Читать книгу Быть киллером - Артемий Люгер - Страница 3

Не буду перечислять, чем я только в следующие три месяца не занимался. Какие-то товары рекламировал, какие-то билеты распространял, диспетчером на телефоне сидел – как довольно скоро выяснилось, бесплатно: фирма разорилась и её хозяева свалили, не заплатив. Но в конце концов вариант всё-таки нашёлся. Проходя не далеко от дома мимо только-только открывшегося универсама, я увидел доску объявлений: требуются… Требовалось много чего. Некоторые должности, вроде «менеджер зала», были мне не понятны, я решил не вникать в подробности, а зашёл и у первой попавшейся женщины в симпатичной, новой, с иголочки, форме спросил, к кому следует обратиться насчёт работы.

– К Владимиру Игоревичу, – сказала она, с любопытством оглядев меня, – а вы какую работу ищете?

– Пока и сам не знаю, – честно ответил я, – посмотрю, что предложат. Может, подойдёт.

– Идите в тот угол, там у него, ну, что-то вроде кабинета. Удачи, а то у нас с мужчинами плохо. – И она кокетливо улыбнулась.

Владимир Игоревич оказался представительным мужчиной не намного старше меня, весьма симпатичным, только вот глаза его мне не понравились: холодные и такие, как будто в чём-то тебя подозревают. Подождав, когда он оторвался от телефона, я сказал:

– Я насчёт работы…

– Работники нам нужны, – отозвался он, – а что ты умеешь делать?

– Да всего понемножку. В общем, школа, армия плюс курс института. – Прибавил я себе несколько месяцев учёбы.

– А чего бросил, или выгнали?

– Жить-то надо. А стипендия, сами понимаете…

– А в армии где служил?

– В Афганистане.

– В Афганистане, – повторил он, – я афганцев уважаю. Ну что ж, подберём тебе что-нибудь поприличнее. Ты прошёл по залу, как он – производит впечатление?

Зал действительно производил впечатление, причём, сильное. В западных магазинах я не бывал, но представлял себе их именно такими. Изобилие продуктов, к тому же не просто наличие колбасы или там ветчины, а так, как здесь – тридцать-сорок сортов того и другого, десять сортов маслин – в коробках и на развес, красная и чёрная икра – тоже нескольких сортов, горы фруктов – от яблок до никогда не виданных мной ранее, даже названий их я не знал. Отделы готовых продуктов. Кулинария, всякая химия для чистки и уборки – и всё это блестит, сверкает и пахнет, вернее, благоухает… особенно бакалея – до одурения.

– Производит, – ответил я на вопрос, – ещё как производит.

– Значит, начнём вот с чего. Продукты нам поставляют десятки фирм. Ты получишь список тех, что будут закреплены за тобой. Тебе звонят, ты встречаешь машину. Где, я тебе покажу. Проверяешь документы. Выгружать – не твоё дело, на это есть грузчики. А вот когда они выгрузят, ты будешь раскладывать эти продукты на отведённые им места. Работа не трудная, хотя, не буду скрывать, хлопотливая. И требующая внимательности. Перепутаешь места, займёшь чужие – кажется, пустяк, но начнётся такая неразбериха, что придётся возиться несколько часов. А время, как ты понимаешь – деньги.

Работа оказалась и впрямь нетрудной и действительно хлопотливой. Но если работать расторопно и не ленясь, свободного времени тоже оставалось немало. Я с интересом приглядывался и к порядку в магазине и к коллективу. А коллектив вызывал неподдельный интерес: не считая грузчиков, которые были как все грузчики, разве что одетые чисто и пили только в конце смены, остальной контингент был подобран тщательно и даже хотелось сказать – с любовью. В зале постоянно находилось восемь-десять девушек, одетых в кокетливые фартучки поверх темно-синих платьев, заканчивающихся значительно выше колен, позволявших посетителям любоваться стройными ножками обслуживающего персонала. Пять девушек постоянно сидели за кассами, две были продавщицами в отделе кулинарии и у маленького кофейного автомата, а три свободно перемещались по залу, помогая посетителям выбрать товар и ненавязчиво рекламируя богатый ассортимент магазина. С одной из них – именно она встретила меня, когда я пришёл наниматься – я познакомился первой, и уже через десять минут мы с Иркой, так она отрекомендовалась, были «на ты и за руку». Ирка была общительна и словоохотлива, поэтому максимум через три дня я знал всё обо всех.

