Читать книгу Юдоль обитателя - Артур Резяпов - Страница 34

Я ловко подсекаю и, весёлый крик, вытаскиваю из реки серебристую рыбку. Она чуть не срывается, но ловкие детские руки ловят её, отрезая ей путь обратно, в воду. Я доволен, костёр разожгли не зря. Ведро заполнилось уже наполовину и я решаю, что пожалуй хватит, пора приниматься за дело. Готовить обед. Готовить я люблю. Многие считают, что это женское занятие и не предстало суровым мужчинам превращаться в кухарок в фартуке… Это же смешно. Тем более в семье. Тиранство – зло, которое следует избегать всеми способами. В семье должно быть равноправие и царить атмосфера взаимоуважения. Так что я не «подкаблучник» и не «тряпка», если вдруг у вас сложилось такое впечатление, увидев мою загорающую жену рядом, а меня, за процессом готовки. Жена у меня просто прелесть. Умная и красивая. Я звонил брату. Хотел пригласить его отдохнуть вместе со мной и моей семьёй. Негоже париться в бетонных зданиях и дышать смогом, коптя свои лёгкие, в такой замечательный день. Но он опять слишком занят. А ещё он слишком сложный и мнительный. Бедняга.

– Ух как аппетитно, а ну налетайте, а то сейчас сам всё съем.

Вокруг меня тотчас собираются близкие и мы принимаемся за трапезу

Меня лишь одно печалит – нет моих родителей рядом. Едва вступив в зрелость (я начал работать), я и мой брат, потеряли их. Нельзя сказать, что это было внезапно. Они умирали долго. Отдав годы жизни компании, теперь, забытые, я до сих пор вижу отца с матерью во снах, они лежали на койках, поражённые лучевой болезнью. конечно, поводилось лечение, даже испытывали экспериментальные препараты, но, тщетно. Небесам было угодно заменить родных мне людей холодным гранитным надгробием. И цветущей (летом) клумбой.

Я стоял, плакал, готов был истязать себя и проклинать. Но тут меня обнимали и я успокаивался. Моя жена – это чудо.

С братом время летело незаметно. Усевшись в углу, мы шутили над присутствующими, которые вовсе и не догадывались об этом, иначе, наверняка бы расстроились и дали испытать крепость своих кулаков. А зря. Никакой иронии и сарказма, только юмор. Никто из нас не высмеивал чей-то физический изъян, особо бросающийся в глаза. Пусть этим занимаются глупые дети, дразнящие ровесника за его торчащие уши. Нет… Потом мы оба замечаем её. Одновременно смотрим друг на друга и понимаем, она нам обоим нравится. Брат смущён и я, словно безумный, не толкая его и не бегу, дабы опередить, к вновь вошедшей, стараясь произвести впечатление и заполучить уж если не поцелуй, так заветный телефонный номер. Я киваю брату, предлагая ему первому начать. Да, девушка мне симпатична, но, и это заметно, кто-то похоже влюбился. Удачи… Мне делаю отчаянные знаки «подойди» и мне ничего не остаётся, как подчиниться и нарушить воцарившуюся тишину за столом. Я не хочу этого. Я не хочу обижать брата. Хочу просто начать разговор и тихо уйти. Не получается… Раздаётся торжественная мелодия и нас объявляют мужем и женой. Родители ещё живы, хотя первые признаки грядущей скорби уже проявляются. Хотя я рад, что им удалось быть на моей свадьбе и застать, совсем чуть-чуть, появление на этом свете своих внуков, которые пока прятались в огромном животике. Они ушли с осознанием того, что род не прервётся, а потомки их будут помнить, не предадут забвенью (в отличии от лживых дельцов).

Уже почти ночь, на тёмном небосклоне горит полная луна, освещая холодным сиянием землю. В детстве я старался быстрее заснуть, предварительно плотно задёрнув шторы. Это время нечисти и злых духов. Добропорядочные граждане, пугливые клерки, превращаются в ненасытных чудовищ, стремящихся за короткий миг, пока светит этот мёртвый свет, обратить в себе подобных как можно большее количество мятежных душ. Смешно конечно, но, что поделать, я в это верил. Мы с братом не спим, обсуждаем наше будущее. Он говорит, что это отличная идея, уже хватит жить, существовать, представлять всё лучшее только в мечтах. Я боюсь. Я боюсь рисковать. Ведь я женат и скоро буду отцом. Это пустяк, ерунда, отвечает он мне. Я сам займусь этим, от тебя лишь требуется маленькая закорючка и ничего более. Я соглашаюсь.

