Читать книгу Пансионат - Артем Львович Добровольский - Страница 4

Как известно, худа без добра не бывает. Вышибив из своей жертвы сознание, малолетние разбойники не отшибли ей, тем не менее, память: несмотря на сильную боль в затылке, Игорь прекрасно помнил оставшуюся часть маршрута, то есть где и какие повороты ему еще требуется совершить, чтобы выйти, наконец, к кирпичной стене – к той двери в ней, через которую он попал на территорию пансионата. На территорию этого … пансионата. Этого …, .... пансионата.

Да это, конечно же, никакой и не пансионат вовсе, ему бы следовало понять сразу. Это обыкновенная психиатрическая больница, вот что это такое. Возможно, ее и принято называть пансионатом – дабы не пугать почем зря непосвященных – но сути дела это не меняет. А суть здесь одна: за высоким забором сидят опасные люди. Больные, опасные люди. Которые иногда непонятным образом выбираются наружу и заманивают внутрь честных граждан. А потом опасные дети больных людей дают этим честным гражданам в репу. Такие вот тут дела, ага… Море?.. Ну и что ж, что море. Море привиделось, да. Под влиянием Катиного этого… как его… биополя какого-нибудь. У психов, говорят, развиты паранормальные способности, так что загипнотизировать человека для них – как два пальца. Хочешь море, хочешь горы. А хочешь – половой акт. Беспредел, в общем… Так, а вот здесь нужно последний раз налево, и… да, вот они наконец, врата в мир разума. Прощай, прелестный уголок, Игоря Иванова ждут дела по ту сторону Рубикона.

Он взбежал по ступенькам, распахнул дверь, ринулся через тамбур ко второй двери, дернул за ручку… Заперта. Так, хорошо. Ничего страшного – в эту сторону, помнится, тоже не сразу открылась. Наверное, нужно опять покудесить с блестящей штукой, которая выдает бабки.

Жетона он на сей раз не имел, опустить в прорезь было нечего, но на стене рядом с аппаратом находилась весьма приметная кнопка, и Игорь, не раздумывая, нажал на нее. Тут же, как и прежде, в глаза ему ударил луч света, только теперь не зеленый, а ярко-фиолетовый. Когда зрение восстановилось, Игорь увидел над лотком для выдачи денег электронную надпись следующего содержания:

"Сумма входного обналичивания: 12476,735. Если Вы желаете покинуть Территорию, внесите указанную сумму."

И красную стрелочку, показывавшую куда именно следует внести указанную сумму.

Покинуть территорию оказалось не так просто – денег у Игоря не было. Минут двадцать он еще провел в тамбуре – сначала в мрачном оцепенении, затем бросаясь на дверь с пинками, потом на аппарат с кулаками, потом просто сидя на полу, обхватив руками раненую голову… а после вышел на улицу, глубоко вздохнул и театрально вымолвил:

– Вот это и называется попасть на бабки.

* * *

Делать было нечего, кроме как идти напрягать Катю – не такую уж, видимо, и сумасшедшую Катю. Потребовать от нее, наконец, отчет – что это за гнилое место, если не дурдом, и почему с него, Игоря, спрашивают какие-то деньги. Да, ему их дали, ну и что. Он разве просил их в долг? Ему дали, он взял, теперь у него их нет – какие проблемы. Пусть-ка она расскажет ему, что за хрень здесь происходит. Можно не в деталях – они ему неинтересны – достаточно будет, если она просто объяснит, как выйти отсюда без всяких поборов. Ну, а если это невозможно – пусть платит. В конце концов, это ведь она его сюда затащила. И не просто так, а с целью заработать на нем бабки – ее собственные слова. По всем понятиям, ей и отвечать.

Через десять минут он уже молотил кулаками в дверь бункера "КTR-5612"; Катя не открывала. Возможно, не хотела, могла и не слышать, а может просто успела куда-то уйти – так или иначе, Катя не открывала. На всякий случай, без особой надежды он подергал двери нескольких соседних бункеров – все они были заперты. Между тем ночь подходила к концу, и небо с одного края уже пожелтело; затих ураган, и воздух сделался не таким жарким. Неожиданно на Игоря накатила усталость; контуженный, не спавший более суток организм настоятельно потребовал отдыха. К счастью, рана на затылке успела немного зажить, поэтому вполне можно было и прилечь отдохнуть, не рискуя при этом истечь кровью. Подумав, Игорь снял с себя пиджак, положил его на асфальт перед Катиной дверью и лег сверху. Где бы ни была эта Катя, теперь она не выйдет из своей конуры и не войдет в нее, не разбудив его. Очень хорошо. А он пока немного поспит… совсем чуть-чуть… всего часик....

