Читать книгу S-T-I-K-S. Шесть дней свободы - Артем Каменистый - Страница 6

Мой очередной план был прост и глуповат, если не сказать хуже. И пусть придумала его только сейчас, отдельные элементы начали складываться в жиденькую цепочку в тот самый миг, когда я вывалилась на асфальт из пылающего чрева подбитого дредноута конфедератов.

Сейчас мне начинает казаться, что дредноут загорелся вовсе не из-за попаданий снарядов. Я, именно я подожгла его силой своего неистового желания вырваться, перестать быть вещью, игрушкой, чьей-то бесправной собственностью.

Однажды я уже попыталась это сделать всерьез, и даже частично успешно. Мне удалось выбраться не только из Цветника, но и из Центрального. Несколько дней я провела на кластерах, прежде чем меня случайно заметил патруль.

Мой побег до сих пор считается рекордным, ведь непросто с пустыми руками и без надежного транспорта уйти от множества разыскивающих тебя людей на значительное расстояние. Тогда на ноги подняли всех, кого можно, перекрыли все направления, следили за малейшим намеком на человеческое присутствие. В конечном итоге солдатам помогло то, что на меня вышел избежавший зачисток зараженный. Он-то и указал им правильное направление, помчавшись в мою сторону с довольным урчанием.

Я с ним потом нехорошо поступила, но это уже совсем другая история.

Центральный стаб живет без величественных стен и валов, какие можно увидеть на пограничных кластерах. Но эта беспечность жизнеспособна лишь потому, что множество самых разных людей день и ночь следят за тем, чтобы ни одна угроза не подобралась к его границам. На моем пути были патрульные тропы, линии заграждений из колючей проволоки, противопехотные мины, электронные следящие устройства на высоких мачтах и малозаметные «умные» дроны, которых ты не замечаешь, зато они тебя видят прекрасно. И все это тянулось на многие километры моего маршрута.

Но я сумела уйти рекордно далеко, несмотря на все меры безопасности. Дай мне судьба еще пару дней, и все, там бы уже стало попроще.

Не повезло, причем виной этому лишь я одна – своими руками подготовила почву для бесславного конца. В своем первом «гениальном плане» кое о чем не побеспокоилась – о нектаре. Можно обходить периметры по мертвым кластерам, падая в обмороки и сгибаясь пополам от выворачивающих желудок приступов дурноты; можно часами переползать через кукурузное поле в сотне шагов от набитого солдатами поста, где тебя ждут меньше всего; можно подолгу вглядываться вперед, подмечая мельчайшие подозрительные детали; можно вообще ничего не есть и пить воду из грязных луж, процеживая ее через сомнительную тряпку.

Одно иммунным противопоказано категорически – надолго оставаться без нектара. Особенно если ты бурно растущая девочка тринадцати лет, круглосуточно вздрагивающая от малейшего шороха и панически пугающаяся мысли, что вот-вот попадешься.

Честное слово – я терпела. Держалась изо всех сил. Мои губы почернели и растрескались, глаза будто ножами резало, внутренности терзали раскаленным металлом, но я не сдавалась.

Лишь когда силы сопротивляться иссякли, нашла подходящий кусок стекла и, мало что соображая, отправилась на охоту.

На чем и погорела.

С тех пор я знаменитость, и не только из-за побега. Сбегать пытались и до меня, но после принятия современных мер безопасности дальше соседней улочки беглянки не добирались, а обычно и до этого не доходило – они попадались на гребне стены или под ней. Я же ушла далеко и морочила всем головы не один день. И я же единственная, кто после такого вопиющего нарушения распорядка избежала полноценного наказания, ведь никто не поверит, что отлучение от телевизора и прочее в таком духе сильно по мне ударило.

Снисходительность объяснялась легко – я не такая, как все.

