Читать книгу Дерево времени - Арсен Мирзаев - Страница 4

Всю ночь

прохихикали с М.

вместо того чтобы спать

или еще чем полезным заняться…

Париж изумлялся:

– Нежели же я так смешон?..

Париж был не прав.

Мы смеялись абстрактно.

нормандцы нордичные

фламандцы флегматичные

а питерцы –

питейно-пиитичные

Нормандия. И нем Ан-

флёр. И волн его

еще не слышен шум.

Но мы

их приближенье чуем.

И ветру встречному

французскому

смеемся.

И радуемся мы

раздолью a la Rus.

Сидели

на канале Сен-Мартен,

водой

друг друга

поливали из бутылки.

Казалось бы,

что может быть глупее?

– Что может быть,

того не может быть…

И мы купались

в этом невозможном:

в парижском жарком воздухе,

во взглядах,

случайно брошенных

на нас,

и нами –

на черных,

белых,

рыжих,

друг на друга.

Счастливые

часов не наблюдают…

А мы

глотали каждую минуту

и упивались

каждою секундой.

И были счастливы,

как никогда,

никто,

нигде.

К Богу

дорогой звуков

затихающих постепенно

Очень ловко играющий в теннис

лилипут

Голова Верлена

вырастающая из каменной глыбы

Голубь

загорающий на его темечке

Флейтист

в очереди на выставку Гогена

с трудом выдавливающий звуки

из своей черной трубочки

И – словно в Катькином саду –

стайки шашистов

шахматистов

нардистов

и даже картежников

Вот, пожалуй, и всё

если не считать меня

впрочем, мною

величиной бесконечно малой

в Люксембургском саду

можно

пренебречь

умирай поскорей

дай народу

себя оценить

музыка

разговора

влюбленных

глухонемых

такое вот

счастье

серое

сирое

цвета Аси Павловны

шерстяной девушки

свернувшейся клубком

на моих коленях

Ты обернулась напоследок

вышла

и растворилась

в утренней толпе

а поезд дальше ехал

почему-то

передо мной

стояли неотступно

миндалевидные

печальные глаза

оленей

на картинах Пиросмани…

я не рассказывал тебе

о самом главном

…о ядовитой зебре на панели

о синих птицах

вышедших на площадь

о невозможном чувстве языка

приснившемся

проснувшемуся в Альпах

о том

что видел пьяный эфиоп

в далекой и не виданной

России

о том

как упоительно грустят

незримые овальные дома

в Даринии седой

непостижимой…

об этом невозможно

рассказать

Мы можем

телом своим

сидеть стоять

лежать бежать

любить владеть

находиться в пространстве

Они

мимигранты

духотельцы

знают о…

(теле духа? духе тела?)

такое

что крышу уносит

на многие тысячи лье

под водой гненативного смысла

и дрожь

метафизического свойства

трясет и трясет

облетевшую розочку мозга

была погода

снег ложился

на одинокие слова

и почерневшие скелеты

случайных фраз

когда-то брошенных

забытых

я шел вослед

уму чужому…

дымился мрак

кричали галки

вороны

плакали навзрыд

изрытый Невский

недопохмеленным

казался

редким птицам

поутру

а я

остался прежним

в никуда

походкой вечности

идущим не спеша

Волтурн

играет на валторне

и славит самого себя

и сам в себе

течет неторопливо

и volturnalia

плывет как Федерико…

одно

другое

третье

излишество?

убожество?

атавизм?

или смысла лицо

коана

о смысле яиц?..

– Я тоже влюблен.

Неужели придется

отдать тебе

свое сердце?

Жаль, что УХО

нельзя по почте

тебе переправить…

Счастливец Ван Гог!

(посылать любимым

уши вместо сердец –

прерогатива

великих безумцев).

Может быть

подождать год-другой?

– Стать

гениальным придурком,

заслужить

эксклюзивное право

на ухо в конверте

(или в шляпной коробке)

и влюбиться в тебя

до безумия

14 февраля

в день св. Валентина,

покровителя всех

ухорезов

я

человек

очень

знаете

малодостаточно

образованный

я

знаете человек

очень

достаточно мало

образованный

я

очень человек

знаете

достаточно

малообразованный

я

достаточно мало

человек

очень

знаете

образованный

я

человек…

достаточно

знаете

Жила-была Девочка,

которая никогда не улыбалась.

Она не улыбалась,

когда просыпалась.

Она не улыбалась,

когда пела песни.

Она не улыбалась,

когда жизнь ужасной казалась.

Она не улыбалась,

когда счастье в руки давалось.

Она не улыбалась,

когда ложилась спать

– с любым: любимым

или нелюбимым

или с кем-то вообще

никак не определимым.

Она не улыбалась,

как нам представлялось.

Она улыбалась

в своем представлении.

На это способны

лишь мрачные гении…

Она не улыбалась,

даже когда чудилось,

что она улыбается.

Она не улыбалась

нигде и никогда.

И с неба ей светила

лишь ее персональная

неулыбчивая звезда.

Она улыбнулась

только однажды –

когда умерла.

Всевышнему слава!

Аллаху хвала!

………………………………….

Вот если б она

при жизни

хоть раз улыбнулась,

может и мне бы

не так грустилось

и лишь посмертно

взгрустнулось

вот Я

……………………

а вот и НЕ Я

дух вкруг меня

она вкруг духа

летает

вьется точно муха

1.

ты

лежал на полу

уставившись в потолок

он

лежал на земле

глядя в небо

2.

ты

ничего не понял

но пытался всё объяснить

он

всего лишь смотрел

и видел

3.

тебя

называли Борисом Петровичем

его –

просто гением…

стихи – трость

на неё опираюсь

при ходьбе

по этой

ЖИЗНИ

то трагическая мышь

то небесная коряга

то ли ты еще бумага

то ли ты уже паришь…

едет поезд

по безлесой пролысине

а за окном деревья

молча

бездумно

уходят во мрак

и

мне приятно

что я – дурак

и стихи эти –

мои близнецы –

на меня безумно похожи

остановись, прохожий! –

здесь проезжал тот

кто в эту точку пространства

уже никогда не вернется:

он в другой его точке

умрет

в наведении пары слов между нами

есть ли смысл? если есть, то зачем

ходим в гости друг к другу с камнями

потайными… опять ни о чем

говорить, балаболить, трепаться;

тут – ботва, там – тупой анекдот,

байка про злосчастного китайца, –

так-то и так-то, вот, мол, и вот.

так ли, не так ли…

– какое занятье

изо всех, ожидающих на рассвете,

безумней, бессмысленней, непонятней