впоследствии и самих Локарнских соглашений, а также Мюнхенского сговора, состоял в том, чтобы создать хотя бы видимость безопасности западных границ поверженной в Первой мировой войне и донельзя оскорбленной в Версале Германии, но оставить открытым вопрос о ее восточных границах. Цель – со временем, сиречь в наиболее подходящий, по мнению Запада, момент, подтолкнуть Германию на очередную вооруженную экспансию на Восток.

И в том же 1922 г. в Германии появляется «план Гофмана», автором которого был тот самый германский генерал Макс Гофман, который еще в конце 1917 г. – начале 1918 г. вел в Брест-Литовске переговоры с советской делегацией. Генеральная идея этого плана состояла в том, что в целях уничтожения едва только родившегося Советского Союза, а на самом-то деле ради уничтожения возродившейся в новом обличье, но по-прежнему столь ненавистной Западу России прежде враждовавшие между собой государства Запада должны объединиться и напасть на СССР консолидированными силами!

Хорошенько побитый в Первой мировой войне, но так и не остывший от неумеренно агрессивного и тем более неуместного боевого пыла генерал назидательно вещал: «Ни одна из европейских держав не может уступить другой преимущественное влияние на будущую Россию. Таким образом, решение задачи возможно только путем объединения крупных европейских государств, особенно Франции, Англии и Германии. Эти объединенные державы должны путем совместной интервенции свергнуть Советскую власть и экономически восстановить Россию в интересах английских, французских и немецких экономических сил. При всем этом было бы ценно финансовое и экономическое участие Соединенных Штатов Америки»[64]. Ради этого Гофман настойчиво предлагал создание объединенной армии, в которой Германия имела бы 600–700 тысяч солдат. То есть в 6–7 раз больше, чем было разрешено Германии условиями Версальского так называемого мирного договора 1919 г.

Парадоксально, но факт, что в исторически жесткой логической взаимосвязи появлению этого плана предшествовала в самом конце 1921 г. публикация в Мюнхене ныне малоизвестной брошюры «Путь к хозяйственному спасению» (Германии, естественно). «В ней говорилось, что выходом для преодоления экономических трудностей послевоенной Германии является экспансия против Советской страны. Автор брошюры утверждал, что на востоке “открыта дорога для немецкого расширения, для немецкого могущества, для немецкой расчетливости”. Автором брошюры был А. Гельфанд, писавший под псевдонимом Парвус. Тот самый Парвус, которого и поныне называют не иначе как «купец русской революции». Это было своего рода экономическое обоснование необходимости вооруженной экспансии Германии на восток. Нечто вроде теоретического бизнес-плана будущего гитлеровского «дранг нах Остен». К слову сказать, впоследствии эта брошюра сыграла немалую роль одной из основных идейно-теоретических предтеч пресловутой «Майн кампф» Адольфа Гитлера.

«План Гофмана» был замечен, услышан и детально рассмотрен. И не только на Западе, но и в Москве, где его, естественно, не одобрили. Москва тут же перешла в контрнаступление, настойчиво предлагая детально обсудить идею всеобщего разоружения, прежде всего в Европе, и одновременно предприняла попытки наладить нормальные дипломатические и торговые отношения с Западом. Запад же недолго размышлял и в октябре 1925 г. ответил подписанием пресловутых Локарнских соглашений, суть которых сводилась к пакту о ненападении между Западом и Германией. То есть была гарантирована, да и то относительно, безопасность западных границ Германии, но оставлен открытым вопрос о ее восточных границах. Локарнские соглашения вообще стряпались откровенно против СССР. Хотя их «творцы» и называли его Россией.

