Читать книгу В конце вечности - Артем Евгеньевич Белянин - Страница 2

Путь был неблизкий. Шли, молча, лишь только Фома неуклюже спотыкаясь о коряги, изредка на них чертыхался. Когда в дали, замаячила опушка, со знакомым частоколом, шедший впереди Остап, остановился и поднял руку. Спепаныч и Фома замерли. Со стороны деревни не доносилось привычных звуков, не были слышны ни удары молота из кузни, ни криков местных баб, ни домашней живности. Однако нельзя было сказать, что тишина была глухой. Из-за высокого частокола доносились шарканье, и урчание.

–Я схожу, разведаю.– Тихо сказал Остап. – Посидите вон в том кустарнике.

–Пфф.– возмущенно зашипел Фома. – Я с тобой пойду.

–Нет, не пойдешь.– Недовольно шикнул на толстяка Остап.

– Пусть один проведает. – Вмешался старик.– Ты шибко громкий. Не перечь ему, идем со мной. – Отцовским тоном произнес Степаныч и похлопал толстяка по спине. Фома недовольно закачал головой, и с обидой поджав губы, шагнул с тропы в густой кустарник.

Пригнувшись, Остап короткими перебежками, почти беззвучно достиг ограды. В нос ударил прелый металлический запах. Из деревни разило кровью. Прижавшись спиной к запертым воротам, охотник отдышался и заглянул внутрь. Нельзя было сказать, что он ожидал увидеть за ними привычную картину, однако зрелище, заставило мужчину с приступом тошноты, отпрянуть.

Вся его родная улица, проходящая через деревню, была залита кровью. Там и тут валялись изуродованные тела его знакомых и близких. Среди трупов сновали сгорбленные, уродливые существа, внешне напоминавшие людей, но со звериными повадками. Лица их были покрыты коричневой коркой запекшейся крови. Расталкивая друг – друга и огрызаясь, кровожадные чудовища копошились в растерзанных телах, с упоением поедая их внутренности.

Трупы лежат полуголые. – Лихорадочно думал прижавшийся к стене Остап.– Значит, напали еще ночью. Врасплох застали. Скорее всего, в живых уже никого не осталось.

Где то в глубине деревни, раздались рык и клацанье зубов, сменившийся мерзким визгом. – «Клык» прошептал Остап. Живой, волчара. Хрен тебя возьмешь, я воспитывал. – Потирая рукоять ножа, подумал он.

Тем временем, одна из тварей во дворе замерла и втянула ноздрями воздух. Словно почуяв чужака, существо взволнованно заскулило, и скачками двинулось к воротам.

– Вот тварь. – Тяжело задышав, прошипел, заглянувший в щель охотник. По соседству раскинулись заросли старой пахучей полыни, нырнув в них, Остап приник к земле.

Выскочив из ворот, существо обнюхало место, где только что стоял Остап, и нервно взвизгнуло. На визг, из ворот показалась еще одна тварь. Тщательно обнюхав забор, и покружив на месте, существа направились по следу.

Попавший в западню охотник, уже жалел, что не взял с собой Фому. Однако звать на помощь, было безумием. На крик непременно сбежались бы не только Фома и Степаныч, но и все орудующие в деревне людоеды. Рука нащупала нож, сердце тяжелым набатом застучало в голове.

Когда существа приблизились, Остап уже не сомневался, это были люди. Хотя людьми их назвать язык не поворачивался. Дикие, обросшие, они больше напоминали животных. Мышцы их были крупными, тела обнажены и растерты глиной и грязью. Ногти на руках были крепкими и острыми. Изо рта, крючьями, торчали длинные, желтые зубы.

Подойдя к зарослям полыни, людоеды разделились. Безусловно, они поняли, что он здесь. Медлить было нельзя, и бить нужно было первым.

Стиснув зубы, Остап подскочил и бросился на одного из выродков. Людоед молниеносно отпрянул, но бывалый охотник успел рассечь ему горло. Захлебываясь и клокоча, тварь грохнулась в траву. Второй людоед, напав со спины, ударил Остапа, камнем по голове. В глазах потемнело, от побежавшей по лбу крови, стали слипаться глаза.

Остап наотмашь полосонул воздух. Ловкая тварь, без труда отскочила, и снова заехала по голове охотника, камнем.

Вспышка и Остап сам не понял, как оказался на земле. Еще один удар, пришелся по руке. Нож отлетел в сторону. По телу разлилась нестерпимая боль. Остапу хотелось закричать, но стиснув зубы, он лишь глухо застонал. Очередной удар, погрузил охотника, в черную, бездонную пустоту.

Остап вдруг почувствовал, как его наполняет тишина и спокойствие. Недавняя боль утихла, уступив место отрешенности. В эту минуту он испытывал небывалую легкость. Остап увидел себя со стороны. Его бездыханное тело, беспомощно лежало в траве, а вымазанное глиной существо, варварски скакало вокруг, исполняя победный танец.

Картинка стала меркнуть. Последнее что увидел Остап, был крупный силуэт Фомы, неожиданно появившийся из леса, и пригвоздивший людоеда к земле, ударом тяжелой дубины. Стало совсем темно.

–Я умер. – Подумал Остап, и от этой мысли ему стало страшно. Он не понимал, что его ждет дальше, а неизвестность его пугала всегда.

Вскоре непроглядная тьма стала рассеиваться. Окружающий Остапа мир, стал медленно приобретать очертания. Наступал рассвет. Самого солнца, Остап не видел, и ему показалось, что его здесь и вовсе нет, и светит сам небосвод.

