Читать книгу Полоцк – Лiтва – Rzeczpospolita – Беларусь. Это наше, здесь мы беларусы. 1100 лет Беларуси в цитатах и исторических портретах - Артур Андреевич Прокопчук, Артур Прокопчук - Страница 12

Главным действующим лицом при образовании древнего Литовского княжества, независимо, в каких границах рассматривать это новое государство, выступил «на историческую арену», единственно возможный, автор этого исторического шедевра, драматург, исполнитель и дирижёр в одном лице, этой замечательной многонациональной полифонии – Великий князь Миндовг. Но он осуществлял свои замыслы не в одиночку, около него сложился круг единомышленников и антагонистов. У сильной личности и враги были такого же порядка.

Среди знати Литвы было огромное число ятвягов и пруссов, которые не смешивались с этническим понятием «Литва». «Литовцами» не были и отпрыски создателя ВКЛ князя Миндовга.

В Великой Хронике Польской написано, что Миндовг был «прусским королем»», который ушел в Литву со своими пруссами и иными народами Поморья. Поэтому ошибкой является называть Миндовга и его потомков «литовскими князьями» – это пруссы. Как литовцами не были и ятвяги, дайнова, и тем более «туземные» жемойты и аукштайты, вообще, силой вовлеченные в Великое княжество.

Кто же тогда были летописные «литвины»? Беларуский историк В. Верас в книге «У истоков исторической правды» анализирует запись в Ипатьевской летописи:

«Въ лето 6723. Божиимъ повелениемь прислаша князи Литовьскии к великой княгини Романови и Данилови и Василкови, миръ дающе. Быху же имена литовьскихъ князей се: старешей Живинъбудъ, Давъятъ, Довъспрункъ, братъ его Мидогъ, братъ Довъяловъ Виликаилъ. А жемотьскыи князи: Ерьдивилъ, Выкынтъ, а Рушьковичевъ – Кинтибуть, Вонибут, Бутовить, Вижеикъ, и сынъ его Вишлий, Китений. Пликосова, а се Булевичи – Вишимут, егоже уби Миндого тъ, и жену его поялъ, и братью его побилъ, Едивила, Спрудейка, А се князи из Дяволтвы: Юдьки, Пукеикъ, Бикши, Ликиикъ. Си же вси миръ даша князю Данилови и Василку, и бе земля покойна. Ляхом же не престающимъ пакостящимъ, и приведе на ня литву, и воеваша ляхы, и много убиства створиша в нихъ».

(И в переводе на современный русский язык для удобства читателя:

В год 6723 (1215). По воле Божьей прислали князья литовские к великой княгине Романовой и к Даниилу с Васильком, предлагая мир. Вот имена литовских князей: старейший Живинбуд, Давьят, Довспрунк и брат его Миндовг, брат Давьялов Виликиил. А жмудские князья – Ердивил, Выкинт, Рушковичи – Кинтибуд, Вонибуд, Бутовит, Вижеик и его сын Вишлий, Китений, Пликосова; а вот Булевичи – Вишимут, которого убил Миндовг, и взял жену его, и перебил братьев его, Едивила и Спрудейка. А вот князья из Дяволты – Юдьки, Пукеик, Бикши, Ликиик. Все они заключили мир с князьями Даниилом и Васильком, и воцарился мир в их земле. Но ляхи не переставали вредить – и Даниил навел на них литву; те повоевали ляхов и многих среди них перебили»).

В исторической науке появление нового государственного образования, Великого княжества, связывают со временем заключения именно этого «Договора» в 1215 году между Галицко-Волынским княжеством и князьями Литвы и Жемайтии. В этом договоре, изложенном в Галицко-Волынской летописи [89b], среди пяти «старших» литовских князей впервые упоминается будущий создатель Великого княжества Миндовг. Уже в этом древнем документе обозначено строгое разделение собственно «литовских» (литвинских) и «жмудских» (жамойтских) князей.

Я использую современные беларуские имена князей-литвинов, для того чтобы не возникало путаницы с именами, которых придерживаются современные литовские историки. Как видно из договора, из всех князей, числом 21, только Ердивил и Живинбуд относятся к литовцам-жамойтам. Отнесение остальных князей к жамойтам или аукштайтам, которые вообще не упомянуты в документе, весьма проблематично. Но наиболее интересно включение в договор семей Рушковичей и Белевичей, по мнению многих историков, прямых выходцев из Пруссии, обосновавшихся на землях Литвы-Беларуси.

В окружении Миндовга, кроме указанных в летописном договоре 1215 года, князей «Литвы», были еще и князья Нальшан и Упита, исчезнувших владений (или удельных княжеств?), образованных ранее. В той же летописи было упомянуто о принадлежности к «Нальше» и Ошмян, городке сохранившимся и сегодня в Беларуси (Гродненская область).

