Читать книгу Этюды жизни. Непридуманные истории - Арсений Красноцветов - Страница 7

Стояла чудесная золотая осень. Был выходной день, и я решил отправиться на прогулку в парк. Добрался до парка Степанова на маршрутке. При входе посетителей встречали детские аттракционы. Я прокатился на колесе обозрения. С него открывается потрясающий вид на футбольный стадион, на окрестные дома и сам парк. Не спеша прошелся по тенистым дорожкам. Было многолюдно. Многие посетители приходили семьями с детишками. Из микрофона лилась популярная музыка: Натали напевала «Ветер с моря дул», Николай Расторгуев ─ душевную и почти родную «Рассею». В глубине одной из дорожек висели кормушки, и белка лакомилась оставленным угощением. Я дошел до набережной реки, до пляжа. Пошел к выходу. Слева от дороги раскинулась целая экспозиция из разных металлических фигур: коровы, сказочные персонажи и даже Эйфелева башня радовали глаз многочисленных посетителей. Я остановился и присел на лавочку, на которой сидел хорошо одетый пожилой мужчина. Он посмотрел грустным взглядом в мою сторону и неожиданно заговорил: «В молодости я был высоким и симпатичным. Увлекался плаванием, мог часами не вылезать из воды. У меня был первый юношеский разряд по легкой атлетике. Поступил в Культпросвет училище, закончил. Увлекался музыкой. Был хороший музыкальный слух и голос. Создал с друзьями свою группу. Мы стали выступать в парках культуры, пел в ресторанах. Девчонки просто вешались мне на шею. Что греха-то таить. Была и жена с ребенком. Бросил. Полюбил другую. Выпивал много и часто. Память, конечно, в молодости была потрясающая. Почти сходу мог запомнить и сыграть новую песню. Приглашали даже в Сочи петь. Расстался со своей новой подругой. Выступал и пил. Выступал и пил. Нарушился сон. Заболел. Мучила бессонница. Я чувствовал себя разбитым, не мог выступать. Пришлось обратиться в психиатрическую больницу. Почти все прежние друзья отвернулись от меня. После лечения дали группу. Я перебивался случайными заработками. Подолгу на одном месте не работал: узнавали о моей болезни и увольняли, или сам уходил. Жил с матерью. Когда она была жива, все было хорошо. После ее «ухода» часто болел. Почти каждый год. Страшно. Слава Богу, были немногие верные друзья, подруга, которые поддерживали.

В лихие девяностые был протестантом. Собирались у меня дома. Но я всегда с симпатией отношусь к православным. Сам неоднократно ходил в православный храм, исповедовался. Каждый день читаю Евангелие.

Были периоды ремиссии. Сочинял стихи и новые песни. Что-то удалось напечатать с помощью друзей. Пел под гитару лишь дома и для близких. Только в эти часы тоска отпускала сердце».

В последние годы бывшая жена Олега, как назвал себя мой случайный собеседник, много пила. Сын, талантливый парень, увы, тоже часто прикладывался к бутылке. Сколько переживаний это доставляло отцу. Сын постоянно просил денег на билет на работу в Москву, и отец ему часто отдавал последнее. Единственная радость была маленькая внучка.

«Когда еще был голос, ─ продолжал Олег свой невеселый рассказ, ─ сочинял и пел свои песни под гитару. Записывал на кассетный магнитофон. Подруга набрала на компьютере стихи и тексты песен, распечатала. Один хороший приятель отобрал лучшие мои стихи и напечатал книжечку. Мы записали с ним на камеру несколько лучших песен. Он даже создал в Интернете сайт, где опубликовал мои стихи и песни, выложил видео. Иногда люди заходят, читают, слушают. Работаю последние годы над романом „Слезы любви“. Мечтаю опубликовать в Интернете в свободном доступе. Участвовал в коллективных сборниках поэтов. Я очень благодарен многим людям, которые мне помогали и которым интересно моё творчество».

Подул сильный порывистый ветер. Он сорвал красно-золотистые листья и понес их. Один листок упал рядом с музыкантом. Вскоре мы попрощались. Я поспешил домой.