Читать книгу Женское счастье - Арсений Никитин - Страница 3

Квартира Саши 7:31

Звук будильника прозвучал как всегда неожиданно, прорвавшись, как ей показалось, сначала откуда-то сверху, а затем заполнил собой почти всё пространство её сна, грохоча отовсюду, как будто рев невидимого сверхзвукового самолета, давно скрывшегося за горизонтом. Саша почувствовала, как вздрогнула и по ощущению чуть подпрыгнула, а потом, как бешеное, заколотилось сердце. Могло показаться, что сердец этих стучало штук десять, не меньше – даже в мизинцах пульсировали испуганные сердечки. Испугаешься тут, если сначала снится, как бежишь по полю с ромашками и вдруг на тебя отовсюду наваливается звук песни Enjoy the silence.

Да уж, действительно, если хочешь возненавидеть любимую песню – поставь её на звонок будильника! Первая связная мысль была обреченной: ну вот снова вставать! Вторая оказалась довольно ободряющей и придала немного сил совершить поистине героический поступок – попытаться открыть глаза. Мысль вполне простая, но никогда не теряющая своей актуальности – сегодня же пятница! И пятница непростая, хотя стоит ли радоваться по этому поводу, Саша ещё не определилась.

«Ладно, по ходу разберемся…»

Сначала она попыталась воспользоваться проверенным методом – подобраться поближе к краю дивана, затем скатиться с кровати на пол, полежать там пару минут, а ласковый майский сквозняк окончательно разбудит. Саша медленно повернулась на другой бок, но совершить этот отработанный пируэт что-то мешало.

«Ну да, конечно! Ярик же вчера остался. Вот почему глаз не разлепить – кувыркались ведь часов до двух, если не позже.»

Она потянулась, всем телом вспоминая восторженные ощущения. Внизу живота приятно ныло, губы чуть припухли, попу слегка саднило, да и коленку снова стерла. Уже месяц никак зажить не может…

От звука будильника Ярик не то чтобы проснулся – даже не пошевелился! Вот же бегемот! Нет, конечно, не толстый. Иначе, у Ярика с ней не было бы шансов! Просто никаких. Толстых она терпеть не могла. Особенно, в тех случаях, когда у парня из-за ремня свешивался совершенно отдельный от него живот. Не как у беременных, тот живот гармонично сливается с будущей мамой, придавая образу умиротворенность и гармонию, Саша обожала встречаться со своими беременными подругами, готова была часами гладить их по животу, любуясь волшебной трансформацией, а в случае с мужиками, их отросший живот выглядел как нечто чужеродное, будто к животу прикрепили пузырь с желе!

«Фу-у-у-у… Вот же гадость!»

А Ярик хоть и не тянул на древнегреческого атлета, но выглядел вполне подтянутым. Хотя немного толстокожий, но о-о-о-очень хороший! Не Антон, конечно, но до его уровня пока никто не дотягивал, а из тех мужиков, кто за последнее время ещё из памяти не стерся, Ярик, наверное, мог претендовать на место одного из самых интересных. Особенно, в постели.

Саша перелезла через Ярика, попутно вдохнув из растрепанного затылка его невероятно возбуждающий запах, заодно потискала за попу и пошлепала в ванну – приходить в себя на полу было уже без надобности. И так проснулась!

Но окончательное пробуждение гарантировал только душ и едва прохладные струйки коснулись плеч, Саша вздрогнула. В эту секунду, окончательно осознав себя в реальном мире, она внезапно осознала, что же сегодня за пятничное утро. От этой мысли по телу прокатилась волна ледяного холода, будто в крио камеру зашла. И пятница, и стертая коленка и даже аппетитная попа Ярика моментально отошли на второй план. Мир вдруг померк, но не для всех, а лишь для неё одной. Остальные могли спокойно продолжать радоваться жизни: плясать до упаду, целоваться с незнакомцами, запускать воздушных змеев, прожигать жизнь. Все кроме неё. Сегодня – то самое последнее утро, когда можно успокаивать себя –ничего, пока ещё двадцать и не важно, что за двойкой обреченно маячит девятка. А завтра уже всё – привет! Тридцать – страшная цифра, от которой любую девушку бросает в дрожь, особенно, когда в паспорте, кроме прописки и получения загранпаспорта ни одного штампа, а с Яриком, каким бы замечательным он не казался, появление желанного синего оттиска на странице «семейное положение» выглядело слишком маловероятным.

Понятное дело – сама виновата. Она ведь сразу, впервые увидев его, немедленно грозно на себя шикнула: «Чтоб никаких шуры-муры!» Почему? Просто в ту самую первую минуту, почувствовала – жуть, как его хочет. И вроде ничего особенного в нем не было: вполне обычный, можно сказать простецкий, а у неё чуть в глазах не потемнело! Если бы на неё в баре накатило или где-нибудь на вечеринке, то всё – прощай репутация! Но, с другой стороны, какая репутация может быть в баре?

А вот на работе, тем более новой, репутацию, хотя бы первое время, стоило поберечь. Поэтому Саша твердо решила – мало ли кого она хочет, на работе ни-ни. Приключений ей в прежней конторе хватило – частично потому и уволиться пришлось.

Да и хорошо, что тогда уволилась – офис после появления новой директрисы (чтоб её катком переехало!) стал походить на концентрационный лагерь. И если бы не тот скандал с видео в московской переговорке, где они с Максом кувыркались, наверное, до сих пор ту лямку тянула и подружкам по выходным на судьбу плакалась! Оказавшись на свободе, сначала отдохнула по-человечески – не какие-то жалкие две недели, а целых восемь месяцев и как в себя пришла, сразу работа новая подвернулась. Не какая-нибудь очередная каторга, а настоящая мечта: и зарплата, и коллектив, а уж офис – удобнее не придумаешь, ехать всего минут пятнадцать. Как в кино! Расскажи – никто не поверит! Первые пару недель, она сама не верила. Поэтому репутацию на работе решила блюсти строго, не по-монашески, конечно, – она же себя знала, и что непоседа, и что болтает слишком много, но одно – болтать, а другое – делать.

Но над её репутацией нависла реальная угроза – Ярик тоже на неё запал. И не сомневаться не приходилось, всё было ясно как божий день – и как смотрит, и как в лице меняется, стоит с ней заговорить. Ладно бы просто запал, а он принялся методично (правда, довольно неторопливо) разворачивать кампанию по её покорению. Началось с того, что он то и дело стал наведываться крошечный кабинетик с притянутыми за уши рабочими вопросами, вполуха слушал недоуменные разъяснения, а сам беспардонно раздевал её глазами. Смутить Сашу всегда было сложной задачей, и то поначалу она невольно поеживалась от этих нахальных взглядов. Поначалу, как говаривала её тетя, «подъезды пролетали мимо кассы» – Саша давно решила с женатыми не связываться. Даже слово себе дала. Это раньше ей параллельно было, женатый, неженатый, главное – как с ним постели. Но судьба, то ли решила проверить её слово на прочность, то ли поиздеваться. Вот, смотри, твой идеальный мужчина – только женатый.

Вообще, последние пару лет судьба, как назло, словно издевалась – все настоящие мужчины, за которых замуж хотелось, обязательно оказывались женатыми. И Ярик не стал исключением. Оценить степень его погружения в брак, по разработанной Катей шкале можно было не менее чем на восемь баллов. На медицинском языке – кома первой степени, вытащить можно, но невероятными усилиями врачей и с необратимыми последствиями для здоровья. В общепринятом смысле это означало наличие как минимум одного, причем, любимого ребенка. У Ярика имелась трехгодовалая дочка-куколка, её он обожал – с гордостью рассказывал истории о новых выученных словах, советовался с девчонками из офиса по вопросам модных кукол, демонстрировал в телефоне фотки своей красавицы и вечно опаздывал на работу, отводя её в садик.