Согласно Густынской летописи [66], в 1246 году Миндовг со своими боярами «прия веру Христову от Востока» (это значит, принял православие), но уже буллой папы Иннокентия IV от 17 июля 1251 года Миндовг признается «сыном святой Римской Церкви». Он получает титул короля, а его государство становится королевством – «Regnum». В начале июля 1253 года, вероятнее всего в Новогрудке, епископ Кульмский Гейндрих короновал великого князя на короля. Здесь он провёл много лет и был захоронен. Об уважении к нему свидетельствует холм, который горожане издавна называют «Могилой Миндовга» [76]. Бесконечные войны с южными соседями, с Галицко-Волынским княжеством (русины), привели к тому, что в 1253 году, князь Даниил Галицкий в очередном походе опустошил Новогрудские земли Миндовга. Миндовг был вынужден в 1254 году заключить с ним мирный договор, а по договору между ними Новогорудок должен был передаваться сыну Даниила Роману.

(Даниил Романович, 1201 – 1264, галицкий и волынский князь, также принявший королевскую корону от папы Иннокентия IV в Дрогичине в 1254 году).

Миндовг прислал к Даниилу предложение мира и руки своей дочери для Шварна, сына Даниилова. В 1255 году мир был заключен, и по его условиям Роман, другой сын Даниила, получил в управление Новогрудское удельное княжество с обязательством признавать над собой власть Великого князя Миндовга. Миндовг стремился расширить границы государства в северо-западном и северо-восточном направлении. Его политику продолжили его сын, великий князь Войшелк (1264—1267), а позже князь Тройдень (княжение 1269—1281 г.г.). По некоторым сведениям, в 1255 году Миндовг пожелал короновать своего сына, для чего написал письмо папе римскому. Но Войшелк, отказавшись от княжеского титула, постригся в монастырь в Галиче с именем Василия и затем в 1255—1258 годах предпринял паломничество в Византию, на Святую Гору Афон [82].

Войшелк (Вышлег в рус. летописях) родился в Новогрудке (1233 год), а после смерти отца стал третьим Великим князем. Он резко выделяется из князей этого периода своими «метаниями», в том числе и религиозными. Покинул «отчину», Новогрудское княжество, выдал предварительно свою сестру замуж за Галицкого князя Шварну Даниловича (русина), оставил ему Новогрудское княжение, ушел на Волынь, в православный Полонинский монастырь (около 1253 года) и принял там постриг. Вернулся в Новогрудок с целью отомстить за убийство своего отца. Стал Великим князем (1264—1267), но княжил вместе с «русином» Шварном Даниловичем, с ним вместе завоевал Нальшаны и Дзяволтву. В 1267 году оставил власть Шварне Даниловичу, своему зятю, и снова ушёл в монастырь на Волыни. В апреле 1267 года был убит во время пребывания в гостях у галицко-волынского князя Василька Романовича претендентом на великокняжеский престол Львом Даниловичем [94].

Принятие Миндовгом католичества внесло разлад во все разрастающееся княжество, основное население которого сохраняло язычество (беларуское Полесье, частично, до начала ХХ века), а часть населения к этому времени уже стало обретать православие.

«В стране назревало недовольство деятельностью католических миссионеров, которые пытались организовать католическое доминиканское Литовское епископство в Любче (под Новогородком). Происходили открытые выступления против католических миссионеров, назначенный епископом Литвы пресвитер Христиан жаловался папе римскому, что на его резиденцию нападают „неверные“ из числа подданных Миндовга. Есть сведения, что первый католический епископ Литвы – доминиканец Вит – был изгнан из страны… Всё это привело к разрыву с папской курией» («Википедия»).

По сведениям, почерпнутым историками из булл папской курии, и позднейших сообщений польского историка ХV века Яна Длугоша (Jan Dlugosz, 1415 – 1480, Краков), уже после 1255 года Миндовг, возглавив 30-тысячное войско, совершил несколько опустошительных для Ордена походов в Ливонию, Пруссию и на принявшую католичество Польшу.

Как отмечала «Ливонская рифмованная хроника» [70], отправленные Миндовгом литовские войска участвовали в разгроме Ордена на озере Дурбе в Курляндии 13 июля 1260 года, где погибли 150 рыцарей Ордена, маршал, магистр и несколько «комтуров» (командоров) (см. фрагмент, посвященный битве при Дурбе в 1260 году. Стихи 05501- 05734).

В очередном походе, эахватив польский город Люблин, Миндовг сжёг его, вследствие чего 7 августа 1255 года папа римский Александр IV объявил в Польше, Чехии и Австрии крестовый поход против Литвы. Крестовые походы против ВКЛ объявлялись еще не раз папской курией – в 1257, 1260 и 1261 годах, и были проникнуты антиславянской идеологией. Эти походы своим смыслом и жестокостью повторяли крестовый поход против полабских славян 1147 года, объявленный папой Евгением III [95].

Великий князь Миндовг, не получив в свое время ощутимой помощи от Рима, вступил в конфронтацию с папской курией, отказался от католичества, а около 1260 года разорвал мирные отношения с крестоносцами и поддержал восстание славянских племен в Пруссии (полабские славяне, сорбы и др.).

Думаю, что он отнесся к этому восстанию, как бывший соотечественник, выходец из Полабья.

