Читать книгу Лабиринты миров - Артем Семенов - Страница 1

Дом был очень старым. Он стоял на краю леса и напоминал огромного разлапистого великана, готового схватить вас в любой момент и швырнуть высоко-высоко над верхушками зеленых сосен. С первого взгляда казалось, что его не строили, а нагромождали флигель за флигелем, отчего вся архитектура получилась не симметричной, будто ребенок накидал как попало деревянных кубиков. Весь его огромный фасад опутывал густой плющ, а двор зарос дикой малиной. Все, что здесь осталось крепким, так это высокий железный забор с массивной резной калиткой, да и тот почти весь был покрыт ржавчиной.

Вылезая из фургона, Джейк поморщился.

– Мам, я не пойду, – сообщил он, – здесь ещё хуже, чем в Бостоне.

– Хуже чем в Бостоне быть уже не может,– улыбнулась миссис Хиггинс.

– А мне нравится, ма! – Сьюзен легко спрыгнула с пассажирского сиденья, отчего ее светлая челка колыхнулась в лучах солнца. – Будто замок Дракулы.

– Как раз для таких чокнутых, как ты, – буркнул Джейк.

– Ну ка немедленно извинись перед сестрой.

Мистер Хиггинс заглушил двигатель и вышел из машины.

– Она сама говорит, что она психованная, – ответил Джейк и тут же получил от Сьюзен рюкзаком.

– Вид впечатляющий, – заметил мистер Хиггинс, прикрыв ладонью глаза от слепящего солнца и рассматривая дом.

Неделю назад они получили письмо с курьером. Внутри была дарственная на дом и разъяснительная приписка. Троюродный дед мистера Хиггинса отписывал все свое имущество ему и его семье. По каким причинам старик оставлял дом именно им было не совсем ясно. Мистер Хиггинс видел этого человека всего лишь пару раз. Один, когда учился в школе, другой – на втором курсе медицинского колледжа. Все два раза он показался ему нелюдимым стариком, густо заросшим бородой и непомерно большими очками сидевшими на переносице его длинного изломанного носа. У него были свои дети и внуки, но Хиггинс слышал, что он их недолюбливает. Ещё мистер Хиггинс узнал, что старик живёт почти отшельником в громадном доме в Айове и обладает состоянием, о размерах которого все его родственники только догадывались.

Теперь, спустя несколько лет, в день, когда его семья получила дарственную на дом и все имущество, Уоррен Хиггинс попытался вспомнить те две встречи. Благодаря приписке, он освежил в своей памяти имя старика (Бенджамин Копф) и припомнил кое-какие детали. Троюродный дед очень внимательно поглядывал тогда на Хиггинса-школьника и второй раз, с неменьшим любопытством, на Хиггинса-студента. Уоррен неожиданно вспомнил этот взгляд. Сквозь очки на него лукаво глядели умные серые глаза. Они будто лучились, проникая в самое сердце. Почему Хиггинс вспомнил об этом только сейчас? Взрослые шептались о его тяжёлом нраве, но Уоррену, в тот момент, он показался вполне приличным и добрым стариком. Однако две этих мимолётных встречи и этот его особенный взгляд, всплыл в памяти только теперь.

Конечно оставалось только догадываться, как поведут себя его прямые родственники, когда узнают, что Копф отписал все семье Хиггинса. Кэтрин, которая даже не подозревала о существовании старика, очень удивилась и потребовала, чтобы Уоррен рассказал ей все об этом мифическом добродетеле, пока они не вступили в наследство. Хиггинс же только пожал плечами, так как и сам ничего не знал о старике. Слышал, что живёт он один в большом доме, по слухам очень богат и около месяца назад куда-то пропал. Все это рассказывала его матери тетушка Беатрис, весьма падкая на всякие сплетни.

– Почему он решил оставить все нам? – спросила Кэтрин.