Как наказывали тех, кто отваживался на подобное до меня? Очень просто – в лучшем случае их с позором отправляли в обычный воспитательный дом, где, по слухам, им жилось не слишком хорошо. Местные девочки готовы до костей заклевать ту, которая скатилась со столь желанной для всех вершины, а после того как исполнялись законные шестнадцать лет, провинившуюся зачастую ждал бордель, причем не всегда фешенебельный. Туда же без проволочек попадали и те, которые совершали побег после достижения возраста согласия.

Хотя, случалось, некоторые избегали такой участи. Но для этого требовалось личное вмешательство Герцога, а это происходило только в тех случаях, когда за провинившуюся девочку просил кто-нибудь из его приближенных. Изгнанная воспитанница нередко становилась собственностью просителя (и далеко не всегда на правах супруги).

В бордель тринадцатилетних не отправляют, здесь ведь Азовский Союз, а не дикая территория с дикими законами или даже с полным их отсутствием. Но и в обычный воспитательный дом я не попала.

Почему?

Да все потому же – мои глаза. Я здесь такая единственная, остаться без меня – это лишиться уникальной орхидеи.

Мне это, конечно, не сказали, но догадаться было несложно.

Нет, я не избежала наказания. Но, разумеется, оно оказалось несравнимо гуманнее того, что ожидало воспитанниц с радужной оболочкой заурядного цвета.

Три месяца без сладкого, углубленное изучение ненавистных иностранных языков вместо личного времени (включая традиционные чаепития у телевизора) и прочее в таком духе, сдобренное придирками Альбины.

Впрочем, она и до этого меня доставала.

Кстати, именно благодаря ей я узнавала обо всех действиях Портоса. Он тогда очень сильную волну поднял, различными путями пытаясь заполучить меня прямо сейчас, а не по достижении законного возраста. Я, мягко говоря, была не в восторге как от личности моего избранника, так и от его агрессивно-назойливого поведения. Последнее пугало до ночных кошмаров, когда просыпаешься с криком, переполошив всю палату.

Альбина ни единой возможности не упускала, чтобы напомнить об этой проблеме. И все свои напоминания сдабривала крайне беспокоящими намеками на одну и ту же тему – говорила, что Портос приближен к Герцогу и тот вот-вот будет вынужден подписать именной указ ради удовлетворения нездоровой страсти этого омерзительного толстяка.

Я только сейчас поняла, что Альбина делала это по неожиданно простой причине – всеми доступными способами подталкивала меня к побегу. Тогда это в голову не пришло, зато пришло прозвать ее Вороной.

Прозвище, конечно, так себе, но закрепилось поначалу в нашей группе, а затем отправилось гулять по всему Цветнику.

Получается, Альбина всегда хотела, чтобы я покинула Азовский Союз, и всеми силами меня к этому подталкивала. Сегодня дошло до того, что помогла напрямую, невзирая на риск. Каким-то образом поняла, что я вернулась не просто выручать девочек, а у меня далеко идущие планы.

Нет, девочек и правда нужно было предупредить о нависшей над Центральным угрозой. И попытаться найти Эйко-Юмико – тоже важная задача. Но помимо этого я планировала посадить Тину за руль, чтобы под предлогом эвакуации убраться подальше от стаба (желательно до самого края оборонительного кольца). А там уже помахать всем ручкой и отправиться навстречу вожделенной свободе (что маловероятно) или гибели (что куда вероятнее). Тинку, естественно, пришлось бы взять с собой – ее фигура опасно менялась, ей грозило исключение, а это для нашей модницы хуже смерти.

План пришлось не раз корректировать в процессе исполнения, а сейчас он и вовсе развалился.

Теперь я не могу просто взять и почти всех бросить, не тратя время на долгие уговоры. Каждая из нас мечтает о свободе, но не каждая готова это признать и смириться с опасностями мира, от которых тебя больше не защищают розовые стены.

