Читать книгу Демон по имени Вассаго - Art Burn - Страница 8

– Интересно, почему именно здесь? – думал Гонрод. – Они же находятся в неравных условиях. Как такое может быть? Я обязательно спрошу Вассаго после того, как закончится это испытание.

Гонрод был удивлён тому факту, что Братья Гойл и Гарри Орандж оказались в том же стеклянном кубе, в котором когда-то находились он и Горов. Та же стеклянная шкатулка, находящаяся над землёй на неизвестной высоте. Именно здесь между двумя людьми происходила ожесточенная борьба за жизнь. Так же, как и тогда, в руке у одного из героев плотно зажат пистолет колоссальных масштабов. Вот только героев на этот раз немного больше. Все одеты так, как были Горов и Тихонов: на них не было ничего из одежды, кроме белоснежных трусов. Как и обещал Вассаго, оружие смерти находится у мистера Оранджа. Такое привычное для людских глаз солнце не имеет здесь препятствий в виде облаков и без жалости обжигает лица героев своими маленькими трезубцами. Так получилось, что все три человека, заточённые в прозрачную тюрьму просыпаются одновременно.

Гарри Орандж очнулся с сильной головной болью. Близнецы чувствовали себя, как нельзя лучше. Но как только взгляды близнецов и Гарри встретились, они быстро встали на ноги. Для мистера Оранджа всё происходящее с ним, казалось, было не в диковинку. Наоборот, он с таким воодушевлением наблюдал за панорамой, открывавшейся у него под ногами. Он чувствовал себя частью чего-то великого. Непонятного его незрелому разуму, но всё-таки великого. Та, прошлая бренная жизнь была всего лишь мёртвой оболочкой, за которой скрывается этот настоящий мир без тени фальши. Прошлая жизнь его ничем не привлекала: он был обычный человек среди обычных людей. Но здесь он играет роль ангела смерти, способного карать и миловать. Настоящий театр, где он отыграет свою роль судьи лучше всех и получит заслуженную награду. Он наготове держал пистолет, мягко поглаживая пальцем курок.

У братьев Гойл мысли были не столь возвышенные и отдалённые: они просто хотели убить Гарри. Эта тварь убила их мать. Если можно гореть от ненависти к какому бы то ни было существу, то Томас и Дональд за секунды превратились бы в горку пепла.

Братья, ничего не говоря, начали двигаться, обходя Гарри с двух сторон. Близнецы как будто имели внутреннюю связь и прекрасно понимали друг друга.

– Ещё один шаг, – сказал Гарри, поднимая пистолет, – и я раздроблю кому-то из Вас череп.

– Если ты это сделаешь, то имей в виду… – начал Томас, продолжая обходить Гари со стороны.

– Что если ты выстрелишь в одного… – продолжал Дональд, также медленно совершая свой манёвр.

– То второй тут же набросится на тебя… – добавил Томас.

– И уж будь уверен… – сказал Дональд.

– Один из нас не упустит возможности… – сказал Томас.

– И непременно убьёт тебя… – сказал Дональд.

– Самым мучительным для тебя способом… – сказад Томас.

– Сука… – добавил Дональд.

Гарри старался держать на прицеле то одного, то другого, меняя свою позицию так, чтобы оба близнеца были в поле его зрения. Однако близнецы действовали отлажено, медленно, но верно создавая все условия для того, чтобы один из них не был виден Гарри. Для мистера Оранджа всё было предельно понятно: промедление смерти подобно. Он решил отбежать на несколько шагов назад, выстрелить и убить одного из близнецов, а затем и второго.

Гарри отпрыгивает назад и натыкается на стенку. Бежать некуда. Он быстро прицеливается в одного из близнецов и нажимает на курок.

Звук внутри куба был такой, будто через него прошла молния. На одной из граней куба появилась паутина со свинцовым сердцем в её центре. Гарри и Томас, пригнувшись от боли, закрыли руками свои уши. А вот Дональд не мог этого сделать. Ему просто нечего было закрывать. Пуля попала ему в голову, раздробив её на мягкие и твёрдые составляющие, окрасившие стенки куба в пятьсот оттенков красного. Из шеи, на которой секунду назад крепилась голова, бил малиновый фонтан. Ещё некоторый небольшой промежуток времени тело постояло, а после сила гравитации взяла своё: труп упал на стеклянный пол.

Обрызганный кровью собственного брата с головы до пят, с пистолетом, каким-то чудом исчезнувшим из рук Гарри и появившимся у него, Томас медленно стал подходить в Гарри, который, стоя у стенки, пытался пятиться назад. Стоит ли говорить о том, что испытывал Томас к человеку, убившему его родную мать и его родного брата? Стоит ли говорить о том, что близнецы и их мама и так были не самыми доброжелательными людьми на этой планете? Он медленно, но уверенно, шаг за шагом подходил к дрожащему Гарри.