И что с этими женатиками делать? Надеяться и верить, пока самой сорокет не стукнет. Одно остается – искать кого помоложе, кто ещё паспорт печатью замарать не успел. А лучше разведенных. Только неженатые не нагулялись, их всё налево тянет, а разведенные обычно становились вконец прожжёнными циниками – им ни любовь, ни отношения даром не нужны, один чистый расчет. Секс в обмен на развлечения…

Хорошо, что жертвовать репутацией в офисе не пришлось. Не считая голодных взглядов, Ярик вел себя безупречно, иногда казалось, даже слишком. То ли стеснялся, то ли спугнуть боялся. Саше порой становилось смешно от его наивных ухаживаний – как будто пионер в седьмом классе. Сначала втянул её в рабочий проект, где Сашино участие ограничивалось экспертизой в области знания французского. Проект предполагал постоянные совместные выезды к контрагентам на переговоры, ужины после этих переговоров, а потом и поездки в командировки на объекты, которые их компания получила в обслуживание. Слово за слово, Ярик сначала перешел с ней на «Сашуля», через некоторое время, как бы невзначай приобнимать, хлопать по коленке, если она, по его мнению, удачно шутила, затем принялся брать за руку – чтобы привлечь внимание. Заинтриговал ужасно, она даже с Катей поспорила, что он так и не решится к делу перейти. Но астрологическую совместимость с Яриком всё же проверила и распалила своё и без того богатое воображение – перспективы открывались самые радужные. Не зря она его с первого взгляда захотела! Оказалось, что Телец со Львом друг другу как нельзя лучше подходят, особенно в сексе.

Интрига росла с каждым днем, повышая градус их общения, внешне ничем не выдавая накала. Иногда казалось, что искры, вылетавшие от их случайных касаний, могут превратить раскиданные в творческом беспорядке документы на её столе в огромный костёр. В эти пожароопасные мгновения, её так и подмывало схватить Ярика за задницу, поцеловать взасос и наконец прекратить этот, казавшийся бесконечным, брачный танец. Но Саша из принципа решила дождаться, когда её нерешительный ухажер самостоятельно соберётся с силами. Время шло и через пару месяцев, когда она разочарованно поставила крест на их, так и не начавшемся романе, Ярик взял и поцеловал. В его замедленной реакции имелся единственный плюс – у неё закончился испытательный срок и никакой служебный роман был не страшен, теперь могли уволить только через суд или с отступными, как минимум в четыре оклада.

После первого поцелуя события закрутились стремительным водоворотом, видимо, желая наверстать бездействие всех трех месяцев их знакомства и всего через час они лежали в обнимку в постели, делясь впечатлениями первого опыта совместного секса. С голодухи она была в полном восторге. Говорить Ярику этого Саша не стала (а то ещё загордится!), но три оргазма подряд… Подобные чудеса одному Антону удавались и то не всегда, а тут прямо с первого раза!

Но вот облом, постель – единственное место, где у них всё на «отлично» выходит. В остальном, куда ни кинь – вкривь и вкось. Однажды, после очередных посиделок с девчонками с работы, наслушавшись историй про счастливую семейную жизнь, Саша с горя напилась и потом полночи сидела, закутавшись в одеяло – всё понять пыталась, почему с Яриком она никак не может себя счастливой почувствовать. А под утро до неё дошло – она раскрыться с ним не может, всё время приходится из себя кого-то изображать, а Ярик её, настоящую, не чувствует. Слишком они разные. Бывает, ставит она Scissors Sisters или funky-house, а он Лепса норовит включить или Трофима. А что делать, если её от такой музыки тошнит? И что ни возьми, нигде паззл не складывается – ей хочется в Мариинку, а он её на футбол тянет, ей нравится на виндсёрфинге прокатиться, рассекая волны, а ему дома на диване с пивом поваляться, ей бы на выставку абстрактной фотографии сходить, а ему – в баню с друзьями! Его идеал – клуша, чтобы дома торчала и пельмени с варениками лепила! Получается у них вибрации абсолютно разные, а хорошо им только в постели. Это, конечно, дорогого стоит – сколько раз ей в сексе не везло, но не будешь же всю жизнь в кровати валяться. Надоест, ведь рано или поздно, прежде всего, самому Ярику. На этот счет жизнь ей не раз доказательства предъявляла.

«Вот бы Ярику девочку, которая от Стаса Михайлова тащится! И было бы им счастье…», – кисло усмехнулась Саша.

А если вспомнить, с кем она по-настоящему раскрыться могла? Кроме Антона, конечно…, наверное, ни с кем…

«Анто-о-о-он…» Саша тихо вздохнула. С ним-то всё совпадало: и секс сумасшедший, и музыку они одинаковую любили, и курили вместе на кухне! Только где теперь он? Обманула тетя Валя… Тоже мне колдунья! А она, дура, надеялась…

Саша вылезла из душа и пошлепала на кухню – приготовить Ярику завтрак и себе кофе сварить. Саму её в такую рань от одной мысли о еде тошнило, а Ярику и яичницу подавай, и тосты с беконом. Как ему это в горло лезет? Но как любила глубокомысленно заявлять её старшая подруга Аля – из любой ситуации надо выжимать максимум пользы. Особенно из неприятной. Вот Саша и выжимала: каждое утро развивала свои кулинарные навыки, придумывая необычные версии скучных блюд. Оказалось, что рецептов яичниц существует не меньше чем рецептов самогона у Остапа Бендера, а вариантов для приготовления тостов и того больше.

Изготовив очередной кулинарный шедевр – яичницу из перепелиных яиц с помидорами черри, шампиньонами и соусом по-дижонски, Саша решила, что пора начать хвастаться своими изысками перед сетевой общественностью и завела себе кулинарный блог. Как у Макса, на ЖЖ с автоматической копией в VK, чтобы все друзья заметили. Подписчиков пока было совсем не густо, но Саша, особо не надеясь на всесетевую славу, терпеливо продолжала – разрабатывала новые рецепты, фотографировала свои творения с разных ракурсов, пришлось пойти на курсы фотографии, чтобы научится красиво фоткать еду. Теперь не стыдно и в «Гастрономе» свои яичницы размещать!

Сегодня она решила изготовить омлет с брокколи и тосты с помидорами, сыром бри, грецкими орехами и зеленью – ничего сверхъестественного, но всё же лучше, чем банальная глазунья с беконом.

Она взбила яйца в пышную пену, сфотографировала, поставила миску в холодильник, а затем принялась за лук и брокколи. В еду лук шёл крымский красный, не злой и не вонючий, после него и целоваться с Яриком не противно. Пока разбиралась с овощами из окна дунуло теплым ветерком – ну наконец-то в Питер нагрянуло долгожданное тепло! Значит, сегодня можно одеть короткую юбку, хоть ноги показать, свою гордость!

Больше гордиться ей, наверное, было нечем. Саша сама это прекрасно знала – рост небольшой, грудь маленькая и что самое обидное, если вес набирает, сиськи ни на миллиметр не растут – всё в жопу идет, а как худеть – они самые первые. Разве не свинство? Где на этом свете справедливость? Только у пластического хирурга… Пару лет назад, она почти решилась установить себе эту справедливость – уже и кредит взяла, но потрогала силиконовый третий номер у подруги, ей муж на тридцатилетие подарил (хотя понятно кому он этот подарок сделал!) и очень разочаровалась. Выглядит ничего, а на ощупь, как будто шарик каучуковый под кожей катается.