В январе 1263 года Миндовг во главе своего войска сжёг владение гнезненского архиепископа в Кульмской земле Польши [Википедия].

Трагическая и противоречивая личность создателя Великого Княжества Литовского до сих пор полна неясностей и тёмных мест. Загадки его происхождения и всей его жизни волнуют нас до сегодняшнего дня. Даже эти, краткие, приведенные выше сведения, подтвержденные многими летописями, вызывают много вопросов.

Откуда, вдруг, это несметное войско на таком небольшом по площади районе, ограниченном городами Менском (Минск), Новогородком (Новогрудком), Слуцком и Гародней (Гродно), в которых в то время проживали не сотни тысяч, как в более позднее время, а скромные несколько тысяч, в лучшем случае, десяток тысяч жителей, как проживает и сегодня в Новогрудке (29,3 тыс. человек по переписи 2010 года).

Откуда же это «30-ти тысячное войско»? Как можно было осуществить гигантские, по тому времени, масштабные походы за тысячи верст, в глубину других, неизвестных и враждебных государств? Или Миндовгу были и ранее знакомы эти земли, и он знал, что встретит в этих походах бывших соотечественников, без труда найдет понимание из-за близости языка и привлечет их на свою сторону?

Чтобы лучше понять историческую драму, разыгранную в окружении Великого князя, в его семье, неразрывно связанной с дальнейшей судьбой всего государства, последуем за другими фигурами, сохранившимися на страницах древних летописей времён «Литвы Миндовга». Трудно в них пропустить еще одну, не менее интересную, и такую же противоречивую личность – современника, сподвижника и родственника (по одной из версий даже сына) князя Миндовга, сыгравшего роковую роль в его жизни. Речь пойдет о князе Довмонте (? – 1285), о котором мы уже говорили прежде, но как о литературном герое, не касаясь имеющихся летописных свидетельств.

В исследовании польского историка Генрика Ловмянского приведены факты: в окружении Миндовга, кроме указанных в летописи, князей Аукштайтов, были еще и князья Нальшан и Упита, исчезнувших владений (или удельных княжеств?), образованных ранее. В том же договоре было о принадлежности к «Нальше» и Ошмян, городке сохранившемся до наших дней в Беларуси (Гродненская область). О «Нальше» придется рассказать отдельно, так как с этим княжеством, особенно с его князем Довмонтом, его сыном Давидом и князем Герденем, связано много историй, легенд и хроник, достоверность которых оспаривается, однако существование многих документов подтверждает самые неожиданные версии.

Анализу сведений, связанных с этим именем, посвящена работа В. Преврацкого [95].

Многолетние сражения за «жизненное пространство» всех князей Литвы, ожесточенные битвы с Орденом крестоносцев, заставляют вспомнить еще об одной, более легендарной, нежели исторической, личности, тесно связанной с миграцией западных славян из Прибалтики, о князе Ринголде.

Выдающийся беларуский историк Вацлав Ластовский связывал массовое проникновение славян на территории современных Беларуси и Литовской республики (у Ластовского – «Леттовия») с именем Рингольда, которого некоторые хронисты считают отцом Миндовга:

«В 1230 году прусский король, вассал Полабской Руси Рингольд собрал в земле лютичей (вильцев) на территории нынешней северной Германии в районе Старогорода (ныне Ольденбург) и Русена (Рюгена) – огромное войско колонистов, которое ушло на Восток, в верховье реки Неман, со всем имуществом и детьми. Северо-западная Беларусь тогда была населена в основном балтами – литвой, ятвягами, нальшанами, а также – дреговичами, полочанами. Армия Рингольда быстро освоила эти земли, на которые в 1230—1260 гг. прибыло около полумиллиона мигрантов» [96].

Не буду вдаваться в подробности, приведу лишь несколько свидетельств, которые все-таки подтверждают существование легендарного князя Рингольда (1176—1240), независимо от его родственных отношений с Великим князем Миндовгом.

Впервые Рингольд упомянут в «Хронике Великого княжества Литовского и Жомойтского», составленной около 1590-го года и переписанной до 1740 года [35].

В «Википедии», со ссылкой на упомянутую «Хронику Быховца», о князе Рингольде и битве у Могильно сказано следующее, привожу дословно: «Битва у Могильно – неизвестное по надёжным источникам сражение, якобы произошедшее у деревни Могильно (сейчас – Узденский район Минской области) между войсками литовского князя Рингольда и князей Святослава Киевского, Льва Владимирского и Дмитрия Друцкого при поддержке татар. Традиционно эта битва датируется концом 1230-х началом 1240-х, и достоверно известно, что в это время верховной властью в Литве уже обладал Миндовг. Согласно поздней и во многом недостоверной „Хронике Быховца“. Есть строчки о Рингольде в „Литовской Хронике“ [35], по которой он вернулся в Новогрудок после победоносной битвы с монголами около 1240 года, на берегу Немана неподалёку от Минска».

