Читать книгу Окаянные годы России и немецкие колонисты - Артур Грюнер - Страница 11

Вот, не хватило многострадальному народу России своих внутренних проблем, так еще обнаружились в стране чуждые элементы в виде предателей своей страны. Это был так называемый Чехословацкий корпус, который сформировался к концу Первой мировой войны из иммигрантов, чехов и словаков, проживавших в России, а также перешедших на сторону России военнослужащих Австро-Венгрии из числа чехов и словаков. Это они, мерзавцы до мозга костей, провели кровавый след на теле молодой Советской Республики по всей Транссибирской магистрали.

ИУДЫ БОК О БОК

С «БРАТЬЯМИ-БОГАТЫРЯМИ»

Нам представляется история с Чехословацким корпусом в стране как дополнительная к Гражданской войне трагедия народа России, исходившая от иностранцев, для которых пребывание в России оказалось хорошей возможностью для грабежа и насилия. Это уникальное явление в трагический момент истории России требует пояснения.

Монархическое государство Австро-Венгрия перед перед Первой мировой войной представляло собой «лоскутное одеяло» из полутора десятков исторически насильственно объединенных народов с их подпавшими под австрийскую корону территориями. При этом сама «немецкоязычная Австрия» как по количеству населения, так и территории составляла не более 20 процентов. Понятно, что остальные анклавы этого объединения тяготились необходимостью подчинения центральной власти и стремились к независимости.

Особенно сильные тенденции к обособлению и независимости после волны революций 1848 года, прокатившихся по Европе, были у народов славянского происхождения – чехов и словаков. Из них многие эмигрировали в Россию. С самого начала Первой мировой войны проживавшие в России иммигранты, чехи и словаки, провели в Киеве митинг солидарности с сербами, а созданный к этому времени «Чешский национальный комитет» принял обращение к императору Николаю II, в котором отмечалось: «На русских чехов падает обязанность отдать свои силы на освобождение нашей родины и быть бок о бок с русскими братьями-богатырями».

Вот так, ни больше, ни меньше. Вот вам наша бескорыстная помощь, которую Россия, конечно же, не могла отвергнуть. Советом министров Российской империи было принято решение о создании Чешской дружины, которая уже вскоре выступила на фронт и под командованием русских офицеров приняла участие в боях в Галиции. Одновременно на российскую сторону стало переходить все больше перебежчиков, чехов и словаков, из австро-венгерской армии. Постреляв своих офицеров, переходили и сдавались русским целыми ротами и полками с оружием и боеприпасами.

С марта 1915 года этих перебежчиков стали принимать в Чешскую дружину, что вскоре позволило сформировать Первый чехословацкий стрелковый полк численностью около 2100 человек.

МАСАРИК

Тем временем в Париже усилиями чешского общественного деятеля Томаша Масарика с единомышленниками был образован «Чехословацкий национальный совет», продвигавший идею создания самостоятельного чехословацкого государства, для чего они просили у государств Антанты разрешение на создание самостоятельной армии.

Томаш Масарик родился в 1850 году в Моравии Австрийской империи и ко времени Первой мировой войны был известным политическим деятелем, социологом, философом и историком, приглашенным для чтения лекций в Чикагском университете. Его отец был словаком из венгерской части Австро-Венгрии, мать – немкой из Моравии. Он долго проживал в США, где женился на американке Шарлотте Гарриг, с которой познакомился во время студенчества в Вене. Её фамилию он взял себе в качестве второго имени, получилось Томаш Гарриг Массарик.

Под аббревиатурой «ТГМ» он стал известен в ряде стран. Эта аббревиатура значится и на его памятниках. Он был уважаемым человеком в своей стране, поскольку ряд сроков подряд избирался депутатом парламента Австрийских земель.

Через родственные связи он был знаком с американским президентом Вудро Вильсоном. В начале века он приезжал в Россию, где навещал в Ясной Поляне Льва Толстого, переписывался с М. Горьким и навещал его на о. Капри. В 1917 году он провел в России почти целый год, входя в сношения с членами Временного правительства и затем с руководителями Советской Республики по вопросам формирования Чехословацкого корпуса. Он посвятил свою жизнь созданию самостоятельного Чехословацкого государства, что ему удалось. В 1918 году, после распада Австро-Венгерской монархии, он, находясь в США, был заочно избран первым президентом Чехословацкой Республики, которым оставался до своей смерти в 1935 году.