Мистер Орандж не выдерживает этого психологического натиска и срывается с места, пытаясь убежать в другой угол от Томаса. Томас предугадывает это движение, и делает подножку Гарри. Орандж не успевает подставить руки под голову, так что весь удар падения приходится на неё. Гойл подходит к потерявшему сознание Оранджу, переворачивает его на спину, и начинает играть свою песню, под названием «сладкая месть». Томас садится на грудь Гарри так, чтобы он не смог обороняться руками. С лицом помешанного маньяка он медленно, не нажимая курка, направляет дуло пистолета на левый глаз гота и медленно начинает давить на рукоятку. С некоторым сопротивлением, но пистолет повинуется. Из орбиты глаза начинает сочиться кровь. Но Томас Гойл и не думает останавливаться: он нажимает ещё сильнее на пистолет. Дуло погружается в отверстие, где недавно находился глаз, ещё глубже. Помимо крови, из орбиты глаза вываливаются кусочки свежей плоти. Погрузив дуло пистолета на несколько сантиметров, Томас останавливается, вынимает сталь из глазницы и проделывает те же самые действия в отношении правого глаза гота. Когда мистер Гойл закончил, Гарри был похож на восставшего мертвеца: сильно побледневшее лицо, которое было покрыто сочившимся из глазниц месивом. Но этого для Томаса было мало: его внутренний костёр не был потушен. Наоборот, кажется, кто-то подкинул туда ещё больше сухих дровишек, полил бензином, и пламя заполыхало с новой силой. Теперь новоиспеченный маньяк терпеливо ждал, когда Гарри проснётся. Он не хотел убивать его, пока тот без сознания. Он хотел, чтобы убийца страдал. Чтобы каждый кусочек его тела молил о прекращении мук.

Наконец, Гарри просыпается. Он может только тихо стонать. Руками он пошевелить не может, а вместо красочной картинки из глаз льётся только бесконечная мгла.

– Я умер… – шепчет Орандж. – Точно умер. Передо мной великолепный космос и покой. Боже, меня никто не слышит?! Ау! Я ничего не могу сделать! Как же мне страшно!

– Ты только можешь мечтать о смерти, паскуда – сказал Томас, – в ближайшее время ты не получишь её. Единственное, что ты будешь испытывать – это жуткие страдания. Это я тебе точно гарантирую.

– Гойл! Томас или Дональд! Кто бы ты ни был! Я не виноват! Это всё Судьба…

Томас не стал слушать оправданий со стороны убийцы своей семьи: он со всей силы ударяет в живот Гарри. Если бы Томас не позволил Гарри перевернуться на живот, тот бы захлебнулся своими же рвотными массами. Гойл отошёл в сторону, и медленно наблюдал, как Орандж выблевывает полусгнивший салат, заправленный желудочным соком.

– Нет, мразь, – шептал, с улыбкой на лице, качая головой, Томас, – я не дам тебе так просто сдохнуть. Твой счёт даже наполовину не оплачен. Я заставлю тебя заплатить по всем твоим кредитам!

И тут в голову Гойл прилетела шальная азартная мысль. Терять ему было уже нечего, поэтому он решил сыграть в рулетку с самой смертью с минимальным для себя риском. Он смекнул, что у него есть только один выстрел, а после пистолет окажется в руках у Гарри.

Томас целится в правую руку Гарри.

Выстрел.

Пуля пробивает в запястье, заставляя Гарри не просто кричать, а вопить от боли. Ладонь повисла на кусочке кожи. Из ушей обоих испытуемых полилась кровь. Гарри пытается встать, но поскальзывается на своем собственном багровом ручье. На лице у Томаса не продолжала играть демоническая улыбка, а огонь в глазах полыхал ярче прежнего.

Используя движения, которые присущи коварным хищникам, Томас плавно отходит от места, где находился Гарри.

Неимоверные усилия потребовались Оранджу для того, чтобы встать. Опираясь на свои дрожащие ноги, он поднял появившиеся у него в левой руке оружие, поворачивая его то влево, то вправо, с криками:

– Где ты, сука?! Я убью тебя! Убью! Ты сдохнешь?! Где ты?! Убью! Убью!

Его дрожащие губы еле выговаривали слова. Он был слеп и практически глух. Он мог только чувствовать, как по его щекам скользит дыхание приблизившейся к нему смерти. Но он не хотел уходить один.

– Не бойся, – кричал Гарри! – я убью тебя, но после мы вместе переродимся! Ты не понял, что мы в аду?! Чем быстрее ты умрёшь, тем быстрее встретишься со своими близкими. С твоим братом-долбоёбом, и с твоей матью-шлюхой!

Но непрекращающийся свист в ушах мешал Гойлу отчётливо слышать всё, что говорил Орандж. Он просто наслаждался агонией, как своей, так и врага. Паутины на стене и на полу продолжали расширять свои владения.

Очередной поворот Гарри, пытающегося прицелится, и ладонь, держащаяся на тоненьком кожаном лоскутке, отрывается от тела.

Гойл медленно подкрадывается к Гарри, и хлопает сзади по плечу. Гарри поворачивается на 180 градусов, и, не думая, совершает выстрел.

Очередные трещины ползли по грани. Вот-вот куб разобьётся.

Бедный Гарри, дрожащий, словно мышка, которую подбросили в террариум, ждал исхода своих действий. Попал он или не попал? Выиграл или проиграл?

Но вот он, затаив дыхание, почувствовал холодную сталь, коснувшуюся его виска. Он понял, что это конец.

Выстрел.

Куб разлетается на куски, но вниз летят только осколки стекла и мёртвое тело Гарри Оранджа. Свет забрал победителя к себе домой.