– Это настоящая загадка, – ответил Уоррен, перечитывая ещё раз приписку:

"Мой дорогой Уоррен, ты наверное совсем не помнишь меня, старого маразматика, как тебе наверняка рассказывали обо мне. Я очень неплохо разбираюсь в людях, говорят, что это дар Божий, и в первую нашу встречу меня будто током треснуло, когда я тебя увидел. Ты не был похож ни на одного моего родственника. Ещё сильнее я убедился в этом, когда нам пришлось повстречаться во второй раз. В твоей душе мне удалось прочесть сдержанность и мудрость. Твой взгляд не знал корысти, и уже тогда я твердо решил сделать тебя своим наследником. Что-то подсказало мне в ту минуту, что только ты и твоя будущая семья достойны владеть моим домом и моим состоянием. На данный момент, когда я пишу это, весь мой капитал составляет около шестнадцати миллионов. И я, без тени сомнения, оставляю его тебе, мой мальчик. Мой нотариус сделал так, что никто и никогда не сможет оспорить это завещание. Я знаю, что вы живёте в Бостоне, в небольшой квартирке. Когда ты вступишь в наследство, рекомендую тебе перевезти свою семью в мой дом, в Айове. Он старый, но очень крепкий и славный во всех отношениях. Там понадобится ремонт, но с теми деньгами, которыми ты будешь владеть, это не вызовет никаких затруднений. Переделывайте все по вашему вкусу, за исключением единственной комнаты на втором этаже в западном крыле, на двери которой вырезан знак бесконечности. В ней оставьте все как есть. Это покажется вам немного странным, но я настаиваю на такой просьбе, вплоть до того, что она является непременным условием моего завещания.

Засим, желаю вам счастья, любящий вас, Бенджамин Копф"

– Мам, мне надо отлить, – заявил Джейк.

Кэтрин слегка шлепнула его по затылку.

– Это что еще за выражение! Я вымою тебе рот с мылом. Тебе не стыдно перед сестрой?

– Да, Джейк, – вставила Сьюзен, – в другой раз скажи:" Мамочка, я хочу пи-пи".

Кэтрин и Уоррен расхохотались, а Джейк надулся.

– Сейчас зайдём в дом и поищем туалет, – сказал мистер Хиггинс, доставая из багажника чемоданы. Кэтрин взяла две сумки и они направились к воротам.

– Ты не забыл ключи, дорогой?

Уоррен поставил чемоданы на землю, пошарил в кармане брюк и выудил оттуда внушительную связку ключей.

– Похоже вот этот от ворот.

Хиггинс потряс массивный замок и вставил в скважину большой ключ с причудливой бородкой. Замок тоже сильно проржавел, как и калитка. Уоррену пришлось повозиться некоторое время, пока дужка не отскочила. Он толкнул высокие ворота и те жалобно заскрипели.

– Ты первый, па, – сказал Джейк.

Мистер Хиггинс взял чемоданы и вошёл во двор. К дому вела тропинка, выложенная из каменных плит, но она настолько заросла густым дроком, что ее почти не было видно сквозь траву.

– А школа отсюда далеко? – спросила Сьюзен, уже раз десятый, с того момента, как они добирались сюда.

– Мистер Нортон сказал, что в паре миль, – терпеливо ответила Кэтрин. Тоже в десятый раз.

– Жалко, что не за сто, – выдал Джейк, когда они подходили к крыльцу. Джейк ненавидел учебу, хотя и был смышленым. Его прежняя учительница, миссис Уайт, всегда сетовала, что он способный, но уж слишком недисциплинированный. Зато Сьюзен в прежней школе гордились. У нее всегда были высокие баллы по предметам. Аккуратная и усидчивая, хотя Джейк думал иначе. Он считал, что сестра просто притворяется. Видела бы миссис Уайт, какие книжки она читает. Одни ужастики. Совсем не для нормальных девчонок. Сам Джейк отдавал предпочтение комиксам и к литературе относился прохладно. Как можно читать книгу без картинок? Скукотища!

Они поднялись на широкое крыльцо. Дверь в дом была огромной. Резная и массивная, выложенная по верху разноцветным мозаичным стеклом. На ней висел увесистый молоток, набойку которого венчала голова единорога.

– Ух ты! – громко восхитилась Сьюзен. – Точно, как в за́мке!

– И такая же древняя, – подметил Уоррен, перебирая связку ключей.

– И пыльная, – добавила Кэтрин.

Джейк промолчал, однако было заметно, что вид двери, напоминающий что-то средневековое, произвел впечатление и на него.

Добрых пять минут мистер Хиггинс подбирал нужный ключ, пока дети восхищённо колотили молотком по двери. От этого поднималась пыль, и все четверо сразу же начали чихать. Уоррен велел им оставить молоток в покое.

– Ну ещё один разочек, па, – попросил Джейк.

– Я сказал хватит, – безапелляционно повторил мистер Хиггинс, – ведите себя, как взрослые.

В ту же минуту один из ключей подошел и со скрежетом провернулся в скважине. Уоррен потянул массивную ручку и открыл дверь.