Но вернемся к Чехословацкому корпусу. Наплыв дезертиров, чехов и словаков, из Австро-Венгерской армии в Россию был настолько велик, что весной 1916 года в Русской армии формируется Второй чехословацкий полк, а в середине апреля – Чехословацкая стрелковая бригада в составе трех полков численностью около 3,5 тысяч офицеров и нижних чинов.

Февральская революция не изменила отношения российского правительства к чехословацким добровольцам. Созданная бригада, уже как самостоятельная оперативная единица, приняла участие в июньском наступлении Русской армии в Галиции, где прорвала фронт в районе Зборова. Она взяла в плен около трех тысяч австрийцев и венгров, потеряв своих убитыми около 200 человек и ранеными около тысячи. Этот успех привел к тому, что Временным правительством было разрешено сформировать отдельный Чехословацкий корпус из двух дивизий и запасной бригады как части Русской армии. Численный состав этого корпуса превысил 50 тысяч человек.

Осенью 1917 года Чехословацкий корпус находился в тылу Юго-Западного фронта на территории Волынской и Полтавской губерний. К этому времени с согласия Антанты во Франции был сформирован «Чехословацкий легион», которому должны были подчиниться все воинские формирования, в том числе и находящиеся в России. Согласно этому положению Чехословацкий корпус в России был формально подчинен французскому командованию, получил название «легион» и указание о необходимости отправки во Францию.

Самым коротким представлялся морской путь через Архангельск и Мурманск, но от него отказались, опасаясь немецких подводных лодок. Было решено направить легионеров по Транссибирской железной дороге до Владивостока и далее через Тихий океан в Европу. 26 марта 1918 года в Пензе представители СНК РСФСР (Сталин и другие) и представители Чехословаков подписали соглашение о том, что последним гарантируется беспрепятственное продвижение до Владивостока при условии «их честной и искренней лояльности и невмешательства в деятельность какой-либо политической партии в России». Оружие должно быть сдано в Пензе, кроме «необходимого в каждом эшелоне для самозащиты от контрреволюционеров».

На восток отправлялись в 63 составах, по 40 вагонов каждый, так как с учетом семей легионеров, проживавших в России, общее число эвакуируемых достигало 70 тысяч человек. Первый эшелон вышел 27 марта и спустя месяц прибыл во Владивосток. К маю составы растянулись по всей магистрали, но имели хорошую всвязь между собой по телеграфу. Чехословаки с самого начала уклонялись от сдачи согласованной части оружия, что вызывало настороженное отношение к ним со стороны большевиков. Далее недовольство легионеров вылилось в откровенно враждебные отношения к большевикам. А кроме того, еще и атмосфера взаимной вражды между пленными австро-венграми в России и чехословаками, что приводило к инцидентам.

ИНЦИДЕНТ В ЧЕЛЯБИНСКЕ

Один из них произошел 14 мая на станции Челябинск, где случайно рядом с эшелоном чехословаков остановился эшелон с пленными венграми. Чехословаки, увидев плохие условия, в которых содержались пленные, поделились с ними пищей и табаком. А когда поезд с чехословаками тронулся, один из венгров кинул в их сторону металлическую ножку от печки-буржуйки, попал в голову легионера, так что тот потерял сознание. В ответ легионеры остановили поезд, ворвались в вагон пленных и подвергли линчеванию обидчика.

Советские власти Челябинска арестовали десять легионеров. Однако, их товарищи на следующий день силой освободили арестованных, разоружили местный отряд Красной гвардии и разгромили оружейный арсенал, захватив 2800 винтовок и артиллерийскую батарею. Кроме того, в Челябинске собрался Временный комитет Чехословацкого войска, который встал на позиции разрыва отношений с большевиками и постановил прекратить сдачу оружия, которое к этому моменту еще не было сдано в Пензе тремя арьергардными полками.

