Читать книгу Влиятельный клиент - Артур Конан Дойл - Страница 2

– Ну что ж, Уотсон, за давностью лет давайте попробуем, – задумчиво произнес Шерлок Холмс, когда уже в который раз я обратился к нему за разрешением опубликовать этот рассказ.

Итак, я наконец могу ознакомить читателей с материалами дела, которое по многим причинам считаю одним из наиболее удачных в карьере моего друга.

Должен признаться, что оба мы с Холмсом были большими любителями турецких бань. Именно там, в мгновения сладкой истомы, за трубкой хорошего табаку, он казался мне более общительным и, я бы сказал, более человечным. В одном из таких заведений, расположенном на Нор тумберленд-авеню, мы и уединились 3 сентября 1902 года, в тот самый день, с которого начинается мое повествование. Чувствуя в поведении моего друга некоторую нервозность, я спросил, что произошло. Вместо ответа Холмс высвободил из-под простыни руку и достал из висевшего рядом пиджака конверт.

– Пока это все, что я знаю, – сказал он, протягивая письмо.

«Сэр Джеймс Деймери, – прочитал я, – имеет честь засвидетельствовать свое почтение мистеру Шерлоку Холмсу и уведомляет о том, что хотел бы посетить его завтра в четыре тридцать пополудни. Дело, с которым он намерен обратиться к мистеру Холмсу, чрезвычайно важное и требует внимательного рассмотрения. В связи с этим сэр Джеймс Деймери выражает надежду, что мистер Холмс не откажет ему во встрече и подтвердит свое согласие, позвонив по телефону в «Карлтон-Клуб»[1].

– Как вы догадываетесь, Уотсон, я уже позвонил, – добавил Холмс, когда я вернул ему послание. – Кстати, что вы знаете об этом Деймери?

– Пожалуй, не более того, что он очень популярен в обществе.

– И не без основания. Говорят, он берется за самые щекотливые дела, если их необходимо уладить втайне от газетчиков. Помните его переговоры с сэром Джорджем Льюисом относительно хаммерфордского наследства? Джеймс Деймери с присущим ему тактом, конечно, не станет попусту беспокоить. Ему, видимо, действительно понадобилась наша помощь.

– Вы сказали, наша?

– Если вы будете так любезны, Уотсон.

– Сочту за честь.

– В таком случае, жду вас в четыре тридцать.

Жил я тогда уже отдельно, на Куин-Энн-стрит, поэтому пришел к Холмсу заранее. Ровно в половине пятого нам доложили: «Полковник сэр Джеймс Деймери».

В гостиную вошел несколько тучный, но весьма приятный на вид человек: открытое, чисто выбритое лицо, искренний взгляд серых глаз, на губах – добродушная улыбка. Блестящий цилиндр, темный сюртук, как, впрочем, и любая другая деталь его туалета, начиная с жемчужной булавки в черном атласном галстуке и кончая синими носками, видневшимися над лакированными ботинками, – все в точности подтверждало укрепившуюся за ним репутацию педанта. Привыкший повелевать, властный аристократ и здесь чувствовал себя хозяином.

– Как я и ожидал, – доктор Уотсон, – сэр Деймери почтительно поклонился мне, а затем обратился к Холмсу: – Его услуги могут оказаться необходимыми, поскольку нам предстоит иметь дело с человеком весьма и весьма жестоким, который в буквальном смысле ни перед чем не остановится. Думаю, во всей Европе нет сейчас более опасного преступника.

– У меня есть несколько кандидатов на этот «почетный» титул, – улыбнулся Холмс. – Вы не курите? Простите, я зажгу трубку. Если человек, о котором вы говорите, опаснее покойного профессора Мориарти или пока еще здравствующего полковника Себастьяна Морана, он действительно заслуживает внимания. Так кого же вы имеете в виду?

– Вы слышали о бароне Грюнере?

– Австрийском убийце?

– Поразительно, мистер Холмс, – полковник со смехом вскинул руки. – Вы и правда всеведущи! Итак, вы сами назвали его убийцей.

– Я слежу за хроникой преступлений на континенте. А у того, кто читал о происшествии в Праге, и сомнений быть не может относительно виновности этого субъекта. Он избежал наказания лишь благодаря стараниям адвоката и смерти свидетеля, кстати, весьма подозрительной. Я представляю, как он убил жену на перевале Шплюген, так же ясно, словно был тогда рядом. Несчастный случай – версия слишком неправдоподобная. Я слышал о приезде Грюнера в Англию и почувствовал, что рано или поздно мне придется с ним встретиться. Что же он на сей раз затевает? Или это продолжение все той же истории?