– Добро пожаловать, Хиггинсы.

– Чур, я первая!

Не давая никому опомниться, Сьюзен забежала в дом.

– Осторожней, детка, – крикнула ей вслед Кэтрин, – смотри под ноги.

Вслед за сестрой бросился Джейк.

– Подождите нас, – сказал мистер Хиггинс, затаскивая чемоданы.

Несмотря на свой старый и несуразный фасад, внутри дом выглядел аккуратным и прибраным. Только большое количество пыли немного портило вид, но не лишало восхищения всех четверых его новых хозяев.

Вся обстановка просто дышала готикой. Высокие сводчатые потолки, куча лестниц, огромный камин в холле, витражные окна с разноцветными стеклами, массивная мебель, старая, но крепкая и множество портретов по стенам. Все это казалось таким нереальным. Кусочек древности посреди двадцать первого века.

– Я надеюсь, здесь есть коммуникации? – спросила Кэтрин.

– Мистер Нортон сказал, что здесь есть все удобства, – ответил Уоррен, – и мне кажется, я вижу трубы отопления.

Действительно, под потолком и над полом тянулись круглые батареи, сливаясь краской с цветом стен, отчего их не сразу можно было заметить. Пока мистер и миссис Хиггинс были заняты осмотром труб, Сьюзен с Джейком побежали выбирать себе комнаты. Надо признаться, дело это было нелегким, так как комнат в доме оказалось очень много. С каждой новой распахнутой дверью, у них вырывался вздох удивления.

– Ма, па! – крикнул через некоторое время Джейк. – Я нашел туалет.

– Я тоже! – засмеялась Сьюзен из другого конца дома.

Позже, они насчитали в доме 23 комнаты. Большая половина из них была выдержана в готическом стиле, остальные, вплоть до обоев, в современном. Помимо этого, там оказалось пять ванных комнат, четыре туалетных и несколько узких чуланов, забитых всякой всячиной. Также имелся огромный чердак, тоже поделенный на комнатушки. На чердаке было много рухляди. Биллиардный стол, с отломанной ножкой, куча старых мольбертов, рассохшийся клавесин, треснутые кегли, бесчисленные стопки пыльных книг, среди которых попадались экземпляры размером с телевизор, три велосипеда с погнутыми колесами, несколько огромных сундуков, в которых были навалены старые ржавые пистолеты, сломанные шпаги и рыцарские шлемы, пожелтевшие от коррозии. Везде стояли или лежали чучела птиц, медведей, косуль, львов и бизонов, вперемешку со сваленными в беспорядочные кучи ветхими гобеленами и, бог знает, чем ещё.

– Жизни не хватит, чтобы все здесь привести в порядок, – сокрушалась миссис Хиггинс.

– Наймем рабочих, – ответил Уоррен, примеряя к своей руке эфес шпаги из сундука, – не забывай, дорогая, мы теперь богачи!

Джейк и Сьюзен облюбовали себе по комнате, которые находились в разных концах дома. Чтобы как можно реже видеть друг друга. А как же иначе? Ведь они такие разные!

Осмотр дома занял почти весь день. Семейство Хиггинсов даже не заметило, как к воротам подъехал большой фургон грузовой компании "Лимко", доставивший мебель и вещи из их бостонской квартиры. Шесть угрюмых грузчиков быстро все внесли, расставили по указанию хозяев и также молча уехали.

– Наверно, не стоило тащить сюда все это старье, – сказал мистер Хиггинс, набирая номер магазина доставки еды. – Купили бы новую мебель.

– Небольшая ностальгия нам не помешает, милый, – нежно заметила Кэтрин.

Ужинали при свечах, в большой гостиной на первом этаже. Им привезли четыре бифштекса с жареным картофелем, салат со спаржей, большую пиццу с салями и сыром, четыре стакана кока-колы и два пакетика чипсов для Джейка и Сьюзен.

Уоррен с Кэтрин ещё до ужина облюбовали для себя огромную спальню внизу. Она была выдержана в старинном стиле и обоим сразу понравилась. Распаковку вещей решено было отложить до утра.

Джейк выбрал себе современную комнату. Она была небольшая, но там стоял широченный телевизор, как раз для его новой "Sony Playstation".