Остап осмотрелся. Он находился в глубоком ущелье. Там и тут, из влажных скал выступали, выбитые в них, человеческие фигуры, с удивительной точностью передающие каждую деталь.

Заворожено всматриваясь в их каменные лица, Остап не заметил, как рядом с ним вытянулась чья- то длинная узловатая тень. Раздалось фырканье. Остап испуганно вздрогнул и обернулся. Позади него, находился человек в черном помятом рубище. Лицо незнакомца скрывал глубокий капюшон, из- под которого, на Остапа тягостно смотрело бездонное темное пятно. Человек сидел верхом на крупном животном, без конца, размахивающего мохнатым хвостом, и при этом громко фыркающем.

Всадник, молча, наблюдал за Остапом и лишь только его беспокойный конь, изредка нарушал это гробовое молчание. Остап шагнул навстречу незнакомцу и осторожно коснулся рукой, невиданного им животного.

Едва лишь кончики его пальцев коснулись ноздрей лошади, как страшный оглушительный гул, словно вырвавшийся из огромной трубы, разразил округу, заставив охотника пригнуться и отдернуть руку. За всадником вдруг распахнулись черные крылья. Ясный день вмиг погрузился в кроваво-красные сумерки.

Остап невольно рухнул на колени, и в смятении и покорстве, опустил голову и замер. Спустя мгновение, вокруг снова стало светло и тихо. Черные крылья Ангела смерти, скрылись.

Стоя на коленях, Остап смиренно ждал своей участи.

–Будь кроток. – Раздался низкий голос незнакомца. – Делай, что я говорю, и твой переход будет безболезненным и скорым.

Остап кивнул, украдкой, бросив на всадника колючий взгляд.

–Ступай за мной. – Сказал ангел, направив коня вдоль ущелья.

Поднявшись с колен, охотник отряхнулся и угрюмо двинулся вслед за ангелом смерти.

– Как же быстро темнеет.– Подумал Остап, глядя на меркнущий небосвод. Становилось холоднее, и охотник поежился, потирая плечи

По обеим сторонам дороги, торчали кривые тонкие деревца. В них не было ничего примечательного, кроме того, что они крепли и бурно росли, прямо на глазах Остапа. Спустя уже несколько минут, из хилых саженцев выросли могучие раскидистые дубы, и так же быстро, превратились в сухие безжизненные коряги.

Пустыня вокруг превратилась в дремучую чащу, сквозь которую, упрямо петляла их узкая тропа. Мертвый лес, возникший в одночасье из ниоткуда, скрипел, потрескивая валежником. Остапу он казался обитаемым. Охотник чувствовал, что из его непролазной глуши, за ними наблюдают чьи- то совсем неприветливые взгляды.

В чаще мертвого леса, то и дело трещали сухие ветки. Кто то или что- то следовало за ними. Долгое шествие в неизвестность, тревожило Остапа, и он даже несколько раз попытался заговорить с провожатым, однако Ангел смерти, надменно хранил молчание.

Вскоре всадник остановился. Остап увидел впереди пологий склон, уходящий на дно пересохшего озера, со всех сторон окруженного лесом. На дне этой песчаной воронки чернели массивные ворота, закрепленные на двух необъятного вида, колоннах.

Створки ворот были плотно сомкнуты, однако из небольшой щели, наружу все же пробивались лучики яркого белого света. Было в этих воротах, что- то зовущее, завораживающее. Остап на мгновение, даже позабыл о своем проводнике, и двинулся им на встречу, и лишь сухое – Прощай. – Брошенное ему в след, заставило его обернуться и растерянно проводить взглядом, удаляющийся силуэт.

Остап снова взглянул на ворота. Они манили его. На одном дыхании охотник сбежал вниз и всем телом прижался к одной из их створок.

Теплый металл, ласково отозвался на озябшей коже. Прижимая ухо к воротам, он услышал струящуюся из глубины музыку. Это была мелодия первозданного счастья, льющегося из древней колыбели человечества.

Там, за этими тяжелыми воротами, был истинный финал, единение с абсолютным, тот смысл, ради которого и был создан человек.

Непреодолимое желание попасть внутрь захлестнуло Остапа с головой. Он с силой надавил на одну из створок, та поддалась, и яркий свет, вырвавшийся наружу, ослепил его, заставив заслонить глаза, рукой. В памяти вдруг заметались картины прожитой жизни, ее события и лица. А в это время, из леса, стали появляться на свет странные темные фигуры. Ими были те самые неуловимые попутчики, что следовали за Остапом всю дорогу от самого ущелья. Силуэты стремительно приближались и окружали его. К своему удивлению в каждом из незваных гостей он узнал самого себя. Двойники вдруг разом заговорили с ним, стали качать головами, навзрыд плакать и причитать. Остап пытался сосредоточиться то на одном то на другом, и вдруг понял, что это его собственная исповедь. Двойники каялись ему в его же грехах.

Оказалось, что о многих бессовестных и постыдных поступках он давно позабыл, и лишь сейчас, они выползали из потаенных уголков его памяти. Остап, сейчас с горечью понимал, что прожил жизнь, не так достойно как мог бы. Он лгал, порою брал чужое, и не всегда возвращал долги. Обижал, кого то и порой с позиции силы доказывал свою правду. А еще, он бывал, безразличен к людям, нуждающимся в его участии…

Все эти нюансы темной своей стороны, он искусно прятал, насаждая ими тот самый дремучий лес своей памяти. Однако обитатели этого леса никуда не делись. Вот они, все разом вышли на свет и заявили о себе. А позади тем временем раздался скрежет. Распахнутые охотником ворота, вдруг стали закрываться. Остапа охватила паника. Он стал протискиваться сквозь стоящих на его пути двойников, но они вовсе не горели желанием его отпускать. Падая ему под ноги, они вцеплялись в него мертвой хваткой. Остап кричал, бил их и рвал их одежду, толкал и тащил на себе, но ворота неумолимо закрывались. Перед самым его лицом они захлопнулись, металл их деформировался, в мановение ока покрылся ржавчиной и рассыпался в труху, утонув в песке вместе с колоннами.