Никаких иллюзий по поводу своей красоты Саша никогда не питала. В детстве, конечно, как все девочки, она воображала себя неотразимой принцессой или по крайней мере фотомоделью. Но эти мечты до одной разбились о суровую скалу реальности.

Она настолько ярко помнила ощущение опрокинутого на неё ледяного ведра ужаса, когда однажды, лет в двенадцать, спросила маму:

– А я красивая?

Секунду подумав, мама ответила, до ужаса обидным успокаивающим тоном, каким обычно медсестры разговаривают с безнадежным больным:

– Ну, скажем, симпатичная…

– Что, значит, некрасивая? – в ту же секунду ей перехватило дыхание от непереносимой обиды, не на маму (она же правду ей сказала), а на весь мир, на ужасную несправедливость, а главное от обиды, что ничего не исправишь. Непроизвольно задрожали губы, к глазам подступили слезы, наверное, самые горькие за всю короткую жизнь.

– Пойми, Сашуля, – обняла её мама, – настоящих красавиц по пальцам пересчитать, ну, а ты у меня просто симпатичная!

Столько лет прошло, но эта фраза настолько засела в голове, что стоило кому-то завести речь о внешности, особенно, если рассуждения касались скользкой темы, что не бывает некрасивых женщин и на каждую свой мужчина найдется, моментально, словно скелет из шкафа, на Сашу вываливалась та мамина фраза.

Она уже давно поняла, все эти сказки придуманы для тех, кто каждое утро отражения в зеркале пугается. Надо же как-то себя успокаивать. Вот мужики придумали себе успокоительную легенду, якобы размер значения не имеет, а женщины им послушно поддакивают, хотя знают не понаслышке, что имеет, да ещё какое! Как внешность у женщины. Никак не меньше. Всем эта неудобная истина прекрасно известна, но никто о ней и не вспоминает, расстраиваться не охота. В тот же день её смутная догадка обрела доказательство в виде очередного пост Макса в ЖЖ:

ne_romantick

Пару дней назад, в осенний серый питерский вечер, прямо как в песне, я отправился на прогулку – побродить в дурном настроении, и хотя в отличии от лирического героя незабвенного романтического хита, никаких девушек-видений мне навстречу не попалось, но прогулка эта подарила мне достаточно вдохновения, чтобы считать, что это время я потратил не зря.

Перешагивая через лужи где-то в районе пересечения Литейного и Жуковского, до меня вдруг донесся обрывок разговора, проходящих мимо парней. Даже не обрывок, а одна – единственная фраза. Зато какая! Поскольку глаза у меня были заняты анализом глубины луж и возможными путями их преодоления, я ничего не могу сообщить по поводу внешности говорящего, а когда до меня дошла вся глубина произнесенной фразы, то обернувшись, я увидел всего только две обычные и ничем не примечательных мужские фигуры, удалявшиеся в сторону улицы Белинского.

Я сбавил шаг, а затем на мгновение остановился, прямо посреди лужи. Первым импульсом было побежать следом, догнать, пожать руку и выразить респект: "Ну, мужик, молодца! Уважаю!" Но в то же мгновение, внезапно меня осенило, что не всё так просто. И весь тот вечер я провел, перемалывая в мыслях возможные причины и следствия сказанного – зачем, собственно, ему пришло в голову это сказать и какой из этой фразы следует вывод. Особенно, принимая во внимание интонацию, с которой она была произнесена. Не скажу, что слова эти прозвучали убедительно, на глубоком подсознательном уровне, я почувствовал, как будто студент отвечает на экзамене по не совсем понятному предмету. Выучил? Да. Скорее, зазубрил, но не понял.

Вот потому, мне и показалось, то ли он пытается убедить друга, что всё хорошо, а может (эта версия показалось мне наиболее вероятной) уговаривает прежде всего себя. Эта мысль заставила меня замереть прямо посреди непроглядной стены моросящего дождя, чтобы в который раз задуматься, насколько мы запутались в желании убедить себя, что у нас всё в порядке. Что мы успешные и довольные жизнью, что только так, как мы живем, жить и нужно. Что у нас есть почти всё, что нам хочется. И день за днем мы врём, искренне надеясь, что это правда. Иначе жизнь не будет иметь смысла, если мы понимаем – у нас нет ничего из того, чего на самом деле хочется…

Ведь не многие из нас в состоянии абсолютно искренне заявить:

«А вот по мне, моя жена – самая настоящая красавица!»

Хотя, на всех желающих настоящих красавиц не напасешься и именно поэтому и существует другое, однажды услышанное выражение, от которого меня передернуло – «на всякий товар найдется свой покупатель!» И этот самый покупатель, принимая решения о покупке, убеждает прежде всего себя, что товар он покупает самый превосходный.

Прочитав этот пост, Саша помрачнела и опять принялась отгонять вновь возникший призрак тех обидных маминых слов. Нет, конечно, с тех пор она давно успокоилась и была абсолютно уверена, что если и не красавица, то достаточно привлекательная, суперсексуальная (а не это ли самое важное?) и уверенная в себе женщина. А главное – может влюбить в себя кого захочет. Не любого, конечно, но почти… Сколько парней совершали невероятные безумные поступки, лишь бы ей понравиться. Один по карнизу шестнадцатого этажа прошел, другой живого жука проглотил, третий тату на груди набил – сердце, пробитое стрелой с именем «Сашуля». Значит, для них в тот момент она была самой настоящей красавицей!

И неважно, что ростом не вышла – максимум метр шестьдесят, зато любой парень рядом с ней великаном себя чувствовал, ничего что сиськи еле-еле дотягивали до первого номера и заставить хоть кого-то на них пялиться мог только пушап, зато форма у них – идеальная и соски небольшие, а когда она возбуждалась, они вообще превращались в твердые красивые шарики. Зато какие у неё ноги! Можно часами любоваться – стройные, длинные (насколько это было возможно при её росте), есть чем гордиться. Глаза красивые, скулы высокие и симпатичный подбородок – аккуратненький и вперед не торчит. Ей всегда казалось, что нет ничего хуже торчащего вперед подбородка, как у бабы-яги. Единственное, чем она действительно была недовольна, так это своим носом. Вот уж, правда – семерым рос, а ей одной достался! Приходилось пускаться на различные ухищрения, спасала прическа – Саша накручивала кудряшки, делала пышную шапку, с одной, единственной цель – отвлечь внимание от своего шнобеля, будь он неладен. Иногда ей казалось, что по поводу своего носа она одна переживает, а порой была уверена – все над её огроменным носом подсмеиваются. Но, если в общем и целом, то вполне ничего. Как мама и сказала – симпатичная.

Но тогда мамины слова настолько запали ей в душу, что Саша всю неделю не могла уснуть – рыдала в подушку, а в школе, опухшими от недосыпа глазами выискивала более или менее симпатичных девчонок и принималась сравнивать с собой, пока наконец не решила – ничего мама в красоте не понимает!

Чтобы убедиться в своей правоте, Саша принялась всем (а главное – себе!) доказывать, что она – настоящая красавица. Метод доказательства выбрала самый простой – кружить знакомым мальчикам голову, до тех пор, пока те не признавались ей в любви и принимались твердить, что она самая красивая на всём белом свете. Постепенно процесс сбора доказательств превратился в своего рода коллекционирование, нечто вроде хобби. Когда свободные мальчики закончились, тем более, свободные особо её и не привлекали, по причине не востребованности, Саша принялась отбивать мальчиков у подружек. Высокая оценка её внешних данных со стороны мальчиков, устроивших свою личную жизнь, вызывала гораздо больше доверия. Ведь часто бывает парню всё равно с кем – лишь бы девчонка рядом была. А если ради неё свою подружку бросает, ясное дело – не просто так.