Сьюзен же выбрала спальню насквозь пропитанную прошлым. Там стоял буковый столик конца XVIII века, два стула к нему, на стене висело большое зеркало в золочёной тяжёлой раме. Напротив зеркала был невысокий камин с щипцами и кочергой. Также комнату украшали два портрета. На одном был изображён высокий мужчина, одетый в красный камзол, черные панталоны, белые чулки и туфли с серебряными пряжками. На голове его сидела широкая шляпа с пером, а живот опоясывала кожаная портупея, к которой была пристегнута длинная шпага.

Второй портрет изображал красивую женщину в атласном платье до пола. Глубокое декольте позволяло видеть верх ее белоснежной груди. Незнакомка держала в руке веер из павлиньих перьев, которым скромно прикрывала часть лица и корсажа. Картины были повешены на стену с таким расчетом, что создавалось впечатление, будто люди на них глядят точно друг на друга. Сьюзен была мгновенно очарована этой комнатой. Особенно ей приглянулась кровать с высоким балдахином.

– Ну как, дети, – спросил мистер Хиггинс, когда они ужинали, – вы хорошо устроились?

– Отлично, па, – ответил Джейк, запивая бифштекс и картошку колой. – Там такой здоровущий телевизор!

– Только не надейся, что мы, с мамой, позволим сидеть тебе за играми целый день.

– Па, – обиженно сказал Джейк, – так ведь каникулы.

– Тем более, – твердо ответил Уоррен, – поможешь мне обустраивать дом. Да и не мешало бы тебе за лето подтянуться по литературе. Миссис Уайт дала тебе список книг?

Джейк совсем сник.

– А ты, малышка, – обратился мистер Хиггинс к Сьюзен, – выбрала себе комнату?

– Очень замечательную, папочка. Там все такое красивое и старинное. Я покажу ее вам с мамой, когда разберу все вещи и наведу порядок. Вы ее сразу найдете: на ней нарисована перевёрнутая набок восьмерка, как знак "бесконечность".

Уоррен прекратил жевать салат.

– Ты только поэтому ее выбрала?

– Ну, па, нет конечно. Поначалу я ее вообще не заметила. А что случилось?

Сьюзен немного испугалась, от растерянности в глазах отца.

– Человек, который оставил нам дом, просил в своем письме ничего не переделывать в комнате, на двери которой есть этот знак.

– Ух ты! Тайна!

Глаза Сьюзен загорелись и мистер Хиггинс пожалел о том, что рассказал ей об этом.

– Боюсь, малышка, тебе надо будет выбрать другую комнату, а эту мы оставим в покое и покрепче запрем.

– Но мне нравится эта!

Иногда Сьюзен из прелестной девочки превращалась в жуткую упрямицу.

– Сью, не спорь с отцом, – строго сказала мама, – мы должны твердо соблюдать все правила, оговоренные в завещании, иначе у нас отнимут все. В доме полно комнат, и я уверена, что мы подберём тебе не хуже, чем эта.

Сьюзен надулась, а Джейк победно ухмыльнулся. В конце концов и лапочке Сью что-то запретили. Не будет в следующий раз задирать нос!

В тот же вечер, все вещи Сьюзен были перенесены в другую спальню, не такую яркую, как прежняя, но тоже выдержанную в старом стиле. А комнату со знаком "бесконечность" мистер Хиггинс запер. Сью надулась на всех и немного оттаяла только когда мама принесла ей перед сном молочный коктейль.

– Не переживай, малышка, – сказала миссис Хиггинс, нежно гладя Сьюзен по голове, – в конце концов эта спальня нисколько не уступает прежней. Мне она даже нравится больше.

– Я привыкну, мам, – ответила Сьюзен, с шумом втягивая коктейль через трубочку, – уже, кажется, начинаю привыкать.

– Вот и чудесно. Ты же понимаешь, что без серьезных причин, мы, с папой, ни за что бы не попросили тебя переехать.

– Конечно понимаю, мамочка.

Сьюзен отставила пустой стаканчик, крепко обвила мамину шею и поцеловала в теплую щеку, немножко измазав ее остатками молока.

В комнату вошёл мистер Хиггинс, чтобы тоже пожелать дочке спокойной ночи. Сьюзен поцеловала и его.

– А можно мне завести щенка?

Уоррен и Кэтрин улыбнулись. Их малышка Сью была такой хитрюгой. Она часто подбирала моменты, когда родители просто не могли ей отказать.

– Сначала обживемся, детка, – ответил мистер Хиггинс, – а там, видно будет.

Ночь прошла спокойно, если не учитывать, что с чердака все время слышалась чья-то возня. За завтраком Уоррен объяснил, что это, возможно, летучие мыши.