В черном унынии Остап рухнул на колени и по- волчьи завыл. С этим воем, исчезли и проклятые двойники, словно отпущенные этим немыслимым горем – грехи его жизни. Все было кончено.

Где-то позади, послышался глухой топот приближающегося коня. В зареве рассвета показалась уже знакомая фигура Ангела смерти. Поравнявшись с Остапом, проводник спустился с коня.

–Снова неудачно. – Глядя в ту сторону, где совсем недавно стояли ворота, произнес он.

Остап, пересыпая из руки в руку холодный песок, взглянул на Ангела. Он больше не казался ему таким опасным и важным как прежде. Пережитое им только что разочарование, наполнило охотника холодным равнодушием ко всему.

–Почему ты вернулся?– Опустив глаза, спросил Остап.

– Потому, что у меня к тебе есть дело. – Раздался низкий голос из- под капюшона. Я не знал, примут тебя или нет. Но поскольку, ты все еще здесь, значит, уже не примут никогда.

– Никогда? – Отряхивая ладони от песка, спросил Остап.

– Увы. – Поглаживая коня, произнес ангел смерти. – Раньше, когда такое случалось, я просто отправлял тебя обратно на землю. У тебя была масса попыток все исправить и вернуться достойным человеком. К сожалению это была последняя.

–Почему последняя?– Щурясь от поднимающегося ветра, спросил Остап.

–Потому, что время людей закончилось.– Устало, ответил ангел. – Ты же наверняка заметил, что женщины больше не рожали детей? Туда никто больше не вернется. Всему рано или поздно приходит конец.

– Вот как. – Опустив голову, закивал Остап. – Что ждет меня теперь? – Вздохнув, спросил охотник.– Я должен провести вечность в твоем обществе?

–Нет. – Решительно ответил ангел смерти. – Я привык к одиночеству, и признаюсь, не горю желанием менять устоев. Ты отправишься в лимб, и останешься там, в обществе таких же как ты. Они не праведники и не подонки. Вечность в обществе единомышленников…. Не так уж и плохо, согласись!

Остап ничего не ответил, молча уставившись на место, где недавно гудели ворота Эдема.

– Но как я и говорил, у меня есть предложение для тебя. – Потирая ладони, произнес ангел смерти.

– Выкладывай, не томи – Устремив взгляд в бездонную тьму под капюшоном, сказал Остап.

–Я могу вернуть тебя обратно.– Расхаживая по песку, произнес ангел.– Дам тебе еще один шанс себя проявить. Эти ворота, по твоему возвращению, появятся снова. Однако есть одно условие. Ты должен вернувшись, спасти человека.

– Какого человека? – Приподняв подбородок, спросил Остап.

– Женщина. Ее имя Эльза. Она из вашей деревни. Ее гибели допустить нельзя.

–Постой, я всех знаю в деревне. Не было у нас никого с таким странным именем. Да и не осталось там никого. Какие – то выродки, ночью всех убили…

– Выродки говоришь. – Похлопывая по загривку коня, протянул ангел. – А ведь когда то они были, обычными людьми. Их передки, правили народами. А потом… Передрались, отравили войнами землю, сделали ее непригодной для жизни и скрылись в подземных городах. Там они стали дичать, питаться друг другом и плодиться от своих матерей. Души, в них больше не осталось, теперь это просто животные.– Задумчиво, словно копаясь в глубинах памяти, произнес он.

– Животные или нет, мне все едино! – Сквозь зубы произнес Остап. – Все они заслуживают лежать в общей могиле и смердеть падалью. – Сдвинув брови, добавил он.

–Спасая девчонку, заодно и поквитаешься. – Ответил ангел. – Эльзу сейчас сторожит, твой волк, но и его острые зубы ее не спасут. Если девчонке и твоему псу не помочь, то дикари их разорвут.

–У нас никогда не было в селении, Эльзы! Я знаю всех поименно.– Уверенно заявил Остап. Ангел смерти ухмыльнулся, и покачал головой.

– Дом, возле церкви. – Спокойно продолжил ангел. Тот, который всегда охранялся. Там и живет Эльза.

– Там? – Удивленно глядя на ангела, спросил Остап.

–Да! И ты должен знать, еще кое- что. Эльза не просто женщина. Это Ангел.

– Ангел? В нашей деревне? В голове не укладывается.– Проведя ладонью по лицу, произнес Фома.– Так вот почему сторожили этот дом.

– Перед тем как стереть человечество с лица земли, к вам отправили двух посланников. Ангела праведного гнева и, Ангела любви. Думаю, кем из них является Эльза догадаться не трудно. Она должна жить.

–Чего же ты тянул столько времени?! – С тревогой, бросив на собеседника взгляд, спросил Остап. – Мы тут треплемся, а ее там на части рвут! Возвращай меня!

–Не гони лошадей Орбодиан! Всему свой черед. Я верну тебя ровно в тот момент, когда душа покидала тело. – Расхаживая из стороны в сторону, ответил Ангел смерти. Кивнув, Остап нервно выдохнул.

– Мне послышалось, или ты назвал меня Орбодианом? – Взглянув на ангела, спросил охотник.