Павел Кукольник (1795—1884) обнаружил еще одно летописное свидетельство об этом князе, но не оставил ссылки на этот документ:

«Княжилъ дзе на Новогородку Ринтольдъ, и кажутъ нецыи яко по Русской битве (при Могильне) трехъ сыновъ уробилъ, но неведомо каково дзело сичихъ сыновь было».. [36].

(Павел Васильевич Кукольник (24 июня (5 июля) 1795 года, Замосць, Речь Посполита – 3 (15_сентября) 1884 года, Вильно, – русский историк, поэт, педагог, литератор, драматург, профессор Виленского университета, брат поэта и драматурга Н. В. Кукольника).

Согласно Мацею Стрыйковскому, польскому историку второй половины XVI века, в 1200 году Рингольд, с согласия сословий, занял трон в Новогрудке. По его версии Рингольд был первым, кто принял титул «князя литовского», поскольку княжил не только в Новогрудке и «на иншых городех руских», но и в Жемайтии и Литве.

(«Мацей Стрыйковский – польский историк, поэт, писатель и дипломат, католический священник (капеллан). Первый историограф Великого княжества Литовского. В 1563 году приехал в Великое княжество Литовское, в войске которого, вероятно, служил до 1573 года. В армии был „рыскуном“ (разведчик – бел. яз.), возможно, участвовал во взятии Улы (август 1568) и обороне Витебска (сентябрь 1568).В 1572—1574 годах служил в Витебском гарнизоне под начальством Александра Гваньини, военного коменданта города Витебска, в это же время начал работу над историей Великого княжества Литовского. В конце службы предпринял путешествие по Двине: исследовал Рогволодов камень, церкви и монастыри Полоцка. В 1576—1578 годах находился при дворе Олельковичей в Копыле и Слуцке. В 1579 году стал каноником жемайтским по протекции епископа Мельхиора Гедройца», «Википедия»).

По одной из летописных версий, Рингольд умер без наследников, таким образом став последним князем из «династии Палемоновичей» [37]. Согласно другой версии, у Рингольда было три сына. Одному из них, Войшелку, он и оставил Новогрудок [38]. При этом из достоверных источников известно, что Войшелк был сыном Миндовга, а не Рингольда. «Хроника Быховца» называет сыном Рингольда Миндовга, отец которого был могущественным князем, однако по имени неизвестен.

Более ста лет назад, в 1910 году, в Вильно вышла знаменитая «Кароткая гiсторыя Беларусi» Вацлава Ластовского. Труды по беларуской истории выходили и раньше, но они писались иностранцами, где наша история подавалась в искаженной виде, через призму их интересов. А это была первая книга, написанная на беларуском языке беларусом и для беларусов. Фактически, это было рождением исторической науки Беларуси.

Титульный лист книги

Судьба этой книги оказалась непростой. Сразу после издания на нее набросились минские черносотенцы и прочие великорусские шовинисты: дескать, книга защищала беларуский «сепаратизм» и намекала на то, что у беларусов есть право на свое собственное Государство. Уже в советское время по этому же обвинению книга была запрещена и до развала СССР пряталась даже от историков-профессионалов в закрытых хранилищах. И только в 1993 году Минское издательство «Унiверсiтэцкае» выпустило ее издание факсимильного типа [97].

Труды В. Ластовского по истории Беларуси, практически не доступны до сегодняшнего дня, официальная историография Республики Беларусь по-прежнему исповедует советские воззрения на нашу историю, комментировать которые не имеет смысла.

В «Великопольской Хронике» [57] – «30 тысяч рыцарей славян и балтов Полабья и Поморья – лютичи, ободриты, русины с острова Русин-Рюген, лужицкие сорбы и сами пруссы Порусья, именно, они создали великое государство ВКЛ от Балтики до Черного моря, без труда разбив в пух и прах пресловутую Киевскую Русь и татар Орды, а в 1410 – и Тевтонский орден при Грюнвальде». Подробнее о западных славянах далее [98].

Анализируя тексты хроник и летописей, в частности, «СЛАВЯНСКУЮ ХРОНИКУ» Гельмольда (Chronica Slavorum), В. Антипов (г. Минск) делает вывод: " Западные славяне, заимствовав у своих соседей славян название Лютичи, под натиском Немецкой феодальной агрессии постоянно мигрировали на Восток Европы, как минимум в Поморье и в Пруссию, в период с 800—810 до 1163—1171 годов, при этом миграционные волны постоянно нарастали» [91].

Есть оценка географических границ земель «Литвы» того времени, сделанная Петром из Дусбурга (нем. Peter von Duisburg) священником Тевтонского ордена XIVвека, автором «Хроники земли Прусской» на латинском языке [59].

