Читать книгу Приход ночи - Артем Тихомиров - Страница 4

1

– Привет, – сказала Таня, входя в прихожую.

Я стояла и взирала на нее, не зная, что ответить. Как всегда – репетируешь, проигрываешь то один сценарий, то другой, а потом стоишь не в силах рта раскрыть.

От Тани пахло пивом.

– Ты где была-то так долго? – спросила я, пытаясь изобразить нормальный тон.

Похоже, все было банально. Просто. Я ощутила стыд и обиду. Таня закрыла дверь, задвинула засов и протянула мне пакет с продуктами. Я медлила, не брала.

– Ты чего? – спросила Таня.

– Ты очень долго ходила. Магазин рядом, я помню… – Ну неужели надо разораться, чтобы она поняла, как мне было без нее плохо? Чего я только не передумала за это время!

– А…

Я взяла пакет. Таня села на старую тумбочку, развязала ботинки, покрытые сзади свежими пятнами грязи. Сняв обувь, она улыбнулась. Нет, Таня не пьяная, как я думала сначала.

– Я встретила знакомую, давнюю, ты ее не знаешь. Учились в школе вместе. Заболтались о том о сем, понимаешь. Потом она предложила заглянуть в кафешку в супермаркете. Мы поговорили и выпили по пиву. Очень кстати, потому что голова у меня болела.

Сняв вязаную шапку, Таня взъерошила короткие волосы.

– Есть охота. Поставь чайник, пожалуйста. И воду, полкастрюли на рожки.

Я промолчала, кипя от злости, и ушла на кухню. Таня прошла в ванну, и там зашумела вода.

– Ты ела чего-нибудь? – спросила она.

– Нет, – крикнула я. – Только молоко пила… – Воспоминания о молоке снова вывели меня из равновесия. – Да у тебя тут ничего почти и нет.

– Ага, – отозвалась Таня из-за шума воды.

Я вынула из пакета коробку с молоком, коробку с кефиром, упаковку печенья, одна сторона которого была покрыта шоколадом, полкило куриной ветчины, десяток яиц, упаковку рожек, упаковку сосисок, пластмассовую бутылочку кетчупа с чесноком, майонез, мешок с луком, двести грамм карамели, сливочное масло, хлеб-нарезку. Я раскладывала все это на столешнице, стараясь экономить место, как привыкла, и думая о визите невидимки. Рассказывать Тане или нет? За то время, пока я ее ждала, так и не решила определенно. Мысли путались – что тогда, что сейчас.

Допустим, она мне не поверит, скажет – выдумала. С другой стороны, этот визит напрямую касается ее личной безопасности, разве не так? По ее дому шастает неизвестный тип с неизвестными намерениями, а Таня живет одна… Я подумала и почувствовала, как напрягаются волоски на затылке. Неизвестный мог уже давно совершать вылазки в ее квартиру… И Таня ни о чем не подозревает. Узнай я, что нечто подобное происходит со мной, я бы, наверное, сошла с ума и тут же убежала из дома куда глаза глядят.

Вся злость успела выйти из меня, я чувствовала себя самой обыкновенной дурой. Столько всего напридумывала, готовясь к тому, что получу ужасные вести, а Таня вернулась, живая и подвыпившая. Это хорошо, но только мое воображение опять сделало из меня посмешище. Достаточно и того, что перед самой собой. Я была зла на себя.

– Ну и надымила, – сказала Таня, входя на кухню. Она промокала мокрое лицо, никогда не знавшее ни туши, ни помады, ни теней, ничего подобного. По ее словам, когда-то ей косметика просто не нравилась, вся ее подростковая душа противилась «этому насилию», а позже отказ от «боевой раскраски» стал идейно обоснованным. Таня уверяла, что это не из-за того, что она предпочитает более активную роль в паре. Ей просто не нравилось походить на слабых и безвольных дурочек, целиком зависящих от мужчин. Хотя иной раз Танины сентенции меня порядком раздражали, я почти никогда не спорила. В спорах не было смысла – Таню никто никогда не переделает. – Звонил кто-нибудь?

– По домашнему нет, а сотовый я не смотрела, – сказала я, наливая воду в небольшую белую кастрюлю. Газ на плите уже горел.

Таня положила полотенце на край стола, свернув вчетверо, и прикоснулась к моей спине между лопаток лбом и носом. Я замерла. От плеч вниз побежали мурашки. Контакт был мимолетным, Таня сразу отстранилась. На моей красной футболке осталось маленькое влажное пятно, я чувствовала его кожей.

– Что это за подружка? – спросила я, как будто мне было до этого дело.

Или было? Я сглотнула слюну, боясь повернуться, чтобы Таня не увидела на моем лице все то, о чем я думала последние полтора часа.