Для учета своих трофеев Саша завела дневник, чтобы не забыть у кого и при каких обстоятельствах произошел захват. Недавно разбирая вещи перед ремонтом у родителей, в глубине стола она откопала этот боевой журнал, а потом почти час перечитывала и закатывала глаза, вспоминая особо волнующие эпизоды:

13. Виталька (белобрысый), отбила у Ленки. Пошли втроем в кино на «Человека-паука», Виталька сидел посередине, я стала ему в ухо шептать и дышать, додышалась, что он не выдержал, повернулся и меня взасос! Ленка увидела, вскочила и убежала.

21. Сергей (отличник, из десятого «Б»), отбила у двоюродной сестры Леры. Напросилась заниматься с ним математикой, пришла к нему, в коротком платье, дальше было просто.

34. Вовка (спортсмен), отбила у Наташки с третьего этажа. Дождалась, когда Вовка от Наташки возвращаться будет и пошла мусор выносить… мусор пришлось выносить три раза…

Записи обрывались на цифре тридцать шесть – тогда она в институт поступила, стало не до того. Молодец какая, аккуратно всё зафиксировала! Без этой летописи, не вспомнила бы и половины. Но какой сейчас в этом смысл? Детская глупость…

«Вот же дура была!» – с легким оттенком гордости подумала Саша, закрывая дневник. «Зато есть чего вспомнить…»

Эти детские подвиги, кроме потери подруг, прибавили ей уверенности и опыта, а иначе, может, всю жизнь неизвестно чего ждала, как некоторые её одноклассницы. Взять хотя бы Оксану –до сих пор девственница! Сашу даже передернуло при этой мысли. У неё хоть какая-то радость в жизни есть!

Но почему одна? Вот сегодня с подругами тусовать идет, чего-чего, а веселиться она всегда умела! Ну и ладно, что дэ-рэ заранее праздновать нельзя, но завтра-то совсем не получается. Мама не переживет, если на свое тридцатилетие она семью бросит и пойдет бухать с подругами. Да и в субботу у всех подружек дел невпроворот, особенно у семейных. А сегодня она оторвется по полной, чтобы хоть в эту последнюю ночь молодости забыть про чертовы цифры! Она и по меньшим поводам отрывалась, что в проводах гудело!

– Ну что там у нас с завтраком? – на кухне появился Ярик. Он только вылез из душа, в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер, весь покрытый капельками воды.

– Ты опять весь мокрый, – подошла к нему Саша и мизинцем провела по плечу, соединяя несколько капелек в одну. Все мысли мгновенно снесло волной.

– Сейчас высохну, – улыбнулся тот.

– Нет уж, давай я тебя вытру, – Саша потянула его за полотенце, оно поползло вниз, распахнулось и беспомощно шлепнулось на пол.

Открывшаяся картина, как по мановению волшебной палочки, заставила забыть и про омлет, и про не дочищённую брокколи. Даже руки не вытерла. Но Ярик и не думал возмущаться, он никогда не возмущался, когда она брала в руки его единственную эрогенную зону. Зона отреагировала почти моментально, приняв необходимую форму и размер. Ярик заурчал как кот и запрокинув голову, полез ей под халат. Делал он это довольно бестолково. Как он до сих пор не запомнит, что именно ей нравится? Она чуть привстала на цыпочки и потянулась к нему губами. Целовался Ярик неплохо, но занятие это не особо любил, как большинство мужчин предпочитая, чтобы целовали его, причем исключительно определенное место с характерной техникой. Вполне предсказуемо, после нескольких секунд формального поцелуя, он стал подталкивать её вниз.

«Ну вот он опять!» – пронеслась недовольная мысль, – «Куда он так спешит?! Как будто она минет ему не сделает…» Саша нехотя опустилась на колени, обычно, чтобы привести его в готовность требовалась парочка движений, но сейчас Ярик был уже готов. Ого! И это после ночных упражнений!

Хорош! Как же хорош! – смаковала его Саша. По сравнению с многими, с тем же Лешей… Хотя, до Антона не дотягивает…

Тут Ярик потянул её наверх – Саша произвела ещё пару хлюпающих звуков и послушно поднялась, Ярик жадно впился в губы, а через секунду резко развернул, наклоняя к столу.

«Главное, волосами в брокколи не влезть… Уложить не успею…»

Саша почувствовала, как Ярик пару раз её лизнул – долго там задерживаться он не любил, и Саше всегда казалось, делал, чтобы входить было легче, и почти сразу вставил. Двигался Ярик осторожно, видимо, чтобы после разогревающего минета случайно не расплескать. Сашу эта мысль слегка улыбнула – хорошо, что не лицом к нему была, а то Ярик ещё бы обиделся. Вечно всё на свой счет принимает…

Тем временем Ярик постепенно раскачивался, набирая темп и в какой-то момент Саша перестала обращать внимание на несущественные детали и полностью отдалась нахлынувшим ощущениям, она знала, с Яриком, если кончить хочешь, ушами хлопать не надо, а то он раз и всё. А Ярик, тем временем, поймал кураж и как заправский порно-актер, то одной рукой шлепал её по попе, а другой, то сжимал плечо, то вцеплялся в грудь. Саша и не заметила, как вдруг оказалась в водовороте, уносящим куда-то вниз. По телу пробегали разряды от макушки до самых пяток.

– Да-а-а-а, – закричала она, запрокинув голову назад, чувствуя, что и Ярик, уткнувшись лбом ей в спину, в унисон сдавленно вскрикнул и застыл, в попытке уловить стремительно исчезающую волну экстаза.

– Обожаю тебя, – поцеловал он её в ухо, через пару секунд.

Саша изо всех сил выдохнула. «Бывает же, привалит счастье! Сколько раз случалось, а никак привыкнуть не могу…», – с удовлетворением подумала Саша, глядя на часы – всего-то одиннадцать минут. Прямо как в книжке! А по накалу страсти количество ощущений тянули не меньше, чем на час. Ну и ладно, что снова пришлось в душ идти – теперь уже с обнимку с Яриком, ну и ладно, что на работу теперь опоздает бесповоротно, ради такого оргазма можно и от директора по башке получить.

– Ты как сегодня, придешь? – спросила Саша, прижимаясь к Ярику в душе.

– Куда? – рассеянно переспросил Ярик.

– Что значит, куда? – обиженно бросила Саша.

«Ну, конечно, как всегда! Ничего не помнит! Вот же мужики эти, все одинаковые!» – в голове запрыгали каучуковые шарики обиженных мыслей, только в отличии от магазинных, преобладающими цветами были мрачно серые и черные.

– Я же праздник сегодня устраиваю, не помнишь? – легонько пихнула она его в плечо.

– А-а-а, – протянул Ярик, – ты об этом…

– Что «а-а-а»? – попыталась пообидней передразнить его Саша, прекрасно понимая, что означает это его «а-а-а», – не можешь что ли? Опять этой грымзе что-то понадобилось?

– У Алины же сегодня день рождения…, – пробормотал он, отвернувшись в сторону, – я же не могу её не поздравить…

Саша резко выскочила из душа, наспех обтерлась и кинулась на кухню – завтрак доделывать. Хоть чуть-чуть успокоиться надо, процесс готовки всегда действовал лучше любой таблетки. Надо себя в руки взять – и слезы сдержать, и чтобы руки не тряслись! А как им не трястись, если от обиды, прямо дыхание перехватывает? Пока омлет прожаривался с одной стороны, она включила кофеварку и тут же закурила, сделала несколько нервных затяжек, втянув почти треть сигареты, выпустила дым и почувствовала, как ей стало немного легче.