Проспал он, однако, существенно дольше и проснулся оттого, что в глаза светило яркое полуденное солнце. С минуту он потирал тупо нывший затылок, соображая где находится и вспоминая что случилось. Сообразив и вспомнив, Игорь изрядно встревожился: слишком, слишком затянулся этот цирк. Пора выбираться отсюда, любыми путями. Он, между прочим, бросил в лесу машину. Совсем не хотелось бы, чтобы с казенной тачкой стоимостью сто тысяч баксов случились какие-нибудь неприятности по его вине. Нужно что-то делать. Сидеть и ждать Катю неразумно. Нужно вставать и идти, кого-то искать, тормошить, спрашивать. Неплохо бы, кстати, встретить знакомых детишек. Короче, есть два варианта действий. Первый – вернуться к стене и двинуться вдоль нее в поисках незакрытых дверей, второй – продолжать продираться сквозь этот дрянной городок, надеясь встретить кого-нибудь из его жителей. Второй вариант показался Игорю более достойным.

Он встал на ноги, отряхнулся и побрел между построек, переходя временами с одного ряда на другой и стараясь придерживаться северного направления – так, чтобы солнце светило в спину. А светило солнце хорошо, и после часа ходьбы Игорь зверски захотел пить. Вдобавок разболелся затылок. Поглядывая вокруг себя, молодой водитель испытывал приступы тоскливого дискомфорта; как пишут в хорошей литературе – им овладевало отчаяние. Бетонным дебрям не видно конца и края. А пора бы. Сколько километров они еще будут тянуться – десять, двадцать? А может, все сто? Почему бы и нет, в стране чудес это легко. Эх, видимо стоило все-таки выбрать первый вариант и пойти еще раз к стене; скитания и смерть от жажды в каменном лабиринте безусловно крайне романтичны, однако не входят в его ближайшие планы.

Он уже был готов повернуть назад, как вдруг увидел перед собой деревянный щит в виде большой стрелы, прикрепленный к стене одного из домиков. Синей краской на щите была сделана надпись: "Ресторан Огни Манхэттена, 100 м". Радости Игоря не было предела; он тут же сглотнул пересохшим горлом, представив себе бокал пива с тонкими стенками, покрытыми холодной, туманной росою. Что ж, все не так плохо. За человеческие деньги в ресторане "Огни Манхэттена" скорее всего не обслуживают, но у него есть те окровавленные пятьдесят тугриков, что милостиво оставили ему грабители – на пиво, авось, хватит. А главное, ему сейчас все расскажут и объяснят.

Внешне заведение ничем не выделялось среди прочих построек, за исключением того, что дверь его была открыта, и перед входом висела вывеска. Оказалось, что внутри вход устроен тем же образом, что и вход в Катин дом, с той лишь разницей, что поверхность шахты была испещрена разного рода блестящими нашлепками – звездами, кометами, сатурнами – вполне обычной ресторанной декорацией. Спустившись по ступеням винтовой лестницы на дно шахты, Игорь в нерешительности остановился, сообразив, что за второй дверью его снова ждет изрядный сюрприз, что-нибудь наподобие Катиного моря – что-то неожиданное и неуместное. А что, если на сей раз это будет что-то менее приятное? А что, если это будет, скажем, доменная печь? Он открывает дверь, делает шаг, и – ффуупп – мгновенная кремация. (А что? В пансионате так шутят.) Поэтому может быть не стоит открывать эту…

Но любопытная рука сама потянула за ручку. Дверь отворилась, Игорь нервно шагнул внутрь, и в первые же несколько секунд на него снизошло спокойствие: нет, это не подстава. Это именно то, чем оно называется – это Манхэттен.

Ресторан находился на крыше небоскреба и занимал, наверное, не меньше, чем полгектара – площадь казалась весьма обширной. Столики располагались под открытым небом на безопасном расстоянии от парапета, и с трех сторон от них открывался великолепный обзор; четвертую сторону крыши занимала увитая гирляндами постройка, через которую и вошел Игорь. Постройка эта напоминала конструкцией летний тир в городском парке, являясь на самом деле коктейль-баром со стойкой, табуретами и внутренним помещением.

Время было ночь, прекрасная летняя ночь, прохладная и ясная. Кремовая, как по циркулю луна висела рядом в небе, распугивая вокруг себя звезды. И были огоньки поменьше, чем луна, в великом множестве, и были они разноцветные, и были они со всех сторон, далеко и близко, и все это море светляков мерцало, дышало, гудело из глубин автомобильными клаксонами и стрекотало на поверхности вертолетами…

Игорь перевел дух. Нда. Бутафория, наверняка, этот Манхэттен, как и Катькина лужа, но все равно красиво. А вот интересно, если разбежаться и перепрыгнуть через бордюр – что будет? Назад выкинет? Или просто зависнешь в пространстве где-нибудь на уровне предпоследнего этажа, а ресторанный персонал потом баграми будет вытягивать?.. Хе-хе, попробовать, что ли?..

– Присаживайтесь, пожалуйста, за столик, – неожиданно прервал его раздумья ниоткуда взявшийся человек в черном костюме, видимо местный распорядитель.

– Спасибо, я лучше посижу в баре, – сконфузился Игорь, вдруг взглянув на себя со стороны глазами метра и увидев грязного, мятого, небритого, перемазанного кровью мужика. Этакого завсегдатая ресторанов с полтинником в кармане.

