Читать книгу Лисичка будет танцевать! - Артур Грабовски - Страница 2

Митя переехал в Петербург из небольшого поселка в глубинах Карелии, как только ему стукнуло восемнадцать лет. Никакого желания оставаться среди сосен, скал и озер у него не было. Жизнь в глуши никогда не привлекала его, и никакой романтики в ней он тоже не видел.

Не последней причиной тому служили его не лучшие отношения со сверстниками, да и в принципе со всеми окружающими. Все, как обычно, начиналось с внешности. Несмотря на то, что рыжих, рыжеватых и других «сивых» в округе хватало, Митя всегда оставался той самой белой вороной, которой прилетало чаще остальных.

Когда Петко говорил о том, что у Мити необычная внешность, он был прав. По всем стандартам красоты Митя не проходил даже отметки в нормальный. Даже в раннем детстве. У Мити почему-то все росло непропорционально и скачками. Судя по всему, первыми выросли уши. За них – рябых из-за обилия веснушек, – а также – за острый длинный нос его и таскали с самого детского сада. В таких случаях обиженный ребенок обычно замыкался в себе или же бежал жаловаться родителям и воспитателям. Митя же дрался, и каждый раз – насмерть.

Если бы дело происходило не в затерянном на карте поселке, где все друг друга, в общем-то, знают, то его, вероятно, сразу бы заприметила какая-нибудь внимательная и заботливая социальная служба. Но в Гимолах драки были делом житейским, а на озлобленного щуплого пацана все только разводили руками и удивлялись. Митя бросался на обидчиков, пытаясь их искусать и изорвать, совершенно не принимая во внимания возможности компромисса или какого-то другого более мирного решения конфликтов. Друзей это ему, конечно, не прибавляло.

Так продолжалось до той поры, пока бывшие обидчики не выросли в рослых и сильных деревенских парней, побить которых Митя теперь был физически не способен. Митя переключился на словесный отпор. Как ни странно, это сработало. Годам к четырнадцати окружающие (и взрослые, и дети) поняли, что с Митей проще не связываться вовсе. Он не то чтобы слыл деревенским дурачком, но скорее буйнопомешанным. К тому моменту он вытянулся в нескладную шпалу, которую легко было заметить издали и обойти стороной.

К нему больше не цеплялись, как и не пытались сблизиться. Начался пубертатный период, и всем стало как-то очень быстро не до странненького Мити, чему он был в целом рад.

Митя мечтал о большем. Вечерами в унылой комнатушке он представлял себе то мировые сцены, то подиумы, то кинозалы – все, что приходило в голову после просмотров телепередач или зависания в сети. Мите грезилась совсем другая жизнь, где его имя гремит, где люди им восхищаются, а он, всем назло, становится звездой. Звездой чего именно он хотел стать, Митя в свои четырнадцать не понимал, но очень хотел.

«Лисовский Дмитрий – звезда», – с этой мыслью и улыбкой он засыпал частенько.

Ближе к восемнадцати годам мечты потихоньку стали рассасываться. Реальность обернулась своей очередной неприглядной стороной. На горизонте замаячила армия, надо было как-то откупаться. Митя собрал вещи и без сожаления рванул сразу в Питер, посчитав, что в Петрозаводске все примерно как в родной деревне, только чуть больше.

Он попытался было сунуться в какие-то модельные агентства, но в тот момент время «необычной» красоты еще не наступило, и всем были нужны только классические сладкие красавцы вроде Славчика. Почти везде также нужны были деньги для первоначальных фотографий будущего портфолио. Деньги Мите самому были нужны, к тому же их у него не было.

Так и начался его карьерный путь по общепитам, барам и другим заведениям, где не требовалось образование и специальные навыки. Военный билет он оплачивал в кредит.

В первый же год жизни в большом городе Митя усвоил сразу несколько новых уроков: здесь всем на тебя пофиг, даже если тебе пофиг первому. Митя работал, менял съемное жилье, постепенно обживался и, наконец, обжился. Несмотря на отсутствие «звездного статуса», который так манил его в детстве, его жизнь в Петербурге в целом сложилась.

В какой-то момент Митя научился смотреть на себя трезвым взглядом, разобрался с некоторыми комплексами (насколько это было для него возможно) и нашел некоторый баланс в общении с самим собой и с миром. К двадцати пяти годам такое происходило почти с каждым «нестандартным ребенком».