Не успела она немного успокоиться, как на пороге замаячил Ярик.

– Сашуль, ну сколько можно просить, с утра хоть не кури! И ещё на кухне! Тут же еда… Дышать нечем!

– Сам меня довел, вот и терпи! – огрызнулась Саша, отработанным движением стряхивая готовый омлет со сковородки прямо в тарелку. – Ты есть будешь? Я кому готовила?

– Саш, подожди ты с едой… Давай договорим… У тебя ведь дэ-рэ завтра, а сегодня я к дочуре… Всё равно ты там с подругами будешь…

– Ты когда, наконец, определишься? – прищурилась Саша, глубоко затягиваясь, другой рукой вытаскивая свою объемную косметичку. – Ты с кем, вообще? Со мной или …, – она нахмурилась, подбирая приличный эпитет, но ничего лучше «этой стервозы» в голову не лезло. Рубить правду-матку здесь и сейчас она почему-то не решилась, – ну… с этой?

– Сашуль, я же говорил, что ты для меня значишь…

– Ты только говоришь, – отворачиваясь, буркнула Саша.

– Саш, ты же знаешь, как мне не просто… я же твой, но как я дочку сегодня брошу? – Ярик покачал головой и скрылся в проеме.

Не успела она докраситься, как хлопнула дверь. К яичнице не притронулся, даже «пока» не сказал. Обиженного строит! А она не обиделась? Задушить его готова!

Саша ещё раз затянулась. Нет, а почему она так кипятится? Знает ведь прекрасно – у Ярика дочка есть и день рождения у неё скоро, к тому же вторая вот-вот должна родиться.

И как тут поверить, что он её любит, а с женой у него давно всё остыло… Тогда вторая дочка откуда? От святого духа или от проезжего молодца? Но Ярик-то уверен, что от него… Значит, он или полный идиот, или ему всё равно кого трахать… а жена якобы врала, говорила, что таблетки пьет, а он ни сном, ни духом. Красивая сказка! А может и правда, она, коварная стерва, спецом эту беременность замутила, чтобы Ярика, дурака, в семье удержать. Жене-то лучше всех известно, как он детей любит, значит и не уйдет никуда. А Ярик теперь на части разрывается – запутался вконец, вроде говорит, что её любит, а от жены не уходит. Когда на ночь остается, часто кричит во сне, вскакивает. Жалко его, конечно… а кто её пожалеет?

Из тягостных размышлений о жизни, любви и беспросветном будущем её выдернуло пиликание айфона. Звук этот Саша ненавидела и боялась – напоминание из календаря. Она сразу почувствовала противно ноющее гудение в глубине живота и крошечные капельки холодной испарины на лбу.

«Бли-и-ин… с боссом или с поставщиком?» – заметались испуганные мысли. Она выхватила телефон и с облегчением выдохнула, увидев надпись на экране: «12.00 праздник у Виталика»

Виталик был её пятилетний племянник. Саша его просто обожала и баловала – дарила подарки, тискала как пупса и использовала каждую возможность его повидать. На этот раз даже домой к брату не пришлось тащиться. Отношения с её, так называемыми родственниками, не радовали абсолютно, а праздник намечался в детсаде, там каждый сезон оптом праздновали дни рождения всех именинников. Праздновали широко – с аниматорами, песнями, чтением стихов, вождением хороводов вокруг огромного торта, конфетти, мыльных пузырей и прочих детских маленьких радостей. А с работы отпроситься забыла, теперь придется плести боссу с три короба, чтобы отпустил…

В телефоне кроме напоминалки обнаружилось сообщение в whatsapp от Кати: «добро утро, подружка, как настроение в последний день молодости? ☺☺☺»

«Вот же сучка! Дождалась…» – хмыкнула Саша, набирая ответ: «добро утро! Получше чем у некоторых старушек!» и добавила рожицу с высунутым языком.

«Завтра на одну старушку будет больше! :-D» моментально получила она ответ.

«Ты сама это увидишь! Не забудь сегодня в 8:00, Копенгаген»

«Не пропущу и не надейся!» – успокоила её подруга.

Кате, Сашиной лучшей подруге, тридцатник стукнул полгода назад, этот факт за прошедшие шесть месяцев являлся темой её многочисленных и злых подколов и теперь настала Катина очередь нанести ответный удар. Никто не обижался, как-никак лучшие подруги, больше чем десять лет не разлей вода, с девятого класса. Появлялись подруги и в институте, и на работах, но со течением времени растворялись – в других странах, новых семьях, в своих интересах. А с Катей они почти как сиамские близнецы – обе уже считай за тридцать, обе не замужем, обе веселухи до безумия, особенно, когда выпьют. Они и подружились как раз на пьянке по случаю какого-то дня рождения. Тогда за столом их усадили рядом и Катя, пригубив бокал шампанского, шепнула ей на ухо: «Мы же с тобой настоящие подруги? Будешь мне волосы держать, когда я блевать буду?». Саша тогда удивилась, но в тот вечер и правда ей пришлось держать Кате волосы, а за многие годы их дружбы держала их не один раз. Мысль улыбнула. «Интересно, а сегодня тоже придется доказывать, что мы подруги?»

Телефон никак не давал ей спокойно выйти из дома – затарахтел пресетным звонком. Установить персональный звонок на каждую подругу никак руки не доходили.

«Наверное, Катька…» Саша усмехнулась. «Таки решила позвонить. Сто процентов, какую-то гадость придумала…» Но на экране светилось «Олежка». Саша скорчила потешную гримаску, означавшую: «Держите меня семеро!» Да уж, видно, ему совсем невтерпеж пошарагозить.

– Где сегодня жжем? – Олежка сразу после своего фирменного, с придыханием, «приветики» перешел к делу.

– В «Копенгагене», – ответила Саша, на ходу натягивая юбку.

– О-о-о-о! В «Попенгагене»? Обожаю это место! Стильненько! А мальчики будут симпатичные?

– Будут, будут, но не про тебя!

– Откуда ты знаешь про кого они! Пока не проверишь, не узнаешь! – хихикнул Олег. – Там разберемся! До встречи в Попенгагене! Пока-пока!

Олег по списку у неё проходил как подружка, хотя дружила с ним в основном Катя. Сначала она имела на его счет серьезные планы, ещё бы – начальник отдела в банке и симпатичный, и с юмором, а одевается как! А потом, на одной вечеринке, то ли перебрав Мартини, а может устав от ожидания, попыталась ему в штаны залезть. Олег осадил её пыл ушатом воды: «Катюш, не беспокойся, меня девочки не зажигают…»

Сначала Катя жутко обломалась, ей один случайный знакомый как-то между делом поведал, что лучшая отмазка, когда девушку не хочешь – притвориться геем. Но увидев, как Олежку тискает за попу какой-то бородатый мужик, решила: «Буду с ним дружить!»

Дружить с геем оказалось просто замечательно – в отличии от подруг, никакой конкуренции у мужчин он не составлял, а во всём остальном был ничем не хуже – они вместе таскались по магазинам, болтали по телефону, ему всегда можно было пожаловаться на своего невнимательного, грубого парня и получить сочувственный ответ: «Какие же они сволочи, эти мужики! Все до одного…» А ещё с ним весело было. Кто-кто, а Олежка зажигать умел не по-детски, знал и имел связи во всех модных местах в Питере. Постепенно в эту дружбу втянулась и Саша, хотя по-настоящему почувствовать Олежку подругой так и не смогла.