–Не послышалось. – Ответил ангел смерти. – Это твое бессмертное имя. Хотя, называй себя, как хочешь, мне до этого нет дела.

–Почему я его не помню? – Задумчиво опустив глаза, спросил Остап.

–Вспомнил бы, если за ворота пустили.– Подтягивая перчатки, ответил ангел смерти. – Пусть будет тебе авансом. Я верю, что в следующий раз, эти ворота, окажутся для тебя сговорчивее.

Ангел несколько раз громко хлопнул в ладоши, и на опушке леса показался еще один конь, рысцой направившийся к Остапу.

–Влезай в седло, мы отправляемся обратно. – Спокойно произнес ангел, и неспешно направил лошадь вверх по дороге.

Остап неуклюже вставил ногу в стремя и кряхтя, взобрался в седло. Конь двинулся вслед за Ангелом.

Спустя некоторое время всадники въехали в уже знакомое ущелье, где по обеим сторонам, из камня выступали холодные человеческие фигуры. Ангел смерти соскочил с коня и, припав на колено, возле кучки белого песка, набрал его в руку.

– Взгляни Орбодиан! – Протягивая ладонь с белым песком, произнес ангел смерти. – Это все, что осталось от вашего спасителя.

–Песок? – Осторожно коснувшись ладони, спросил Остап.

–От бессмертного « Ангела праведного гнева», осталось – Каменная труха.

– Если ангелы бессмертные, почему этот лежит в твоей ладони, горстью дробленого камня?– спросил Остап.

–Бессмертие, условность. Каждый из нас может оказаться в этой ладони. – Перетирая песок, произнес Ангел смерти.– Вот только в пепел нас может обратить лишь та сила, которая когда то создала.

– Ты имеешь в виду Бога? – Обернувшись, словно боясь, что их подслушивают, спросил Остап.

–Что ты Орбодиан?! – Понизив голос, произнес Ангел смерти. – Это сделал не Бог.– Отряхивая руки, добавил он.

–Тогда кто же?

– Очевидно тот, кто украдкой познал его тайны и однажды, уже был за это наказан.

–О ком ты? Вопросительно вглядываясь под темный капюшон, спросил Остап

–О Дьяволе. – Переведя взгляд на черную фигуру, торчащую из камня, ответил Ангел.

Взглянув на изваяние, Остап поежился. В фигуре явно чувствовалось, что- то осязаемо гнетущее и пугающее.

–Это враг.– Со вздохом произнес Ангел смерти.

– Чудовищная сила. – Не сводя взгляд с пугающей фигуры Дьявола, прошептал Остап.

– Люди покидают планету, и он это знает.– Наматывая на кулак удела, произнес Ангел смерти. – Сейчас там идет борьба за каждую душу… Но убить Ангела.… Это слишком дерзкое преступление. Даже для Дьявола.

– Видимо он так не считает.– Окинув взглядом, вьющуюся по ветру горку белоснежного песка, произнес Остап.

–Так или иначе, он сам себе подписывает приговор. Игра продолжается. Пока жива Эльза, жив и замысел Творца. – Переведя взгляд на белоснежную скульптуру, сказал Ангел.

–Она ослепительна!– Коснувшись белой мраморной кисти, с трепетом произнес Остап.

–Осторожнее Орбодиан! – Опустив его руку, сказал Ангел смерти. Там, на земле, не вздумай увидеть ее лицо. Лишишься рассудка. Это Ангел любви Орбодиан! Человек, взглянувший в ее лицо, уже никогда не будет прежним. Чувства, вспыхивающие к ней, не проходят. Она наполняет силой, но забирает волю.

– Как я ее спасать то должен, если и смотреть на нее нельзя?! – С негодованием выпалил Остап.

–Она тебе лица не откроет. – Придерживая на ветру капюшон, ответил ангел смерти. – Эльза прекрасно знает, чем это грозит. Признаюсь, я даже не представляю, кому эта сила, может принести пользу.

– Если мне удастся ее спасти, что дальше?

– Если выживите, отведи девчонку в крепость, за горной расщелиной к северу от деревни. Твой старик объяснит, как туда попасть. Там живет добрый народ, их правитель Демид, справедливый и благородный человек. Он поможет. А еще… – Поскрипывая перчаткой, Ангел смерти на мгновение замолк. – Ты должен проникнуть в подземелье под крепостью.

– Зачем? – Убирая с лица растрепанные ветром, длинные волосы, спросил Остап.

– Это важно! В подземелье замка, есть замурованный вход в древний город. Отыщи его. Ты должен предупредить его жителей, о грядущей войне. Расскажи об убитом ангеле. Это все.

– Если вход в этот город замурован, как я туда попаду? – Пытливо глядя на собеседника, спросил Остап.

–Дай мне руку.– Приказал Ангел.

Остап протянул развернутую кверху ладонь. Ангел вложил в нее плоский камень и крепко сжал. Камень, раскалившись добела, обжог кожу. Остап вскрикнув, отдернул ладонь и, разжав ее, увидел вместо камня, выжженное на коже клеймо, в виде угловатого символа.

– Что ты со мной сделал?! – Сотрясая обожженной ладонью, выпалил Остап.

–Это твой пропуск, туда, куда другим вход закрыт.– Угрюмо произнес ангел. – Это моя печать. Приложишь руку к камню, преграждающему вход в подземный город, и он подчинится.

– Как же больно! – Дуя на покрасневшую ладонь, прошипел Остап.

–А теперь ступай. – Сказал ангел смерти, и толкнул охотника в плечо.