В ответ 21 мая в Москве были арестованы члены Чехословацкого комитета и было отдано распоряжение о полном разоружении и расформировании чехословацких эшелонов, с чем согласились арестованные руководители в Москве. Легионеры, однако, подчинялись уже только своему Временному комитету, который разослал во все эшелоны и части корпуса приказ: «Оружия нигде советам не сдавать, самим столкновений не вызывать, но в случае нападений защищаться, продвижение на восток продолжать собственным порядком».

Не возымел действия и «грозный» приказ Народного комиссара по военным делам Л. Троцкого о полном разоружении всех чехословаков. Посланный на помощь Красногвардейцам бронепоезд и бронеавтомобиль чехословаки без труда захватили и использовали в своих целях. С этого времени легионеры полностью отвергли советскую власть. Во всех городах они свергали советы, зверски расправлялись с большевиками, устанавливали старую власть, от которой требовали провиант и уголь для паровозов и беспрепятственное продвижение на восток.

Красная Армия была в процессе формирования и не могла противостоять натиску легионеров, а те наглели все больше и занимались откровенным грабежом, убийствами и террором. Они свергли советскую власть в Уфе, способстовали установлению там, хотя и временного, но стоившего много крови, эсэровского Комитета Учредительного собрания (Комуч‘а). После Челябинска они кровавой косой прошлись по городам Петропавловску, Кургану, Новониколаевску (современному Новосибирску), Омску, Томску, Мариинску, Нижнеудинску и Канску и далее до Владивостока.

Еще до этого они захватили в европейской части страны Симбирск, Саратов, Самару, Пермь, Казань, Екатеринбург, и на востоке – Иркутск и позднее – Читу. И везде они, как сообщают историки, «участвовали в массовых расстрелах на занятой ими территории».

Можно сказать, что к концу июля 1918 года чехословаки захватили на Транссибе все крупные города и важные узловые станции, свергли на захваченных территориях советскую власть, развернули массовый террор, обеспечили насаждение антисоветской власти и условия для разрастания малочисленных белых отрядов в белогвардейские армии.

В Омске они вначале поддержали «Белое движение» в виде так называемого «Омского правительства» адмирала А. В. Колчака, которого затем, как выражаются некоторые историки, «променяли на рельсы», а чтобы было понятно, на возможность беспрепятственного проезда. Смерть адмирала А. В. Колчака и премьер-министра его правительства В. Н. Пепеляева лежит полностью на совести Чехословацкого легиона и его командующего французского генерала Жанена. Это они, позорные «братья-славяне» за личную выгоду при первой же трудности выдали их эсеро-меньшевистскому «Политцентру» и далее большевикам в Иркутске.

А большевики, пришедшие к власти в городе, трусливо, чтобы население не узнало, расстреляли обоих в пятом часу утра 7 февраля 1920 года в устье речки Ушаковки вблизи ее впадения в Ангару и спустили трупы под лед. Расстреляли, как выяснилось позднее, по личному указанию Ленина.

По мере продвижения на восток происходило все большее разложение Чехословацкого корпуса. По свидетельству начальника штаба этого корпуса царского генерал-майора М. К. Дитерихса «легионеры привыкли вести так называемую вагонную войну. Подъехали, высадились, постреляли, пограбили… и марш в вагоны пить кофе и спать».

В последующем Чехословацкий корпус охранял Транссиб и проводил карательные операции. В марте-декабре 1919 года три дивизии корпуса жгли деревни и убивали их жителей. Только в сентябре того же года они провели 380 карательных вылазок. В селе Рыбинское убили 30 человек, в районе Тайшета – более 200 человек. Они ввели в обиход захват заложников и за отказ доносить на партизан каждого второго убивали.

Особой жестокостью отличался чехословацкий кавалерийский полк. Один из его офицеров похвалялся, что в очередной карательной операции сжег 16 деревень и убил 6 тысяч безоружных крестьян. Телеграфные стобы превращались в виселицы и так на протяжении многих верст от станции до станции.