Ни о какой славе Митя больше не мечтал, поняв про себя, что вообще-то он не самый приятный и цепляющий людей человек, так что даже заведись у него какой-то талант, он бы вряд ли был бы обласкан прессой или поклонниками. Тем более – в новом супер-толерантном веке. Теперь он мечтал о деньгах, стабильности и, пожалуй, любви. Несмотря на всю банальность последнего пункта, одиночество не то чтобы было осознанным выбором Мити. Это была неизбежность, с которой он с радостью бы расстался, вот только пока что кандидатов изменить этот его вынужденный статус пока что не находилось. За всю жизнь у него случилось несколько романов, каждый из которых закончился взаимными проклятиями и чуть ли мордобоем – сходился с людьми Митя по-прежнему плохо, а расходился и того хуже.

Митя любил убеждать себя и знакомых, что ему никто не нужен, лишь бы периодически случался хороший секс. Однако хороший секс оказался у него такой же редкостью, как и отношения. Дрочить в одиночестве случалось чаще, чем хотелось бы.

В целом Митя жил неплохую жизнь, учитывая его склонную, скорее, к депрессивным состояниям натуру. У него была хорошая работа, которой он дорожил, доступное ему – наконец-то отдельное от всех соседей – жилье, возможность гулять по одному из самых красивых городов мира и достаточная уверенность в завтрашнем дне. Митя считал, что в итоге устроился неплохо и ни разу не пожалел о том, что покинул родные края.

– Ты чего такой мрачный? – с этого вопроса Славчик начинал почти каждую их совместную смену.

Митя усмехнулся. Вот, кто, похоже, просто не умел быть мрачным – в Славкиной комплектации такая опция была не доступна.

– Ты переживаешь, что твой поклонник снова придет, да? – Славчик сочувственно кивнул ему. – А мне кажется, ему нужен шанс. Я бы дал…

– Ты бы кому угодно дал, – закатил глаза Митя. – Причем здесь он вообще?

– В прошлый раз вы поругались.

Помимо небесной красоты, Славчик обладал потрясающей способностью видеть происходящее в каком-то совершенно своем, радужно-солнечном свете. Митя уже несколько дней как замечал, что в голове Славы явно что-то перемкнуло, потому что теперь он видел его и Петко практически законной парой. На чем строились выводы Славы, можно было даже не пытаться угадывать.

– Мы не поругались, а наоборот – пришли к согласию, – криво улыбнувшись, произнес Митя.

– Это же здорово!

– Точно. Теперь я не буду терпеть его «котят», а сразу пропишу в лобешник!

– Драки в клубе запрещены, – тут же влез крутящийся рядом Дениска.

Он отсвечивал свежим засосом за ухом, и Митя в очередной раз поморщился: везет же все-таки некоторым!

– Мой клиент, хочу – бью, – из чистой вредности ввернул Митя.

Слава в ужасе округлил глаза, Дениска строго нахмурился. Митя махнул на них рукой и пошел проверять, все ли в баре на месте к приходу гостей.

На самом деле, он понятия не имел, к чему они с Петко пришли в прошлый раз. У Мити были выходные, а потом Петко не появлялся в клубе. Митя пытался понять, как так получается, что этот мужик то приходит по несколько ночей подряд, причем в будние дни, то пропадает посреди недели и с захватом выходных. Какого-то четкого графика работы у него явно не было.

Не то чтобы Митя скучал в его отсутствие, но за месяц этих странных появлений вроде бы даже привык. Где-то в глубине души такой настойчивый интерес не мог не вызывать некоторой гордости и чесал самолюбие. При этом разумом Митя, конечно же, понимал, что от мутного Петко лучше держаться подальше.

– У меня есть билеты в театр, – сообщил между тем Славчик, – за мной ухаживает один актер, у них там премьера. Пойдешь?

По мнению Мити, театр был так себе развлечением. Там всегда истошно орали и натужно изображали несуществующие страсти, но Слава смотрел очень уж просительно, так что пришлось согласиться.

– Что дают? – спросил Митя без особого интереса.

Славчик тут же пустился в пространный и восторженный рассказ о том, как он познакомился в интернете с актером, и тот сразу же предложил ему посетить его скорую премьеру и даже выписал целых две проходки, чтобы Слава ни в коем случае не подумал, что тому нужен от него только секс. Митя не улавливал связи между этими двумя фактами, но послушно кивал. Взгляд его был прикован к арке, через которую посетители, выходя из гардероба, попадали в зал клуба.

– И тогда он сказал, что еще снимается в сериале, который скоро выйдет на каком-то канале, только я не запомнил, на каком. Представляешь, в телевизоре!