– Мы попробуем от них избавиться. – сообщил он, намазывая поджаренный хлеб маслом. – Пригласим вместе с рабочими специалистов по этим делам. Пусть заодно и обработают дом от термитов.

После завтрака дети отправились в свои комнаты разбирать вещи, а Уоррен и Кэтрин принялись разворачивать многочисленные свёртки, которые привезли грузчики. Консерватизм обоих не позволил им выбросить посуду, книги, старые вещи и даже, теперь уже никому не нужные, игрушки. Два чулана в то утро пополнились дополнительным хламом. До обеда они занимались тем, что разворачивали бумагу и размещали в кладовке свои прежние "богатства". Когда с этим было покончено, все семейство, уставшее, но счастливое, забралось в свой минивэн и отправилось в супермаркет, который, как узнала миссис Хиггинс, был всего в полутора милях от их нового дома. По дороге Уоррен заявил, что надо бы купить еще одну машину и нанять шофера, поскольку Кэтрин не умела водить, ведь сам он будет занят работой в местной клинике. Да, при состоянии в шестнадцать миллионов, мистер Хиггинс намеревался продолжать врачебную практику. Ему нравилась его профессия, и занимался он ею исключительно для души. Жене он работать запретил и хотел, чтобы она полностью посвятила себя детям и новому дому.

В магазине они закупили две полных тележки продуктов, несколько энергосберегающих лампочек, топливо для автономного генератора, ящик инструментов, ручную газонокосилку, секатор, чтобы привести в порядок деревья в саду, пока они не наняли настоящего садовника, два мотка бельевой веревки, стиральный порошок, мыло, несколько упаковок зубной пасты, бритвенные станки, мягкую проволоку, по коробке гвоздей всех размеров; захватили также пару комиксов для Джейка и новый роман Стивена Кинга для Сьюзен.

Когда они вернулись, время обеда уже прошло, а до ужина оставалось не больше часа. Миссис Хиггинс принялась тушить мясо по своему фирменному рецепту, с орегано и паприкой. Уоррен с Джейком разложили все купленные хозтовары в одной из маленьких комнат, которая была оснащена множеством полок; спустились в подвал, чтобы проверить генератор и по желанию Кэтрин, натянули на заднем дворе веревку для белья. Сьюзен поручили полить все цветы и домашние деревья в кадках, которых в доме было предостаточно. В этот вечер дело нашлось каждому. Через час сели ужинать. На гарнир, миссис Хиггинс сварила бобы, которые с тушеным мясом были просто превосходны.

После ужина мистер Хиггинс развернул газету, Кэтрин уселась за вязание, Джейк за игровую приставку, а Сьюзен за новую книгу. Незаметно подошло время сна. Ещё с вечера в небе погромыхивало, а ближе к полуночи поднялся сильный ветер, принеся с собой ливень. Вспышки молний освещали дом, проникая в большие окна. Гроза сердилась так, что дрожали стены, а тяжёлые капли дождя громко стучали по крыше. Сьюзен не спалось. И виной тому было совсем не ненастье. Какое-то неуловимое тревожное, и вместе с тем не лишённое приятности чувство, не давало уснуть. Она ворочалась в кровати, пытаясь поймать паутинку сна, но ей это не удавалось. Внезапно она захотела пить. В горле пересохло, а в графине на журнальном столике не было ни капли воды. Ей совсем не хотелось вылезать из постели и идти в ванную по темному коридору, озаряемому молниями. Не то, чтобы она была трусихой, но от этих мыслей становилось не по себе. Однако чувство жажды побороло в ней все страхи и Сьюзен, захватив графин, вышла из спальни. До ванной нужно было пройти несколько комнат, включая и ту, с перевернутой восьмёркой на двери. Сначала она постояла несколько секунд возле своей спальни и после очередной вспышки, пошла в сторону ванной. Сквозь шум дождя ей вдруг послышался какой-то скрежет впереди. Она остановилась. Когда же молния вспыхнула вновь, то Сьюзен с ужасом успела разглядеть, что дверь комнаты, из которой ее выдворили, открывается изнутри. Ей стало страшно, и этот страх будто сковал все тело. Она не могла ни двинуться, ни закричать. При новом озарении, которое принесла гроза, Сьюзен увидела, как из комнаты осторожно выходит высокий человек и не замечая до смерти напуганной девочки, аккуратно запирает дверь. Дом вновь погрузился во мрак, а при новой вспышке, коридор оказался пуст. Таинственный человек исчез. К Сьюзен вернулись силы, и она без оглядки бросилась в свою спальню, захлопнула дверь, повернула в замке ключ и юркнула под одеяло, укрывшись с головой. Ее сердечко стучало, словно тысяча маленьких молоточков. Такого страха в своей короткой жизни она ещё никогда не испытывала. Ей не могло померещиться. Она точно видела незнакомого человека, появившегося из комнаты, которую папа при ней запер на ключ. Теперь нужно было дождаться утра и все рассказать родителям. А что же на это скажет Джейк? Непременно поднимет ее насмех. Ох уж этот противный Джейк! Сьюзен вовсе не хотелось, чтобы он потом постоянно подтрунивал над ней. Сколько превосходства ему это принесет, если он узнает, что произошло сегодня ночью. А если по секрету рассказать родителям и попросить их, чтобы они ничего не говорили Джейку? Сьюзен была в замешательстве7. За этими мыслями, она и не заметила, как отступил страх. Уже через пять минут она подумала, что все ей померещилось, а через десять твердо убедила себя в этом. Через какое-то время, Сьюзен готова была совершить ещё одну вылазку, так как жажда вернулась с новой силой. В конце концов в настоящей жизни не бывает никаких привидений. Они живут только в книгах, которые она так любит читать. Вы ведь все это невсерьёз, мистер Кинг? Сьюзен улыбнулась своим мыслям и уже твердо решила сходить в ванную. На этот раз, придерживаясь жизненных реалий, она смело вышла из спальни и твёрдыми шагами пошла по коридору, стараясь изо всех сил не вспоминать страшного человека, появившегося из комнаты полчаса назад.

