Читать книгу Мухи с одной помойки - Артур Вадалеев - Страница 3

Все утро директор изнывал от похмелья. Как и предполагал, очнулся он на жесткой кушетке в процедурной, не раздетым, накрывшись пиджаком. Голова болела так, что первые минуты после пробуждения иногда темнело в глазах. Тошнило от спертого воздуха, густо перемешанного с перегаром и резким медицинским запахом. К счастью, в шкафчике нашелся парацетамол. Овалов сунул его в карман, перед зеркалом заправился, отряхнулся и помятым, гордо вышел из процедурной.

В кабинете оказалось ужасно холодно. Директор вспомнил, что вчера перед уходом он ненадолго распахнул окно, чтобы проветрить от сигаретного дыма и самому подышать свежим воздухом, но почему-то забыл закрыть. Кабинет сковал такой же лютый двадцатипятиградусный мороз, как и на улице, только без ветра; хорошо еще батареи чудом не полопались. Вдобавок, на столе остался жуткий свинарник: судя по количеству пустых бутылок, стопок, одноразовых тарелок, объедков и окурков в пепельнице, вечером приходили гости. Отсюда хотелось бежать, но куда? В процедурной тошнит, в коридоре на посту уже проснулся ночной охранник, а в приемную в любой момент может прийти секретарша. В недоумении от того, кто здесь мог быть, директор выпил две таблетки, включил чайник, наспех смахнул весь мусор в магазинные пакеты, и потом, согреваясь, долго пил горячий чай, медленно приходя в себя.

По-прежнему мерцали и гудели лампы, мешая настроиться на рабочий лад. Сегодня предстояло составить несколько распоряжений и приказов, с легкостью отложенных вчера, а как можно работать в таких условиях! Поэтому, для разминки директор написал письмо Царицыной.

«Виолетта Ивановна, замените уже, наконец, эти лампы в моем кабинете!».

На удивление, ответ пришел быстро.

«Доброе утро, Геннадий Венедиктович. Произвести замену ламп не представляется возможным в связи с сокращением в прошлом месяце ставки рабочего по обслуживанию знания».

«О, как наловчилась! – подумал директор. – То есть сам дурак. Ну, ладно. Вот спрашивается: зачем мне замы?».

Он вздохнул. Да, сократил, значит так надо было! Царицына тогда сразу служебку оформила под входящий номер, высказывая свое «фи».

«А то, что у нее после зарплата выросла, она, конечно, не заметила, – занегодовал Овалов. – Сучка!».

Он открыл нижний ящик стола, но там было пусто. Пришлось до обеда довольствоваться чаем.

Первые приказы дались с трудом. К плохому самочувствию добавилась полнейшая непонятность сути директив сверху, от чего появилась еще и раздражительность. Все было невнятно, размазано, противоречиво и неотвратимо. В итоге, не придумав ничего лучше, директор нашел выход из положения и напечатал следующее:

«Приказ о признании новых трудовых норм по повышению производительности труда.

Во исполнение приказа Министерства № 222-эюя

Приказываю:

Признать утратившим силу локальный Приказ № 1;

Со второй декады декабря установить в организации новые трудовые нормы, согласно приказу Министерства № 222-эюя;

Контроль за исполнением приказа оставляю за собой».

Другой приказ родился через час после мучительного изучения методических рекомендаций.

«Приказ о соблюдении трудовых норм.

На основании методических рекомендаций Министерства № ЪЫ 7.6//222.1.2.3.4.5.60195-222-ZLJq-+#$))-222н

Приказываю:

Всем работникам строго соблюдать предписанные трудовые нормы;

В своей работе руководствоваться методическими рекомендациями Министерства № ЪЫ 7.6//222.1.2.3.4.5.60195-222-ZLJq))-+#$-222н;

Контроль за исполнением приказа оставляю за собой».

«Вот так, – подумал директор. – Сами пусть разбираются, не маленькие».

Остальные локальные акты были составлены по той же упрощенной схеме. Так пролетела значительная часть утра, но Гордеев с Клумбиной все еще не появились. По сотовой связи они поначалу оказались недоступны, а после третьей попытки дозвониться, робот сообщил, что такие телефонные номера не существуют. На электронную почту никаких писем от пропавших тоже не пришло, зато заявилась из отделения недовольная Покобатько и, раскрасневшись, с порога подпортила настроение.

– Вчера вечером получила зарплату, а там мало, с гулькин нос, – сказала она и протянула расчетный листок.

Директор внимательно посмотрел на него.

– Почему мало? Вот же, все выплачено, триста рублей.

– Так мы на восемь тысяч договаривались! Вы мне сами столько предлагали.

– Нет, нет, не было такого. Или я не помню? Нет, не было.

– Ну как же не было, когда было! Было, было.

– А вы точно помните, что было? Я лично отчетливо помню, что не было. Ну не было такого, не-бы-ло.

– Было.

– Если хотите, могу еще триста добавить, со следующего месяца.

– Всего? Да на мне все отделение, все локальные акты, программы, методика. Нам носа некогда поднять от стола, все изучаем, изучаем.

– Ну надо, понимаете, некуда деваться. Надо.

– Да понятно, что надо.

– Ну вот и славно, договорились.

– Ну, знаете ли!

Покобатько обиженно повернулась и вышла из кабинета.

«Знаем, знаем, – подумал директор. – Все не угомонишься. А, нет: когда ж ты сдохнешь?».

После обеда в просторном кабинете Чувиной, забитом вдоль стен шкафами с папками-регистраторами и скоросшивателями, собрались трое.

– Нус! – Разбегаев поднял бокал с красным вином. – Виолетта Ивановна, Людмила Вячеславовна, как говорится, за прекрасных дам!

