Почему динозавры вызывают такой острый интерес у современного человека? Вероятно, потому, что представить этих животных, их размеры, кровожадность, великое разнообразие видов очень трудно, несмотря на всевозможные фильмы и реконструкции. По этой же причине повесть «Затерянный мир» Артура Конан Дойла, написанная в конце XIX века, до сих пор читается на одном дыхании. Вместе с героями этой книги мы вплотную приближаемся к древнему, полному загодок миру, выжить в котором человеку уже равносильно подвигу.
Для среднего школьного возраста.
Оглавление
Артур Конан Дойл. Затерянный мир
Глава I. Человек – сам творец своей славы
Глава II. Попытайте счастья у профессора Челленджера
Глава III. Это совершенно невозможный человек!
Глава IV. Это величайшее в мире открытие!
Глава V. Это еще не факт!
Глава VI. Меня называли бичом божиим
Глава VII. Завтра мы уходим в неведомое
Глава VIII. На подступах к новому миру
Глава IX. Кто мог предугадать это?
Глава X. Вот они, чудеса!
Глава XI. Я становлюсь героем дня
Глава XII. Как страшно было в лесу!
Глава XIII. Этого зрелища мне никогда не забыть
Глава XIV. Это была настоящая победа
Глава XV. Глаза наши не переставали дивиться
Глава XVI. На улицу! На улицу!
Отрывок из книги
Мистер Хангертон, отец моей Глэдис, отличался невероятной бестактностью и был похож на распушившего перья неопрятного какаду, правда, весьма добродушного, но занятого исключительно собственной особой. Если что-нибудь могло оттолкнуть меня от Глэдис, так только крайнее нежелание обзавестись глуповатым тестем. Я убежден, что мои визиты в «Каштаны» три раза на неделе мистер Хангертон приписывал исключительно ценности своего общества и в особенности своих рассуждений о биметаллизме – вопросе, в котором он мнил себя крупным знатоком.
В тот вечер я больше часу выслушивал его монотонное чириканье о снижении стоимости серебра, обесценивании денег, падении рупии и о необходимости установления правильной денежной системы.
.....
– Это, конечно, преувеличение, но экземпляр действительно крупный, – горделиво сказал профессор.
– Но нельзя же, – воскликнул я, – нельзя же отметать в сторону весь опыт человеческой расы на основании одного рисунка! – Я перелистал оставшиеся страницы и убедился, что в альбоме больше ничего нет. – Один-единственный рисунок какого-то бродяги-художника, который мог сделать его, накурившись гашиша, или в горячечном бреду, или просто в угоду своему больному воображению. Вы, как человек науки, не можете отстаивать такую точку зрения.