Сейчас не та ситуация, чтобы попытаться достучаться до каждой, не жалея минуты и часы, но я обязана позаботиться об Альбине, а одной Тины для этого недостаточно.

Ничего не поделаешь, оставлять воспитательницу нельзя. И вовсе не потому, что она мне сначала помогла, а потом попросила не бросать ее здесь. То есть, конечно, и поэтому тоже, но это не главное.

Я кое-что пообещала господину Дзену. А еще вот уже больше десяти лет никто не называл меня Беллой. Это имя забыто, его даже нет в моем личном деле, в Цветник я попала уже с другим.

Альбине известно что-то такое, что я просто обязана знать, вот только рассказать не может.

Нужно сделать так, чтобы смогла.

* * *

Поднявшись, я чуть помедлила, не зная, как эффектнее привлечь внимание растерянных воспитанниц, там и сям рассевшихся на траве, будто на защищенной стенами и периметрами лужайке, затем звонко хлопнула в ладоши и начала короткую речь с опасно громкого для дикой территории слова:

– Внимание! Мне надо сказать вам кое-что важное. Цветомобиль больше никуда не поедет, Рианна, Инесса и Ким мертвы, Альбина опасно ранена. Телефона у воспитательницы мы с Ханной не нашли, связаться с Центральным или другими стабами не получится. Нам даже неизвестно, где именно мы находимся. Предполагаю, что севернее Центрального, но точно сказать не могу. Зато знаем, что это опасное место. Мы оказались на стандартном кластере, который незадолго до этого перезагружался. Посмотрите по сторонам, везде лежит навоз, местами он выглядит свежим. Всем известно, как зараженные любят говядину, в кластеры, где можно найти коров, они заявляются стаями. Возможно, зараженные уже ушли, возможно, все еще рядом, против нас достаточно будет нескольких слабых тварей или одной сильной. Мы без оружия, и мы не солдаты, у нас нет опыта выживания в таких условиях. Но у нас есть знания. И эти знания говорят, что отсюда нужно уходить как можно быстрее. Если поднимется ветер, он начнет разносить по округе запахи навоза с этой лужайки и крови, которой пропиталась машина. У зараженных острый нюх на такие вещи, они могут прийти, и тогда мы все погибнем. Так что хватит рассиживаться, пора уходить.

– Ли, куда мы пойдем? – удивилась Бритни.

– Лучше всего – на север.

– Почему? – спросила Мишель.

– Потому что мы приехали с юга, и перед тем как здесь остановились, я не видела там ничего похожего на надежное убежище.

– Я никуда не пойду за этой сумасшедшей, – решительно заявила девочка из второй группы.

С ними мы почти не контактировали, и поэтому я знала про нее немного: зовут Евой, упрямая и несговорчивая до идиотизма, между собой ее иногда прямо называют стервочкой, что свидетельствует о многом. В общем – характер не из покладистых. Но за кукольную внешность можно простить и не такие недостатки: шатенка с роскошными волосами, глаза зеленые, будто свежая листва, высокая, с потрясающей фигурой (грудь такая, что я не один десяток эпитетов насчитала, слушая, с какой завистью обсуждают девчонки ее детали).

Среди нас для нее авторитетов нет, она на всех без исключения посматривает свысока.

– Если не пойдешь, быстро станешь чьим-то кормом, – поддержала меня Ханна, вытаскивая из вены Альбины иглу.

– Я не настолько поглупела, чтобы не понимать простые вещи, – с ледяным спокойствием возразила Ева. – Нам всего-то надо посидеть здесь час или чуть больше. У всех есть вот это. – Девушка постучала по браслету. – По ним нас легко найти, вы же знаете.

– Вообще-то, Элли искали несколько дней и нашли не из-за браслета, – невозмутимо продолжила Ханна.

Вот спасибо тебе, фиалка, идеальные слова подбираешь.