Гроза начала утихать, когда Сьюзен возвращалась из ванной, с полным графином воды. Сейчас в темном коридоре было уже не так страшно, и она позволила себе на минутку задержаться возле таинственной комнаты. Ей показалась, что оттуда доносится еле слышная возня. Сьюзен поставила графин на пол и приложила ухо к двери. Тишина. Только мерно стучали старинные ходики, что висели рядом с портретом дамы в атласном платье. Жалко, что у нее нет ключа. Храбрость и решимость брали над ней верх. Она помнила, что папа повесил связку с ключами на крючок, рядом с камином. Нужно только спуститься вниз и взять ее. Сьюзен отнесла графин в спальню и взяла с полки фонарик. Его ей однажды подарил папа. Просто так, без всякой причины. Теперь же ему предстояло сослужить службу. Сьюзен накинула на плечи плед, тихо вышла из комнаты и спустилась на первый этаж. Ни одна ступенька не скрипнула под ее шагами, словно лестница была в эту ночь с ней заодно. Фонарик ярко освещал гостиную и холл. Из спальни родителей доносилось мерное посапывание. Сьюзен прошла к камину. Ключи висели на крючке, с левой стороны от каминной решетки. Пальцами, очень аккуратно, она подцепила увесистую связку и бесшумно сняла металлическое кольцо с крючка. Также тихо Сьюзен поднялась обратно на второй этаж. Гроза к тому времени совсем закончилась и в наступившей тишине, было только слышно, как остатки тяжёлых дождевых капель падают на черепицу. Прежде чем открыть дверь, Сьюзен ещё раз послушала, не раздастся ли из комнаты какой-нибудь звук. Все было тихо. Только ходики отстукивали свое "тик-так". Она посветила фонариком на связку ключей. Папа пометил каждый ключ цифрами, которые он, при осмотре комнат, написал мелом на всех дверях. На ключе от комнаты, куда сейчас собралась войти Сьюзен, был нацарапан крестик. Видимо таким образом мистер Хиггинс хотел отметить запрет, связанный с этим помещением. Сьюзен посветила фонариком по разным концам коридора, чтобы убедиться, что она здесь одна и осторожно вставила ключ в замочную скважину. Замок открылся бесшумно, как и дверь, которая до этого скрипела петлями на все лады, а сейчас, почему-то, безмолвствовала. Сьюзен юркнула внутрь. Ее сердечко снова отбивало быстрый марш, но теперь это было не от страха, а скорее от сильного волнения. Она быстро пробежала лучом всю комнату. Все было на своих местах. Сьюзен уже хотела повернуть выключатель, чтобы зажечь свет, как с удивлением заметила какое -то голубовато-зеленое свечение, которое испускало вокруг себя большое старое зеркало. Она, будто завороженная, шагнула ему навстречу.