Непосредственная предыстория Локарнских соглашений такова. Глава дипломатического ведомства главного «смотрящего» по организации «второй» (на самом же деле пятой) по счету в ХХ столетии и ориентированной против России Второй мировой войны – министр иностранных дел Великобритании Остин Чемберлен еще 20 февраля 1925 г. под грифом «секретно» направил ряду западных коллег меморандум, имевший название «Британская политика в отношении европейской ситуации». Именно с этого меморандума и началось непосредственное движение к пресловутым Локарнским соглашения 1925 г., к этому «Мюнхену-1», потому что именно тогда на свободу был выпущен «дух войны», сиречь «дух» Второй мировой войны. Как и аналогичные по духу и смыслу договоренности накануне Первой мировой войной, еще в проекте Локарнские соглашения создавали видимость безопасности западных границ Германии – в тот момент буржуазно-демократической Веймарской республики, – но полностью оставляли нерешенным вопрос о ее восточных границах. Точно так же впоследствии будет проделано и во время «Мюнхена-2» образца 1938 г. Именно это обстоятельство и открывало дорогу войне Германии за пересмотр ее восточных границ, которые преднамеренно и злоумышленно были жестоко оскоплены еще Версальским «мирным» договором.

В части, касающейся России, в меморандуме говорилось: «Россия. Европа теперь разделена на три главных элемента, а именно: победители, побежденные и Россия. Русская проблема, которая остается острейшей постоянной опасностью, может быть поставлена только как проблема; невозможно предвидеть, какие последствия для будущей стабилизации Европы будет иметь развал России. Верно, с одной стороны, что чувство неуверенности, которое испытывает организация новой Западной Европы, в немалой степени вызвано исчезновением России как державы, ответственной перед концертом европейских государств.

С другой стороны, русская проблема является для настоящего момента скорее азиатской, чем европейской; завтра Россия может снова решительно фигурировать как фактор в балансе континентальных сил, но сегодня она, как грозовая туча на восточном горизонте Европы – угрожающая, непонятная, но теперь еще и обособленная. Россия не является поэтому фактором стабильности; она предстает в действительности наиболее опасной из всех неожиданностей, неизвестностей и независимо от России, а может быть даже из-за России, должна создаваться “политика безопасности”»[65].

Исторический комментарий. Документ был добыт агентурным путем в МИД Чехословакии. А затем умышленно был опубликован в прессе. В той части, которая помечена звездочкой, Лондон сказал почти правду – в то время его сильно беспокоила коминтерновско разведывательная возня Москвы в Китае, которой, сугубо по антибританским соображениям, молча благосклонно покровительствовал даже Вашингтон, и, особенно, завершавшиеся тайные советско-японские зонданжные контакты по нормализации отношений между двумя государствами.

Обратите также внимание на выражение «русская проблема является для настоящего момента скорее азиатской, чем европейской». Через 16 лет после этого пассажа именно с этих позиций и будет осуществлен сговор между Великобританией и Третьим рейхом, который по поручению Гитлера осуществил наци № 2 Рудольф Гесс. Именно эта формула легла в основу так называемых дружественных заверений Черчилля. Именно ими пресловутый британский бульдог через Гесса заверил главного коричневого шакала, что тот может приступить к безнаказанному однофронтовому разбою на востоке[66]. То есть против СССР, так как Второй фронт не будет открыт до 1944 г., о чем Черчиллю хватило ума 4 сентября 1941 г. проболтаться советскому послу в Великобритании И. М. Майскому! И ведь так оно и произошло!

Ознакомившись с этим «дипломатическим рукоделием» – Локарнскими соглашениями, – Сталин определил основное содержание этого «творения» западной дипломатии следующим образом: «…“дух войны” является основным содержанием “духа Локарно”»[67].

Короче говоря, именно из-за России и должна была создаваться новая «политика безопасности», что в переводе с английского дипломатического языка на нормальный человеческий язык означает – «дух войны» должен быть выпущен именно же против России!

Но чем же СССР мог тогда угрожать тому же Западу, в том числе и Великобритании, если у него и армии-то в тот момент нормальной не было, не говоря уже об ином?! К моменту написания этого пассажа она была сокращена в 10 раз и составляла всего 500 с лишним тыс. человек. Не говоря уже об официальном отказе от курса на «мировую революцию», который достаточно внятно озвучил Сталин, едва только забальзамированный труп «вождя мирового пролетариата» втащили во временный деревянный мавзолей.