– Элли у нас психованная, – отмахнулась Ева. – Так хотела сбежать подальше от жирного жениха, что ухитрилась сломать свой браслет. Все знают, что она сунула его в шкаф с оголенными проводами и оставила Цветник без света. А наши браслеты работают, нужно просто подождать, гвардейцы уже едут.

Насчет сожженного током браслета – враки те еще, но почему-то многие в них верят.

– Сигналы от маячков нельзя поймать на большом расстоянии, – неожиданно для всех вмешалась молчунья Дания.

– Ну и что с того? Разошлют дроны в разные стороны, они или сигнал поймают, или заметят нас издали. Очень тяжело не заметить огромный розовый грузовик, чуть ли не посредине озера. Так что не сходите с места, не слушайте эту ненормальную. Из-за нее ночью нас всех чуть не убили, посмотрите на дырки от пуль, хватит с меня.

– Ветер поднимается, – спокойно заметила Ханна. – Вон листики на макушках деревьев шевелятся. Чем выше солнце, тем сильнее будет задувать, скоро начнут раскачиваться веточки, запахи отсюда далеко разнесутся, а зараженным они нравятся. Не вижу никакого смысла умирать в пятнадцать лет, так что извините, но как-нибудь без меня. Элли, я с тобой, ты не возражаешь?

– А тебе разве есть пятнадцать?

– Несколько дней осталось. Это плохо?

– Смешной вопрос. Тинка, а ты?

Не сказать, что мы великие подруги, как-то не получается мне ни с кем сблизиться настолько, чтобы не оставалось секретов и недомолвок. Но к ней я все же ближе, чем к остальным.

– Ли, ты права, отсюда надо уходить. И госпожу Альбину нельзя оставлять. Но я не представляю, как мы ее понесем, это тяжело.

– Я помогу, – коротко высказалась Дания.

– Ты идешь с нами? – уточнила я.

– Ли, не тупи, я же не могу отправить вам на помощь только руки, а сама остаться здесь.

– И меня возьмите! – чуть не плача взмолилась Лола.

– Конечно возьмем, – поспешила я ее успокоить. – Бритни, ты с нами?

– Лиска, – растерялась наша певунья. – Я не уверена, что это правильно. Послушай Еву, ведь нас действительно ищут и быстро найдут, не могут не найти.

Я сомневалась, что кто-то вообще о нас вспоминает. В Центральном, и не только там, сейчас появилось множество настолько серьезных проблем, каких до этого никогда не случалось. Но объяснить это тем, кто не видел то, что видела я, почти невозможно. И уж быстро это сделать никак не получится.

Никто не торопится нас искать, разве что зараженные. Нельзя здесь оставаться. Нельзя. Что будет дальше, можно решить потом, а сейчас придется всеми способами изворачиваться, чтобы увести отсюда как можно больше девочек.

Вообще-то, я не люблю врать, но сейчас такой случай, что будет лучше переступить через себя. Если уж огорошивать правдой, так почему бы не сдобрить ее несуществующими подробностями, которые точно дойдут до каждой?

– Девочки, есть еще кое-что, я не все вам рассказала. Вы сидели внутри и не могли видеть то, что видела я. После того как нас обстреляли, мы ехали где-то еще полчаса, и помните сильный грохот?

– Не помню, – с сомнением заявила Тина. – Может, нам не было слышно за броней. Перед тем как ты начала нас будить, помню грохот, от него стекла посыпались где-то, но больше такого не было.

– Был еще один, от него грузовик чуть на метр не подпрыгнул, вы должны были это заметить.

– Да он постоянно содрогался, – недовольно заявила Миа. – Альбина гнала как взбесившаяся, мы на каждой ямке подлетали, я уже думала, что вот-вот и зубы посыплются.

– Это был не простой грохот, – продолжила я. – Перед ним было видно вспышку, она весь горизонт осветила в той стороне, где остался Центральный. А уже потом донесся этот грохот, деревья зашумели и грузовик встряхнуло.