Отшатнувшись, Остап схватился за каменную стену, после чего мгновенно провалился сквозь нее в ледяную холодную пропасть. Размахивая руками, охотник летел вниз. Вскоре Остап почувствовал, что падение стало замедляться, а затем и вовсе прекратилось. Он словно завис, в полной темноте и давящей на уши, звенящей тишине.

Приоткрыв глаз, Остап увидел лицо, склонившегося над ним Фомы. Здоровяк просиял, словно своими глазами увидел чудо, и расплылся в широкой и счастливой улыбке.

–Живой!! – Заорал Фома.

– Ты чего орешь дурной. – Зашипел Степаныч зажима ему рот костлявой рукой.

–Смотри Степаныч.– Понизив голос, с неизменным восторгом, зашептал Фома. – Живой. Живой.

Боль быстро уходила, Остап продрал от запекшейся крови левый глаз, стряхнул с головы траву, и неспеша, поднялся.

–Ох, Остапушка! Напугал ты нас. – Скрипучим голосом, произнес старик. – Пойдем скорее! Уходить надо. В деревне этих тварей кишмя кишит, не одолеем.

– Степаныч, родной, не могу я уйти. – Прошипел Остап. – Там живые в деревне остались.

– Да кто ж там живой то? Одни черти эти бродят. – Плюнув на лежащего под ногами людоеда, сказал Степаныч.

– В том доме, который староста сторожил. Девчонка там. Волк мой ее бережет пока. Твари не добрались еще до них – Поднимая с травы окровавленный нож, произнес Остап.

– А ты почем знаешь, что она живая? – Сменившись в лице, произнес старик.

– Знаю. Объяснять долго Степаныч. Выручать ее надо.

– Щас мы этих уродов дубинами размозжим! – Сжимая свой огромный кулак, произнес Фома.

– Нет, братец. Много их слишком. – Решительно остудил его Остап.

– Чего задумал?– Внимательно глядя на охотника, спросил старик.

–Вы с Фомой ступайте на волчью тропу. – Ткнув пальцем в сторону просеки, сказал Остап. – Там огромный валун. Знаете. Ждите меня за ним.

–Там же капканы кругом! – Вскинув брови, сказал старик.

–Вот именно.– Ответил Остап. – Я выведу дикарей прямиком на них. Зверям, звериная смерть.

–Ну, мы- то капканы обойдем, а ты- то как? От них ведь со всех ног удирать придется! Сам ведь в капкан попадешь! Там их понаставлено под каждым кустом тьма целая.

–Сам ставил, знаю. – Отмахнувшись, ответил Остап. – В свои не попадусь! – А тех тварей, что капканы сумеют обойти, вместе бить будем! Будьте наготове!

–Ох, Остап! Отчаянная ты голова.– Покачивая седой головой, произнес старик. – Я-то уж пожил, а вот вас дураков жалко. Ну, уж коли решил, так тому и быть. Бежать то сможешь? Вон ведь как досталось то тебе!

–Смогу. Ты сам главное нож наготове держи. Ты ведь Степаныч, у нас только с виду поизносился, опыта тебе не занимать. Справимся. А ты Фома, не зевай, под ноги смотри. Ну, все, идите с Богом! Услышите свист, ждите гостей. – Хлопнув по плечу Фому, сказал Остап.

Печально вздохнув, Степаныч дернул за рукав здоровяка, и аккуратно перешагивая сухие ветки, они скрылись в лесной чаще.

Выждав время, Остап выдохнул и двинулся к воротам. Прижавшись спиной к забору, он заглянул во двор. В деревне, все еще продолжалось кровавое пиршество людоедов, рвущих на куски мертвые тела. Неподалеку от ворот, спиной к лесу, сидел дикарь, и жадно копался во внутренностях местного кузнеца. Стиснув зубы, Остап в два прыжка оказался рядом с людоедом и, схватив его за волосы, несколько раз саданул его ножом. Дикарь завизжал как паленая крыса. Услышав вопль, соплеменника, твари со всех концов деревни бросились к Остапу. Охотник, попятившись к лесу, вложил два пальца в рот, и издал пронзительный свист.

–Ну что скоты, догоняйте! – Сплюнув кровью под ноги, сказал Остап, и бросился в чащу. Он бежал, что было сил. По треску веток и визгам было ясно, что разъяренная толпа выродков его нагоняет. В глазах замелькали зарубки на деревьях.

–Вот оно волчье поле. – Подумал Остап, перескакивая через кусты. Позади, раздались первые лязги капканов, с истошными воплями попавших в них дикарей. Перемахивая через все кусты, где только могли быть ловушки, Остап стремительно приближался к огромному, поросшему мхом, валуну. Позади все еще слышались хрипы преследователей.

Остапу удалось не попасть в капканы, но от усталости уйти оказалось труднее. Охотник запнулся и упал, проехавшись на животе, добрых три метра. Идущие след в след четверо людоедов, спотыкаясь об Остапа, кубарем покатились по земле. Один из каннибалов, поднялся и сцепился на земле с охотником. Троих оставшихся, остановил раскатистый бас, раздавшийся за их спинами.

–Убью!! – Заорал, брызгая слюной, Фома, и выскочив из- за валуна, размашистым ударом дубины, снес двух людоедов. Третий людоед, вытаращив от страха глаза, бросился прочь. Однако этой твари, уйти не дал Степаныч, уложив его безвольную тушу, метким выстрелом из охотничьего лука.

Озверевший Фома, подскочил к Остапу и, схватив сидящую на нем тварь за грязные волосы, оттащил в сторону. Не дав людоеду подняться, здоровяк с размаху, вколотил дубину в его уродливую голову.

– Вставай родной! – Поднимая Остапа, закричал Фома.