А только тем, что революция пошла не запланированным Западом путем! Рассчитывали уничтожить Россию как уникальный геополитический феномен, в том числе и путем массированного расчленения в ходе «революции» и Гражданской войны, а получили СССР! А ведь на Западе, как отмечалось выше, давно было известно о том, что «никакая социальная революция не изменит отношения России к ее великим географическим границам»![68] Что, собственно говоря, и произошло. И в конечном-то итоге ничего, кроме одномоментного финансово-экономического грабежа и частичного (но далеко не смертельного) территориального урезания России не получилось! Получилось совсем иное, что многие десятилетия спустя патриарх «изящного русофобства» американской дипломатии, Генри Киссинджер, назовет следующим образом: «Невзирая на революционную риторику, в конце концов, преобладающей целью советской внешней политики стал вырисовываться национальный интерес…»[69] Как и полагается западнику, этот свой вывод Киссинджер завершил традиционным антисоветским выпадом:

«…поднятый до уровня социалистической прописной истины».

Но куда важней им же осуществленная констатация того факта, что уже в начале 20-х гг. «советская политика сделала окончательный шаг в сторону возврата к более традиционной политике в отношении Запада»[70]. Тут он ни на йоту не ошибся. Как, впрочем, и в предыдущем случае. Более того. Фактически повторил вывод британской разведки и дипломатии еще 1926 г., о котором тогда же стало известно и Москве. Из добытых тогда советской разведкой документов британского МИД (Foreign Offce 37/11779 № 319 27 Jan. и № 560/53/38 27 11 Feb. 1926) со всей определенностью явствовало следующее. Лондон взбесило то обстоятельство, что Сталин и его соратники уже в то время стали переходить к политике, как внешней, так и внутренней, с использованием «национальных инструментов». Проще говоря, Лондон взбесило то, что Сталин и его соратники, отказавшись от разрушительной для самой России идеи «мировой революции», взяли курс на строительство нового национального Русского государства в форме строительства социализма в отдельно взятой стране. Проще говоря, целенаправленно инспирированная и экспортированная против России революция в самые кратчайшие сроки была не только национализирована, но и в значительной степени русифицирована! Естественно, Западу было из-за чего взбеситься! И все дело заключалось в том, что Запад прекрасно понимал, что И. В. Сталин выражал ментальность основной массы населения Советского Союза, он знал все сильные и слабые стороны советского народа и осуществлял на практике его устремления. Бывший итальянский посол в СССР Пьетро Куарони впоследствии прямо указывал в своих «Записках посла»: «Я склоняюсь к мысли, что старые стены Кремля должны были всегда чувствовать, что Сталин как государь всея Руси более соответствовал ее (Руси) настоящей традиции, чем какой-нибудь Николай II. Глупо спорить, был ли Сталин великой исторической личностью…»[71] Полагаю, что причина бешенства Запада в отношении Сталина ясна.

Историческая справка. В сущности же произошло следующее. В поданной в конце сентября 1917 г. в ЦК РСДРП(б) записке Ленин обосновал необходимость устроения «октябрьского переворота» в 1917 г. потребностью «спасения революции и для спасения от “сепаратного” раздела России империалистами обеих коалиций»?![72] То был потрясающий политико-геополитический кульбит «вождя». Потому как он предложил спасение именно от того, из-за чего, собственно говоря, тевтоны совместно с Антантой и забросили его в Россию! Ведь и тем, и другим нужен был распад и расчленение России ради прекращения войны и ослабления России на будущее, а впоследствии и полная ее ликвидация как геополитического фактора планетарного масштаба. Именно в этом смысле Ильич со своим архи-р-р-р-революционным задором, воплями «о праве наций на самоопределение» и привезенной из-за бугра шайкой «подонков больших городов Европы и Америки» представлялся Западу едва ли не идеальным на тот момент инструментом для реализации своих планов. А к скрывавшемуся за этим внешне красивым и притягательным лозунгом национальному сепаратизму Ленин и К° относились не столько даже равнодушно, сколько как к явлению, находящемуся в прямой связи с его революционным движением, чуть ли не как к неотъемлемой его составной части. Между тем они не могли не видеть того, что это был не национальный, а сугубо националистический сепаратизм. То есть к тому, что способствовало тотальному разрушению Русского государства – к не скрывавшемуся националистическому сепаратизму – Ленин и К° относились благожелательно, поскольку это позволяло достаточно быстро уничтожить ненавистную им старую Россию.