Еще раз напомним читателю, что слово «Litva» (славянское слово, записанное латинскими буквами) упоминаемое в 1009 году в «Кведлинбургских анналах"германскими монахами-миссионерами, зафиксировано и в древнерусских летописях, когда южная часть «Литвы» была объединена Великим князем Ярославом (Ярислейфом – по-нормандски) Мудрым (прозвище – Хромой) в 1040—1044 гг. Территориально, это приблизительно треугольник между городами Пинском, Гародней (Гродно) и Менском, с центром в теперешнем беларуском Новогрудке, ставшим первой столицей Великого княжества. Дату основания Новогрудка историки относят к 1045 году. По мнению беларуских историков, территорию древней Литвы необходимо расположить ещё южнее: между Слонимом, Новогрудком, реками Березина и Уса, что также вполне закономерно, поскольку именно в этом районе до сих пор находится пять топонимов «Литва» [23].

Вернусь к работе Виктора Вераса, который рассматривает вопросы миграции западных, полабских славян [65]. Виктор Верас так ставит вопрос: «Могли ли переселяться западные балты к народу – жителям восточнолитовских курганов, с которым не наладили тесных контактов на протяжении тысячи лет? «И отвечает: " Нет, конечно. Они переселялись к побратимам, братьям, т.е. близким по духу и крови людям. Такими могли быть только ятвяги Верхнего Понеманья и Среднего Побужья, которых летописец называет литвинами».

Петр из Дусбурга указывает, что землями Литвы была волость Гарты (Гродно), куда стремились переселиться западные балты, а не ареал местонахождения так называемых восточнолитовских курганов. Это подтверждает и Ипатьевская летопись [55].

«В 1276 посем же придоша Пруси ко Троиденеви из своеи земли пред неволею Немци. Он же принял к собе и посади часть их в Городне а часть их посади во у Слониме».

Летописные «литвины» были близко родственны племенам западных балтов: прусам, ятвягам, надровам и др. Последние переселялись на территорию современной Беларуси, в Литву, во времена захвата их территорий Тевтонским орденом. Переселение западных балтов на территорию так называемых восточно-литовских курганов, где по утверждениям ученых проживали летописные литвины, отсутствовало.

Полоцкая Русь (Белая) и земли нынешней Литовской республики вошли в состав княжества на следующих этапах истории» [96].

Есть разные версии этого сложного и растянувшегося на несколько столетий процесса, не все они подтверждены

достоверными документами, но наш долг их рассмотреть, привести разные точки зрения, и придти, по возможности, к согласованному мнению. В истории все время накапливаются новые факты, позволяющие уточнить, а иногда и пересмотреть ранее изложенные события. Наблюдая, как наши отечественные историки не могут договориться даже о событиях, свидетелями которых многие из нас были сами, приходится что-то ставить под сомнение, а от чего-нибудь и вовсе отказываться. Каждый день приносит новые «исторические» изыскания, например, о причине и следствиях II мировой войны. Что же говорить о временах отдаленных от нас многими веками…

Можно только благодарить наше время за новые информационно-технические возможности – Интернет и появление электронных копий архивных документов, многие из которых тщательно скрывались по разным причинам от исследователей и читателей. Появились материалы, позволяющий под разными углами зрения рассмотреть таинственные исторические пути создания и развития нашего отечества, познакомиться с новыми личностями, история жизни которых стала проступать через века забвения, понять мотивы их поступков…

Я имею в виду новый информационный источник – Интернет-сайт – «ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ КАК ИСТОРИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ БЕЛАРУСОВ В МАЛОИЗУЧЕННЫХ ЛЕТОПИСЯХ» [42].

Не хочу пропустить версию, которая заслуживает, с моей точки зрения, беспристрастного обсуждения. Например, версия Вадима Ростова «об истоках», которая вызвала в Интернете ожесточенную «полемику», если можно назвать полемикой оскорбительные нападки (часто просто нецензурные выражения). Именно поэтому требуется дополнительное рассмотрение представленной версии – («Юпитер, ты сердишься, значит ты не прав»).

Почти все «российские полемисты», как правило, не выдвигают контраргументы, а копаются в биографиях своих оппонентов, желая, для придания убедительности своим словам, опорочить оппонента. Что-то вроде дебатов в Российской Думе. Чтобы понять, о чём идет речь, приведу с небольшими купюрами и правками текст Вадима Ростова «БЫЛА ЛИ ЖЕМОЙТИЯ ЛИТВОЙ?» или рассказ о том, как Литва стала Беларусью», иногда прерывая его примечаниями и сведениями из других летописных источников.

Предварим рассмотрение вопроса, что есть – Жамойтия, а что же Литва, версией В. Ростова, который опирается на «Хронику» 1673 года «иеромонаха Феодосия Сафоновича», полное название этой летописи – «КРОИНИКА О ПОЧАТКУ И НАЗВИСКУ ЛИТВЫ, И О КНЕЗЕХ ЛИТОВСКИХЪ, И О ДЕЛАХЬ ИХЬ, ИЗ СТОРИКОВ ПОЛСКИХЬ И РУСКИХЪ СОБРАННАЯ ПРЕЗ ТОГО ЖЬ ИЕРМОНАХА ФЕОДОСИЯ САФОНОВИЧА, ИГУМЕНА МИХАИЛОВСКОГО ЗОЛОТОВЕРХОГО, КИЕВСКОГО РОКУ 1673» [104].