– Зойка, – это вон та, чёрненькая, сейчас базарит с той бабой – девка хорошая, толковая и работает хорошо. Начальство её ценит. Её – тут надо заметить, что для обозначения интимных отношений Ирка решительно не признавала глагол «трахаться», а пользовалась тем, который и мы употребляли в армии – так вот, её е… Пётр Евгеньич, менеджер зала со шмотками. Гад ещё тот, понятное дело, женат, но к Зойке явно неровно дышит, задаривает подарками, короче, терпеть можно. Машка – вон та, в кулинарии, тоже девка нечего. Её е… Сашка – грузчик. Дура, не могла найти кого-нибудь поприличнее.

– А вон та? – спросил я про несомненно первую в отделе красавицу, которая как раз сейчас разговаривала с менеджером зала Владимиром Игоревичем.

– А! – сказала Ирка, – разглядел. Это Настя. На неё все сразу западают. Только ты губу не раскатывай, никому ещё не обломилось.

– Её, значит, никто не е…? – употребил я любимый Иркин термин.

– Да у неё что-то не в порядке по женской части. Ей нельзя. Подробностей не знаю. Сам понимаешь, в такие дела лезть…

Через какое-то время я перезнакомился со всеми и с Настей тоже. Она действительно была необыкновенно красива. Безупречная фигура с развитыми бёдрами и высокой грудью. Длинные стройные ноги и прелестное лицо с чуть раскосыми карими глазами, обрамлённое крупными кудрями того темно-красного, почти коричневого цвета, который мне нравился больше других. Я легко болтал со всеми, но когда Настя бывала в зале, не мог отвести от неё взгляда. Она это, конечно, заметила. Как и все. Поэтому я иногда ловил на себе сочувственные взгляды девушек, а бойкая на язык Ирка прямо сказала: – Ну что ты на неё пялишься, только время теряешь. Ты посмотри, какой цветник вокруг. Выбирай любую. Да хоть бы меня…

– Спасибо, Ирка, – сказал я, – ты, конечно, первый сорт, но у меня уже есть…

– Подумать только, – сказала Ирка, – есть ещё, оказывается верные мужчины, если, конечно, не врут… Ладно, снимаю свою кандидатуру.

С Настей я тоже время от времени разговаривал, стараясь, чтоб в моих глазах она не разглядела сочувствия, которое я испытывал почти всегда, когда с ней встречался. Через пару месяцев общения я набрался храбрости и как-то раз сказал: – Ты знаешь, у меня товарищ, мы вместе учились, так у него отец врач, ну по этим, женским болезням, все говорят – светило, на приём не попасть… Я могу с ним, ну, то есть, с Толей, поговорить, он попросит отца…

– А, вот ты о чём, – рассмеялась Настя, – ну, спасибо. Нет, честно, спасибо. Только дело в том, что у меня со здоровьем всё в порядке. Я когда пришла, ко мне сразу стал клеиться наш Владимир Игоревич. А я таких, как он, не люблю. Лощёный и… фальшивый, что ли… И спать с ним не хотела и работу терять. Такие работы сейчас на дороге не валяются. Я ноги пооббивала, пока эту нашла. Ну я и выдумала и слушок пустила. А слушок у нас пустить просто. Если понадобится – шепнёшь пару слов Ирке, и через день все всё будут знать. Только обязательно надо сказать, что это по секрету. А секреты у неё держатся самое большое десять минут.