– Дело гораздо серьезнее. Преступник, бесспорно, должен понести наказание за совершенное злодеяние, но разве не важнее предупредить его действия? Как это ужасно – видеть, что на глазах у тебя разыгрывается самая настоящая трагедия, осознавать, к каким последствиям она приведет, и в то же время быть абсолютно бессильным предотвратить беду! Можно ли вообразить более затруднительное положение, мистер Холмс?

– Пожалуй, нет.

– Стало быть, вы должны с сочувствием отнестись к человеку, чьи интересы я здесь представляю.

– Насколько я понимаю, вы действуете лишь в качестве посредника. Кто же, в таком случае, доверитель?

– Всеми уважаемый человек, мистер Холмс, но, прошу вас, не спрашивайте его имени. Я дал слово, что оно ни в коем случае не будет упомянуто в связи с этим делом. Поверьте, его намерения в высшей степени честны и благородны, однако он желает остаться неизвестным. Само собой разумеется, вам обещают щедрое вознаграждение и полную свободу действий. Не все ли равно, в конце концов, кто он такой?

– Весьма сожалею, – ответил Холмс, – но я привык браться за дело, если к нему хоть с одной стороны можно подступиться. Вы же предлагаете только загадки. Боюсь, мне придется вам отказать, сэр Джеймс.

– Если вы откажетесь, случится непоправимое, – лицо нашего гостя омрачилось тенью разочарования и досады. – Вы ставите меня перед сложной дилеммой: уверен, вы сочли бы за честь заниматься расследованием этого дела, посвяти я вас в его подробности, но, с другой стороны, я связан обещанием хранить их в тайне. Позвольте мне хотя бы изложить общеизвестные факты?

– Конечно-конечно, но помните, что я ничего не обещаю.

– Итак, вы, наверное, слышали о генерале де Мервиле?

– Как же, герой хайберских боев!

– У него есть дочь – Виолетта де Мервиль – молодая, красивая, образованная, короче говоря, во всех отношениях замечательная женщина. Теперь представьте, что это очаровательное невинное существо оказалось во власти самого дьявола. Мы во что бы то ни стало должны ее спасти!

– Дьявол – это барон Грюнер, не так ли? И как же ему удалось заманить ее в свои сети?

– Увы, мистер Холмс, это сети любви. А что может быть опаснее для женщины? Вероятно, вы слышали, что этот человек необычайно хорош собой. Манера держаться, вкрадчивый голос, к тому же романтическая, таинственная атмосфера, которой он себя окружил, – все это оказывает на слабый пол гипнотическое действие. Женщины от него без ума, а он, говорят, без стеснения пользуется их расположением. С мисс де Мервиль этот негодяй познакомился во время средиземноморского круиза. Общество, конечно, было избранное, но, в принципе, оплатив путешествие, участвовать в нем мог кто угодно. Очевидно, поначалу устроители круиза и не подозревали, что за негодяй этот барон. А потом было уже слишком поздно – он окончательно и бесповоротно завоевал сердце мисс де Мервиль. Она полюбила его, более того – она ослеплена этим чувством, она им одержима, дороже Грюнера для нее нет никого и ничего на свете. Дурного слова о нем и слышать не хочет, чего уж только не делали, чтобы спасти ее от такого безрассудства. Через месяц она намерена стать женой барона. Возраст тому не помеха – мисс Виолетта достигла совершеннолетия, так что ее железную волю сломить будет непросто.

– Она знает, что произошло в Австрии?

– Он чертовски хитер, этот барон: посвятил ее в самые неприглядные подробности своего прошлого, но таким образом, что всякий раз выглядел невинным страдальцем. А кроме него, она никому не верит.

– Да, ловко. Но разве своим рассказом вы не раскрыли имя доверителя?

Несомненно, это генерал де Мервиль.

– Мне было бы легко ввести вас сейчас в заблуждение, мистер Холмс, – смущенно ответил наш гость, – однако дело обстоит по-иному. Де Мервиль стал совсем сдавать. Хоть он и старый солдат, а вынести всего этого не смог. Его стальные нервы, никогда не подводившие на поле брани, на сей раз не выдержали. Он превратился в старого, дряхлого старика, совершенно не способного бороться с таким мошенником, как этот австриец, – ведь тот и молод и силен. «Доверителя», как вы изволите его называть, связывает с генералом давняя близкая дружба, да и мисс де Мервиль для него все равно что родная дочь. Может ли он оставаться безучастным, когда на глазах у него разыгрывается трагедия? Скотланд-Ярд тут не поможет. И тогда он предложил обратиться к вам, но с условием, что его имя останется в тайне. Уверен, мистер Холмс, вы безо всякого труда могли бы установить его имя, но прошу вас воздержаться от этого и сохранить его инкогнито.