– Зачем ты это рассказала? – спросила недогадливая Кира. – Это что, гроза так громыхала или что?

– Никакая это не гроза, это был ядерный взрыв, я думаю, что Азовский Союз сбросил на Братство бомбу. То есть на их людей, которые напали на Центральный. После такого там много убитых и радиоактивное заражение, а вы знаете, чем это грозит. Сейчас все разбегаются оттуда подальше. Возможно, Центральный заразило так, что теперь там несколько лет нельзя будет жить. Сейчас никто не станет нас искать, всем не до этого. Возможно, даже вообще о нас не вспомнят или подумают, что мы сгорели при взрыве.

– Фееричный бред! – фыркнула Миа. – Герцог не станет устраивать ядерный взрыв, все знают, что случается из-за радиации, никому не нужны атомиты на землях Союза.

– Никакой не бред, – неожиданно сказала Ева, но тут же разбила мою надежду, что я заставила ее изменить свое решение: – Элли просто врет, а не бредит.

– Не врет, – спокойно возразила Ханна, покосившись на меня с озорной искринкой в глазах столь зеленых, что даже Еве даст фору. – Я смотрела в щель и тоже видела вспышку. И сильный гул помню. Сразу поняла, что это не гроза, совсем не похоже на молнию и гром.

Никакой вспышки и гула не было, так что врем мы теперь вдвоем. Остается еще раз мысленно поблагодарить смышленую фиалку – выручила.

– Еще одна врунья, – с ходу вычислила мою сообщницу Ева. – Да кто вам поверит? Разве было когда-нибудь, чтобы Азовский Союз устраивал атомные взрывы?

– Такое было несколько лет назад, – заступилась за нас Тина. – Союз взорвал атомную мину на пути орды, которая пришла из Пекла.

– А сегодня пришли муры, и с ними поступили так же, – продолжила я, обрадовавшись возрастающей поддержке.

– Я с вами, – решилась Бритни. – Если там дошло до атомных взрывов, всем и правда сейчас не до нас.

– Нам запрещено уходить далеко от Цветомобиля, и нас не могут забыть, – тихонько возразила вторая выжившая фиалка.

– Мириам, ты разве не слышала, о чем мы сейчас говорили? – слегка насела на нее Ханна.

– Я все прекрасно слышала. Но даже если там сейчас радиация, нас должны искать. Мы украшение Азовского Союза, мы важная частичка его души, мы радость для его защитников, мы…

– Может, хватит уже эти гимны распевать, мы не на занятиях, – перебила возмутившаяся Миа. – Меня они с первого дня достали.

– Неужели вы забыли, чему нас учили? А вот о нас забыть не могут. Слушайте, что Ева говорит, она лучше всех вас это понимает. И еще я слышала, что Элли только и думает, как бы сбежать куда-нибудь, и ей все равно, что с ней потом будет. Она и сейчас об этом думает, и вас в это втягивает. Нельзя уходить от Цветника, лагеря или машины, это считается побегом, вы все учили правила.

– Плевать на правила, я пойду с Элли куда угодно, – решительно заявила Кира. – И всем вам это советую. Забыли, как сами только и делали, что о таком шептались? Мечтали сбежать, а теперь что? Даже от машины отойти боитесь? Мишель, ну чего ты так на меня смотришь? Решила остаться? Ну так тут тебе фильмы показывать не будут, тут тебя убьют и съедят. А если не убьют, отдадут вас разным толстякам, которые будут делать с вами все, что захотят, а ничего хорошего этим уродам не захочется, ты уж мне поверь. И когда им это надоест, сдадут вас в бордель, а себе возьмут новых дурех. Да пусть меня лучше мертвяки сожрут, чем такое. Счастливо оставаться! Элли, давай уже уходить, ничего ты этим курицам не докажешь.