– Ага, конечно, очень здорово…

Митя прищурился, сразу же замечая знакомую крепкую фигуру. Сегодня Петко был в свитере поверх рубашки и выглядел будто бы даже не так бандитски, как обычно.

– Денис! – позвал Митя, как только Петко оказался недалеко от стойки. – Поставишь меня сегодня в зал? Будний день, Славчик сам справится, а я по столикам побегаю.

– Так в зале девочки уже все разобрали, столы расписаны.

Денис помахал своим новомодным планшетом, где методично отмечал всех, занося в многочисленные таблички. Митя был убежден в том, что Дениска страдает этим популярным расстройством психики, о котором часто говорили в западных фильмах. Его педантичность была чем-то нездоровым.

– Я поменяюсь!

Митя тем временем с грохотом откинул перегородку стойки, выскочил в зал и, поймав одну из официанток, посулил ей свою часть чаевых. Она немедленно согласилась и, передав ему поднос, скрылась за стойкой.

Петко, который только что сел за свой любимый стул, заметив все эти перемещения, медленно развернулся к залу. Теперь Митя стоял перед ним в полный рост, впервые не скрытый барной стойкой. Он тут же ощутил на себе внимательный взгляд, который просканировал его с ног до головы. Митя в ответ на это, не стесняясь, опустил руку с подносом, как бы демонстрируя себя для Петко полностью, и растянул губы в злой улыбке.

– Вверяю вас в надежные руки Катюши, – он кивнул на занявшую его рабочее место официантку. – Она классно наливает пиво!

– Неужели? – Петко дернул белесой бровью. – Правда так классно?

– Я вру, – кивнул Митя. – На самом деле, с краном легко может управиться даже обезьяна, особые навыки не нужны!

Он развернулся и отправился в зал, собирать заказы по уже занятым столикам.

Митя не обманывался. Петко был явно не из тех, кто легко сдается, к тому же, сегодня был будний день, так что свободных столиков хватало.

И действительно, очень скоро Митя заметил, как тот переместился на один из уютных диванчиков, где частенько заседали как раз мужики из категории «мутных».

«Ну-ну, посмотрим», – хмыкнул про себя Митя, тут же показывая второй официантке в зале на Петко.

– Не стану я к нему ходить, – Маша упрямо надула губы, – все в курсе, что он твой!

– Никакой он не мой! – зашипел Митя. – Приклеился как банный лист, вот и все! Я к нему ходить не обязан! Возьми его, а я возьму три твоих за это!

– Он же пошлет меня, – простонала Маша.

– Пошлет – вернешься!

– Все в порядке? – Дениска уже был на страже закона.

– Митя не хочет обслуживать своего мужика! – тут же сдала его Маша.

– У тебя тушь размазалась, – зло бросил ей Митя, – и помада уродская!

– Митя!

Денис грозно сверкнул глазами. Митя выдохнул. Очевидно, вариантов было немного.

– Пусть она сходит разок, вдруг прокатит? – жалобно попросил он их обоих. – Вы же знаете, как он меня бесит!

– Знаю только, что меня бесишь ты, – объявила Маша. – А мужик нормальный!

Все втроем обернулись в сторону столика, где с комфортом расположился Петко. Митя отметил про себя, что этот бугай занимает собой чуть ли не две трети дивана, на котором прекрасно умещалась компания из четверых человек.

«Вот это плечи, конечно», – с легкой тоской подумал он.

В этот момент Петко широко улыбнулся своей страшной улыбкой со шрамом и поманил его к себе.

– Кажется, вопрос закрыт? – Дениска вскинул брови. – Клиентоориентированность и дружелюбие!

– Мудакоориентированность и рабский труд, – буркнул Митя, поудобнее перехватывая поднос.

– Мы здесь для того, чтобы люди хорошо провели время, – напомнил ему в спину Дениска, но Митя только отмахнулся.

– Чего тебе? – бросил он, подойдя к столику Петко. – Пиво уже налито, как я вижу.

– Вот это сервис! – хохотнул Петко. – А что, если я пожалуюсь на грубость официанта?

– Не пожалуешься, – Митя закатил глаза. – Так что надо?

– Ты собираешься работать в зале сегодня?

– Ну да.

– Мне это не нравится, – выдал Петко, прихлебывая пиво. – Так я, конечно, наблюдаю тебя в полный рост, но издалека.

– На то и расчет, – Митя пожал плечами.

– Мне больше нравится, когда вблизи.

– А мне – когда зарплата приходит на счет большая нравится, но мир несовершенен!