Вот выдержки из его исследования:

«Феодосий Софонович определяет понятие «литовцы» весьма широко. Например, про ятвягов он писал:

«Ятъвежи были едного народу з литвою и з половцами, и з прусами старыми, з готтов пошли, которых столечное место было Дрогичинъ, а Подляшъе все аж до Прус, з Волыня почавши, осели были, Новгородок Литовский и околичний волости держали».

Столица ятвягов Дрогичин (Драгичин бел. яз.) находится в 70 км от Бреста по Бугу. Подляшье – земли от Бреста до Гродно, это Ятвягия. Как видим, под «литовским» понимается именно западно-балтское этническое содержание, ибо западные балтов жили и намного южнее – древляне и половцы, чей язык был тоже схожим. Равно и кривичи были такими же западными балтами (не географически, конечно, а по западно-балтскому языку, как у пруссов и мазуров), но быстро были славянизированы ляхами и полабами.

Жемойты в это этническое единство с точки зрения языка и культуры, никак не вписываются, ибо являлись этносом восточных балтов – это жемойты, аукштайты, земгалы, курши, селы, латыши – особая, самая архаичная группа с изолированным от процессов европейского синтеза языком и культурой. Ныне потомки этих племен являются этносами Летувы и Латвии… В вопросе об истории Жемойтии уместно упомянуть, что испокон веков и по сей день в их языке (жемойтско-аукштайтском, называемом «литовским») беларусов именуют «готами». Или «гудами» (прим. автора) [105].

Справедливо, из рассмотрения в «Хронике», исключив легенду о современнике Нерона Палемоне, якобы родоначальнике литовцев, (Древний Рим пал еще до появления славян как этноса), В. Ростов отмечает, что у Феодосия Софоновича:

«Те все народы были потом готами и гепидами, где теперь Литва».

«Но если в языке нынешней Республики Летувы «готами» именуют своего южного соседа (народ нынешней Беларуси), то совершенно ясно, что сами себя жемойты и аукштайты таковыми «готами» не считают и не считали никогда. А значит, и не являются Литвой, ибо Литва – это и есть готы! Причем, и в «Великой Хронике Польской» XIII века пишется, что восточнее поляков – Брест, Драгичин (столица Ятвягии), Гродно, Волковыск, Лида (столица Дайновии), Новогрудок (столица Литвы), Минск и т. д. живут не славяне, а готы. То есть, западные балты…"[106]

«Мингаило (не Миндовг, если кто-то неверно поймет, а Мингайло – князь Полоцкий) „зосталъ кнземъ литовскимъ, Алгимунть – жмудскимъ“».

Кстати, про Мингайло Вацлав Ластовский писал в 1910 году:

«В 1190 году полочане выбирают своим князем некоего Мингайло или Мигайло. Скоро он передает трон своему сыну Гинвиллу. Новый князь, кроме язычески-литовского имени „Гiнвiлло“, носит и христианское имя Юрия, женат на дочери русского князя, христианке. Гинвилл умер в 1199 году в Орше».

Ластовский ставил вопрос: «Кто были эти Мингайло и Гинвилло – трудно разгадать. Объяснение может быть только такое, что Мингайло принадлежал до тех же родов князей Полоцких, ибо трудно думать, чтобы полоцкое вече и удельные князья позволили чужому захватить полоцкий престол».

Иеромонах Феодосий уточнял: «Гинвилл взял женой Марию, дочь тверского князя». Но не указывал (ибо он киевский «прорусинский» историк) крайне важную подробность: еще до создания ВКЛ и прихода прусского короля Миндовга с его прусской династией, в Полоцке уже правила династия западных балтов Литвы (то есть князей Центральной и Западной Беларуси – Литвы, Дайнова или Ятвягии, с которыми просто обязательно должны были быть браки княжеских семей, как с ближайшими соседями). Мстислав Романович, князь луцкий, воевал со Скирмунтом, его «Скирмунтъ прогналъ, воискомъ литовскимъ и жмодскимъ змоцнившися (укрепившись прим. автора)».

Как видим, у Скирмунта было два войска: литовское и жмодское. Про дальнейших наследников князей Феодосий везде пишет: стал «князем литовским и князем жмодским». Про других: были только «князьями жмодскими» и другие – «князьями литовскими».

«Ринголть по смерти отца своего зостал княземь литовскимъ и жмодскимъ. Тои першии почал писатися великимъ кнзем литовскимъ и рускимъ» [104].

Здесь несоответствие с Великой Хроникой Польской, в которой Рингольд называется королем Прусским, правящим в столице Королевец» (переименован немцами в Кенигсберг).

В. Ростов сомневается в истинности высказываний летописца: «Видимо, Феодосий напутал в собирании им Хроник в единое целое разных изложений тех же самых событий, где самым авторитетным источником является, бесспорно, Великая Хроника Польская. Но снова показательно: князь литовский и князь жмодский – точно так же отличаются, как и «князь литовский» от «князь русский».

«А Ринголтъ, собравши литовскии и жмодскии воиска, противъ ихъ пошол и, бившися з ними, звитяжил (победил прим. автора) ихъ над рекою Немномъ под Могилною».