–Спасибо! – Скривив лицо от боли и усталости сказал Остап, и тяжело дыша, достал с голенища нож.

–Что суки?! – Зарычал Фома, вскидывая над визжащими людоедами дубину. – Это вам не спящих баб резать! – На!! – Добавил он, и со свистом впечатал свое орудие во врага.

А тем временем, волчья поляна ревела десятками глоток. Звеня цепями, людоеды пытались выбраться из капканов. Увидев бегущих к ним охотников, дикари взбеленились и были готовы отгрызть себе ноги, лишь бы сбежать.

– А ну, дай помогу! – Заорал Фома и с треском обрушил свое дубье на голову одного из людоедов. Засвистели стрелы Степаныча. Через несколько минут все было кончено. Поляна погрузилась в мертвую тишину, и лишь сбившееся дыхание Фомы и Остапа, не давало ей зазвенеть в ушах.

–Нам нужно идти! – Отдышавшись, сказал Остап.

– Вставай Фома, надо глянуть, что в деревне твориться.– Хлопнув по плечу, сидящего на земле здоровяка, сказал старик. Фома кивнул и, обтерев лицо грязным рукавом, кряхтя, поднялся.

Приблизившись к деревне, Остап взобрался на забор и осмотрелся. Охотник никого не увидел. Откуда- то из глубины доносился треск ломающихся досок.

Соскочив с забора, Остап взглянул на товарищей, и прижал указательный палец к губам. Коротким кивком, Остап указал Фоме и Степанычу следовать за ним. Передвигаясь как можно тише, трое двинулись в деревню.

Приблизившись к дому Эльзы, охотники увидели, груду тел. Охранники дома, вперемешку с дикарями лежали друг на друге, запечатлев трагический момент отчаянной и неравной схватки. Дверь, ведущая в терем, была вырвана и лежала неподалеку. Из дома доносился рык, клацанье зубов и все тот же треск ломающихся досок. Остап приблизился к искореженному крыльцу, и заглянул внутрь. В полумраке метнулась крупная лохматая фигура. Во внутренней тяжелой двери, уже была проделана приличная брешь, сквозь которую, то и дело показывалась здоровенная волчья морда и оскаливала клыки.

Фома, крепко сжимая дубину, прижался спиной к стене у входа. Степаныч заприметив в траве окровавленный топор, поднял его и отдал Остапу, а сам отошел к колодцу.

– А ну выходи!! – Громко закричал во тьму старого терема, Остап.

Звуки внутри стихли. Послышались тяжелые шаги и скрип половиц. Из темноты на свет, вышел, пригнувшись, огромный дикарь. Роста он был исполинского. Метра два с половиной, не меньше. Посмотрев снизу вверх на гиганта, Остап попятился.

На поясе этого чудовища, болтались на крюках человеческие черепа, некоторые из которых, были совсем свежие. Всклокоченные волосы делали огромную голову варвара, необъятной. Выпученные глаза, блестели безумием и яростью. Нижняя челюсть людоеда, подалась вперед, обнажая гнилые зубы. Заревев, дикарь бросился, на Остапа.

Оказавшийся позади чудовища, Фома, что было силы, заехал дубиной ему по спине. От неожиданности, выродок вздрогнул и, разворачиваясь, пошатнулся и снес плечом деревянную опору крыши крыльца. Крыша затрещала и рухнула на голову людоеда. Однако ошеломленный дикарь быстро пришел в себя, и поднялся на ноги, раскидывая по сторонам доски. Вырвав из обломков рухнувшего крыльца, кусок сломанного бревна, дикарь двинулся на Фому.

Толстяк, сжимая дубину, украдкой бросил взгляд на Остапа, словно пытаясь этим придать себе храбрости, и стиснув зубы, зарычал.

Фома понимал, что едва ли переживет удар этого чудовища, но трусом он никогда не был. Единственное, чего он хотел, в эту минуту, не умереть раньше, чем успеет, как следует приложиться по выродку. Когда между Фомой и людоедом осталось пару шагов, засвистела стрела Степаныча, и впилась великану под колено. Нога огромного варвара подломилась, и он упал перед Фомой, опершись руками о землю.

Воспользовавшись моментом, здоровяк с плеча приложился дубиной по огромной башке людоеда. Схватившись одной рукой за разбитую голову, а второй вырывая из ноги стрелу, великан поднялся. Подскочивший Остап всадил в спину дикаря топор. Заревев, гигант махнул обломком бревна, и ударил охотника, отбросив того в сторону. Развернувшись к Фоме, дикарь вновь получил удар дубиной в грудь. С силой, вырвав из рук толстяка оружие, и свалив на землю, варвар замахнулся на него, но очередная стрела, впившаяся ему под лопатку, мгновенно охладила его пыл. Скривив и без того безобразное лицо от боли, дикарь подскочил и бросился к Степанычу. Стоящий у колодца старик, невозмутимо натянул тетиву. Очередная стрела, вошла людоеду под сердце. Вот только умирать огромная тварь не спешила. Размахнувшись, варвар швырнул в Степаныча обломок бревна. Угодив в колодец, деревянный снаряд разлетелся. Рука старика дрогнула, и стрела, нацеленная в голову варвара, лишь скользнула по его щеке.

Заревев, людоед в два прыжка оказался рядом со стариком и, схватив его за одежду, оторвал от земли.

Пришедший в себя Фома, кряхтя, поднялся и, подобрав с земли дубину, застыл в оцепенении, глядя, на то, как беспомощный Степаныча, отчаянно вырывается из рук чудовища.