Быстро похватав вещи, Саша выскочила на улицу к своей красной корейской букашке, Ярик уже давным-давно улетел на своей «бомбе». Водил он как бешеный, кстати, Саша ещё и потому на него повелась. Говорят, ведь, как мужик машину водит, так и в постели зажигает.

«Вот и хорошо!» – подумала Саша, – «хоть в офис придем не вместе, а то уже все косятся!»

На асфальте прямо напротив своей красной малышки она увидела огромную белую надпись: «Мила, родная! Люблю тебя навсегда!» Саша невольно расплылась в умильной улыбке.

«Вот же этой Миле повезло! Вот бы мне хоть раз такое написали!» – стараясь не поддаваться уколам зависти, подумала она, выруливая из двора.

Конечно, за все тридцать лет похожие слова ей не раз и писали, и говорили. Впервые в детском саду в подготовительной группе, она даже имя его не забыла – Валерка, кудрявый, самый красивый мальчик в группе очень серьезно заявил, что её любит и хочет на ней жениться. Потом попросил потрогать писю и она, конечно, согласилась. А когда на тихом часе она по секрету рассказала об этом Наташке, соседке по раскладушке, та сразу на месте подскочила и заявила, что это он на ней первой жениться должен и писю ей он раньше трогал – вчера. Тогда Саша впервые поняла – нельзя красавчикам верить, чего бы они тебе не плели. Как её бабушка любила напевать вечерами на даче: «Зачем вы девушки красивых любите, Непостоянная у них любовь…»

Понять-то поняла, но никак не могла себя заставить не обращать внимания на таких красавцев, начиная с самого первого, в смысле, порядкового номера. Парня под этим номером Саша вообще старалась не вспоминать – сначала было стыдно, потом злилась и на него, и на себя, дуру, а через пару лет стало смешно, какой же она была глупой.

Тот Митя был на два года её старше, из одиннадцатого класса, но не из их школы, к Катьке в гости приезжал, то ли двоюродный брат, то ли троюродный, она так и не разобралась. Спортсмен, высокий, мускулистый, с длинной мелированной челкой, и головой назад вскидывал, как породистый жеребец. Саша, как его увидела, моментально поплыла. А он, наверное, это усек и провожать её напросился. Раньше она парням позволяла себя только через одежду трогать, а Митя после поцелуя в парадной сразу под футболку полез. Саша чувствовала себя как будто под гипнозом, ей казалось, что она и не может, а главное – не хочет сопротивляться. Более того, её охватило неудержимое желание, чтобы именно он, и прямо сейчас превратил её в женщину. Саша схватила его за руку и повела к себе, все домашние в тот теплый осенний вечер отвисали на даче.

Впечатления от чуда трансформации в женщину оказались смазанными, после дух захватывающего дебюта, процесс закончился неожиданно и стремительно. Ничего кроме тянущей боли Саша почувствовать не успела, а Митя с удивлением и, как ей показалось, с едва скрываемым раздражением разглядывал испачканные кровью руки и недовольно проворчал:

– Предупредила бы, что девочка… Все джинсы испачкал…

После этого она и слышать о нем не хотела. Катьке сказала, чтобы тому передала – вилку ему в живот воткнет, если увидит. Потом был второй – в парке после дискотеки, третий – одноклассник, с которым алгеброй занималась. Сокращение многочленных выражений казалось ей настолько тоскливыми, что со скуки готова была завыть, а как начали чередовать уравнения с кувырканием на диване – и алгебра повеселее пошла.

Отношения с мужчинами развивались, то по восходящей, когда ей казалось, что именно с этим парнем всё обязательно получится всерьез и надолго, а иногда по нисходящей, когда не важно кто, главное, чтобы трах получился отличный. Ни один из подходов успешным не оказался – галантные симпатяги, казавшиеся перспективным вариантом для серьезных отношений, оказывались прожженными засранцами и кидали её при первой удобной возможности, а надежда, что одноразовый партнер наутро окажется волшебным принцем таяла. «Принцы» после первого же перепихона больше в её жизни почему-то не появлялись. Сюжеты американских романтических фильмов в реальности всё никак не повторялись. Когда Саша совсем было отчаялась устроить личную жизнь, подруга Катька пригласила её петь бэк-вокал в рок-группе «Железные дровосеки».

Саша сначала не поняла, чего этой ей Катька предлагает. А Подруга объяснила, что встречается с гитаристом «Железных дровосеков», сама петь не умеет, но это и не требуется – главное, создавать на сцене движуху, а одной кривляться скучно. Так, ни с того ни с сего, Саша оказалась в дурацкой рок группе – она от рока никогда и не фанатела. Хотя сами рокеры ей тогда нравились – суровые, модные, все в коже и тату. Крутяк, одним словом!

В «Железных дровосеках» ей показалось весело, даже очень. После первого же концерта в полупустом зале разваливающегося ДК и выпитой на двоих с Катькой бутылки водки, она, как ей тогда показалось, моментально устроила свою личную жизнь – закрутила с басистом. Вернее, это он взял её в охапку и увез с собой, а она и не думала сопротивляться. Не хотелось от Катьки отставать, та спала с гитаристом и воображала невесть что. А теперь, когда после концерта она шла в обнимку с Гошей – ей завидовали все те девчонки в драных джинсах, с зелеными и синими волосами, которые перед сценой скакали. В этом блаженном состоянии она прожила месяца полтора.

А потом возник Антон – в один прекрасный день заявился к ним на репетицию. Она сначала думала – просто чей-то друг, а оказалось, тоже музыкант, в другой группе играет и тоже на басу. Наверное, судьба её такая в басистов влюбляться.

Сначала Антон на неё и не взглянул. Он вообще к Гоше пришел, новой басухой похвастаться и свою старую впарить, а Саша подошла и решила тоже свои пять копеек вставить:

– А что это у вас за гитара?

– А что это за пигалица не в свое дело нос сует? – обломал её с ходу Антон.

– Это Сашка, у нас на бэках с Катькой стоит, – Гоша небрежно махнул в её сторону рукой.

– Вот пусть на бэках и стоит, – хохотнул Антон, – мала ещё ко взрослым в разговоры лезть, – потрепал он её за волосы.

– Лапы убери свои, – возмутилась Саша, дернув головой в сторону, одновременно чувствуя, как от этого наглеца исходит какой-то невероятный животный магнетизм. Почувствовав его прикосновение, ей сразу захотелось, чтобы он не останавливался… но Антон уже не обращал на неё внимания, полностью поглощенный своей гитарой.

«Надо охмурить этого нахала!» – тут же пришла ей в голову самоуверенная мысль. Саша, как можно более томно подняла на него глаза, а тот и ухом не повел, продолжая что-то увлеченно объяснять Гоше.

– Смотри, какой у меня Ibanez! Такое вытворяет…

Как же ей тут же захотелось почувствовать, что же вытворяет его Ibanez… даже в глазах поплыло.

На выходных «Железные дровосеки» играли вместе с Антоновой «Пираньей» в одной солянке. Саша старалась как могла и оделась и на сцене двигалась, как будто он на неё смотрел и порой казалось, что Антон на самом деле на неё смотрит!

А потом за сценой, в гримерке она решила к нему подойти, «привет» сказать, между прочим. Надеялась, может он ей скажет: «Ну, ты сегодня реально отожгла, просто секси-пекси!».

В гримерке было настолько накурено, что едва можно было разглядеть лица. Антон сидел в обнимку с какой-то девахой, но Саша все же решила от своего плана не отступать, да и в сигаретном дыму не особо было видно, как она покраснела.