Если с принципиальных геополитических позиций посмотреть на то, что же тогда сделал признававший националистический сепаратизм как явление, находящееся в непосредственной связи с революционным движением, Ленин своим «обоснованием» необходимости «октябрьского переворота», то убедимся, что перед нами потрясающий, уникальнейший парадокс. Сам того явно не подозревая, таким «обоснованием» необходимости свершения «октябрьского переворота» Ленин привел в действие ту часть Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики, на логике которой и базируется Русская государственность как таковая вне какой-либо зависимости от господствующего на российской территории режима![73]

После этого любая попытка вновь декларировать «право наций на самоопределение» автоматически была обречена на провал. Как, впрочем, и любая попытка сепаратного расчленения России. Потому как они в корне противоречили бы самим основам русской государственности, веками создававшейся именно же по соображениям БЕЗОПАСНОСТИ. А вследствие этого националистический сепаратизм окраин, а также «самостийность» ряда сугубо русских регионов, представляя в первую очередь колоссальную угрозу существованию самой России, угрожали национальному бытию и самих этих окраин и регионов, которые были бы раздавлены империалистами обеих коалиций. То есть, сам того явно не желая и вопреки всей своей разрушительной политике, Ильич внезапно и даже неожиданно для самого себя произвел мощнейшую геополитическую прививку всей России от инфекции своих же разрушительных планов!

Потому-то яростное сопротивление всей России иностранным интервенциям, направлявшимся в поддержку Белому движению, приобрело естественный для нее патриотический характер, даже невзирая на все идеологические выверты того времени. И, кстати сказать, именно из-за этого-то громадное количество офицеров и генералов царской армии перешло на сторону революции, не разделяя, естественно, каких бы то ни было «измов», тем более большевистских.

Но это была не единственная геополитическая прививка. Сворованный Лениным по тактическим соображениям эсеровский лозунг «Земля – крестьянам» был выдвинут им уже как стратегический. А в сочетании с указанным выше «обоснованием» необходимости осуществления «октябрьского переворота» – «спасением России от сепаратного ее раздела империалистами обеих коалиций» – он также мгновенно превратился в очередную мощную геополитическую прививку всей России от инфекции любых его разрушительных планов! Ведь лозунг «земля – крестьянам» был произнесен как программный стратегический в крестьянской (более чем на 90 %!) стране, уже не один год воевавшей малопонятно из-за чего и за что. Более того, в стране, армия которой в абсолютном своем большинстве была крестьянской и состояла из крестьян, как малоземельных, так и вовсе безземельных, и которая в массовом порядке тогда дезертировала, потому что уже давно шел стихийный процесс самозахвата земель. Проще говоря, солдат-крестьянин ринулся домой за землей. Лозунг же «Земля – крестьянам» в мгновение ока превратил стремглав дезертирующего домой за землей безземельного и малоземельного солдата-крестьянина в крестьянина-солдата, обладающего землей!

Все! После этого революция постепенно, поначалу даже и не очень-то заметно, но стала отдавать исконно русским, мужицким, сермяжным духом! Это ведь только в арифметике от перемены мест слагаемых сумма не изменяется. В геополитике же – напротив, самым диаметральным образом все изменится. Ведь что произошло в реальности?! Руководствуясь всего лишь тактическими соображениями первого этапа «переворота», Ленин неосознанно и за очень короткое время уже во второй раз привел в действие основной механизм второй части Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики, на логике которой и базируется русская государственность. Он действительно не предвидел конечного результата – его задача на первом этапе так называемой октябрьской революции в том и состояла, чтобы выполнить обещания, данные тевтонам, то есть прежде всего вывести Россию из войны, пускай даже и самым позорным образом. Вот почему первыми и оказались – дуэтом! – декреты о мире и земле.