Число жертв изуверов, называвших себя «братьями-славянами», колоссально и не поддается подсчету. Но ясно одно, что признавали и генералы Белого движения, что без вмешательства «белочехов», которых ненавидели все россияне, и белые, и красные, и рабочие, и крестьяне, и интеллигенция, установление новой власти в стране произошло бы значительно безболезненнее.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ГРАБЕЖ

С провозглашением Чехословацкого государства 28 октября 1918 года его первые руководители – президент Т. Масарик и министр иностранных дел Э. Бенеш дали указание командованию корпуса собирать и отправлять на родину товары и ценности, сырье, зерно, цветные и драгоценные металлы, дерево, меха, кожи, каучук, шерсть и др. Проще говоря, грабить Россию.

Читаешь эти строки и чувствуешь, как за ореолом борцов за свободу, какими вначали представлялись Масарик и Бенеш, сразу возникают образы грабителей страны, приютившей их соотечественников в трудное время. Что может быть более отвратительным?

И легионеры, ободренные своими будущими государственными руководителями, силой оружия контролируя Транссиб с его грузопотоками, городами и селами, с еще большим рвением занимались грабежом. Они набивали тысячи товарных вагонов русским добром, по дороге торговали им, а предназначенное для отправки в Чехословакию складировали во Владивостоке. Здесь они, по выражению их временного союзника белого генерала, «таскали за собой около 600 груженых вагонов, тщательно охраняемых», которые были наполнены «машинами, станками, ценными металлами, картинами, разной ценной мебелью и утварью и прочим добром, собранными на Урале и в Сибири».

Даже своих белогвардейцев, с которыми вместе воевали против большевиков, не щадили, а обирали. Так, зимой 1919 года колчаковские «части были только наполовину снабжены теплыми вещами и полушубками. Зато чешские вагоны-склады ломились от награбленного русского сукна, обмундирования и теплых вещей». Реквизированные вагоны набивались товарами, полученными грабительским способом, и превращались в меняльные лавки, в которых можно было купить все, что угодно.

Прибыв в Харбин, чехословаки продавали китайцам оружие и даже бронепоезда. Кроме этого, устроили масштабные распродажи во Владивостоке и Иркутске. Только лошадей продали 12 тысяч и 235 вагонов всякого добра, выручив около 3 миллиардов рублей. Огромные средства рекой потекли в специально созданный Легиобанк. Тайны этого банка не раскрыты и через сто лет, но непреложным фактом является то, что с ним связан внезапный трехкратный скачок золотого запаса Чехословакии, с шести тонн, доставшихся ей от Австро-Венгерской империи, до 18 тонн.

Вот оно, захваченное ими в Казани золото, половина золотого запаса РСФСР, которое они потом якобы передали Белой Армии Колчака, и получившее название «золото Колчака». Правда, в Иркутске им пришлось сдать золото, иначе бы их просто не выпустили из страны. Но сколько сдали и сколько утаили и вывезли – неизвестно, ведь сдавали «золотой запас Страны Советов» в Иркутске эсеро-меньшевистскому «Политцентру» не считая.

А вот и выявилось, что 12 тонн золота, которые вдруг появились в Чехословакии, как с неба упали, украдены в России. Вот этим объясняется и тот экономический бум, который произошел в молодой Чехословацкой республике в 20—30 годах прошлого столетия. Золото и украденные в России товары на много миллионов крон обеспечили их экономический успех.

А сколько это стоило жизней россиян?

Так можно ли считать чехов и словаков после этого братьями по крови с русскими?

НАХАЛЬСТВО ВЕКА

Но удивляет их нахальство, которое проявилось в начале 21 века. Это инициатива чехов по установлению памятников их погибшим воинам по всему их мародерскому маршруту от Пензы до Владивостока. А еще более удивляет незнание или пренебрежение к кровавым страницам истории со стороны современных российских руководителей, позволивших эти памятники установить. Стоит хотя бы виртуально пройтись по Транссибирской магистрали, чтобы увидеть, что только в нескольких, самых восточных районах Сибири, где население еще помнит зверства чехословаков, оно запретило установление этих памятных знаков. И это в то время, когда в столице страны, в Праге, был 3 апреля 2020 года демонтирован памятник освободителю страны от фашизма маршалу И. С. Коневу.