– Ну привет! Когда на сцену или отыграли уже? – Саша попыталась быть как можно более естественной.

– А ты кто? – искренне удивился Антон.

Саша хотела слегка сощуриться и непринужденно бросить: «Ну и память у тебя! Я же Саша из «Железных дровосеков!» Но увидев, что у Антона на коленях расселась эффектная деваха, говорить сразу расхотелось. С такими ногами, сиськами, волосами густыми чуть не до попы, карими раскосыми глазами – кого хочешь с ума сведет. С ней тягаться – как до неба допрыгнуть. И на кого Антон посмотрит с такой чувихой под боком? Саша криво ухмыльнулась, достала сигарету, и пошла искать Гошу.

А следующие несколько дней, как будто назло, Антон то и дело рядом оказывался. Узнавать её начал, даже имя запомнил, но легче от этого не становилось. Всё равно Саша для него оставалась просто девчонкой на бэках, считай, пустым местом.       Как она ни старалась – одевала короткие платья, пушап у подруги выпросила, чтобы фальшивыми сиськами его завлечь, Антон – ноль эмоций.

Так началась её двойная жизнь, голову разрывал на части – спала с одним, любила другого. Гораздо проще, когда любви не было. А тут никуда не денешься. Однажды, сидела она дома у Светки – и жаловалась на жизнь. Говорила, как влюбилась без памяти, а парень даже не смотрит. Светка достала папиного самогона – выпили по рюмочке. После самогона Сашу совсем развезло, из глаз покатились слезы, а с губ сами собой слетали слова о конченной жизни, разбитом сердце и беспросветном будущем.

Светка долго молчала, хмурилась и вдруг на полном серьезе брякнула:

– Если ты и вправду по уши втюрилась, моя мама тебе помочь может. Только её надо очень попросить… – она сделала таинственное лицо.

– То есть, может помочь? Она что, гипнотизер?

– Ну, в каком-то смысле да… Ты не думай, что я спятила…

Светка снизила тон до шепота и начала говорить такие вещи, что у Саши отвисла челюсть, она моментально протрезвела и слегка испугалась. Было отчего.

– Помнишь до меня в восьмом классе Вовка докапывался, а потом его старшеклассники после уроков избили, и он в больницу загремел на полгода? А Наташка из параллельного, которая мне козни разные строила – помнишь, как на химии у неё в руках пузырек с кислотой взорвался? А соседи с собакой злющей к нам переехали – помнишь, она меня раз чуть не покусала? А на следующий день отравы на улице наелась и сдохла…

– Ну, помню и что? Совпадения…

– Конечно, совпадения, – состроила Светка выражение снисходительного превосходства и выдержав театральную паузу, значительно добавила, – я просто маму попросила, она много чего может…

– Что значит, попросила? – с сомнением сморщила носик Саша, – Она что, колдунья?

– Вроде того, – загадочно хмыкнула Света.

– Настоящая? – вытаращилась на подругу Саша.

– Была б настоящая, мы бы во дворце давно жили… умеет кое-какие проблемы решать… Кого надо отвадить, кого надо приворожить…

В голове тут же вспыхнула спасительная мысль: «Вот она судьба!» Она почувствовала, как по коже пробежал холодок: «А может и правда поможет?»

Саша снова разлила водку по рюмкам, произнесла дурацко-банальный тост за любовь, опрокинула обжигающую жидкость и пока не прошла храбрость, спросила:

– Светик, а она мне не поможет? С Антоном? Может, попросишь её…

Саша всегда немного побаивалась Светкину маму, выглядела она странно, как будто из деревни – ходила в цветастых длинных ситцевых платьях, постоянно в платке, даже дома. В этом наряде она больше всего смахивала на бабу с чайника А злющая какая! Чуть что – сразу ругаться.

– Нет уж, сама проси! – замахала на неё руками Светка, как будто не на шутку испугавшись, – тебе же надо!

Мысль о счастливом и волшебном спасении занозой засела в измученной Сашиной голове. Не отпускала ни днем, ни ночью: «Хочу, чтобы он был мой! И какая разница как? Главное – мой!»

Следущим же утром, невыспавшаяся, с красными глазами, но окрыленная безудержной решимостью, она явилась домой к Светке. Дверь как раз открыла её мама.

– Чего тебе? Нету Светы дома! – бросила она, даже не пустив Сашу на порог.

– А я к вам, – смущенно пробормотала Саша.

– Здрасте-приехали, – состроила недовольную гримасу тетя Валя, – от меня-то чего понадобилось?

– Тут такое дело, – замялась Саша.

– Надо чё, говори, голову не морочь! – буркнула тетя Валя. – Некогда мне тут с тобой рассусоливаться!

– Мне тут Света сказала, что вы мне помочь можете…

– Что это дуреха тебе наплела? – сощурилась та, – дай угадаю, в красавчика какого втюрилась, а он на тебя и не смотрит?

– Ну да…, – опустила взгляд Саша.

– Тебе с три короба наплели, а ты, дура, поверила? – усмехнулась тетя Валя, – не делаю я ничего! Понятно?

– Ну как же? – у Саши выступили слезы на глазах, – Света бы врать не стала! Может, вы не хотите просто?

– Сказала тебе – нет! – грозно нахмурилась та.

– Ну, пожалуйста! – чуть не закричала Света.

Тетя Валя серьезно на неё посмотрела:

–Ты хоть знаешь, чего просишь?

Саша часто-часто закивала:

– Да, тетя Валя, знаю, конечно! Хочу больше всего на свете! Не сплю, все ночи рыдаю…

Светкина мама смерила её тяжелым взглядом:

– Фото принесла?

– Принесла, – дрожащим голосом пролепетала Саша и торопливо сунула во властно протянутую, показавшуюся ей огромной, ладонь фотографию Антона, там он стоял с басухой наперевес, чуть прищурившись, с легкой ухмылкой на губах, от этого взгляда Саша теряла контроль над собой.

Тетя Валя в руки фото не взяла, из под нахмуренной брови зыркнула, руку убрала и сухо бросила:

– Не твой он! Поняла? Не твой!

Саша почувствовала, как будто её по затылку ударили чем –то невероятно тяжелым. Она вся покрылась холодным потом, скулы неприятно заныли и показалось, что все волоски на теле вздыбились.

– Ну как же так…, – голос ещё больше задрожал и по щекам сами собой покатились слезы. Но внезапно она почувствовала какую-то отчаянную, злую решимость. – Разве ничего сделать нельзя? Ну, хоть что-то, хоть что-то, пожалуйста…, – произнесла она умоляюще, но довольно твердо.

– Ох, не люблю я это, – вздохнула тетя Валя и быстро мотнув головой, показала заходить, а сама быстро зашагала на кухню. Саша вприпрыжку, помчалась за ней.

На кухне ей в нос сразу ударил едкий запах – на плите в огромной кастрюле что-то варилось. «Она что, еду варит? Как такое в рот полезет?» – удивилась Саша, а тетя Валя тем временем пихнула её в плечо:

– Платок есть? – пристально посмотрела она Саше в глаза.

– Есть вроде, – Саша закопошилась в сумке, – вот…

Тетя Валя резко вырвала его у Саши из рук, поднесла ко рту и что-то забормотала, подкинула его в воздух и подула. Не успела Саша ничего сообразить, как платок вдруг снова оказался у неё в руке.

– Теперь, надо на этот платок каплю его крови. Ты тогда его возьмешь, своей крови капнешь, потом в узел завяжешь и три раза скажешь: «Этот узел завяжу и тебя со мною навек свяжу!» После спрячь его подальше, никому, смотри, не показывай и не развязывай никогда – иначе, всё пропадет! Поняла?