– Мы учились в параллельных классах. Почему-то я всегда с параллельными дружу лучше, чем со своими, – сказала Таня. – Вот и с тобой так.

Я подумала, не начать ли мне мой рассказ прямой сейчас, но решила подождать.

– Она со мной никогда не была, потому что тоже натуралка. А сейчас замужем, у нее ребенок.

– Понятно, – сказала я.

Чайник и вода для рожек уже стояли на плите, а я начала убирать продукты в холодильник. Таня наблюдала за мной. В кухню вошла Нюся, осторожно ступая и принюхиваясь. Таня взяла ее себе на колени, не боясь насадить шерсти на черные джинсы.

– Я проснулась, посмотрела, а тебя нет.

– Была записка.

– Да.

– Но почему-то я подумала, что ты попала под машину…

– Под машину?

– Тебя долго не было, – пояснила я.

– А, так вот почему ты такая, словно тебя пыльным мешком стукнули! – Таня рассмеялась, но старалась меня не обидеть. – Бедная моя, миленькая, оставили тебя на произвол судьбы! – Она подошла и обняла меня, крепко, как могла. Спокойней ли мне стало? Пожалуй, не намного. Я позволила себе уткнуться лицом ей в плечо, не обняв в ответ. – Ну извини. Больше так не буду. Ты правда испугалась?

Я не сразу ответила, потому что еще на подходе задушила в зародыше желание разреветься. Это, в конце концов, неприлично. Таня держала меня за плечи. Я посмотрела ей в глаза и сказала, что правда – испугалась. И даже тогда было не время рассказывать ей про визит невидимки.

Таня еще раз меня обняла. От нее шел запах дезодоранта, пива и табака.

2

Мы устроили поздний завтрак из рожек с сосисками, залив их майонезом и кетчупом, выпили по большой кружке чая с молоком и двумя бутербродами с ветчиной. Когда дошла очередь до печенья, я все-таки собралась с духом и подробно рассказала о моем утре.

Таня сначала слушала меня с улыбкой, но постепенно ее брови начали сдвигаться к переносице, пока не состыковались, а улыбка не исчезла. Она ни разу не вставила слова, дожидаясь, пока я закончу.

Я считала, что рассказала все обстоятельно и приложила максимум усилий, чтобы не казаться полоумной. Впрочем, Таня не считала меня такой. Не верить можно и вменяемому человеку, потому как всякий может ошибиться.

Я ждала, а Таня достала сигарету и закурила. Даже не попыталась встать и открыть форточку в зале, где мы устроились.

– Ничего себе, – выговорила она.

Над ее головой поплыло табачное облако.

– Понимаешь, тут и так в голове сумасшедший дом, а еще ты долго не возвращаешься, – сказала я, – тебе повезло, что я не устроила истерику. Но очень хотела.

Таня кивнула, держа сигарету двумя пальцами у своего виска. Спина ее сгорбилась. Вообще-то, я ожидала, что Таня начнет возмущаться, размахивать руками, бегать по комнате. И я сидела, ошеломленная, когда ничего этого не увидела.

– А во сколько это было-то?

Она в упор посмотрела на меня, и я поняла, что Таня испугана по-настоящему. Это словно ведро воды на голову – настолько откровенный страх. Я могла бы ожидать такой реакции от кого угодно, но только не от нее, девушки-бойца, уверенной, умеющей за себя постоять. У меня язык присох к небу.

– Во сколько?

– Ну, примерно от без двадцати двенадцать до без десяти минут, – сказала я. – Время имеет значение?

– Не знаю. Наверное, нет. Я просто так спросила.

Я ждала, что Таня объяснит мне свою реакцию, но она не спешила, и мне пришлось надавить на нее.

– Ты знала?

Таня не сводила глаз с кончика сигареты, словно это было какое-то невиданное ранее чудо. Я ждала со всем терпением, на какое была способна. Казалось, через пару секунд я просто-напросто лопну.

– Он уже здесь был, – сказала Таня.

– Кто?

– Этот человек. Мужчина, я думаю. Дважды.

– Дважды, – повторила я, сжимая переплетенные пальцы. По моим рукам, спрятанным под свитер, бежали мурашки.

– Я думаю, откуда-то он достал мои ключи. Не знаю, каким образом они ему достались, потому что оба комплекта у меня в неприкосновенности и ни один из них я не теряла, никогда.

– Я все-таки надеялась, что это кто-то из твоих. Новенькая, например.

– Нет. Ты же знаешь, я долго одна, – сказала Таня. – Да и неважно это…

– Говори, говори, иначе я с ума сойду! У меня просто крыша едет! – Какое чудовищное искушение устроить истерику, черт возьми! Я глубоко вдохнула.

– Две недели тому назад он пришел в первый раз. Когда меня не было дома. Преспокойно открыл дверь, вошел и какое-то время пробыл внутри. Ничего не взял, не испортил и не оставил следов.

