Читать книгу Меж Задзенью и дазейном воззия Бомж-Бумазейный - Артемий Ладознь - Страница 4

Меж первым и вторым исходами пролегло посткризисное межсезонье, интеллектульно беспутное распутье, когда всяк утюг заквакал (а затем – и magna opera поиспускались) о том, как же все, однако, заблуждались в своей клубной вере в непогрешимость упрощенчества, и «только он» (они, элита среди элит Клуба) прозирали и прорекали всяческая. Флюгера сии ничем не рисковали: «Got nothing to lose and everything to win!» Поначалу постулируя абсурдные леммы на тему эффективности рынка в сильных и полусильных формах, а затем срывая аплодисменты в случае мягких и условных опровержений своего же фанатичного легковерия в безопасность overleveraged growth paths (видимо, по Модильяни-Миллеру, даже в случае, когда стоимость обслуживания debt overhang стоила в точности роста ВВП – пусть и при околонулевых, отрицательных, почти комплексных ставках рефинансирования, условиях реструктуризации, rollover terms) – неизменно срывали овации и пополняли репутационный счет. Goodwill-капитал разбухал в меру преобладания недоброй воли.

Не желая участвовать во всем этом пирамидозодчестве (или «Ponzi-понтах», как он сам выражался, имея в виду почти всякий актив вторичного и производных рынков), он на время выпал из обоймы. Причем на пике славы, когда ему стали поручать – видимо, опасаясь его ретировки – наиболее сложные интервью с профессиональной прессой в случае «жесткого протупления» отраслевых аналитиков, чье чванство по чину принадлежности к топ-компании (а значит, косвенно, – и Клубу) лишало их мотивации к пониманию технических процессов и секторальных продуктов. Самое смешное: никто из этих «pundits’n’sages» не краснел, попадая впросак на элементарных вопросах, не касающихся собственно стандартной методики оценки (непонимание коей они, как водится, горделиво нарекали «практичностью»).

Найдя дополнительное время на созерцание (исконный смысл западного понятия «медитации», подменяющий альтернативные модусы размышления) судеб мира да усугубления и без того агрессивной, давно перенасыщенной посредственностью (red-ocean) среды решениями от этой самой серости, он почти проклял подобное положение вещей. И тут грянул кризис! – что повергло его в унылые терзания: ему казалось, это его проклятья (или оценки, беспощадные в своей правоте) дошли до Бога, подобно стенаниям невинных, обделенных или пророков. Он готов был отыграть все назад, забрать свои «заявы и предъявы» из небесной канцелярии, лишь бы не страдали прочие, – включая «условно» виновных. Да что там, он почти готов был согласиться с необходимостью – чуть ли не как актом патриотизма – усилить собственную покупательскую активность и удвоить маркетинговые усилия (которые ранее полагал почти сатанинским изобретением и мамоньим отправлением, достойным скорее презрения, нежели того же порицания).