Наверное, после этого разговора мои взгляды на Настю сделались красноречивее, хотя я и старался это скрывать. Но однажды, когда я был свободен, а у неё был перерыв, она взяла меня за руку и отвела в маленькую подсобку, почти полностью заполненную какими-то мешками.

– Андрей, – сказала она, – мне кажется, что я тебе нравлюсь. Ты тоже мне нравишься. Если я не хотела с этим… – она кивнула в сторону зала, – это не значит, что я сделана из дерева. Просто я не хочу, с кем придётся… И я подумала, что хватит томить и тебя и себя. Здесь в мешках иногда мука, иногда сахар. Девочки называют её сахарная комната. Думаю, ты понимаешь, почему. – Откуда-то из угла она достала свёрнутую белую простынку. – Не беспокойся, она чистая.

Потом закрыла дверь на ключ, погасила свет и подошла ко мне.

Надо ли говорить, что теперь Настиных перерывов я ждал с нетерпением, а на свои выходные смотрел, как на наказание. Через некоторое время я заметил, что мой напарник, которого все называли Витёк, обслуживающий другие фирмы, частенько не только получает от них какие-то продукты, но и сам тайком, было заметно, что он старался делать это скрытно, отправляет с ними какие-то картонные ящики. Тут не о чем было долго думать – мой напарник явно подворовывал. Не могу сказать, что я очень уж болел за процветание нашего магазина, но мне было ясно, что если пропажи продуктов обнаружатся – должен же быть в магазине какой-то учёт – то под подозрение попадём мы оба. И вовсе не факт, что он, как человек, работающий здесь дольше меня, не свалит вину с себя на меня. Несколько дней я размышлял о том, что делать. Хищения могут вскрыться в любой день, так что медлить с разоблачением Витька было опасно. Поэтому я пошёл к Владимиру Игоревичу. Чувствовал я себя прескверно. Стучать на напарника было противно. Но другого выхода я не видел.

– Молодец, Андрей, – сказал Владимир Игоревич, – мне и самому казалось, что там не всё в порядке. Работай спокойно. Меры я приму. – Не знаю, что он имел в виду под мерами, но всё продолжалось по-прежнему. – В конце концов, – решил я, – я предупредил, а дальше дело не моё. И выкинул это из головы.

Спустя неделю, когда я пришёл на работу, как всегда, раньше на двадцать минут, магазин гудел, как растревоженный улей.

– В чём дело? – схватил я за локоть пробегавшую мимо Ирку.

– Телевизор вчера не смотрел? – Нашего хозяина убили.

– Как? Что, действительно убили? Насмерть?

– Нет, на время, – огрызнулась Ирка. – Около дома вышел из машины, а в него из пистолета – бабах!

– И не во дворе, а в парадном, – вмешалась в разговор Люба, симпатичная маленькая блондинка, работавшая кассиршей. – Дали ломом по голове и всё, много ли человеку надо… Он, к тому же, и вообще был больной.

Хозяина я видел один раз, когда он с женой зашёл к нам в магазин. Так, как его встречали, я видел только по телевизору, когда встречали особ королевской крови. Владимир Игоревич согнулся так, что стал даже меньше хозяина, не отличавшегося высоким ростом. А его жена смотрела на окружающих так, как обычно смотрят на неодушевлённые предметы, к тому же, не вызывающие интереса. Несомненно, в своём кругу она считалась красавицей. Она и была красоткой – из тех, кого показывают по телевизору на тусовках богемно-финансовых воротил. При этом если бы её и других спутниц этих мужчин поставить в ряд, не знаю, отличили бы они своих от других, настолько эти красотки были «типовыми», как будто сошли с одного конвейера. Разве что по платьям.

– Ой, девочки, – сказала подошедшая Вера, тоже, как и Люба, кассирша. – Как бы нам теперь работу не потерять…

– С чего это? – сказала Ирка, – не магазин же взорвали, а хозяина. С магазином всё в порядке, значит и хозяин найдётся. Бесхозным не останется.