– Откуда же ты узнала?

– Почувствовала, как только вошла в квартиру. Он не оставил запаха, иначе бы я уловила, нет, тут в чем-то другом дело. Бывает же так, что после человека в помещении остается аура. Она какое-то время держится, а потом растворяется.

– В общем, да, – согласилась я. Тут мои глаза полезли на лоб. – Так он ушел перед твоим приходом? Точь-в-точь?!

– Ага.

Таня поднесла ко рту чашку с чаем, где еще была одна треть густого крепкого напитка. Я поглядела на ее руку, которая заметно подрагивала.

– Еще кое-какие мелочи мне бросились в глаза. На трюмо в спальне предметы были слегка сдвинуты со своих мест – я уверена. Потом книга, которую я читала, тоже оказалась в другом месте.

– И ничего не пропало? – спросила я, чувствуя, как в моем животе медленно поворачивается какая-то штука, похожая на кусок льда. Стало трудно дышать. Вместо того, чтобы сходить открыть форточку и немного проветрить, я схватила из Таниной пачки сигарету и закурила.

– Ничего. Я дважды проверила все.

– Ладно… – Выдув дым, я напустила на себя деловой вид. Надо было сыграть, будто мне вовсе не страшно и нет ощущения, что кто-то смотрит в спину. – Значит, ты мне веришь?

– Верю, конечно.

– Я не психическая, мне не почудилось!

– Разумеется. – И все-таки у нее был странный взгляд.

– А когда он пришел второй раз?

– Неделю назад. То же самое – походил, ничего не взял, ушел. Но с первого визита я стала приклеивать к косяку волоски, о существовании которых знала, конечно, лишь я.

– И что?

– Волоски были на месте.

– Как это?

– Он проходил в квартиру, не трогая их. Или возвращал на место, ума не приложу.

– Откуда он знал?

– Без понятия.

– Что же получается. Этот… может заявиться сюда в любой момент и сделать с тобой все, что угодно!

– Не в любой. Только когда меня нет. Я же запираюсь на засов, который ему снаружи не открыть, – сказала Таня.

Наконец она встала и распахнула форточку.

– Все равно… Надо что-то делать. В милицию написать, понимаешь!

– Не имеет смысла. Мне нечего им сказать – доказательств нет, следов нет.

– А если они найдут отпечатки пальцев?

– Ну у него же хватило ума вести себя словно невидимке, так почему он должен быть тупым идиотом и хвататься за все без перчаток? Нет, пока заявление подавать рано.

– То есть, надо ждать до тех пор, пока он что-нибудь с тобой не сделает?.. – проворчала я.

Таня пожала плечами, пряча глаза. Она боялась.

– Извини, что не предупредила. Вчера было не до того, а утром ты спала. Надо было, по крайней мере, тебя разбудить, чтобы ты закрылась изнутри на засов.

– Слушай, а если замки сменить?

– Сменю. Только сейчас денег нет.

– А зачем он приходит? Как думаешь?

– Наверное, он просто больной, раз ему нравится приходить и слоняться из угла в угол. Кради он у меня вещи, я бы не боялась обычного вора и давно бы написала заявление. Но тут совершенно другая ситуация. Этот ублюдок наверняка заглядывал в шкафы, трогал одежду, нюхал, мял пальцами… А как ему удается не наследить, приходя с улицы… ума не приложу.

– Тань, перестань, не то меня затошнит, – сказала я.

Она мотнула головой, не соглашаясь. Ей надо было выговориться.

– Представь, этот мужик… трогал нижнее белье, которое я ношу! Еще хуже, если он знает, кто я такая, а значит, может специально издеваться надо мной. Он лежал на моей кровати, спускал в ванну, куда я сажусь!..

Таня редко теряла самообладание настолько сильно, ее голос стал визгливым, высоким, словно у ребенка, который капризничает.

– Тогда этот тот, кого ты могла знать, – предположила я.

– Ерунда. Не обязательно. Если каждый мужик, которого я отшила, начнет мне мстить, придется переселиться на Марс.

– А соседи никого постороннего не видели? Ты спрашивала?

– Нет. Я не знакома с теми, кто живет выше и ниже. А на моей площадке вообще ни с кем не разговариваю, тут, в основном, старухи, они знают про меня… старухи всегда знают. – Таня усмехнулась. У нее хорошо получалось приходить в норму, быстро остывать после вспышек гнева или успокаиваться после истерик. Либо, подумала я, она обладает искусством прятать свои чувства в такой дальний глухой чулан в своей голове, что оттуда им нелегко вернуться обратно.

– Но можно же придумать нечто посерьезней волосков а-ля Джеймс Бонд?

– Например?