Митя круто развернулся и двинул прочь от стола. Петко тут же перехватил его за руку и остановил, сжимая локоть.

– Мы еще не закончили, – проговорил он ему на ухо.

«И как только успел так быстро подорваться»? – с досадой подумал Митя.

Чужие пальцы жгли его кожу. Поло барменов были с коротким рукавом, и сейчас Митя чувствовал, что пальцы у Петко жесткие, сильные, а ладонь какая-то даже медвежья. Такой, пожалуй, мог бы отправить Митю на тот свет одной только пощечиной. Это, почему-то, не столько пугало, сколько заводило.

– Трогать запрещено! – тихо прорычал Митя, дергая руку на себя. – За это выгоняют из клуба без права вернуться! Читать не умеешь? Везде таблички!

– Это касается танцовщиц, – по голосу Петко было слышно, что он улыбается. – Но моя лисичка ведь не танцует!

– Отпусти, – негромко произнес Митя.

– А иначе?

– А иначе дам по башке подносом.

Петко тихо рассмеялся, чуть ослабил хватку, но отпускать не спешил. Он нежно погладил чувствительную кожу под сгибом локтя Мити, чуть потянул его за руку на себя, как бы укладывая к себе на грудь, и шепнул на ухо: «Может, просто дашь мне уже»?

Пару секунд Митя позволил себе пережить легкую эйфорию от чужой близости, из-за которой по коже побежали мурашки, а следом – волна жара, но тут же взял себя в руки. Расслабляться не стоило.

Ребром подноса он заехал аккурат между глаз Петко.

***

– Ну ты, конечно, даешь, ну даешь, – в очередной раз пораженно качая головой повторял Славчик.

Митя равнодушно кивал, поскольку слышал это уже целых пятнадцать минут подряд. Поднос был, хоть и легкий, но жестяной, а Митя, хоть и тощий, но жилистый. Дубовая кожа Петко дала слабину.

– До крови же! Ну ты даешь!

– Что такого, – пожал плечами Митя, – шрамом больше, шрамом меньше…

Славчик вытаращил глаза и не нашел ничего лучше, как выдать новое «ну ты даешь»!

– Ну что там? – кивнул Митя Дениске, который с очень сложным лицом приблизился к стойке.

– Рассечение кожи, нос не сломан, кровь сама собой остановилась, – отрапортовал Денис быстро, – лед, аптечка, вода – все это я ему выдал.

– И?

– Что – и?

– Я уволен? Петко уволен? Всем нам штраф? Какие санкции?

Дениска тяжело вздохнул, достал свой айкос и, воровато оглядевшись, быстро затянулся, выпуская дым за барную стойку.

– Все так плохо? – присвистнул Митя: Дениска никогда не курил в неположенном месте, да еще и все время безуспешно пытался бросить. – Он что – заяву накатать на нас решил?!

– Нет, – Денис покачал головой. – Требует тебя.

– Чего?

– Говорю, требует тебя, чтобы ты обработал рану! – Дениска даже повысил голос, что с ним бывало нечасто, несмотря на должность.

– В туалет?!

– Да.

– Я не пойду!

– Я сказал ему так же, – серьезно кивнул Дениска, – объяснил, что флирт с барменами не запрещен, но в туалете я вас двоих не оставлю.

– Не нас двоих, а меня с ним!

– Неважно! Он требует тебя для обработки своих ран, – Дениска снова затянулся. – Все будет происходить моим бдительным присмотром. Пошли.

– А не дохуя ли он хочет, а?

– Митя, – Денис хмуро глянул на него. – Ты ударил гостя, рассек ему лицо до крови…

– Да ты видел это лицо, там и так…

– Хватит выебываться, иди обрабатывать раны. А я прослежу, чтобы он не обработал тебя.

Митя переглянулся с явно перепуганным Славчиком, пожал плечами и пошел за Дениской. Спорить тут, в общем-то, было не о чем.

***

Петко стоял, прислонившись к раковине с отвратительно наглым и довольным лицом. Рядом на подоконнике лежала аптечка и виднелся стаканчик с кубиками льда, принесенный заботливым Дениской.

– Как ваши дела? – поинтересовался Дениска с интонацией дежурного врача.

– Теперь гораздо лучше, – Петко подмигнул Мите. – Но рану нужно обработать.

Он ткнул пальцем в кровяную отметину между бровей и наливающийся вокруг нее синяк. Выглядела она, в общем-то, пустяково, и Митя собирался уже проехаться по этому поводу, но под строгим взглядом Дениски только вздохнул.