– Хорошо, я согласен, – иронически улыбнулся Холмс. – Признаться, ваш рассказ меня немало заинтересовал, и я готов взяться за это дело. Где мне вас искать?

– В «Карлтон-Клубе» всегда знают, как меня найти. Будет что-то срочное, звоните по номеру «XX – тридцать один».

Холмс записал телефон, но блокнот не закрыл и, продолжая улыбаться, вновь обратился к нашему гостю:

– Где живет барон в настоящее время?

– У него большой дом в Вернон-Лодже, это возле Кингстона. Какими-то темными махинациями он нажил себе весьма крупное состояние и тем более опасен как противник.

– Он теперь не в отъезде?

– Нет.

– Скажите, а что еще известно об этом человеке?

– У него дорогие увлечения. Любит лошадей. Какое-то время играл в поло за «Херлингем»[2], но после пражского происшествия ему пришлось уйти. Коллекционирует книги, картины. Довольно серьезно увлекается искусством. Если не ошибаюсь, является признанным авторитетом в области китайского фарфора и даже написал книгу по этому вопросу.

– Разносторонние способности, – заметил Холмс. – Как, впрочем, и у всех великих преступников. Мой старый приятель Чарли Пис виртуозно играл на скрипке, а Уэйнрайт был неплохим художником. Могу назвать еще многих. Хорошо, сэр Джеймс, передайте, что я берусь разоблачить барона Грюнера. Ничего больше сказать не могу. Постараюсь через свои источники выяснить еще что-нибудь.

Когда наш гость ушел, Холмс надолго углубился в свои размышления и, казалось, совершенно забыл о моем существовании.

– Ну что, Уотсон, какие будут предложения? – наконец очнулся он.

– Думаю, вам стоит повидаться с самой мисс де Мервиль.

– Дорогой мой Уотсон, что могу сделать я, человек абсолютно посторонний, если ее не убедил даже старик отец. Впрочем, не стоит совсем отказываться от этой мысли. Посмотрим… Однако начать, думаю, следует несколько по-иному. Не обратиться ли нам к Шинуэллу Джонсону? Это как раз по его части.

Ранее мне не представлялось случая упомянуть в своих мемуарах имя Шинуэлла Джонсона, ибо только теперь я приступаю к изложению самых последних дел Холмса. А именно в этот период Джонсон стал его незаменимым помощником. Отбыв два срока в Паркхерсте[3], Шинуэлл Джонсон, известный в прошлом как опаснейший преступник, не только раскаялся в совершенных злодеяниях, но и поступил на службу к Холмсу. Действуя в качестве осведомителя в не видимом глазу, но громадном по своим размерам преступном мире Лондона, Джонсон не раз выручал нас сведениями жизненно важной необходимости. Будь он полицейским шпиком, его раскрыли бы в два счета. Мы же занимались такими делами, которые непосредственно от нас в зал суда не попадали. Ближайшие компаньоны Джонсона и понятия не имели о его истинных намерениях. Репутация рецидивиста раскрывала ему двери любого из многочисленных злачных заведений Лондона, будь то ресторан, ночлежка или игорный дом. Кроме того, сочетание его недюжинных способностей к наблюдению и пытливого ума создавало идеальные условия для получения нужной нам информации. Услугами этого человека Шерлок Холмс и предлагал теперь воспользоваться.

Не знаю, что предпринял Холмс сразу после нашего разговора, – я был вынужден торопиться по делам своей практики. Мы встретились вновь лишь вечером того же дня в ресторане «Симпсонс». Сидя за маленьким столиком у окна и наблюдая за проносившимся мимо бурным потоком Стрэнда, я слушал рассказ Холмса о событиях минувшего дня, мне пока неизвестных.

– Джонсон уже трудится, – говорил Холмс. – Пусть порыщет там, «на дне». Кто знает, может, и для нас найдется что-нибудь полезное. Во всяком случае, истоки таинственности барона, по-моему, кроются где-то в глубинах преступного мира.

– Да, но стоит ли тратить время на поиски новых фактов, если и сейчас известно достаточно много, а мисс де Мервиль по-прежнему неумолима? – Как знать, Уотсон. Женщина остается для нас, мужчин, неразрешимой загадкой. Она может предать забвению или хотя бы принять на веру прошлое, пусть даже тяжкое преступление и в то же время терзать себя из-за сущего пустяка. В разговоре со мной барон заметил…

– В разговоре с вами?

– Ах, да, вы же не знали моих планов. Знаете, Уотсон, всем видам борьбы с противником я предпочитаю рукопашную схватку. Встретившись с врагом лицом к лицу, сразу почувствуешь, из какого он теста. Я объяснил Джонсону, что от него требуется, а потом нанял кэб и отправился в Кингстон.