Оказывается у Литвы была своя армия, а у Жмуди – своя. «По смерти отца своего Ринголта Миндогь застал кнземъ литовскимъ и жмодскимъ року 1240».

Снова два разных народа.

Князь Тройнат впервые упоминается в Ливонской старшей рифмованной хронике в 1260 году, когда под его командованием жемайтийские (жмодские) войска вступили в войну с тевтонскими рыцарями и разбили их в сражении при озере Дурбе. В то время как Миндовг, чтобы предотвратить нападения на Литву рыцарей Ливонского и Тевтонского орденов, принял католичество и королевскую корону, Тройнат продолжал хранить верность язычеству. Несмотря на усилия Миндовга (принял католичество), атаки рыцарей на Литву не прекращались. В то же время вокруг князей Тройната и Довмонта начала формироваться коалиция против короля. Тройнат уговаривает Миндовга разорвать союз с Римом. Миндовг, посоветовавшись с Тройнатом, вступает в войну против Ордена. Политическая ситуация стала меняться после вероломного убийства князя Миндовга. На этот счет имеется множество летописных свидетельств.

«Троинатъ, забивши своего стриія (брат или дядя по отцу, прим. автора) Мендога, почаль пановати на княжениі (стал князем, прим. автора) Литовъскомъ и Жмодскомъ року 1267».

Происхождение Тройната, как и других первых литовских князей, не ясно. Достоверно известно, что мать его была сестрой Миндовга, а отцом был, скорее всего, жемойтский князь Скирмунт.

Жмудь была одним из прибалтийских племен, которые фактически не покорились Миндовгу. При крещении в 1253 году Миндовг уступил Жемайтию крестоносцам в обмен на военную помощь. Тройнат сохранил верность языческим богам, чем заслужил высокий авторитет среди многих соплеменников. 13 июля 1260 года жмудское войско под командованием Тройната разбило крестоносное воинство у озера Дурбе, тем самым надолго отсрочив объединение земель Тевтонского и Ливонского Орденов. Король Литвы Миндовг, крестившийся несколькими годами ранее, отступился от христианской веры (во второй раз) и начал войну с немцами [107].

Не пропустим еще пару сведений из «Кройники» иеромонаха Феодосия Сафоновича, даже если они не точны.:

«Року 1268. Свинторгь Утеносовичь по смерти отца своего зосталь кнземъ литовскимъ и жмодскимъ».

«Року 1316 Гедимин зосталь кнземъ литовскимь. Того жь року прусове инфланъскии, воискомь немалымъ напавши на землю Жмотскую, попустошили и под свою моць от Литвы взяли» [104].

Ясно, что земля «Жмотская» была захвачена, и стала колонией Литвы. Ибо это не «земля Литовская», а именно «земля Жмотская».

Поблагодарим В. Ростова за интересную летописную находку, и прервем цитирование в этом месте – князь Гедимин станет действующим лицом истории ВКЛ позже. А пока поглядим на карту государства ВКЛ, отвечающую примерно его границам к ХIV веку и полистаем страницы летописей, посвященные сыну Миндовга, князю Войшелку…

Войшелк (родился в Новогрудке, 1233 год – 18—23 апреля 1267), третий Великий князь, резко выделяется из князей этого периода своими «метаниями», в том числе и религиозными. Покинул «отчину», Новогрудское княжество, выдав предварительно свою сестру замуж за Галицкого князя Шварну Даниловича (русина), оставил ему «Новогрудское княжение», ушел на Волынь, в православный Полонинский монастырь (около 1253 года) и принял там постриг. Вернулся в Новогрудок с целью отомстить за убийство своего отца. Стал Великим князем, задержался на троне три года (1264—1267), княжил вместе со Шварном Даниловичем, с ним вместе завоевал Нальшаны и Дзяволтву. В 1267 году оставил власть Шварне Даниловичу, своему зятю, и снова ушёл в монастырь на Волыни. В апреле 1267 года был убит во время пребывания в гостях у галицко-волынского князя Василька Романовича претендентом на великокняжеский престол Львом Даниловичем («Википедия»)

По одной из версий «родовым гнездом Миндовга был город Рута, который упоминается в летописи. Несколько населенных пунктов с названием Рута есть вблизи Новогородка, тут же протекает река с таким названием. Совпадение этих данных не может быть случайным. Может быть, это следы Неманской Литвы, про которую писал польский хронист Мацей Стрыйковский. Он сообщал, что эта Литва «с древности прислуживала Новогородскому княжеству» [77]. Возможно, Миндовг и был князем этой Литвы и находился в вассальной зависимости от новогородского князя Изяслава. На это, повидимому, указывает запись в Ипатьевской летописи под 1237 годом [53]. В это же время князь Даниил Галицкий воевал с Конрадом Мазовецким, и «возведе на Конрада Литву Миндовга Изяслава Новогородьского» [67].