– Хорошо, приступим.

Он подошел к аптечке, достал ватные диски.

– Для начала рану надо промыть, – с мрачной улыбкой произнес он, открывая кран. – Вот так, хорошо, – с силой тыкая в пострадавшее лицо Петко смоченным ледяной водой ватным диском, приговаривал он.

Петко морщился и явно еле сдерживал себя от смеха. Митя, впрочем, тоже. Ситуация была на редкость абсурдной. Особенно глупо смотрелся Дениска, который с самым серьезным выражением лица наблюдал за тем, чтобы ничья честь не пострадала. Он скрестил руки на груди и чуть приподнял брови.

Митя подумал, умеет ли Дениска вообще веселиться, или он навсегда застыл в состоянии старосты класса – сама ответственность и важность.

– Нельзя ли понежнее? – не выдержал Петко, когда Митя совсем увлекся, скорее, раздирая царапину еще сильнее, чем помогая заживлению.

– Это только начало, – коварно пообещал Митя и выкинул использованный ватный диск, – сейчас будет обеззараживание!

Петко натурально дернулся, словно почуявший волков конь.

«Не волков, лису», – поправил сам себя Митя зачем-то.

– Йод выберешь, да? – Петко прищурился.

– Да уж не перекись, – кивнул Митя, посмеиваясь, – и пластырь налеплю! Медицинский!

– Какая заботливая лисичка, – пробормотал Петко.

– Заканчивайте, – бросил Дениска, – напоминаю, если кто забыл: у Мити рабочая смена! И у меня – тоже.

– Так иди уже! – в один голос рявкнули Митя и Петко.

– Нет уж, – Дениска напротив сделал к ним шаг, – я прослежу, чтобы все было прилично! И быстро.

Митя, негромко чертыхаясь, нашел наконец в аптечке йод. Щедро капая на свежий ватный диск, он хмурился, не понимая, почему решил, что без Дениски ему здесь будет лучше. Очевидно же, что Петко сдерживает себя только из-за этого «тюремного надзора», и без Дениски наверняка распустит руки.

«А я бы тогда ему еще сильнее врезал», – продолжил про себя сценарий Митя.

Глядя на здоровенного Петко, было очевидно, что причинить ему какой-то серьезный вред голыми руками Мите никак не удастся.

«Но он в ответ не ударит ведь тоже», – не слишком уверенно решил Митя.

– Итак, йод чтобы не было заражения! – объявил он кровожадно. – Будет немного щипать! Но Денис может подержать тебя за руку для храбрости, а после наверняка нальет бесплатное пиво.

С этими словами он принялся вдохновенно тыкать в Петко по новой. Тот шипел и морщился, в один момент дернулся даже, так что Мите стало его уже по-человечески жалко. Все-таки садистом он не был, хотя многие считали иначе.

– Ладно, – он отстранился. – Нормально. Сейчас заклею.

– Эй! – Петко перехватил его руку. – А подуть?

Его светлые глаза искрились весельем. В свете теплых ламп вместо неона клуба он казался даже симпатичным. Митя отстраненно подумал, что, если бы не шрам и общий грозный вид, Петко был бы даже приятным. Не красавцем, конечно, но привлекательным мужчиной, тем более – с такой внушительной фигурой. От Петко так и шли волны самой настоящей животной маскулинности, которая встречалась не так часто. Митя никогда не считал себя любителем таких вот брутальных самцов, даже мыслил себя выше так называемых первобытных инстинктов, однако приходилось признать, что какая-то часть его натуры все же реагировала на это.

– Подуть? – Митя выгнул бровь.

– Подуть, а то щиплет, – кивнул ему Петко.

– Ну хорошо…

Митя выбросил испачканный йодом диск, досадуя на перепачканные пальцы, приблизился к Петко и, чуть привстав на цыпочки, осторожно подул на дело своих рук.

– Сейчас пройдет, милый, потерпи, ты у меня такой смелый мальчик, – проговорил он елейным голосом. – Вот так.

– Спасибо, лисичка, – Петко поймал его за руку и неожиданно оставил быстрый поцелуй на внутренней стороне ладони.

В следующую секунду эта же ладонь залепила ему звонкую пощечину. Следом за этим Митя отмотал здоровенный кусок пластыря, отрезал его и налепил поперек лица Петко, чуть не закрыв при этом ему один глаз.

– Готово! – объявил он бодро. – Скорейшего выздоровления!

Уже выскакивая за дверь туалета, он услышал негромкое Денискино: «да ну его нахуй».