–Отпусти!! Закричал Фома, и в сердцах топнул ногой.– Отпусти, кому говорю?! – потрясая дубиной, закричал толстяк. Гигант бросил взгляд на Фому, оскалился, и швырнул Старика на землю. Степаныч охнул от боли и, перевернувшись, медленно пополз к Остапу. Людоед взглянул на шагнувшего в его сторону Фому и, поравнявшись со стариком, с силой наступил ему на грудь. Старые кости захрустели. Степаныч застонал и, закашлявшись кровью, уткнулся лицом в траву.

–Убью сука!! Убью тварь!!!! – в отчаянии закричал Фома и бросился к выродку.

Остап, держась за ребра, поднялся с земли и, стиснув зубы, двинулся на помощь Фоме. Подбежав к людоеду, толстяк подпрыгнул и, с ходу обрушил на него дубину, выбив глаз, и превратив лицо варвара в кровавое месиво. Великан, схватился за лицо. Подоспевший Остап, повис на шее варвара, всаживая под ребра охотничий нож. Ударом ноги великан отбросил толстяка в сторону дровницы, с грохотом засыпавшей того, березовыми паленьями. Стащив с себя Остапа, гигант швырнул его на землю. Подобрав из – под ног увесистый булыжник, варвар занес его над собой, готовясь размозжить голову врага. В глазах Остапа плыло. – Я не справился, мелькнула мысль в голове охотника. Еще мгновение, и его голова разлетится как спелый арбуз, отправив его с позором к ангелу смерти. Заваленный паленьями Фома и перебитый Степаныч ему уже ничем помочь не смогут. Остап лишь закрылся руками, ожидая, когда огромный валун рухнет на него и снова погрузит во тьму. Однако камень глухо упал рядом. Варвар заорал. В его разорванную руку, мертвой хваткой вцепился, черный взъерошенный волк. Людоед тщетно пытался стряхнуть тяжелого хищника, после чего размахнувшись, ударил животное о землю. Волк взвизгнул и кубарем откатился в сторону. Оскалив красные от крови зубы, гигант поднял с земли Остапа и, схватив за шею, стал душить. Глаз варвара, злорадно впился в бледное лицо охотника, наслаждаясь его агонией. Разжать мощные пальцы, у Остапа не хватало сил. Он захрипел, отчаянно цепляясь сознанием за ускользающую реальность. Он почти потерял сознание, когда за спиной людоеда, возникла хрупкая женская фигура.

Опустив мутнеющий взгляд на девушку, Остап, увидел, как легкая ткань, скрывающая ее лицо, опустилась. По телу охотника пробежала волна негодования. Еще секундой ранее, охотник был готов смириться с неизбежностью, но открывшийся ему лик ангела любви, не оставил от отчаяния, и камня на камне. В голове заметались мысли. Остап вспомнил рассказ Степаныча, о стороже, сошедшем с ума при виде этого лика, и о неистовой силе, в нем пробудившейся в тот момент. Остап на себе прочувствовал всю эту власть, над разумом и духом. Желание единолично владеть этой немыслимой красотой проникло в охотника, так глубоко и бесповоротно, что сопротивляться этому было невыносимо. Однако он мог, сопротивляться огромному варвару, стоящему между ним и его вожделенной святыней.

– Я не умру…. – Захрипел охотник, и оторвав взгляд от Эльзы, и переводя его на окровавленную морду людоеда. – Ты умрешь…– С пузырящейся изо рта пеной, прошипел он.

Вцепившись в руку гиганта, Остап почувствовал, как тело его сжимается в тугую пружину. Откуда взялись эти силы, он не понимал, но его словно распирало от мощи, с которой даже это существо справиться было не способно. Охотник, вонзив в людоеда обезумевший взгляд, словно говорящий – А как тебе это? – с хрустом вывернул варвару, большой палец. Людоед заорал и выронил жертву. Свалившись на землю, Остап закашлялся так, что вот-вот разорвет легкие. Кувыркнувшись за спину людоеда, охотник вырвал торчащий в ней топор, и рубанул варвара под колено. Огромная тварь завалилась на бок и стала разворачиваться на месте, волоча за собой искалеченную ногу. Брызгая кровавой слюной, варвар хватал воздух, пытаясь зацепить Остапа, но отскочивший охотник, заревел во все горло, и с размаху всадил топор людоеду в самое темечко. Глаз великана сверкающий углями ярости, вдруг поплыл и, опустившись Остапу под ноги, медленно потух.

Остап, жадно хватая воздух, обессилено завалился на спину. Подскочивший к нему черный волк, заскулил, и стал вылизывать запачканное кровью, лицо хозяина.

Эльза, закрыла тканью лицо, оставив лишь сапфировые глаза. Присев рядом с Остапом, девушка отогнала волка, раболепно демонстрирующего свою преданность.

– Ты не ранена? – Проглотив в горле ком, произнес Остап.

–Нет. – Тихо ответила Эльза и аккуратно, убрала с бороды охотника налипшую на него хвою.

Остап все еще был одержим тем нахлынувшим на него чувством, подстегнувшем волю к жизни, но поработившем волю. Его рука вдруг сама потянулась к девушке, но он одернул ее, сжав в кулак. Собравшись с мыслями, Остап все же сумел усмирить в себе этот зов и частично прийти в себя. Тяга к этой женщине по-прежнему не давала покоя, но охотнику удалось сознательно подавить ее проявление.

Позади, послышался звук посыпавшихся поленьев. Из дровницы, кряхтя, выбирался Фома. Поднявшись на ноги, толстяк, неловко перешагивая через дрова, споткнулся, и снова упал. С гримасой боли, толстяк перевел взгляд, на мертвое тело варвара, из головы которого торчал топор.