Уже в начале 50-х годов XIII века Миндовг «зане Литву», изгнав князей Товтила, Ердивила и Викинта. Историк Здислав Ситько считает, что появление термина «литва» в древних летописях обозначает «не племя, а сословие прфессиональных воинов, которые служили западным славянам, и которые вместе с некоторыми родами полабских славян переселились в ХI-ХII веках из „Мекленбургии“ на Среднее и Верхнее Понеманье» [92, гл.7]. По мнению З. Ситько «именно Миндовг организовал защиту дреговичских, кривичских и радимичских земель от Батыевой орды». Он «заложил фундамент будущего Великого Княжества Литовского. Папа Иннокентий IV в своей булле от 17 июля 1251 года титуловал Миндовга королем, а его государство – королевством. „Regnum Litovia“ стало известно во всей Европе. Став сыном „святого Католического костёла“, Миндовг сделал „Литву“ (предшественницу Беларуси) частью семьи европейских христианских стран» [там же].

Много загадок есть в происхождении князя Миндовга и его предшественника и вероятного отца, князя Рингольда. Следует упомянуть имя Рингольда потому, что с него начались столкновения западного, католического мира с миром «Литвы языческой», история которой прослеживается в Беларуси (и Литовской республике) до начала ХХ века. А в беларуском Полесье «каменныя дзяучынкi» («девочки» в переводе с бел. яз), как и «каменныя крыжi» («каменные кресты») особо почитаются местным населением до сих пор, их обряжают на все праздники и охраняют [78]. О языческом происхождении князя Миндовга свидетельствуют, сохранившиеся у беларусов, предания: курган Миндовга, насыпанный новогородцами над могилой своего князя, руины древнего замка в Новогрудке. Народная память сберегла имя Миндовга.

Костел св. Иоанна Крестителя

дер. Камай, Поставский район Витебской области, Беларусь

Беларуское язычество, его соприкосновение с христианством, как православного толка, так и католического, вообще требуют тщательного изучения, так как это взаимодействие повлияло на ментальность всего народа, на его веротерпимость, на существование многоконфессиональности, на его фольклор и сохраненные до наших дней языческие праздники в сельской местности.

Где в Беларуси заканчивается язычество, где границы католицизма и где православия? Как удалось московской православной церкви за полстолетия разрушить и практически уничтожить «народную веру», Униатство, укоренявшееся в народе три столетия, которое было попыткой примирения православия и католицизма, и являлось самой распространенной конфессией среди «литвин-белорусцев», как записывали в ХIХ веке население края, в листах всероссийской переписи, после насильственого включения земель Великого Княжества Литовского в состав Российской империи. Конфессиональные границы княжества никогда не соответствовали границам областей («паветам» бел. яз.) и легко пересекались друг с другом. Процессы ассимиляции племен, а позже и срастания малых удельных княжеств в единое Великое княжество растянулись на многие столетия…

У беларуского историка Ермаловича находим: «Территорию, показанную как Литву, c IX века занимали славяне, и здесь с Х столетия существовал древнерусский город Изяславль. Однако, славяне на этом месте, как и на всей территории Беларуси, не были автохтонами, ибо еще до них, как означает Ф. Гуревич, «здесь жили балтские племена культуры штрихованной керамики». На это указывают и археологические памятники, например: Городище (Барановичский р-н); Кореличский тракт, Черешля (Новогрудский р-н); Бездонное, Кабаки, Низ (Слонимский р-н); Воложин (Воложинский р-н), Новосады, Старая Рудица (Дзержинский р-н, Минская обл.), Городилово, Городок (Молодеченский р-н) и др». «На восточном левобережье верхнего Немана литвины в глубокой древности соседствовали с другим балтским племенем – лотвой, о чем свидетельствует одноименный гидроним (Копыльский р-н) и топонимы «Большая Лотва» и «Малая Лотва» (Ляховичский р-н). Не исключено, что именно отсюда и началось расселение балто-славянских племен «литвы» или «лотвы»: первой на северо-запад, второй – на север и северо-восток. Дальше граница Литвы переходила на реку Щару, большой южный изгиб которой и являлся природной границей Литвы на юго-востоке, юге и юго-западе. Примерно, по верховью реки Мышанки, и по нижнему течению реки Валовки, шла западная граница Литвы, которая в более древние времена отделяла ее от ятвягов [34].

Нужно отметить, что в конце Х века христианство распространилось только среди славянского населения, язычестве долго присутствовало среди других неславянских племен. Острова балтского языческого населения длительное время существовали на территории Беларуси, например, в районе Обольцев (Толочинский р-н), Гайны (Логойский р-н), и др. Эта часть населения была крещена в католическую веру на условиях Кревской унии 1385 года. Между прочим, этим и объясняется, почему в Обольцах и Гайне были построены первые костёлы на территории Беларуси. Не исключено, что население это, в том числе и древней Литвы, окруженное славянами, в значительной степени ассимилировалось и было не столько балтским, сколько языческим. Как увидим дальше, Миндовг и его сын Войшалк тоже сначала были язычниками. И все же позднейшие Хлебниковские летописи, в отличие от «Повести минувших лет», Литву поместили среди славянских племен» [34].