Сказано чуть сумбурно, но очень даже здорово, такого эмоционального и решительного выступления я от Киры не ожидала. Она не очень-то одарена умом, тот, что есть, повернут исключительно на тряпках, но сейчас сумела меня удивить.

Я подсчитала, что, не включая Альбину, нас уже семь человек, а это прилично. Сил хватит и на то, чтобы нести носилки и чтобы отправлять вперед кого-нибудь поглазастее. Пусть высматривает опасности и удобные тропы, ведь в Улье нельзя ходить, где попало.

Спорить с теми, кто не решался уйти, нет времени. Листва колышется все сильнее и сильнее, а это плохо, от ставшего могилой грузовика нехорошо попахивает. Даже если вытащить тела и куда-нибудь спрятать, запах останется, там ведь все пропитано кровью.

Ханна каким-то образом догадалась, что я собираюсь сказать, и успела чуть опередить, прошептав так, чтобы остальные не услышали.

– Элли, пулемет. Не забудь о нем, не надо без него уходить.

Я уже поняла, что к словам этой фиалки полезно прислушиваться, но эти поставили меня в тупик.

Пулемет? На что это она намекает? На ту жуткую штуку, из которой я чуть ли не в упор не сумела попасть в замок на шлагбауме? И с чего это мне о нем забывать?

В голове промелькнуло множество подобных вопросов, и так как даже в столь сонном состоянии я соображала достаточно быстро, ответ не заставил себя долго ждать.

– Ханна, ты шутишь? – спросила я тоже шепотом.

Та едва заметно покачала головой:

– Элли, тут и правда опасно, а это легкий пулемет, мужчины такие в одиночку носят.

Легким он не выглядел, но, в принципе, нас уже семеро, если в дозор отправлять одну, как раз хватит и на Альбину, и на оружие.

Обратилась ко всем:

– Сейчас пойдем вон в ту сторону, но вначале соберем вещи, нам нужно захватить аптечку и все одеяла. Тинка, иди вместе с Ханной к Цветомобилю, снимите с него пулемет, мы заберем его с собой.

– Он же очень тяжелый, – напряглась Тина.

– Не очень. Одна за приклад, другая за ствол, запасную ленту в корзинку для пикников, так и понесете. Альбину нести будет гораздо тяжелее.

– Мы и ее потащим? – поразилась Лола.

– Правильно-правильно, – ехидно поддержала Ева. – Тащите-тащите. Далеко с ней не уйдете, господам гвардейцам не придется долго вас искать. Готовьтесь к борделю, дурехи, у вас нет фиолетовых глаз, для таких одна дорога.

– Мы и правда далеко не уйдем, к тому же от нее несет кровью, – помрачнела Дания.

– Альбину мы не оставим, – заявила я. – Нужно четыре человека, по одной на каждую ручку, будем стараться идти только по ровным местам. Двоих на пулемет, еще одну вперед, пускай высматривает дорогу. Как раз хватает людей.

– У тебя даже лишние будут – одна точно, – буркнула Миа, поднимаясь. – Пусть мертвяки подавятся этой стервой, но от меня им не обломится. А ты, Мишель, еще глупее, чем я думала, но, может, хотя бы вкусной окажешься, вдруг твари тебя оценят.

Я не слишком рада нашей склочной брюнеточке, но гнать ее прочь точно не стану, она все же своя. Да и она права – лишние руки нам не помешают.

Мы еще никуда не пошли, а уже обросли тяжелыми предметами, причем в основном сомнительной полезности или вовсе бесполезными.

Зачем нам пулемет, из которого даже я не попадаю (при том, что из винтовки стреляю лучше всех в группе)? И зачем нам воспитательница, перепачканная кровью, которая к тому же может просочиться через повязки? То есть мы понесем с собой источник самого соблазнительного для зараженных аромата.

И одного шага к почти бесконечно далекой цели не сделали, а у меня уже голова раскалывается от изобилия сомнений.