–Жалко не я тебя, гадина! – Сплюнув, с ненавистью прошипел Фома.

Поднявшись, и пошатываясь, здоровяк направился к колодцу, где лежало тело Степаныча. Подойдя к старику, он, дрожащей рукой, пригладил его растрепанную седину. Поджав губы, здоровяк скривился в лице, и его покрасневшие глаза влажно заблестели. Рубаха старика, впитала две горячие капли, упавшие с лица Фомы. В руке Степаныча был зажат нож, которым перед смертью, старик что- то чертил на земле. Вытирая глаза и шмыгая носом, Фома посмотрел на рисунок.

– Степаныч, миленький, что это? – Пождав губы, прошептал здоровяк, внимательно всматриваясь в глубокие линии на притоптанной земле. – Не пойму ничего… – Сосредоточенно разглядывая изображение, бубнил себе под нос Фома.

За спиной толстяка появился Остап. Волк подскочил к Фоме и стал лизать ему руку, чуть не затоптав рисунок.

–А ну уйди Трезор! Сгинь, кому говорят! Отталкивая животное, прикрикнул Фома.

Эльза погладила обиженного волка, после чего тот лег у ее ног и, опустив голову на лапы, недовольно посмотрел на толстяка.

Остап, тяжело дыша, подошел к телу старика и присев рядом, опустил голову.

– Они для тебя уже ждут родной. – Поглаживая трепетавшую на ветру рубашку Степаныча, прошептал Остап. – Перед тобой они точно не посмеют закрыться… – Вспомнив, лежавший на щеке, теплый металл Эдемских ворот, со вздохом добавил охотник.

–Остапка, глянь, может, разберешь, что тут к чему. – Кивнув на небрежный рисунок, сказал Фома.

Остап взглянул на чертеж. Пробежавшись глазами по линиям, охотник помял бороду и прикусил губу.

– На карту похоже. Вот дорога. – Ткнув пальцем в полукруглую линию, сказал Остап. Это гора. Вот это, похоже, дозорная поляна.

Охотник вдруг замолчал, его большие карие глаза, оторвавшись от рисунка, посмотрели на мертвого старика.

– Что?! Что тут Остап? – Тревожно заглядывая в лицо друга, спросил Фома.

– Это карта прохода за гряду. – Со вздохом ответил Остап, и посмотрел в сторону леса.

Волк, зализывающий лапу, навострил уши и, поднявшись с земли, нервно зарычал.

Фома и Остап переглянулись. Эльза вцепилась Остапу в рукав. Со стороны болот доносился приглушенный визг.

–Людоеды. – Взволнованно завертев головой, произнес Фома.

– Уходить надо! – Сказал Остап. – Скоро здесь будут.

– А как же Степаныч? Как же наши все?! Похоронить ведь надо! – В отчаянии потрясая руками, завопил Фома.

– Фома соберись! Схватив друга за рукав, сказал Остап. Нет у нас выхода! Не уйдем, и нас хоронить некому будет. Идемте! – Резким движением, потянув за собой девушку, сказал Остап.

–Куда мы?! – растерянно крикнул им в спину Фома.

–К заставе! К выходу, что Степаныч указал!

–А если ты ошибся? В тупик ведь придем! Нагонят черти, даже уйти некуда будет. – Кричал в след товарищу Фома.

–Не отставай! – сердито прикрикнул Остап.

Едва они пересекли опушку, как позади, послышались дикие вопли заметивших их дикарей.

– Боже, от них весь лес черен! – Крикнул Фома. – Откуда их столько?!

Бежим! – Закричал Остап.

За охотниками и Ангелом, началась погоня. Фома задыхался и падал, но поднимаясь, бежал дальше. Когда беглецы добрались до горы, где, по мнению Остапа, находился проход, они уперлись в тупик. Фома, оскалившись от усталости, рухнул под дерево и зарычал.

–Я не смогу драться! – Тяжело дыша и опустив голову, сказал здоровяк. – Сил больше нет.

Остап, молча, всматривался в чащу, где мелькали силуэты кровожадных преследователей. Трезор, роя лапами сухую листву у скалы, скулил и рычал.

Фома поднявшись, подошел к волку, и поднял с земли увесистую ветку.

–Сойдет за дубину. Тяжело выдохнув, сказал Фома и, сделав шаг в сторону, с треском провалился в яму.

–Ох, тыж, кабанье рыло! – Заорал из ямы Фома. – Давайте сюда! Тут проход кажись! Я свет вижу!

Остап подхватил Эльзу и опустил ее в руки Фомы, после чего спрыгнул сам. Последним в яму, скуля, соскочил Трезор.

Внизу был грот, в дальнем конце которого, светилось солнечное пятно. Трезор рванул вперед, и вскоре уже лаял у выхода. Под ногами не было видно ни зги, но беглецы ни разу не споткнулись. Путь к светящемуся пятну, был беспрепятственным.

–Фома торопливо шагал впереди, опираясь на дубину. Остап, то и дело оборачивался. Вскоре позади, эхом разлетелись отчаянные вопли. Дикари шумной толпой хлынули в тоннель.

–Фома живее!! – крикнул Остап.

Здоровяк, перейдя на бег, ринулся к свету, вскоре, все трое выбрались на свет и покатились по песчаной насыпи. Впереди был холм, над которым черными струями поднимался дымок.

–Туда! – кивнув головой в сторону дымящегося холма, крикнул Остап. – Возможно там люди!

Фома смахнул со лба градины пота и стал взбираться вверх по холму. А тем временем, вбежавший на вершину Трезор, тревожно всматривался куда- то вдаль и утробно рыча, угрожающе поднимал холку.