– Ну, я не беру в расчет видеокамеры и микрофоны. Это могли бы сделать люди из детективного агентства, но нужны деньги. Боюсь, даже если мы скинемся, нам не хватит.

– Точно.

Я оглядела комнату, надеясь, что меня посетит вдохновение.

– Можно придумать какую-нибудь ловушку. Поместить над дверью воздушный шарик с водой. Или краской.

– Ага, а потом как я буду все это отмывать?

– Ладно. Но я думаю, надо заставить его оставить следы, пусть он во что-нибудь вляпается. Мы получим отпечатки его ботинок. – Я не сразу заметила, что говорю «мы». – Тогда и будет что предъявить милиции.

– Но как это сделать?

– Надо подумать – не знаю пока.

– Я хотела написать ему записку.

– Записку? Кстати, почему бы и нет?

– Но надо что-то спросить?

– Честность – тоже неплохой способ, – сказала я. – Спросить напрямую: зачем приходишь, дескать, и что тебе нужно.

– Все это можно, – ответила Таня. – Но почему он вымыл кружку?

– А… Не знаю.

– И почему рискнул войти, если знал, что квартира не пустая.

– Вошел потому, что не знал. Он видел, как ты вышла, и отправился сюда, – сказала я.

– Хорошо, но кружка тут причем? Это же определенный риск – оставлять такие следы. Получается, он был без перчаток, когда споласкивал, а потом вытер руки полотенцем.

Я вздохнула и потерла виски.

– Гадать можно до бесконечности. Нужен план. В таких случаях нужен план. Но из меня сегодня плохой мыслитель.

– Мы ничего сейчас не решим.

– Это все какой-то кошмар. Бомж. Психопат-призрак… – Я посмотрела на Таню вытаращив глаза. Моя догадка была нелепой, но я не успела удержать ее при себе: – Слушай, а если это не человек, а привидение?

– Да ты что?

– Полтергейст, например. Он и не оставляет следов, когда проникает внутрь, и сигнальные волоски остаются нетронутыми. Призраки – нематериальны.

– Бред.

– Ничего не бред. Надо и такой вариант рассмотреть…

– Давай как-нибудь в другой раз, – сказала Таня.

Она выглядела утомленной, будто в это утро досталось больше всего ей, а не мне. С другой стороны, учитывая, что я уйду, а она останется в квартире, куда шастает неизвестно кто, ничего удивительного. Таня боролась со своим страхом.

У меня был свой собственный. Все сразу обрушилось на мою голову. Вспомнился вчерашний вечер – ну почему выпитое не заставило меня забыть эту пакость? Многие хорошие моменты после возлияний пропадают из памяти, а всякий ненужный мусор остается. Это несправедливо.

– Надо подумать, – сказала я. Меня стала бесить тишина в квартире. Я покосилась на пульт от телевизора, лежащий рядом с Нюсей на диване, – может, хотя бы разбавить эту тяжелую атмосферу истерично-веселой рекламой?.. – А ведь она его видела…

– Кто?

– Кошка. И, следуя фактам, не первый раз.

Мне захотелось побыстрее убраться домой. Слишком много сегодня для меня было Тани и разной необъяснимой чепухи.

3

В тот раз мы ничего не решили. Любые дорожки, по которым мы двигались, заканчивались тупиком. Таня собрала все факты, которые могла припомнить, и я заставила ее выписать их на бумажку, чтобы не забыть. Она села и стала писать, кусая губы и поглядывая на меня виновато, словно я учительница, а Таня решает примеры и пользуется шпаргалкой.

Потом мы еще немного пообсуждали возможные меры, которые позволили бы нам как-то зацепить невидимку, но никто не выдал ни одной блестящей идеи. Я почувствовала себя тупицей, у меня было единственное оправдание: еще не прошедшее похмелье.

Таня сказала, что проводит меня до остановки автобуса. Я поблагодарила ее, не решаясь попросить самой.

– Как ты пойдешь назад?

– Обыкновенно. Сейчас день, – ответила она. – Я не собираюсь сидеть в углу и дрожать неизвестно от чего. Не дождется. Ему ведь это и надо. – Таня брезгливо сморщилась. – Буду жить как жила.

– Осторожней только.

– Ага.

Мы вышли из квартиры, потом из подъезда. До автобусной остановки идти было минут пять, она стояла прямо за углом девятиэтажного дома, имеющего форму подковы. Шагая через двор, я смотрела по сторонам. Что это мне дало? Кроме созерцания воскресных старушечьих прогулок и бегающих по детской площадке двух эрдельтерьеров, ничего. В сотнях квартир это дома может скрываться не одна дюжина психопатов. Этот мог придти откуда угодно.

В этом и заключался весь кошмар.

Невидимка мог придти откуда угодно и оказаться кем угодно…