Что ж, бывает, с семьёй я переселяюсь в заброшенный дом. До города не близко, до близлежащей дороги (трассы) тоже. Это я во всём виноват. Испугался. Не помог брату, а один он не справился. Я знаю, ему трудно, но он не я, он крепче, хоть и заблудший. Ни семьи, ни дома. Нет у него родного дома, тёплого очага, куда ты каждый раз возвращаешься, оставляя за порогом свои проблемы, свою грусть.

Мне удаётся тут найти работу. На местную власть производит впечатление мой диплом и мои глубокие познания. Хотя они сомневаются, что я справлюсь со своей ролью, смогу управлять людьми. Людьми, которые не очень-то любят делать усилия, а желающие лишь выпить и уснуть. Нет-нет, я не хочу здесь никого очернять. Пусть живут, как живут. Это их дело. Я им не судья. Поначалу, они проверяют меня. Но их попытки я с лёгкостью пресекаю. Я не вор, я честный человек. Мне говорят, что так нельзя, так дела не делаются. Убеждают. Потом отстают… Мне лишнего не надо, то что я заслужил, то только и возьму.

Я благодарю своего друга и бегу домой. Сегодня последний срок, я должен поторопиться. Мой друг живёт совсем в другом месте, сюда он приезжает, навещая своих дальних родственников. Попутно привозит мне лекарство. Не для меня, для моей милой. Ей жить не просто, но она держится, не показывает миру как страдает. Каждое утро я благодарен, что рядом со мной такая женщина. Женщины бывают разными. И не всегда это прелестные создания… Горько видеть, как некоторые уродуют себя, превращают себя в подобие, серую тень, отказываются от своей сути. И надо же, им пытаются подражать. И кто? Дети! Они считают, что это весьма престижно и правдиво. Гротескная фигура в кожаном платье, с кроваво красными губами и глубоким вырезом, откуда вызывающе торчит грудь – становится идеалом. Надень как можно меньше одежды, продай себя подороже и переспи с первым встречным – идеальное поведение. Я с ужасом хватаюсь за голову, когда наблюдая такой разврат. Я пугаюсь ещё больше, когда это выходит наружу, лезет с экранов телевизоров и вчерашняя кроткая дама, сегодня уличается в измене и распутстве. Я не ханжа, я здраво оцениваю ситуацию. Я не призываю бить камнями блудниц или заживо закапывать под землю. Но, пожалуйста, будьте в стороне, не трогайте мою семью. Другой тип – не лучше. Встаёт эта красавица под вечер, громко ругается и вопит, бродит вдоль забора, пугает озорных ребятишек, потом находит какую-то мелочь и идёт в магазин. Я стою в очереди, она передо мной, волосы не чёсаны, а одежда выглядит так, будто её таскают не снимая, уже несколько лет. Крикливый голосок требует не скупиться, пожалеть и дать несчастной горло промочить. Умираю. Никто не высказывает удивления, это норма. Это норма, сто некогда симпатичная женщина будет валяться в жухлой траве, судорожно сжимая в руках бутылочку и, иногда, тихо стонать и издавать непотребные звуки. Зачем они так делают? У них ведь есть всё. В этом ли смысл жизни: прожигать её, извращаться, тратить на прихоти? Нет конечно. Мы созданы Богом попарно и наша задача найти свои половинки. Соединиться в союз, дабы дать новую жизнь, не дать остановиться извечному круговороту, не дать увлечь себя призрачным идеям и греховным желаниям.

Я снова у постели и радостно шепчу: успел. Любимая, ты слышишь, я рядом. Она кивает мне и пьёт невкусную микстуру.

Порой, один раз в год (может и два), я нарушаю все свои правила. Беру билет до самой столицы и отправляюсь в путь. Я вру, будто это командировка. Передо мной открывается роскошный вид: особняки, да поместья. Я сажусь на пригорок, достаю бинокль и наблюдаю. За одним дворцом. Я вижу знакомый профиль и молча приветствую его: «Привет, брат». Затем, в поле зрения попадают полуголые бестии, которые соблазняют. Я чувствую желание и мне стыдно. Я хочу прикоснуться к жаркому телу, я хочу лежать и задумчиво пить из маленького бокала. Я хочу сесть в эту чёрную машину и послушать рёв мотора. Я хочу этого слугу рядом, ловящего каждый мой жест, каждый мой взгляд. Я хочу беспечно бросать банкноту в сторону, зная, что их у меня много, а то и вовсе, сжигать, прикуривая. Да брат, ты отнял у меня квартиру, оставил меня погибать. Сам стал значительным человеком, не думающим, что значит выживать. Я завидую тебе.

Проходит время и я снова становлюсь самим собой. Я со смехом вспоминаю свои бредни. Мне кажется, что это уж точно было в последний раз, но я ошибаюсь.