Но если сам Ильич и не понял, что он сделал, то надо отдать должное тем, кто его засылал, – они-то все правильно поняли. После таких «прививок», что сделал Ленин, абсолютный крах всех планов по уничтожению и тем более расчленению России был фатально неизбежен! Потому что после того, как едва ли не в мгновение ока были произведены две мощные геополитические прививки от любых разрушительных планов, сколько ни бубни «о праве наций на самоопределение», но любые попытки сепаратного расчленения России были автоматически обречены на провал! Потому как на чью сторону встанет внезапно обретший землю крестьянин-солдат, даже и не русский по национальности?! Да еще и в ситуации иностранной интервенции и активности Белого движения, стремившегося вернуть прежние, до крайности опостылевшие крестьянскому по составу населению порядки?! И к гадалке не ходи – ответ очевиден. Потому как воздействие этих случайных, несознательно и уже тем более нецеленаправленно в интересах народа осуществленных «прививок» прошло через души и сердца десятков миллионов людей крестьянской страны и в итоге превратилось в неодолимую народную силу. Даже невзирая ни на какие, в том числе и кровавые, выверты того времени.

После таких прививок победить народ невозможно. Тем более было невозможно навязать, особенно в абсолюте, волю к геополитическому разрушению, в том числе и саморазрушению. И иного не могло быть по определению.

Белое движение, к слову сказать, поскользнулось именно на вопросе о земле и, конечно же, на сотрудничестве с Антантой, откровенно не желавшей восстановления единой и неделимой России. Дело, кстати говоря, еще и в том, что после таких прививок на политическом и геополитическом уровнях в действие автоматически вступил давно описанный теми же К. Марксом и Ф. Энгельсом закон монополии, который в перефразированном в геополитическом плане виде звучит так: «вместе с возможностью удерживать товар как меновую стоимость или меновую стоимость как товар, пробуждается знаменитое LIBIDO DOMINANDI», то есть «СТРАСТЬ К ВЛАСТВОВАНИЮ». Ведь в порядке спасения от сепаратного раздела России империалистами обеих коалиций руками обретшего землю крестьянина-солдата была установлена политическая «монополия заселения» большевиков (как общего в тот момент названия движения) со всеми автоматически же вытекающими отсюда последствиями для их же политической «монополии пути сообщения». А это в соответствии с логикой Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики неминуемо вело к страсти к властвованию в форме восстановления национального суверенитета, независимости и территориальной целостности России. Проще говоря, к восстановлению столь ненавистной Западу единой и неделимой России! Что в итоге и было сделано, хотя бы и в лице СССР! Если еще проще, то произошла фактически полная национализация революции!

Политологический комментарий. С этой точки зрения имел место фантастически уникальный, феноменальный процесс, о котором следует сказать чуть подробнее:

1. Задача Ленина и его шайки (за вычетом группы Сталина) действительно была совсем в ином – раздолбать Россию до основания и сдать ее, как он сам же говаривал, «в экономическую утилизацию» Западу.

Справка. Мало кому известно, что во время встречи со специальным представителем президента США Вильсона Уильямом Буллитом (впоследствии первый посол США в СССР) В. И. Ленин в беседе с ним открыто заявил, что-де возглавляемая им Советская Россия готова отказаться от контроля над 16 принадлежавшими царской империи территориями! И это, между прочим, согласно мемуарам У. Буллита, которые, к слову сказать, принципиально не расходятся с тем, что было опубликовано еще при Сталине. По сути дела, «вождь» подтвердил преемственность своих действий еще от февральских временщиков-предателей, именно при которых и был инициирован процесс децентрализации и расчленения России через так называемое «право наций на самоопределение»! Далее «гениальный вождь» разъяснил У. Буллиту, что он имеет в виду следующие территории:

– Польши, что было полностью бессмысленно, так как де-факто Польша и так ушла из состава России и уже в тот период времени существовала практически как государство, да и сам «вождь» тому не мешал – в том была суть залога лояльности окружавших его многочисленных поляков;

– Финляндии, что тем более было бессмысленно, так как независимость Финляндии была провозглашена еще 31 декабря 1917 г., причем Ленин и К° тому не мешали. Правда, затем от всей своей «горячей финской души» Финляндия самым «сердечным образом поблагодарила» Россию… интервенциями (одни только «карельские авантюры» 1920–1922 гг. чего стоят!) и насильственным отторжением жирных кусков русской территории[74]