На покрытом одноразовой скатертью столе имелись сырная и мясная нарезки, кабачковая икра, оливки, мандарины, грецкие орехи, соки и хлеб из столовой. Под рукой были салфетки, зубочистки, чуть поодаль наготове большое мусорное ведро, а между шкафов у стены располагались для релакса аквариум с золотыми рыбками и уютный диванчик. Из стоящих на подоконнике компьютерных колонок веселилась Верка Сердючка.

– Ха-ра-шо! Все будет харашо, все будет харашо, я это знаю, знаю! – опустошив бокал, подпел Разбегаев.

Кокетливо закусив ниточкой копченого сыра, Чувина, с ноткой укора в голосе, сказала:

– Вообще-то, сперва упоминают хозяйку дома.

Разбегаев, болтая головой, потряс хвостиком на затылке, затем разлил всем вино.

– Икскюзми, мадам, – сказал он. – Людмила Вячеславовна, Виолетта Ивановна, за прекрасных дам!

– Очень оригинально, – усмехнулась Царицына. – Еще и в рифму. Ты чего на вино накинулся? Нам так до вечера не хватит.

– Пить охота. Побойся бога, у нас еще шесть литровых пакетов.

– Если ты про нашего «бога», то побаиваться, конечно, стоит.

– А ведь его все равно придется позвать, – обреченно констатировала Чувина.

Разбегаев, не поднимаясь с места, по-баскетбольному закинул первый смятый пустой пакет в ведро и согласился:

– Да, деваться некуда, но давайте оттянем этот момент как можно дольше. Выпьем за это.

Выпили.

– Не позвать, начнется, позвать, выпьет и начнется. Как ни крути – начнется, – добавил Разбегаев.

– Но какой бы он ни был, а с ним всегда можно договориться, – сказала Царицына. – Или послать. Так что можно позвать.

– Даже нужно позвать, – подтвердила Чувина. – Лучше пусть так начнется, чем по-другому.

Разбегаев согласился.

– Заодно может выясним что-нибудь интересненькое про эту запись.

– Например? – спросила Чувина.

– Живолгин предположил, что директор сам как-то все подстроил.

– Да ну, он не такой. Самодур, конечно, но негодяй у нас ты, – сказала Царицына и ехидно засмеялась.

Чувина дважды чихнула в ладошку, незаметно под столом вытерла ее о бедро и, улыбнувшись, сказала:

– В данном случае, это не на правду.

Увидев широкую улыбку, Разбегаев отвел взгляд, забыл, как хотел ответить, подавил икоту и снова наполнил всем бокалы.

Так за бесхитростной беседой закончились два пакета вина. Царицына и Разбегаев охмелели, Чувина же, наоборот, словно опытный разведчик, оставалась собранной. Когда закончился первый круг сборника хитов Верки Сердючки, открылась дверь, и в проеме показался изумленный директор.

«Не успели позвать», – подумала Чувина.

«Ну, сейчас начнется», – мелькнула у Царицыны мысль.

«Может его с ходу про запись спросить?», – пришло в голову Разбегаеву.

«Вот суки, – обозлился директор. – И не позвали».

– Ничего себе! – удивился он, закрывая за собой дверь. – Еще трех нет, а уже на том же месте в тот же час.

Царицына поправила жидкую мелированную челку и напомнила:

– Неправда, в прошлый раз у меня собирались, и попозже.

Разбегаев приглашающе подкатил ногой к столу кресло на колесиках.

– Присаживайтесь, Геннадий Венедиктович. Для вас все готово.

– Только уселись и собирались вам звонить, – сказала Чувина. – Не хотели заранее говорить, чтобы сюрприз получился.

Овалов сначала направился к креслу, но после слов Чувиной взял немного левее, чтобы заглянуть в мусорное ведро.

– Ага, я вижу ваш «сюрприз» – двух литров уже нет, – коварно ухмыляясь, сказал он. – Есть еще?

– Конечно, у нас с запасом, – ответил Разбегаев.

Он налил директору вина, Царицына положила ему закуски, а Чувина высокомерно смотрела на это прислуживание. Овалов выпил половину сразу, довольно причмокнул и затем опрокинул остальное.

– Ох, с утра хреново, – сказал он, испытывая наслаждение.

– С кем это вы вчера так мощно посидели? – удивилась Царицына.

Директор хитро прищурился в надежде, что соучастник как-нибудь проявит себя, и, обращаясь ко всем, заискивающе спросил:

– И с кем же это я посидел, а?

Разбегаев пожал плечами.

– Не знаю с кем вы сидели, но точно не со мной.

– И не со мной, – помотав головой, сказала Чувина.

Почесывая затылок, директор подумал: «Значит, с другими».

– Посидели, посидели, было с кем, – туманно ответил он.

– Не с Покобатько же, – ухмыльнулся Разбегаев. – Живолгин отпил свое – ему нельзя, Песуков при мне домой уехал, остаются Гордеев и Клумбина, – сделал он вывод.

– А вот и нет! Можно подумать мне не с кем больше сидеть. Кстати, эти двое со вчера как пропали, так и не объявлялись.

– В смысле? – спросила Царицына.

– В коромысле, Виолетта Ивановна! – резко сменив выражение лица с довольного на серьезное, сказал директор. – В прямом!

«Начинается», – подумала Чувина.

– Я их сегодня не видела, – задумчиво сказала она.

– Аналогично, – согласилась Царицына.

– Вот оно что! – разулыбался Разбегаев, сминая для броска третий пакет. – А я думаю, почему вдруг день сегодня такой хороший? А это просто Клумбину не видел. Звонили им?

Директор хмыкнул.