– А где я его кровь возьму? – вытаращила глаза Саша

– Надо, значит возьмешь! – отрезала тетя Валя и отвернулась к плите.

Саша растерянно стояла посреди кухни и теребила платок.

– Что стоишь? – раздраженно бросила тетя Валя. – Занята я, не видишь? И платить будешь?

– А сколько? – удивилась Саша.

– Сколько есть и жадничать не надо, – криво улыбнулась в ответ Светкина мама. – Иначе дороже платить придется, потом…

– Кому платить?

– Тебе лучше не знать! Денег сколько есть?

Саша выгребла из сумочки и из карманов всё, что было и протянула тете Вале.

– На стол положи и иди, дверь сама закроешь, – та уже уставилась в кастрюлю, помешивая странное варево и не оборачиваясь на Сашу.

На следующий день, Антон нежданно-негаданно возник у них на репетиции – притащил свой Ibanez, он видимо всё не оставлял надежды впарить его Гоше. Пока парни возились с гитарой, Саша с Катей скучали, беспрерывно курили и вдруг до них донеслось раздраженное:

– Фа-а-а-ак… Платок есть у кого?

Саша навострила уши.

– Девчонки, есть у кого платок? – услышала она Гошу. – Руку завязать. Ты как умудрился струну под ноготь засадить?

Саша подошла поближе и увидела Антона с рукой в крови, у неё сразу екнуло сердце. Она вытащила из сумочки платок и протянула Антону:

– Вот, возьми.

Вечером дома она сделал всё, как велела ей тетя Валя и засунув платок глубоко под белье в свой комод, села у окна и принялась мечтать о своём скором счастье.

На следующий день Саша, подходя к «стекляшке» где у них репетиционная точка была увидела Антона. Тот стоял у входа и курил, смотря куда-то вдаль. Когда Саша поравнялась с ним, он молча взял её за руку и повел с собой.

Следующие полгода пронеслись как во сне. Саша просто летала на крыльях, с ума сходила, не верила, как такое счастье ей досталось, то и дело проверяла, не снится ли ей сон. Всё происходящее тогда на реальность было совсем непохоже – страсть, нежность, романтика, с Антоном она первый раз по-настоящему кончила. Настолько неожиданно – чуть сознание не потеряла… Потом как вспоминала, даже дыхание перехватывало – вот, оказывается, как это бывает! От всех этих невероятных ощущений, чувств, впечатлений Саша окончательно потеряла голову – целыми днями они трахались напропалую, но Саше было всё мало – каждую минуту ей хотелось чувствовать, как Антон ей обладает! Карьеру солистки «Железных Дровосеков» она моментально забросила. К чему эта клоунада, если она уже с парнем своей мечты?

Через полгода их безумного романа Антон собрался на родину в Екат, маму с пятидесятилетием поздравить, Саша сначала тоже с ним порывалась поехать, но Антон почему-то заартачился. «Мама моих подружек не любит, ревнует… Не хочу ей праздник портить, в следующий раз познакомлю…» А тут Катька – поехали, говорит, в Стокгольм на пароме. Не сидеть же ей дома одной! Саша зачем-то согласилась. До сих пор себе этой глупости простить не могла! В день отъезда, уже на работе обнаружила, что забыла взять загран паспорт. Пришлось хватать такси и лететь домой. Там её ждал сюрприз – стол накрыт, свечи стоят, бокалы, бутылка шампанского, конфеты в розовой коробке. В глазах помутилось, ладони стали влажными, а сердце застучало где-то в горле – Саша даже не заплакала, только тихонько заскулила. Нестерпимо хотелось сделать что-то гадкое – она схватила со стола бутылку и с размаху, изо всех сил швырнула её в стену, покопалась в сумочке нашла свою любимую помаду и дрожащей рукой вывела на образовавшемся мокром пятне на обоях: «я тебя ненавижу!». Немного подумав, аккуратно взяла скатерть за четыре угла, свернула в куль и несколько раз треснула им об пол. Вот тебе романтический ужин, гад!

На пароме в Стокгольм они с Катькой познакомились с финскими парнями, по виду рокерами. Парни были как будто из «Железных дровосеков» – все в татухах и пирсинге. Сначала бухали с ними в баре, потом в каюте. Когда допили вторую литруху вискаря из дьютика, Катька прямо на полу каюты отрубилась, парни долго думать не стали и трахнули Сашу в два смычка.

Стокгольм в памяти никак не отложился, единственным доказательством той поездки был Катькин фотик, как увидела, еле себя узнала – опухшая, пьянющая от бесконечных коктейлей и своего безутешного горя. Как домой вернулась, мама с порога сообщила, что за эти дни Антон всего раз позвонил – сказать, когда вещи её завезёт. В голове всё крутилось: «Тетя Валя! Обещала же, что навсегда…»

Позвонила Светке, а та ей: «А мама в деревню уехала, до октября теперь не жди…»

От отчаяния чуть не завыла: «Ну вот и всё! Пропало моё счастье!»

Казалось, жизнь окончена. Хотела тот платок выбросить – сунулась в комод, пошарила – нет нигде. Выворотила на пол белье, всё перекопала, так и не нашла. Бросилась к маме:

– Не видела, у меня в комоде платочек лежал? Голубенький, в узелок завязанный…

Мама с укоризной покачала головой:

– Конечно, видела! Вещи твои разбирала, наткнулась, смотрю платок грязный, скомканный, а ещё и в крови! Ужас, Саша! Ты же девочка, как ты за мужем будешь смотреть, если сама такая неряха? Постирала, конечно!

В груди похолодело, и мама в глазах куда-то поплыла. От отчаяния Саша вцепилась в волосы.

«Ну как же так? Прямо как в сказке…»

– Мам, ну что же ты наделала, – с отчаянием выдохнула Саша.

– Ты бы лучше спасибо сказала! – всё также осуждающе покачала головой мама.

– Мама, это же заговоренный платок был, это же…

– Саш, – нахмурилась мама, – даже слушать не хочу! Ты бы глупостями голову не забивала, а учебой лучше занялась!

А любовь всей жизни тоже глупость? Почти полгода ей каждую ночь снился Антон и Саша просыпалась от собственных рыданий.

Где-то через неделю после возвращения из Стокгольма, под входной дверью Саша нашла компакт Oasis.

«Антон, гад, подсунул» – сразу поняла она. Песня Don't look back in anger была обведена ярко красным фломастером и там же приклеен желтый прямоугольник с тремя строчками:

Please don't put your life in the hands

Of a Rock 'n Roll band

and throw it all away

Слушая этот компакт, Саша просидела в своей комнате целую неделю, без остановки плакала навзрыд, царапала себе щеки и строила несбыточные планы, один фантастичнее другого – как она мстит Антону, как она его возвращает, как она находит себе красивого, богатого парня и специально разыскивает Антона, чтобы он обязательно увидел – она невероятно счастлива и без него. Ни один план, конечно, не осуществился, а вот песня так запала в душу, что даже сейчас, после стольких лет, когда слышала её, моментом – комок в горле. А потом через полгода от Катьки, которая с Железным дровосеком всё расстаться не могла, узнала, что Антон женился на той кукле и укатил в Германию к её родственникам.

Может и правильно, что так вышло. Не готова она была Антона с кем-то делить. Всё равно ничего хорошего из этой любви бы не вышло, только бы мучилась. Но каждый раз, знакомясь с очередным парнем – как будто в автоматическом режиме, принималась сравнивать его с Антоном, и от безысходной тоски сводило живот и ёкало сердце: «Ну что это за тютя… Хрень какая! С Антоном и рядом не лежало!»