Метрдотель кивнул и исчез. Игорь подошел к стойке бара и забрался на высокий табурет. С улыбчивыми приветствиями бармен протянул ему барную карту. В разделе "Пиво" значилось следующее:

"Эбенштайнер" 0,5 1,750

"Закозловице" 0,5 1,800

"Мюллер Лайт" 0,5 1,850

"Фрау Брау" 0,5 1,900

"Голден Сильвер" 0,5 1,950

Что за прайсы такие?! – немало удивился про себя Игорь, но вслух, однако, ничего не сказал. – Рубль восемьдесят, рубль девяносто… ну или не рубль, а как они у них здесь… неважно. Да еще зачем-то на конце нули лишние пишут… странные они ребята, да. Но при этом хорошие: цены не ломят.

– Будьте добры два "Фрау Брау", – попросил он и положил на стойку свой чумазый полтинник. Мысль попробовать заплатить обычными деньгами даже не пришла ему в голову.

Бармен долго вертел полтинник в руках, словно не решаясь взять, затем все-таки взял. После чего наполнил из крана два высоких стакана и отсчитал сдачу. Первый стакан Игорь выпил тремя глотками; ополовинил второй и почувствовал, что жажда отступила. Затем, отставив пиво слегка в сторону, он разложил перед собой на стойке деньги, что дал ему бармен, и принялся внимательно их рассматривать. Валюта, не уступающая своей покупной способностью доллару, стоит того, чтобы на нее посмотреть.

Три бумажных десятки, три пятерки, одна единичка. Сорок шесть тугриков и куча мелочи. Десятки салатового цвета, пятерки синеватого, единички – рыжего. Наименования нет ни на одной, но зато обозначен номинал и есть водяные знаки – с этим все в порядке. С одной стороны купюры нарисовано яркое солнце, а с другой – закат, красный краешек этого же солнца, едва видимый из-за горизонта. Хм, интересная символика. Так, а что с монетами? Напоминают обычные – медные да никелевые, тоже без названия, с одним лишь номиналом. На аверсе выбит человеческий глаз – ага, понятно, слизали с доллара. А на реверсе… на реверсе тот же самый глаз, только закрытый. Хм, интересно, интересно. Но почему их так много, этих монет? Если сложить сорок шесть и всю эту мелочь, получится наверняка больше, чем полтинник. Не обсчитал ли себя этот добрый малый?

– Простите, – сказал Игорь, – кажется, вы дали мне слишком много сдачи.

– Почему вам так кажется, дорогой друг? – спросил бармен, не спускавший все это время с Игоря любопытных глаз.

– Ну как же. Вот смотрите. В одном… этом… содержится сто… этих… Правильно? – Немного помявшись, Игорь признался: -Честно говоря, я не знаю как называются эти ваши деньги. Видите ли, я в некотором роде не местный, да.

– Вы только что из Витланда? – с интересом спросил бармен, по-прежнему глядя на Игоря как на редкое животное.

– Простите, откуда?

– Из Витланда. Другими словами, из-за Забора. Вы ведь только что из-за Забора, не так ли?

– Ну… в некотором роде да, оттуда. Не сказать, правда, что только что, но…

– Давайте. Давайте сюда мои деньги, – перебил его бармен, кивком указывая на разложенные перед Игорем бумажки. Затем, не дожидаясь ответа, сам сгреб их в кучу, отнес к себе в кассу и вернулся оттуда с замызганным, уже знакомым Игорю полтинником: – И держите назад ваши.

– Почему? – искренне удивился Игорь. – Потому что грязные?

Бармен усмехнулся.

– Нет, дружок, не поэтому. Просто у меня есть правило не брать денег у несведущих. У любого нормального человека есть такое правило. Мне легче напоить тебя пивом за свой счет, чем взять с тебя хоть минуту. Хотя бы одну паршивую минуту.

– Взять с меня что??.. – изумился Игорь.

Бармен долго молчал, словно не хотел говорить. Потом тяжело взглянул на Игоря и просто сказал:

– Твои деньги – твоя жизнь. Мои деньги – моя жизнь. Здесь так. Не в переносном, не в лирическом смысле слова, а в прямом.

Игорь раскрыл было рот, но мужик в сердцах махнул на него рукой:

– Ты спрашивал как они называются. Вот это, – он ткнул пальцем в полтинник Игоря, – это дни. А вот это, – он вытащил из кармана монету, – это минуты. Когда ты проходил через Забор, тебя обналичили на весь остаток твоей жизни. И вот что я тебе скажу, дружок: береги эти бабки. Не трать почем зря. Расти их. Ибо в каждый божий момент жить тебе остается ровно столько, сколько денег у тебя за душой. А еще лучше, мой тебе совет, – дуй-ка ты отсюда назад в Витланд, пока не поздно. На Заборе с тебя твои бабки назад потребуют, плюс, наверное, комиссию кой-какую попросят – ты сколько здесь пробыл-то? Ну, это много не должно быть, я тебе в случае чего могу дать. У меня, знаешь, принцип такой: людям помогать. Сегодня я тебе помогу, завтра – ты мне… Ничего, что я на ты?.. Эй, дружок, что с тобой?!..